— Не считал я это грехом своим в гордыне своей, отец мой. Пришёл к нам в отряд монах, который отрастил волосы, заплёл косу Жёлтых и звался братом Неясытем. Он был послан от самых высших и тайных руководителей секты. Он передал нам приказ всем умереть. Другие должны думать, что Жёлтых больше не осталось. Сам Неясыть надел знак Тайного Имама: дескать, и высший глава мертв. Я должен был умереть, но возмутился предательством, по слабости своей предался гневу, убил Неясытя и ушёл в леса, чтобы попытаться спасти свою душу.
— Рассказанное сейчас, сын мой, очень важно. Ты поступил в тот момент почти правильно. Это смывает часть твоих тяжких грехов, и я, наконец-то, могу теперь не требовать от тебя сдаться властям. Тем более, что они уже разослали сообщение: мертвы и Тайный Имам, и Жёлтый Ворон Кор Лакиран, и Ревнивый Бык Урс Ликарин. Видишь, как высоко они тебя поставили. Поэтому тебя специально никто не ищет. А если попадёшься на глаза тебя знающему, значит, Судьба к этому привела, и я требую тогда не сопротивляться и не отнекиваться, а сдаться на милость властей. Значит, тебе суждено смыть ещё часть греха тяжким наказанием. Но даже если никто не встретит, тебе нелегко придётся. Сейчас ты переоденешься в самое грязное рубище, какое найдётся в деревне, и отправишься в монастырь Интокрана с моим письмом. Его настоятель славится своей строгостью. Он и наложит соответствующее покаяние. Я пока потребую от тебя молчать всю дорогу и непрестанно молиться в душе. Заговорить ты можешь и должен, лишь если тебя узнают другие. А когда придёшь в монастырь, всё без утайки повторишь владыке Лиссу. Награбленные деньги возьми с собой и отдашь в монастырь, если по дороге у тебя их не отберут другие разбойники.
Священник объявил всей деревне, что это действительно страшный грешник, бывший разбойник, но он искренне кается, и попросил их собрать ему на дорогу постной еды, поскольку часть его епитимьи — молчать весь путь. Даже попросить милостыню, на что имеет полное право паломник, он сможет только жалобным взглядом. И у Урса начался путь к ещё одному этапу его жизни.
* * *
Постепенно жизнь в Колинстринне налаживалась. Тор ещё раз совершил рейд против банды, которая осмелилась подойти вплотную к границам баронства. Эта большими зверствами не отличалась: скорее жалкие дезертиры, грабящие тех, кто послабее. Главарей Тор повесил, а остальных продал в рабство. Разбежавшихся членов банды он вылавливать не стал.
На празднике весны Тор решил поставить точки над периодом послевоенного восстановления. Он произнёс речь перед крестьянами.
— Граждане и жители Колинстринны! Когда я вернулся сюда, деревни были сожжены, поля вытоптаны, банды и войска свирепствовали. Теперь у нас тихо. Я в хороших отношениях с обеими сторонами. Ни те, ни другие нас не трогают. А что я делаю с разбойниками, вы видите сами, — и Тор показал на распятого Козла. — Так что пусть крестьяне обрабатывают свои поля спокойно. У нас есть ещё пустующие участки. Вторым и третьим сыновьям найдётся дело.
Тор оглядел собравшихся возле замка людей и продолжил.
— Я помог вам пережить самое трудное время. А теперь вы должны работать сами. Я объявляю, что решением нашего милостивого короля, утверждённым Сеймом Империи, моё владение на пять лет освобождено от всех налогов, кроме трёх имперских. Я поэтому должен буду подать в конце года список моих подданных. Включу в него лишь тех, у кого дела в порядке, кто полностью заплатил свою плату сюзерену и выполнил повинности. Вы под моей защитой, если сами того желаете. А кто будет пытаться клянчить помощь, вспомните, что стало с семьей Сустарирса. То же будет и с другими жуликами и лентяями. Свободный человек должен выполнять свои обязанности. Не хочешь — станешь рабом и тебя господин заставит. Добровольные взносы за защиту вы будете платить так же, как многие годы платили по добрым старым обычаям. Учтите, если кто-то из вас выпадет из списка моих подданных, в сёлах появятся чиновники, а вы сами знаете, что начинается, когда они рыщут среди вас. Так что я надеюсь, что у вас будет добрая старая соседская взаимовыручка. А неисправимых лентяев, если вы сами на них укажете, сгоню с участка и выгоню голыми из баронства. Если сам таких найду, накажу и их соседей тоже. Да, я жду, что по мере того, как ваши дела будут поправляться, вы станете отдавать помощь, которую я вам оказывал ранее. А в тех случаях, когда я по обычаю как ваш сеньор должен вам помогать, я скупиться не буду.
