Признаться, я перегнула с непривычки палку. Все-таки Слава — не Марат. И я разошлась, забыв о его самолюбии, пусть не таком болезненном, как у чечена, но все равно весьма чувствительном. Пришлось заверять его в том, что я всего-навсего напуганная девушка, которую чуть не убили. Я волнуюсь, нервничаю, причем не только за себя, но и за него тоже.
Ласково обхватила упитанные щеки ладонями, слегка их сжала и заставила взглянуть мне в глаза.
— Пойми меня. Я просто боюсь. Дай мне время. Я очень хочу нормальной, спокойной жизни без всяких нервотрепок. По крайней мере, пока. Повремени. Я тоже хочу ему отомстить за все годы ада, в котором он вынудил меня жить, но только не так.
Я ластилась как только могла, и Слава худо-бедно оттаял и поутих. Хотя бы на время. В очередной раз дождавшись благоприятного момента, я завела разговор о новых документах.
Мужчина кивнул.
— Я уже все подготовил.
Я удивленно приподняла брови.
— Уже?
— Как только тебя привез. Некоторые детали надо прояснить...У тебя день рождения когда?
— В конце декабря, — оторопело отозвалась я. — А что?
— Просто спросил. Кстати, завтра тебя Марк щелкнет, все сделает, и через пару дней получишь документы.
— Скажи...— нерешительно замялась, сжимая ладони в замок. — Эти документы...По ним нельзя будет как-то отследить меня? У вас у всех, наверное, одни источники или как это называется...
Вячеслав искренне рассмеялся, встал из-за стола и нежно погладил меня по голове.
— Не волнуйся, никто не узнает. У нас разные источники. А документы у тебя будут самые настоящие. Не придерешься.
Документы действительно оказались самыми что ни на есть настоящими. Причем, полный набор — свидетельство о рождении, паспорт, полис и даже школьный аттестат. С одной единственной разницей — везде были вклеены мои новые фотки. Причем, когда Слава говорил мне, что улаживал "детали", я и не предполагала, что он все настолько детализировал. Здесь совпадало все — мое имя, моя дата рождения, только день рождения было не двадцатого, а двадцать первого декабря.
Теперь меня звали Волковой Александрой Леонидовной, а родилась я в городе Грязи. Саша из Грязи. Очень, я бы сказала, иносказательно получилось, а главное, как точно и метко. Слава, конечно, о моих мыслях не догадался, а я его поблагодарила как следует.
— Одну вещь можно узнать? — в конце неуверенно добавила я.
— Попробуй.
У него настроение в этот день было как никогда миролюбивое, даже ленивое, к тому же несколько бокалов вина его только улучшили.
— Эта Саша Волкова действительно была и жила в Липецкой области?
Слегка напрягся и испытующе на меня уставился.
— Да.
— Ты просто фото переклеил?
— Да.
— А ее родственники?
— Нет никого. Что не так?
— А эта девушка...Она где?
Слава очень долго о чем-то напряженно думал, перед тем как неохотно обронил:
— Она уехала в другую страну на заработки.
Я, конечно, могла бы спросить, что же за такая другая страна и такие заработки, на которых не нужны документы. Но не стала. Во-первых, я и так все прекрасно поняла. Во-вторых, для меня все прекрасно выходило. Никто не хватится и не будет рыться в биографии неизвестной девочки из города Грязи. Таких по стране миллионы, и одной больше, одной меньше — роли не играет. Но ее документы куда лучше обычных поддельных, с которыми, что бы там не говорил Слава, Марат бы нашел меня в два счета.
