— Да не осставит, — слаженно прошипели двое Алдеров. Кесса молча кивнула. Эррингор сидел так тихо, что Речнице показалось на миг, что он остался внизу.
Второе кольцо огня разошлось по площади — теперь Метхалф стоял меж двух огненных барьеров, и места ему оставили немного. Из расступившейся толпы к нему спускались трое — большущая Красная Саламандра, высокий ящер, закованный с ног до головы в синюю броню, и Скхаа, медленно парящий над ними в воздухе. С его оперённого хвоста сыпались искры.
— Здессь Хезкар — поссланец от народа Сскхаа, небессных воинов, пьющих молнии, — Метхалф ударил посохом о камень. — Здессь Ульрин, воин из народа Ингейна, он пришшёл из ссеверной пусстыни. И здессь Джавейн из Ирту, оттуда же, откуда прилетели к нам на помощь хранители-драконы. Ссмотрите и решшайте!
Он на мгновение склонил голову и передал посох другому иприлору. Тот одет был в кожаный доспех и из украшений носил только пояс со множеством кистей. Теперь второй Алдер толкнул в плечо первого.
— Ссмотри! Хифинхелф! Как думаешшь, мы к нему ссможем подойти?
— Ссомнительно, — отозвался первый.
Хифинхелф перехватил посох поудобнее и раскрутил над головой. Языки пламени, опоясавшие площадь, поднялись в рост человека и переплелись меж собой, оставив лишь узкий проход.
— Мы уже знаем о васс — о вашей доблессти, и о дарах вашших народов, и о том, как вы живёте ссейчас, — негромко сказал ящер, обращаясь к троим демонам. — Это исспытание — последнее. Ессть опассность, и она вссё ближе. Покажите, как вы сс ней ссправитессь.
Он снова раскрутил посох и подбросил его, поймав на раскрытую ладонь. Навершие указывало на Скхаа, неподвижно повисшего в воздухе.
— По воле Аойгена первым о ссебе сскажет крылатый воин Хезкар, — Хифинхелф склонил голову и шагнул в сторону, пропуская летучего демона в центр огненного кольца. Едва Скхаа пересёк круг, пламя за ним сомкнулось.
Одна из плит мостовой с громким скрежетом отползла в сторону, и из-под неё вылетел огненный сгусток. Речнице показалось, что это пчелиный рой... только пчёлы были слишком уж крупными, да ещё и горящими. Рой рассыпался, и десятки огненных шаров устремились к Хезкару.
Крылатый демон махнул хвостом, раскручиваясь вокруг своей оси, и взорвался россыпью ослепительно-белых искр. От громового раската дрогнули стены, и все невольно пригнулись. На площадь оседали хлопья пепла и красноватые светящиеся ошмётки.
— Весь рой уничтожен, — странным потрескивающим голосом сказал Хезкар, взлетев чуть повыше.
Под мостовой что-то загудело, и над уже открытым проломом взметнулась пара длинных блестящих усов, рассекающих воздух, как плети. Скхаа отлетел в сторону, выгибая кончики крыльев, чтобы не влепиться в огненную стену. Мгновение спустя из дыры выбрался огромный жёлтый червяк. Пламя металось по его кольчатому панцирю, он свивался в кольца и неустанно шарил усами в воздухе. Речница даже не могла их рассмотреть — она видела только рябь над червём и то, как мечется, уклоняясь, Хезкар. Почему-то он не мог подняться выше.
Белая вспышка и оглушительный грохот слились воедино, и Речница зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела слегка закопчённого червя, изрыгающего пламя, и Хезкара, мечущего молнии во все стороны, но неумолимо подтягиваемого к голове твари. Разряды оставляли чёрные пятна на боках червяка, он подёргивался, но жертву не отпускал.
Хифинхелф ударил посохом о камень и метнулся к огненному кольцу, и в тот же миг опустил тяжелое оружие на "шею" червяка — чуть пониже усов. Броня твари с хрустом расплющилась, усы развернулись. Хифинхелф ударил снова, разрубив червя пополам. Подоспевшие стражники добили тварь и столкнули в дыру. Хезкар кое-как взлетел с мостовой. Он истратил заряд и из малинового стал светло-розовым, и отчётливо видны были красные рубцы на его крыльях.