Тор был вымотан такой длинной речью. Крестьяне затихли. Они окончательно поняли, что этот хозяин — не старый барон. Он их будет крепко защищать, лишнего не потребует, но, если увидит попытку схитрить или выманить у него что-либо — спуску не даст! На самом деле они мечтали о подобном хозяине, но уже не верили, что такие бывают. А кое-кто из самых хитрых крепких крестьян уже начал думать про себя, что с этим барином нужно по-другому: если он увидит, что ты даёшь больше, чем обязан, отблагодарит как следует. Наконец, староста деревни Ластираны Он Сустиркин, избранный взамен убитого бандитами, осмелился ответить за всех.
— Хозяин! Ты не такой, как другие баре. Ты сам своими руками добыл богатство и знатность. Ты хорошо знаешь, что значит работать. Защищай нас, а мы будем тебе вовек благодарны. Пусть каждый делает своё дело. Если нужно, наказывай нас. Без кнута вовремя и кобыла обленится.
В этот раз Тору пришлось пережить ещё несколько неприятных минут. Староста деревни Уликайу, самой дальней из деревень баронства и самой бедной, вдруг заявил, что Тору необходимо прибыть к ним в деревню на свадьбу.
— В кои-то веки раз невеста чистая до свадьбы дожила. Позор нам будет, коли ты право господина первой ночью не попользуешь.
Тор представил себе деревенскую дурнушку, на которую никто не польстился, но что было делать: если невеста девственна, то отказать в праве первой ночи было бы страшным позором и оскорблением для всех крестьян. Даже Эсса, наблюдавшая всю сцену из окна замка, сочувственно вздохнула по этому поводу. Тем более, она-то знала, чем грозит её мужу соитие с недостойной. Она с иронией думала про саму себя: не представляла, что придёт время, когда перед ночью с мужем буду обязательно молиться, да ещё иногда просто прогонять его к наложнице, если молитва не идёт от души. Но, с другой стороны, когда мужа стало добиваться трудно, и сливаться с ним стало несравненно лучше. Эсса чувствовала, что после того, как кончит кормить Линса, сразу забеременеет вновь.
Тор выкатил для крестьян четыре бочки вина и четыре бочки пива. Крестьяне ожидали, что, как и полагается, он выпьет первую чашу. Но Тор, держа её, чего-то ждал. Тут один из стариков сказал:
— По старым обычаям полагается, чтобы крестьяне отблагодарили хозяина. Он нам поставил выпивку, а мы должны дать ему закуску: хлеб, молоко, оливковое масло и мясо.
Тор, часто штудировавший старые обычаи, чтобы восстановить их, поступил, как и полагается по ритуалу: обмакнул кусок хлеба в молоко, съел, отдал молоко мальчику, который вился рядом, обмакнул второй кусок хлеба в масло, съел, присмотрел симпатичную крестьянку, поманил к себе и пригрозил облить её маслом, чтобы потом съесть. Она догадалась, что полагается сделать, и сбросила платье с плеч. Тор полил маслом её волосы, плечи и грудь, но не стал её целовать сам, а подозвал вновь произведенного десятника Кира Лоэринну и велел ему слизать масло с женщины. Тот поцеловал её и увлёк не возражавшую крестьянку в караулку. А Тор съел ещё кусок хлеба с мясом, выпил чашу и раздал остатки еды своим воинам. Ритуал "единения сеньора и народа" был успешно завершён. Крестьяне с восторгом занялись выпивкой и закуской.