Я постепенно начала осваиваться у него дома. Пока мужчина меня не трогал, но я в принципе пришла в себя, стала такой же, как и раньше, а за все надо платить. Это я прекрасно понимала. Как понимала и то, что Вячеслав старается не за красивые глаза и не по доброте душевной. Правда, пока он меня не трогал, руки не распускал и держался безупречно и чинно. Он же тоже меня устраивал как вариант. Не красавец, но богат, а после Марата кажется вообще святым. После кандалов чечена я себя чувствовала слегка не в своей тарелке, особенно от той свободы и дозволенности, которые дарил Слава. Как-то он обмолвился, что хочет познакомить меня со своими родителями. Сказал вроде бы просто так, мимоходом, но внутри разлилось приятное тепло.
Меня никто не знакомил с родителями, я даже единственную бабку Марата в глаза ни разу не видела. Не то чтобы у меня проснулось такое желание, дело не в этом. Дело в уважении. И статусе. Я была достойна того чтобы знакомить меня с родителями, воспринималась как равная, несмотря ни на что. И это притом, что я ни разу со Славой не спала.
Но все было совсем не так радостно и прекрасно, как могло бы показаться с первого взгляда. У Славы были проблемы. Не сразу это поняла, не на первый и не на второй день. В его большом доме было много охраны, из-за чего всегда казалось многолюдно. На этаже — восемь-десять человек. Весь обслуживающий персонал жил здесь же, никому не разрешалось без охраны покидать дом. На это я вначале не обратила внимания, потому что и так сидела взаперти, боясь нос на улицу высунуть. Потом пригляделась, насторожилась, но с вопросом пошла к Марку, который жил со мной на одном этаже, а его комната была прямо напротив моей.
Я, как и положено хорошей девочке, костяшками пальцев постучала и робко подала голос.
— Входи! — крикнул Марк.
— Ты не занят? — с любопытством просуну сначала голову, исследовала территорию и только потом вошла. — Можно, да?
— Таки да.
— Я хотела спросить по поводу всей этой охраны.
Марк, который только что вышел из душа и полотенцем высушивал свои кудри, вопросительно изогнул бровь.
— Она тебя смущает? Я думал, ты привыкшая.
— Привыкшая, но их очень много. Это из-за меня?
— Причем тут ты? — не понял он.
— Ну как же...
— Ты по поводу своего горячего кавказского мужчины, от которого еле унесла ноги? — пренебрежительно фыркнул Марк. — Фи, рыбка, забудь. Он тебя в таком состоянии оставил, что единственное место, где тебя можно в здравом уме искать — это морг.
— Пока Марат мой труп не увидит, не успокоится. Он землю перекопает, но найдет.
— Уверена? Настолько горячий мужчина?
— Более чем. Побудь серьезным. Зачем столько охраны?
Мужчина вздохнул, почесал лысину и протопал к постели. С удобством устроился, ноги вытянул и закинул руки за голову. Специально каждое движение растягивал, медлил, чтобы меня позлить и поиграть на нервах. Но у меня такая закалка временем, что мало какие вещи могут вывести из себя.
— Славка же не в шахматы играет. Но серьезный человек, и ты сама таки это прекрасно знаешь.
— Знаю, — согласно кивнула и присела на край кровати. Левая коленка отозвалась привычной болью. — Но он палку перегибает. Только вот Слава на параноика не похож.
— Не похож. Ты знаешь, чем он занимается?
— Землей, — наморщив лоб, припомнила немногочисленные, но информативные рассказы Славы о себе. — Да. Как его родители.
— Не просто землей, Саша, — зацокал Марк и покачал головой с видом заправского шпиона, но его вечная веселость и шутовство непонятным образом ушли. Именно по этой причине я поняла, что все совсем не хорошо. — Столичной землей, а это две большие разницы. Им куплено множество участков по всей Москве, так и за ее пределами. И хочу таки тебе сказать, участками не самыми плохими, скорее наоборот.
— Кто-то?..
— Да, милочка. Кто-то.
— Давно?
— Да с полгода, — легкомысленно пожал он плечами и сложил руки на впалом животе. — Славка теперь нигде без охраны не появляется. Покушения были, даже перестрелки.
— Я не пойму, ты меня напугать хочешь? — недоверчиво прищурилась, оглядывая спокойного и невозмутимого врача, который словно о погоде рассказывал.
