Прюэтт, Глинда, Слагхорн и Дамблдор, а также весь свободный личный состав ждали в зале инструктажа. Коротко кивнув — неслыханное для Блэков пренебрежение этикетом — Дорея аккуратно развернула ткань, открыв триптих...
Том не был знатоком искусства, но картины Эль Греко видел — и в Лондоне, и в Мадриде — и на его взгляд, это была работа именно Эль Греко. По крайней мере, очень похоже...
Центральная часть изображала распятие — и да, у подножия креста действительно был Иосиф Аримафейский, коленопреклонённый и поднявший над головой чашу, куда стекала кровь Христа. И да, это действительно была чаша Хельги... На левой створке было изображено погребение Христа — и здесь тоже был Иосиф. Он стоял в головах гробницы, , держа в руках чашу, смотрел на Марию и словно хотел ей что-то сказать — но не мог, связанный словом. Мария же, казалось, вот-вот закричит, что всё это — просто дурной сон, всё неправда, и её сын жив...
Правая створка действительно была очень похожа на то "Воскресение", что Том видел в Мадриде — вот только и там был Иосиф с чашей. Он стоял, подняв чашу над головой, а Христос простирал над ней руку в благословении...тем самым жестом, которым замыкается магический круг.
— Господи Иисусе... — выдохнул Прюэтт. — Да это же на грани ереси, если не за гранью!
— Действительно, очень... оригинальная трактовка, — заметил Дамблдор, а Слагхорн на всякий случай перекрестился. Оуэн пробормотал что-то по-валлийски, а затем сказал:
— Я, конечно, не самый великий знаток истории, но кое-что помню — и Эль Греко магом не был совершенно точно...
— Более того, даже не всем магам известен этот жест, — Слагхорн кивнул на картину. — Он используется довольно редко, и даже тогда был не в ходу и использовался не чаще, чем сейчас. Да, Статута ещё не было, но магл всё равно не имел возможности случайно увидеть этот жест... Если только его не показали специально.
— Может, копия с более древнего оригинала?.. — предположил Дамблдор, поглаживая бороду.
— Исключено, — покачал головой Робийар. — Стиль не просто похож, он одинаков, и это или сам Эль Греко, или кто-то очень хорошо знакомый с его манерой... Да и чаши на картинах и иконах, насколько я помню, нет. И тем более не должно быть вот этой конкретной чаши... Ведь, насколько мне известно, она никогда не покидала ваших островов.
— Вообще-то, чашу Хельги вернул Дрейк, а где он её нашёл — так и осталось неизвестным, — заметила Глинда. — Впрочем, артефакты он тащил все, какие находил... Так что не вижу ничего невероятного в том, чтобы он и чашу где-то раздобыл. И, оставляя в стороне высокие материи — министерская сова ломится в окно уже минут пять.
Письмо было коротким, но крайне представительным, поскольку подписали его одновременно Министр Магии и Председатель Визенгамота. В письме сообщалось, что картину не позднее, чем послезавтра, следует представить Визенгамоту и всем желающим в Атриуме, где она и будет выставлена для всеобщего обозрения с дозволения Его Величества. И организовать всё это предписывалось майору Прюэтту и профессору Слагхорну.
— Просто великолепно... — вздохнул Слагхорн. — Подозреваю, что Её Высочество приложила к этому руку и напомнила о моём существовании... Увы, близость к трону ещё никому не прибавила здоровья. Ну да ладно, думаю, завтра часам к трём всё будет готово... А вы, молодые люди, идите отдыхать... И вы, Альбус, тоже — в следующий раз мне может и не повезти оказаться рядом.
— Кто-то опять решил, что ему легендарная палочка подойдёт больше? — поморщился Прюэтт. — Знаете, профессор, вы очень зря не уничтожили эту дрянь сразу... Кто на сей раз?
— Мессир Канэ, если вам это что-то говорит, — мрачно ответил Дамблдор.
