В квартиру явился за всё это время лишь один раз, и то с целью хоть худо-бедно, но запомнить путь. Покидать дружелюбную семьи не хотелось, Кейтерра пока пропадала в мастерской и о моём предложении словно бы позабыла. Зато по вечерам мне удавалось её вытаскивать на прогулки, даже разок посетили театр, где сладко и вырубились ещё к середине первого акта моральных страданий героя. Ладно хоть балкончик был строго на две персоны, и мы не храпели. С того момента мы решили, в случае будущего посещения подобных заведений, заранее изучать программку, либретто или же просто расспрашивать знатоков о содержании предстоящего действа.
Да, приятной особенностью околотеатральной жизни оказалась абсолютная ненужность всевозможных вечерне-парадных туалетов: народ шёл с работы весьма уставшим, но с удовольствием заворачивал причаститься к искусству в повседневной одежде. Наверняка земная богема бы просто удушилась на шарфиках и сожрала свои беретики, увидев как чумазые пролетарии входят в храм искусства как к себе домой. И места занимают кто где хочет, а не строго по билетам, типа — чернь — к галёрке, знатные рожи — в перворядье.
А кицунэ просто ходила с сильно задумчивым видом, настолько погружённая в мысли, что поначалу даже заподозрил, что недомуженёк ей угрожает или ещё что-то подобное.
Но, к счастью, всё оказалось совсем иначе.
В тот вечер мы сидели на широком парапете на набережной и просто трепались о всяких мелочах.
Кицунэ интересовала культура и наука Старших, меня же просто качало на волнах её голоса. Я расслабленно сидел на самом краешке ограды с прикрытыми глазами и наслаждался голосом желтоглазой. Нет, её голос нельзя было назвать удивительным или, тем более, сексапильным, скорее — мягкий, обволакивающий, ласковый с переливчатыми интонациями, который хочется слушать, слушать, слушать до беспамятства, слышать, засыпая, и слышать, просыпаясь.
— Кейт... — Я вынырнул из полугипнотического состояния. — У тебя что-то случилось?
Артефактор удивлённо посмотрела на меня:
— Нет. С чего ты так решила, Старшая?
Я неопределённо покачал рукой:
— Ты какая-то задумчивая.
Кейтерра улыбнулась:
— А, ты об этом. Всё в порядке. Просто поняла, что зря не изучала руны, столько сил тратила впустую, когда можно было обойтись гораздо меньшими расходами. Хоть и использую в артефакторике иные принципы, но и эти знания вовсе не будут лишними, можно существенно ускорить темп и качество работы.
— Расскажешь? — Я повернулся к девушке, наслаждаясь её профилем, чётко очерченным тёмной водой реки.
— Попроще рассказать или подробно?
— Пожалуй, для начала попроще.
Кицунэ задумчиво затянулась, выдохнула, окутавшись клубами ароматного дыма.
— Пожалуй, мой дар ближе к заклинателю, чем к рунологу. Артефакторы здесь, в Эри-Тау, используют накопители магии, специальным образом обработанные заготовки и сложную систему рунического письма, позволяющую придавать болванкам особые свойства. Экзоскелеты, шагоходы, трициклы, оружие и боезапас — всё это изготавливают именно таким методом.
— А ты? — Любопытство всё сильнее разгоралось внутри меня. Да, общее представление об артефакторах имелось ещё из земных книг, и, насколько успел понять, с местным оно совпадало во многих моментах. А кицунэ говорит, что пользуется иным способом. Сколько ни силился вспомнить альтернативы, так ничего на ум и не пришло. И — в каком смысле Кейтерра заклинатель?
Артефактор на несколько минут затихла, задумчиво глядя на водную гладь и потягивая трубку. Потом всё же кивнула сама себе и повернулась в мою сторону:
— А я — я просто насыщаю силой вещь, и к этой силе привязывается сущность, дающая болванке нужные свойства. Когда сила заканчивается, сущность некоторое время ещё обитает в предмете, а потом уходит в свои миры, оставляя полностью выстроенную систему энергетических каналов и запитки. Дальше остаётся лишь влить кусочек ваар, и готовый артефакт можно использовать по назначению.