— Мы не сражаемся поодиночке с такими врагами, — сказал он, выбираясь из круга. Хифинхелф кивнул и повернулся к Ульрину и Саламандре. Посох вновь завертелся на его ладони.
— Там, где живут Сскхаа, нет огнисстых червей, — прошептал один Алдер другому. — Трудно высстоять против незнакомого врага.
За его шипением Кесса не расслышала слов Хифинхелфа, но увидела, как в круг, разминая руки, входит демон-Ингейна. Речница прикусила губу. Этот хеск очень похож был на другого — того, кого Кесса знала под именем Ингейн. Вот только Ингейн погиб — Волна убила его...
Под мостовой что-то щёлкнуло. Огненный рой, выпущенный из-под земли, ещё внизу разделился, и теперь вокруг Ингейна кружили мелкие, но опасные твари, медленно подбираясь к нему. Кесса наконец смогла их рассмотреть — такое существо она уже видела в сетях на окраине Мекьо.
Ульрин выхватил из-за плеча булаву и взмахнул ей наугад. Сочный хруст возвестил о том, что одним врагом стало меньше. Летучие личинки рванулись вперёд, но тут же сильнейший вихрь разметал их — Ульрин кружился на месте, не выпуская оружие из рук, и личинки, затащенные в смерч, бестолково метались вокруг, всё ближе подлетая к огненному барьеру. Через долю мгновения пламя взревело, ветер раздул его и добавил ему жару, — и личинки полопались в огне. Площадь затянуло зловонным дымом.
— Мы стараемся не злить да"анчи. С них нечего взять, а такой рой может обглодать до костей, — гулким басом сказал Ульрин и убрал оружие.
— Он из Чундэ, из города мертвецов, — Алдер пихнул товарища в бок, чуть не смахнув Кессу с крыши. — Там и не такое летает.
Кессе послышалось знакомое название, и она навострила уши, но тут внизу загудело, и из-под мостовой выпустили огнистого червя — и все замолчали.
Ус и булава затрещали, столкнувшись, Ингейна шагнул назад, и второй удар пришёлся вскользь по его плечу. Червяк чуть приподнялся и метнул туловище, как аркан, на мгновение встав на голову. Послышался громкий хряск — Ингейна, откатываясь в сторону, успел ударить, и панцирь червя треснул. Потом затрещала броня Ульрина, червь отбросил его к огненному барьеру и снова качнул головой, как будто примерялся. Ингейна шагнул к нему, странно покачиваясь. Кесса видела яркие вспышки — усы червяка вспыхнули и метались из стороны в сторону, но их удары были слишком слабы, а потом Ульрин перехватил их и рванул на себя. Червь вскинул голову, рывком подтягивая туловище. Ингейна быстро шагнул вперёд и ударил, куда дотянулся, а потом ещё, разделяя кольчатое тело на две неравные части. Голова, ухваченная за усы, потащилась за демоном. Он раздробил её и отшвырнул, осторожно обходя вокруг туловища. Оно ещё извивалось, но с каждым мгновением становилось яснее, что червяк мёртв.
— Черви бьют хвостом, если позволить им свернуться, — пробормотал Ульрин, потирая бедро. По синей броне стекали чёрные капли, и демон заметно хромал. Стражник помог ему выйти из огненного кольца и усадил на мостовую, расчистив место в толпе. Речница потянулась было за сумкой и стала прикидывать, как ей лучше спуститься, но к хеску очень быстро подошли целители, и Кесса успокоилась.
— Хорошо! С такими воинами червяки нам не навредят, — прошептал один из Алдеров, покачивая головой.
— Ингейна — очень сильные и очень храбрые, — тихо сказала Речница. — Один из них спас наше селение.
— Ты не из Шшуна, сслучаем? — удивлённо покосился на неё Алдер, но снизу на них зашипели, и Кесса промолчала. В огненнный круг уже вошла, подвернув хвост под лапы, Красная Саламандра.
— Мне бы в печь такую, у них хороший огонь, — с завистью прошептал второй Алдер, не отрывая взгляда от Саламандры.