Прюэтт, Глинда и Том переглянулись и поражённо уставились на Дамблдора. Никому из них не требовалось объяснять, кто такой Эдмон Канэ... Но вот зачем самому известному — в соответствующих кругах — ведьмаку вообще связываться с Дамблдором — было абсолютно непонятно. Не палочка же ему нужна, в самом деле?..
— Так, Альбус, — Прюэтт тяжело вздохнул, — вы сейчас расскажете мне всё, что у вас было с Канэ, подробно и по возможности дословно. Потому что по первому впечатлению дело выглядит абсолютно непонятным, но... Впрочем, вы достаточно раздражающая фигура — это бесполезно отрицать, так что желающих нанять ведьмака определённо будет больше одного. Так что — прошу в мой кабинет, а вы, лейтенант, идите отдыхайте — всю необходимую информацию вы получите.
Явившись с утра в штаб, Том получил от командира несколько исписанных страниц и принялся читать.
Чтение было весьма занимательным и даже в некотором роде поучительным, но ничего не проясняло. Чем именно Альбус Дамблдор не угодил мессиру Канэ или его нанимателям, осталось неизвестным, и сам Дамблдор никаких идей на этот счёт не имел. Канэ, в отличие от некоторых, привычки болтать в бою не имел и потому ничего полезного из нескольких его реплик тоже узнать не удалось — он всего лишь бранился, когда Дамблдору удавалось его хоть как-то достать. Почему он отступил, Прюэтт так и не понял, Том — тоже, и уж тем более этого не понимал Дамблдор, хотя Том и подозревал, что это была всего лишь разведка боем... Или же ведьмак решил, что за великого мага ему заплатили недостаточно — насколько Том знал, у ведьмаков это было в обычае. В любом случае, следовало ожидать возвращения мессира Канэ, а Тому совершенно не хотелось, чтобы Дамблдора убили именно сейчас. Пусть сперва несколько лет директором поработает и назначит его деканом... А там уже и можно — да и не мальчик Альбус, прямо скажем, хотя лет сорок, а то и пятьдесят ещё вполне может протянуть. А это уже лишнее...
Перечитав протокол несколько раз, но так и не придя к однозначному выводу, Том вернул его Прюэтту и отправился домой — до церемонии в Министерстве оставалось не так уж много времени.
В Атриуме, разумеется, царили хаос и суета, оставляя свободными лишь пространство у стены с укрытым тканью триптихом и крохотный пятачок вокруг Слагхорна и его спутницы — молодой женщины в армейской форме с погонами лейтенанта. Том, пробираясь мимо этой пары, притормозил и отдал честь — слегка небрежно, словно сослуживцу. В конце концов, если человек не хочет, чтобы его узнали — его и не следует узнавать, разве нет?..
Пробравшись, наконец, в первые ряды и встав между Слагхорном и Диппетом, Том, не отпуская руку Глинды, бросил взгляд на часы — и в этот момент Дорея заговорила, сдёрнув с картины покрывало:
— Леди и джентльмены! Сегодня я имею честь представить всему народу магической Британии сокровище, многие столетия считавшееся погибшим. Перед вами — легендарный триптих "Алтарь Блэков", некогда подаренный нашими предками Марии Стюарт. Он был утерян с низложением королевы, но ныне, с божьей помощью, вернулся к нам! Пусть же этот алтарь, обретённый после ужаснейшей войны, станет алтарём мира и процветания для всех народов, и пусть он пребудет здесь, видимый любому волшебнику или сквибу, и доступный даже для маглов, чтобы вдохновлять нас и пробуждать добродетели!..
И Дорея Блэк, ко всеобщему удивлению, размашисто и немного неловко перекрестилась.
47. Heaven on Their Minds
Алтарь Блэков надолго стал главной темой разговоров и сплетен. Древнейшие и благороднейшие, разумеется, не могли спустить это на тормозах и полезли в сокровищницы за чем-нибудь соответствующим — а за свою долгую и весьма бурную историю старые семейства накопили много интересного...