— Ваар?
Кицунэ растеряно почесала себя за ушком.
— Сложно сказать... На общем — сложно.
— А ты своими словами попробуй, — ободряющая улыбка, надеюсь, поможет.
Кейтерра помусолила мундштук.
— Душа, находясь в теле, плотно взаимодействует с аурой, постоянно вырабатывая некую субстанцию... В концентрированном виде её можно использовать как мощный источник энергии.
Опа-на...
— Эссенция души?
Желтоглазая на пару секунд подвисла, вникая в сказанной мной.
— Да, пожалуй, это точное определение. Её сложно выделить и очистить, ещё сложнее — направить в нужное русло.
Сконцентрировавшись, я материализовал небольшую, едва ли с горошину, энергосферу собственной Силы, и протянул её девушке.
— Скажи, тебе знакомо такое?
Кицунэ осторожно, двумя пальцами, взяла сферу, поднесла к глазам. И чем дольше она её рассматривала, тем большим шоком и удивлением сквозило из её зрачков. Желтоглазая, вздрогнув, протянула шарик концентрированной Силы обратно.
— Откуда это у вас, тоббо Кайна?.. — Голос Кейтерры стал каким-то дрожащим, с едва уловимыми искорками благоговения и... азарта?
— А что это?
Девушка посмотрела на меня взглядом матёрого лютого лектора, к коему на экзамен явился полный неуч и разгильдяй, на парах присутствовавший исключительно в виде фамилии в журнале.
— Это — ваар-ардат, материализованный ваар, высшая форма субстанции... эссенции, — поправилась рыжая прелесть, слегка смутившись. — Да одной такой хватит, чтобы запитать на года десяток мощных артефактов!
Я невольно присвистнул.
— Настолько мощная вещь?
Хвост кицунэ буквально бил из стороны в сторону:
— Способ комбинирования рун, показанный тобой, в купе с заполнением ваар, даст едва ли половину нужной энергии.
— А обязательно нужен этот ваар-ардат от разумных?
Кейт вновь набила трубку:
— Это самый лучший вариант. Животные формируют гораздо меньшее количество ваар, и он куда как хуже по силовым и энергоёмким характеристикам.
Я, не мешкая, поделился догадкой:
— Из-за мыслительной деятельности?
— Да. Разум накладывает свой отпечаток. Разум владеющего Даром — уплотняет ваар тысячекратно, — кицунэ соблазнительно потянулась, мило пошевелила ушками и резко сменила тему: — Тоб... Кайна, погуляем ещё немножко?
Я спрыгнул с парапета и сугубо джентельменисто помог спуститься девушке. Кейтерра, пребывая в изрядно приподнятом настроении, подхватила меня под руку и мы неторопливым шагом двинулись вдоль набережной.
Какое-то время мы шли молча, Кейтерра просто светилась счастьем, даже про неизменную трубку забыла. А я просто вбирал в себя окружающий мир. В Эри-Тау зелени не просто много, её здесь дикое количество, в основном — плодовые деревья и гибридные ягодоносные вьюны, у большинства домов имеются фальшборта сродни противокуммулятивной защите на БТР и БМП — растения плетутся по ней, не разрушая кладку, не выкрашивая корешками раствор между блоками. И ещё меня дико радовало наличие винограда. Во-первых, обожаю эти ягоды, во-вторых, более прямого намёка на мягкость климата в целом и зимы в частности найти невозможно. Два довольно крупных серпа лун с приличной скоростью ползли по тёмному небосводу, обеспечивая мир внизу более чем приемлемым количеством света.