Вечером Тор и Эсса в первый раз устраивали большой приём и бал для своих дворян. Прибыли также с жёнами граф Аркина, небольшого городка на берегу озера Ломо, и барон Ирсана, который правил деревнями в окрестностях города. Сам город был самоуправляющимся уездным королевским городом. В обычное время в нём сидел правитель уезда, чаще всего назначавшийся из местных баронов. Сейчас в уезде не правил никто. Рокошане своего правителя уезда не поставили. Прибыли с жёнами и дочерьми также несколько дворян из окрестных владений, которым было любопытно посмотреть, как поведёт себя новый властитель и его супруга, а заодно и присмотреть женихов для дочерей.
Как и полагалось, вечер начался с тостов хозяина в честь почётных гостей и их жён, а их в честь хозяина и хозяйки. Затем Росс Адинкур произнес здравицу в честь владетеля и владетельницы от имени их вассалов. Выбор произносящего тост показал, с какой настороженностью относятся дворяне к новому властителю. Он был отцом дамы Адинкур, ныне рабыни Ангтун. Её участь, вкупе с безжалостностью нового властителя, которую он уже пару раз проявил, и с появлением в его свите официала, что внушало страх, вызвали большие опасения дворян.
— Наш Владетель, благородный рыцарь-мастер Тор Кристрорс! Мы, дворяне Колинстринны, рады появлению на наших землях сильного властителя, железной рукой наводящего порядок, и надеемся, что ты, Владетель, поможешь и нам навести порядок в отношениях с крестьянами, разболтавшимися сначала за время нежданного богатства, а затем за время рокоша. Мы надеемся, что ныне смута кончилась, и нам не придётся дрожать в ожидании налёта одной из двух армий, стоящих в наших окрестностях. Мы надеемся, что подлые разбойничьи шайки уже не осмелятся вернуться к нам. Мы уверены, что так же, как ты объявил сегодня простонародью, ты и с нами будешь придерживаться добрых старых законов и обычаев. А перед тобой, очаровательная и добродетельная Владетельница, мы все падаем на колени и просим тебя почаще блистать в нашем обществе и умерять суровый нрав твоего властного мужа. Мы рады, что у нашего Владетеля уже есть два сына и желаем ему прекрасных дочерей и третьего сына, которые окончательно закрепили бы его положение среди знатных семей благородными браками. Мы желаем ему найти, как и подобает человеку его сана, мощи и славы, столь же добродетельную вторую жену. Мы желаем, чтобы наш Владетель завоевал прочную благосклонность короля и влиятельных принцев, чтобы наш лен мог наслаждаться миром, покоем и процветанием.
Тор внимательно выслушал цветистый тост, главными местами которого были пожелания не отступать от добрых старых обычаев (то есть не проявлять излишней властности) и ни с кем из соседей либо власть имеющих не ссориться. Он про себя улыбнулся: как избирательно эти людишки помнят добрые старые времена! И он, собравшись с духом, начал свой ответный тост.
— Высокие гости мои, граф Ар Лукинтойрас и барон Жан Ирсанвир! Благородные гости из соседних владений! Мои верные благородные вассалы! Конечно же, я буду всем сердцем и всей душой привержен к добрым старым обычаям, приведшим нашу Империю и наше королевство к расцвету. И я буду рад, если вы, мои вассалы, тоже всем сердцем и всей душой докажете свою приверженность великой старине. Только ради восстановления чистых и добрых нравов и порядков я в своё время примкнул к рокошу.