Нет, переплюнуть Блэков никому не удалось, но на свет появилось изрядное количество картин, статуй, артефактов и просто драгоценностей. В Атриуме всё это попросту не помещалось, но тут вовремя подсуетился Флимонт Поттер, выкупивший у какого-то магловского клуба здание и зачаровавший его. Маглы туда по-прежнему могли попасть и даже видели часть экспозиции — исключительно немагическую — но особой популярностью новая галерея у них не пользовалась... В отличие от магов, моментально устроивших настоящее паломничество. Ничего удивительного — с культурной жизнью у британских магов дела обстояли так себе...
Тома вся эта суматоха совершенно не волновала — у него хватало и других забот. И дело было не в пополнении галереи — всё же большая часть артефактов уже заняла своё место в выставочном зале или в Отделе Тайн. И не в беременности супруги — Глинда отличалась идеальным здоровьем, так что никаких проблем с этой стороны не было. Проблема была в том, что Диппет опять самоустранился от подготовки к встрече новозеландцев, свалив всё на своего зама и скромного преподавателя ЗОТИ...
Впрочем, Тома это не слишком расстраивало. Даже наоборот — Диппет активно и с удовольствием рыл себе могилу, и то, что он этого не понимал, только добавляло удовольствия. Ну а беготня и бумаги... Чтобы получить что-то , ты должен что-то отдать взамен, и потраченное на чинуш время — не самая большая цена. Тем более, что отказать ветерану войны, да ещё и служащему в элитном подразделении, многим чиновникам было как-то неудобно... А в результате процесс двигался со вполне приемлемой скоростью, даже несмотря на периодические отлучки за артефактами...
Как сегодня, например.
— Во всяком случае, — заявил Браун, разглядывая камень, — это лучше, чем та хрень в пещере. Но всё равно хрень.
— Абсолютно с тобой согласен, — Том привычно уничтожил падающий окурок. — Хрень.
"Хренью" на этот раз оказался менгир футов восьми высотой, который облюбовали для своих сборищ то ли телемиты, то ли ещё какие "язычники" — Том никогда не вникал в хитросплетения фантазии маглов, воображавших себя волшебниками. Дело довольно обычное — чудиков хватало везде и всегда — но внимание магического общества и Отдела Тайн привлекли вовсе не они. Камень, во-первых, светился по ночам едва заметным даже в темноте зеленовато-голубым светом, а в во-вторых — и это самое главное — превращал маглов в радиусе ярдов пяти вокруг себя в слабеньких, но магов. Правда, стоило выйти за границы этой зоны, как эффект исчезал... Но и этого было достаточно, чтобы напрячь Тома, Брауна и Лавгуда.
— Что ж, джентльмены, приступим, — Лавгуд поставил на землю саквояж, достал палочку и неторопливо подошёл к камню. — Видите что-нибудь необычное?
— Ничего, — сообщил Том.
— Отлично, — Лавгуд подтащил к себе саквояж, достал из него медный молоток и принялся простукивать камень, сопровождая это каким-то жутким завывающим пением на несколько голосов.
— Мерлинова борода, это ещё что такое? — вопросил Браун.
— Горловое пение, — ответил Том. — Азиатский фокус, особенно его монголы любят. Никакой магии. По крайней мере, изначально — что там делает наш коллега, я вообще не понимаю...
— А я и не особенно хочу понимать, — проворчал Браун, — как по мне, так всё это неправильно как-то. То ли дело палочка...
— Палочка — инструмент универсальный и для действительно тонкой работы не годится, — заметил Том. — Арсенал разрушителей проклятий тоже весьма обширен... и оригинален.
— Ну, я-то простой аврор...
Лавгуд, тем временем, закончил петь и простукивать менгир, достал из саквояжа свинцовый карандаш и принялся рисовать им какие-то замысловатые фигуры на камне, напевая себе под нос. Том прислушался, опознал "Пьяного моряка" и решил не вникать — от греха подальше, а то так и в психушку загреметь недолго... Впрочем, общение с Лавгудами вообще было небезопасно для душевного здоровья.