А ещё — поражала свобода передвижения. Если на Земле не то, что в неправильный район, даже в соседний квартал зайти далеко не всегда было безопасным делом, то тут можно свободно передвигаться даже по заброшенным трущобам: сначала Тофф, потом и Кейтерра просветили насчёт судьбы законопреступников. Ограбил кого-то — и будешь пару лет восстанавливать социальные баллы на фермах за Стеной. Ограбил и избил — добро пожаловать в шахты. Изнасиловал — туда же, но пожизненно. Жертва насилия скончалась — и обычные рудники уже не светят. Только каторга, только хардкор. Хотя и не факт, что туда отправят. Скорее — заберут на опыты.
Да и тупости родного мира относительно пределов допустимой самообороны тут нет. У нас же как? Пока в тебе не окажется пуля или топор, ты не имеешь права даже отбиваться. А коли инородный предмет уже в тебя внедрён — можешь для проформы ответить сначала устно, а потом разбавить кулаками, и упаси боги ответно ушатать напавшего — сидеть будешь столько, сколько серийным убийцам и педофилам не дают. В Эрдигайле проще. В давние времена просто сравнивали кондицию нападавшего и защищавшегося, а потом и вовсе ограничились набором несложных божественных амулетов, представлявших из себя гибрид духовного полиграфа и ретроспективного темпораскопа. Далеко не заглянешь, но раскрутить произошедшее даже при условии, что все стороны упокоены — не проблема. Каким образом и на каких принципах основаны эти чудесатости уровня полноценного кларктеха, пояснить никто так и не смог, отделались общими фразами: работает, и ладно. Главное, не требуется созывать пачку жрецов-дознавателей (да, тут имелись и такие типусы), да отвлекать богов от их божеских трудов: активировал амулет, подождал, получил сигнал о завершении анализа, просмотрел. Всё.
Так что, доведись какому-нибудь гопнику местного разлива поприставать с неприличными предложениями, сопровождаемыми рукоприкладством, в отношении к двум юным леди, эти самые леди имеют полное право немножко поломать опрометчивые телеса. И их не накажут.
Впрочем, у местных в подкорку прочно вбито, что маргинальничать некошерно, профита с гулькин половой орган, а последствий — такой железнодорожный состав с цепочкой тележек, что исправлять замучаешься. Но если тянет на адреналин с такой силой, что становится ясно — шила в заднице не утаишь и рано или поздно сорвёшься, то прямым ходом двигай в Департамент периметра, межанклавных взаимоотношений или внешнюю разведку. За Стеной гарантированно адреналина нажрёшься так, что из ушей брызгать будет.
Да, от отморозков ни один социум не застрахован на все сто процентов, и тут порой попадаются кадры, достойные встать в один строй с Чикатило и Джеком Потрошителем, но расплата будет чудовищной. Местные боги очень не любят, когда их паству кто-то целенаправленно сокращает, и вполне могут и сами явиться за нарушителем. И, сдаётся мне, банальным полным развоплощением дело не ограничивается.
И потому мы практически без страха бродили по многоярусным лабиринтам Анклава, порой забираясь в такие клоаки и трущобы, что, будь дело на Земле, из них мы бы целиком никогда не вышли. А здесь ничего так, спокойненько. Кейт даже несколько раз безвозмездно помогала с реанимацией устаревших, разрядившихся в ноль артефактов, хранимых аборигенами. Практически каждый из них считал своим долгом в знак благодарности коснуться простенького амулета кицунэ, подтверждая тем самым полезность действий девушки. Да, многие в этих развалинах жили на минималку, но оборванцами или пухнущими от голода не выглядели ну вот никак. Сыты, одеты-обуты, некоторые что-то тихонечко мастерят в надежде поднять баллы и перебраться повыше, другие просто блюдут чистоту улиц. Баллы не получит лишь тот, кто совсем ничего не делает. Но пища и кров и ему будут обеспечены.
Широкий пешеходный мост над одним из каналов реки сменился набережной противоположного берега. Дома даже по ощущениям невозможно старые, но вид у них бодренький, сразу понятно, что следят и необходимый ремонт осуществляют вовремя.