Высокие гости сдержанно улыбнулись: они поняли, что сейчас вассалам предъявят счёт на полную катушку за их отступления от старины. Заодно они сообразили, что хозяин уже не числит себя всецело в стане рокошан, считая их задачи выполненными. А Тор продолжал:
— Наша Империя всегда была гражданским обществом, а её лены — вайями. Недоброй памяти бывший канцлер хотел было превратить наше королевство в плутократию, но и мы, и его величество король предотвратили это. Сейчас я напоминаю вам добрые старые порядки. Прежде всего, вассал, его жена и дети должны пятьдесят дней в году служить господину. А об этом вы давным-давно забыли, иногда вспоминая лишь во время войны. Далее, ваш долг как привилегированных граждан организовать из живущих рядом граждан и слуг военный отряд, быть в состоянии отбиться от жалких и трусливых банд разбойников и помочь своему сюзерену и своему соседу в случае необходимости. И об этом вы тоже накрепко забыли. Сыновья ваши ещё кое-как учатся военному искусству, но любой мой подмастерье сейчас побьёт двух ваших сыновей в бою. Разве ж это старкские дворяне? Не говоря уже о том, что кое-кто из вас и читает-то с трудом, а вы должны были прекрасно знать классическую и священную литературу, как и полагается благородным воинам. Дочери благородных семейств издавна должны были быть образованными, добродетельными и прекрасно воспитанными, украшать общество как цветы. А сейчас знают ли они что-то, умеют ли они что-то, кроме как танцевать, вышивать, сплетничать и отбивать друг у друга любовников? Сумеет ли кто-нибудь из вас, жён, сыновей и дочерей сложить стихотворение по случаю? Сохранили ли вы умение петь благородные и достойные песни, многие ли из вас владеют музыкой?
В зале раздался глухой ропот: железная рука дотягивалась и до благородных. Тор перевёл дух.
— Я продолжаю. Отныне в мирное время каждый здоровый дворянин в возрасте от двадцати трёх до шестидесяти лет обязан на двадцать дней являться на военное обучение. Как и положено благородным, со своим конём, в полном вооружении, с конным вооружённым слугой и с рабом на осле или муле. Если у кого всего один или два крестьянских двора, может явиться пешим с пешим слугой. Если у кого вообще нет крестьян, должен явиться сам в тяжёлом вооружении. Тем, кто будет прилежно, сверх требуемого, тренироваться в военном искусстве, я буду помогать в покупке коня, раба и оружия. Ещё тридцать дней дворянин должен со своим отрядом либо в составе другого отряда принимать участие в патрулировании от разбойников и бунтовщиков. Отряд нужно составить из собственных крестьян. Пора крестьянам-гражданам вспомнить, что они обязаны носить оружие и защищать себя под командованием своего сюзерена. За военную выучку ваших воинов отвечают сами дворяне. Сыновья в возрасте от пятнадцати до двадцати двух лет будут оруженосцами в моих отрядах, и, как и положено по старым добрым обычаям, жениться смогут, лишь отслужив всё это время либо получив в бою звание рыцаря. Женщины и девушки старше четырнадцати лет будут дважды в год на тридцать и на двадцать дней собираться в замке для обучения, чтобы они не забывали в деревенской глуши хорошие манеры. Мальчики и девочки от семи лет будут пажами, на праздники я буду отпускать их домой. Словом, бездельничать никому не удастся.
Ропот затих. Железная рука явственно сжималась на горле. Спокойной и беззаботной жизни пришёл конец. Впрочем, ей пришёл конец ещё раньше, но сохранялась иллюзия, что после беспорядков всё вернется на круги своя. А Тор закончил.
— Я надеюсь, что мы совместными усилиями водворим в нашем лене добрые старые порядки. Все, кто добросовестно выполняет обязанности вассала, будут под моей защитой и на них будут распространяться мои привилегии.
А Эсса объявила дамам: отныне все девочки будут учиться изящным искусствам, литературе, этикету, музыке и танцам.
— Нужно сделать так, чтобы девочки из наших мест были бы завидными и добродетельными невестами даже без приданого. И вам не придётся тратиться на приданое, и они будут счастливы с хорошими мужьями. И ещё. Всякое бывает, но вы — светские дамы, а не шлюхи. Я не говорю — гетеры, потому что гетеры вас презирают. Не возмущайтесь! Правда глаза колет, но она лучше сладкой лжи, которая их залепляет. Я могу изредка простить вспыхнувшую страсть, но всегда помните, что вы — жёны своих мужей. Мы здесь будем жить по обычаям доброй старины, как говорил мой муж и повелитель.