— Знаете, у меня такое чувство, будто я до белой горячки допился... — сообщил Браун, нервно оглядываясь.
— Привыкай, — хмыкнул Том. — когда имеешь дело с Лавгудом, это обычное состояние...
Браун на всякий случай отошёл подальше. Том посмотрел на него, перевёл взгляд на Лавгуда — и тоже отошёл. Мало ли что...
Где-то через час столь же странных манипуляций Лавгуд отошёл от камня, закрыл саквояж, уселся на него (саквояж не шелохнулся), закурил и сообщил:
— Что ж, джентльмены, нас можно поздравить с открытием...
— То есть, вы поняли, что это такое? — поинтересовался Браун.
— Ни в коем случае, мой юный друг... — Лавгуд затянулся и выдохнул кольцо дыма. — Но я с уверенностью могу сказать, что это тот же самый мегалит, что стоит в Бретани на одном волшебном холме...
Том принюхался. Нет, папироса Лавгуда пахла самым обыкновенным табаком.
— Рекомендую, — Лавгуд протянул портсигар, — "Герцеговина Флор", большая редкость в наших краях... Впрочем, вернёмся к камню. Итак, как я уже говорил, этот камень стоит на волшебном холме в Бретани, но при этом он ещё и здесь. Нет, это не копия, не такой же мегалит — это именно тот же самый камень...
— И как он оказался в двух местах разом? — удивлению Брауна не было предела, да и Том был весьма этим заинтригован.
— А он в одном месте, — сообщил Лавгуд, снова затягиваясь, — но это место одновременно и там, и здесь... но при этом не там и не здесь.
Том закрыл глаза — его и без того своеобразное воображение превратило Лавгуда в гусеницу, саквояж в гриб, а папиросу — в кальян. Получилось очень реалистично...
— Я одно только понял, — выдал Браун, — не надо лезть в кроличью нору...
— Кротовую, мой юный друг, — зачем-то поправил Лавгуд. — Что ж, поскольку наши дела на сегодня закончены, предлагаю заглянуть к Аберфорту и отправляться по домам...
Помимо всего прочего, Том не забрасывал тренировки — впрочем, тут давно всё отработано и согласованно, и проблем не возникнет — разве что высокое начальство что-нибудь породит...
Но пока что начальство не вмешивалось, и Том спокойно сидел в салоне "Дельфина" и ждал выброски. Ещё пять минут...
Ровно через пять минут вспыхнула зелёная лампа, и вскочившие десантники рысью бросились к открывшейся двери. На сей раз предстояло прыгать с десяти тысяч футов, а раскрыть парашют на тысяче или даже меньше. Рискованно, конечно — но очень полезно, если снизиться невозможно. Так и разносит десантников меньше, и попасть в них сложнее, ну и сообразить, что творится, враг не успеет...
Шаг в пустоту. Ударяет в лицо ветер, стремительно несётся навстречу земля... В свободном падении можно без всякой магии управлять полётом, пусть и весьма ограниченно — но обычно этого вполне хватает. Во всяком случае, отвернуть от довольно густой рощи Тому вполне удалось...
Рывок — раскрылся купол, падение превратилось в плавный спуск... Настолько плавный, что, если не сгруппироваться, можно легко сломать ногу, а то и обе — встречались Тому такие неудачники... но уж его это точно не касается. Пока он в своём уме, такого с ним не случится.
Земля ударила в ноги, Том привычно погасил купол, выпрямился и принялся собирать парашют. Стрельбы сегодня не предусмотрено... Но он легко компенсирует это на стрельбище немного позже, да и рукопашку запускать не следует... Привычно собрав парашют, Том закинул его в кузов, уселся на капот всё того же "Виллиса" и закурил. Желание заглянуть машине под капот никуда не делось, и хотя Том с ним успешно боролся, судя по всему, смутно знакомый сержант-водитель это заметил и осведомился:
— Хотите на мотор взглянуть, сэр?