От кицунэ пахло умопомрачительно вкусной смесью легких цитрусовых и табачного дыма, руку мою она не отпускала, и со временем даже сама уложила её себе на талию. К позднему вечеру неожиданно похолодало, а у нас ни курток, ни свитеров с собой не нашлось. И мне лишь оставалось гадать, то ли девушка так ненавязчиво намекает на свою благосклонность, то ли просто действительно таким образом ей теплее.
И ещё внезапно я понял, что могу точечно управлять терморегуляцией организма. Всё произошло обыденно и даже скучно: постояли мы недолго у парапета, глядя на тёмную воду, потом продолжили путь; я положил руку на талию кицунэ... Девушка вздрогнула, поёжилась, а я ощутил, что ладонь моя — чуток теплее камня, о который до этого опирался. Захотелось согреть руку именно сейчас, именно в этот момент и без всяких рукоблудий. В голове словно что-то щёлкнуло, запуская механизм, и в сознании начали сдвигаться какие-то до того незримые заслонки. Рука прочувствовалась сложным многослойным конгламератом живых организмов, взаимосвязанных не только ареалом обитания, кровеносными сосудами, нервами и прочей начинкой, но и магией. В её сложной паутине оказалось совершенно беспроблемным подпитать отдельные нити, чтобы донести до конечности команду-просьбу: нужно больше тепла.
Волна жара на миг пробежалась от центра ладони к кончикам пальцев, подрегулировалась, настроилась, и я почувствовал, что Кейтерре больше не холодно от моих прикосновений. От кисти разливалось ровное тепло, согревая девушку через тонкую ткань майки. Широко зевнув, Кейтерра склонила голову на моё плечо.
— Устала?
— Есть такое, — ещё раз зевнула девушка, крайне забавно отведя ушки назад.
— Тогда давай провожу до дома?
Кицунэ только кивнула и благодарно улыбнулась.
Собравшись с духом, я всё же задал вопрос:
— Кейт... Когда ты впервые увидела меня, то говорила про ауру... А много ранее ребята из отряда "Ха-Тонг" упоминали, что видеть ауру им не дано... Я, честно говоря, малость потерялась в ваших словах.
Желтоглазая улыбнулась. И горечи и печали в её улыбке было столько, что самому захотелось взвыть от безысходной тоски.
— В этом Анклаве ауру не видят. Её ощущают, фиксируют, могут сделать отпечаток с помощью амулетов или артефактов, но увидеть — не дано. Особенность местная такая. Наш клан в Эри-Тау перебрался едва ли пятьдесят лет назад. Мама... — девушка сбилась, в уголках глаз мелькнули слезинки; мелькнули, но удержались. — Мама говорила, что раньше наш род видел ауру, умел оперировать ей, но потом кровь разбивили другие разумные... Когда клану грозит вымирание, дети приобретают высшую ценность.
— Вымирание?
— Старшая, мы же — ваши прямые потомки, и унаследовали от вас столько же редкий шанс зачатия. Да, кровь иных разумных, особенно хумансов, внесла огромную долю к частоте деторождения, но и этого оказалось недостаточно. Чужая кровь внесла новые свойства, новые умения, но частично погасила наше наследие. Так прошло несколько столетий, пока однажды с небес не спустился посланник Древних.
Фигассе... И тут тоже — посланцы небес? Как у ацтеков — Кетцалькоатль, как у японцев — догу?..
— После его ухода дети стали рождаться чаще, и в крови их вновь загоралось пламя Старших.
— А как его звали, ты не знаешь?
Девушка пошевелила ушками:
— Не знать Предка-пробудившего-кровь? Я, может, недалеко от необразованной, сопливой и излишне романтичной дурочки ушла, но историю клана хотя бы в этой части знаю и уважаю. Он назвался странным именем... Гоар Весы.
— Весы?
Кейт пожала плечами:
— У Древних имена зачастую более чем странно звучат для нашего слуха.
Я поспешил свернуть развивающийся вектор разговора на удобный путь, пока кицунэ не начала выспрашивать меня о мире до Катастрофы. Сфейлюсь же мгновенно...