Огненная личинка вылетела из пролома и закружилась, как пчела, над ящерицей, высматривая, куда вцепиться. Саламандра, высунув язык, едва заметно переминалась с лапы на лапу, но ничего не предпринимала. Над проломом полыхнуло багровое пламя, и весь рой вывалился наружу — и тут же огненная волна из пасти Саламандры накрыла его, а красный хвост звонко шлёпнул по мостовой, раздавив последнюю личинку. Вонь сгорающих да"анчи была ещё сильнее, чем в прошлый раз, внизу закашлялись, сверху замахали руками.
— На вкус они тоже скверные, — заметила ящерица, хвостом выметая раздавленную личинку за барьер, и попятилась к краю площади. Из дыры уже выползал, скручиваясь в спираль, огромный червь, и пламя хлестало из странных трубок на его морде, а трубки эти на глазах удлинялись и расширялись. Хифинхелф перехватил поудобнее посох и шагнул к кольцу, неотрывно следя за червём. Саламандра пригнула голову и выдохнула пламя в ответ.
Площадь исчезла под огненной завесой, охранный барьер вспыхнул с утроенной силой, из кольца раздалось громкое шипение, потом шкворчание, а потом — грохот. Кесса закашлялась от нестерпимой вони. Площадь полыхала, какие-то сгустки взрывались в воздухе, раз за разом затягивая всё вокруг чёрным дымом.
— Ал-лийн, — прохрипела Речница, утирая слёзы. Куда попала вода, она так и не увидела. Один из Алдеров сунул ей в нос лист Тикорина, и Кесса уткнулась в него и так дышала, пока вонь не развеялась. Когда она снова взглянула на площадь, там уже не было ни огня, ни пролома, ни чудовищ, из него выползающих. На мостовой сидели трое хесков — раненый Ульрин и обожжённый Хезкар устроились на принесённых им подушках, Саламандра взобралась на камень.
— Трое воинов ссказали нам о ссвоей ссиле, — посох снова был в руках Метхалфа, Хифинхелф отступил на край площади, и Кесса едва могла разглядеть его в толпе. — Вссе они проявили ссебя досстойно. Теперь сслово за сстарейшшинами Мекьо. На рассвете они его сскажут. Теперь же пуссть вссе вернутсся в ссвои кварталы. Утром мы ссойдёмсся в общем зале.
Он повернулся к хескам, из толпы выбрался Хифинхелф, а за ним — ещё несколько ящеров и даже один человек. Кесса удивилась, когда его увидела, — последнее время ей казалось, что в Мекьо вовсе нет людей.
— Вссё, — вздохнул Алдер. — В общем зале, говоришшь... Я подойду до рассвета. Ссестра твоя не думает прийти?
— Она и ссегодня где-то здессь, — неопределённо махнул лапой второй ящер. — Ладно, осставайсся, я сспущуссь — может, усспею поговорить сс Ссаламандрой... Что тебе, знорка?
— Я ищу, где переночевать, — смутилась Речница. Ящер пожал плечами.
— В Мекьо не живут чужаки. До темноты уходи из города. Там, в засстенье, кто-нибудь пусстит тебя. Тут не город знорков. Посстой, я уже сспусскаюссь...
Алдеры оттеснили Кессу и спустились во двор. Речница осталась на крыше, с опаской глядя вниз. Толпа рассеивалась, ручейками утекала в переулки и подземные ходы. Кесса смотрела вокруг — во всех этих домах кто-то жил, но ни один из них не был похож на дом для путников.
— Хаэй! — окликнули её с нижней крыши. — Знорка, иди в засстенье. Сскоро ворота закроютсся.
Там стояли двое стражников с копьями. Речница кивнула им и спустилась с крыши, растерянно озираясь по сторонам.
— Неужели в Мекьо нет постоялого двора? — спросила она у воинов. — Тут не любят чужих?
— Тут не живут знорки, — ответил ящер, глядя на Кессу уже с подозрением. — Ты найдёшь дорогу к воротам?
Кесса кивнула и пошла вниз по склону, и не останавливалась, пока стражники не скрылись из виду. Там, за поворотом, она села на мостовую и растерянно посмотрела на Эррингора.
— Тут всюду живут иприлоры и Алдеры. Они — мирные существа. Почему они выгоняют чужеземцев? — прошептала она и пожала плечами. Зверёк выдохнул струйку дыма.
— Хаэй! — из-за дверной завесы, прикрывающей соседнюю дверь, выглянул иприлор. — А, тут ты, знорка. Ты потеряла дорогу? Поспеши, ворота закроются на закате.
— В застенье тоже нет постоялого двора, — вздохнула Речница. — А в степи меня сожрут. Если примешь меня на ночь, я приведу в твой дом хороший родник.
— Хссс... Нет, знорка. Иди к воротам. Тут вам ночевать нельзя, — мотнул головой иприлор. Дверная завеса опустилась. Кесса пошла дальше, с недоумением и обидой глядя на пустынную улицу. "Странные они тут все," — думала она.
— Делать нечего, Эррингор, — прошептала Кесса, остановившись у глухой стены. На высоте человеческого роста была ниша — не то для фонаря, не то для гнезда ласточки, но сейчас в ней ничего не было. Речница подсадила зверька, и он забрался в укрытие. Спустя мгновение туда залезла и Кесса, кутаясь в крылья. Уменьшенный и превращённый в кожистые складки тюк с припасами перевешивал и мешал летать, но летать Речница и не собиралась.
— Надеюсь, летучих мышей они из города не гонят, — вздохнула она и закрыла глаза.
Утром её разбудил оглушительный лязг и последовавшее за ним гневное шипение.
— Шшсин шиэши! — громко и сердито шипел кто-то на разные лады. Несколько голосов вразнобой отвечали ему. Кесса вскочила, споткнулась обо что-то очень горячее и села на пол.
Она уже не была мышью — это Речница поняла, когда протёрла глаза. Сердито пыхтящий Эррингор сидел на её ноге и размахивал хвостом. Сверху нависал белёный потолок, от глиняного пола, кое-как прикрытого циновкой, тянуло прохладой. С вороха циновок, лежащего у стены, Речница только что скатилась. Больше в каморке ничего не было — только дверная завеса, крест-накрест перечёркнутая мерцающими лентами охранных чар. Они и освещали комнату.
— Знорка-Некромант? — завеса отодвинулась, в каморку заглянул Алдер. Он был одет как стражник, и бронзовые пластины его брони тускло блестели — не так давно их хорошенько начистили. Ящер бросил Кессе узелок, свёрнутый из листа. В комнате запахло жареной рыбой.
— Постой! — очнулась Речница, но стражник уже скрылся. Она развернула узел — кроме большого жареного фамса, там были лепёшки.
— А вот и вода, — подумала вслух Кесса, обнаружив среди циновок фляжку из плода Кими. Там действительно была вода, и фляжка эта была не из вещей Речницы.
— Эррингор, ты помнишь, как мы сюда угодили? — шёпотом спросила Кесса. — Что это за место?
— Арррах! — зверёк пыхнул пламенем. — Стража как-то увидела нас в той щели. Они схватили меня за шкирку, как паршивого котёнка! Фарррх! Я сжёг бы их дотла, не будь я в этом теле...
— Нуску Лучистый! Так мы в тюрьме... — Речница поцокала языком и измерила каморку шагами. — Вот уж где я не думала оказаться. Ну что же... Вроде бы мы не ранены и не закованы. Забирайся на плечо, Эррингор. Может, иприлоры не будут к нам жестоки.
Ленты охранных чар мигнули в последний раз и погасли. За дверью послышались тяжёлые шаги. Алдер, закованный в броню, стоял на пороге. Входить он не стал — потолок каморки был слишком низким для ящера.
— Идём, Некромант, — кивнул он Речнице. — Вещи забирай.
— Я не хотела ничего плохого, — сказала Кесса, приободрившись, и выбралась из комнатки, волоча за собой полупустой тюк с припасами. Давно пора было вытрясти из него всё и переложить в сумку...
Идти оказалось недалеко — пустой коридор закончился дверной завесой, а за ней была комната побольше, и яркий светильник-церит горел на её стене, над низеньким столом и разложенными вокруг подушками. У стола стояли двое — большой, грузный иприлор в броне, держащий в руках шлем, и ящер в кожаных доспехах — судя по поясу с кистями, Хифинхелф. Оба выглядели усталыми и озабоченно хмурились, Хифинхелф украдкой тёр глаза.