— Отнюдь. Предупредить, чтобы глупостей не наделала.
Уж что-что, но глупостей в моей жизни достаточно. У меня была только одна глупость — не смогла уйти, убежать вовремя, глаза предпочла закрыть. А на своих ошибках я учусь прекрасно.
— А сам ты не боишься? Опасно же.
— Опасно по улице ходить, из дома выходить. Даже в доме опасно — самолет упасть может, стена рухнуть, сам дом...Жизнь вообще штука опасная и безжалостная.
Я узнала, что хотела, и теперь, по крайней мере, не мучилась своими страхами и сомнениями. Это Славкины проблемы, а не мои. Если меня что-то коснется — разговор другой, но у меня хватит сил их избежать. Свою главную проблему я почти решила.
Весь запутанный клубок распутался за пару часов. Очень просто. Я вообще заметила, что самое важное — проще всего.
Поздно вечером в дом ворвался взмыленный раскрасневшийся Слава, что-то зычно крикнул охране и, громко топая, поднялся на второй этаж. Мы с Марком высыпали в коридор, с опаской поглядывая на грузного мужчину.
— Что? — спросил Марк.
— Одевайтесь, — отрывисто приказал он. — Живо!
Я не стала спорить и задавать лишние вопросы. В два счета собралась, натянула новую дутую черную куртку и балоневые штаны, которые принес Слава, за пазуху спрятала все документы, надела шапку, спрятав под нее волосы. Выносить из комнаты было нечего — особо ценных вещей, способных уместиться в кармане, не наблюдалось.
Слава оглядел меня с головы до ног, удовлетворенно кивнул и потянул вниз, на огромной скорости несясь по лестнице.
— Ты можешь объяснить, что происходит? — пропыхтела я, не успевая за широкими шагами. Для своей комплекции Вячеслав оказался очень быстрым.
— В машине.
В автомобиле на заднем сиденье уже трясся, как осиновый лист, Марк, с ужасом поглядывая по сторонам. Вспомнила его бравурные слова про страх и мысленно посмеялась. Вот тебе и "жизнь опасная штука".
Слава пихнул меня внутрь, тяжело приземлился рядом и дал знак водителю.
— Что происходит? — повторил мой вопрос Марк, истерично вздрагивая и подпрыгивая на кожаном сиденье. — Объясни!
— Надо уехать на время, — мрачно ответил Слава, сводя брови на переносице. — Проблемы.
— Большие? — помолчав минуту, уточнила. Мужчина только коротко кивнул головой, не собираясь ничего объяснять.
Ехать в закупоренной машине, когда в каждую минуту нас могли убить, было слегка не по себе. Мне. Что касается Марка, то того почти швыряло по сиденью — так он дрожал от страха. В конце концов, Слава не выдержал и громко рявкнул:
— Ты можешь усесться по-нормальному?!
— Зачем я только во все это ввязался? — подвывал Марк, обхватив себя руками за плечи. — Надо было оставаться дома. Мама...Господи боже мой! Что будет?
Я устала от дергающегося Марка, я вообще устала.
Без Марата было...страшно. По двум причинам. Он всегда меня оберегал, построил вокруг того, что ему принадлежит, мощную крепость и сделал так, чтобы нельзя было до этого добраться. У него тоже было опасное дело, опасный бизнес, который вечно кто-то хотел присвоить, но Залмаев никогда не допустил такого, чтобы я или даже Оксана ехали куда-то сломя голову, спасаясь от преследования.
А вторая причина...Я так и не смогла перестать бояться того момента, когда он меня найдет. Не стояло вопроса, будет ли искать. Будет. И что бы там Слава не говорил, он проигрывал Марату во всем. Он не смог бы меня должным образом спрятать и защитить. Марат бы всех положил, но меня вытащил и превратил мою жизнь в ад, как обещал. Я стала мнительной, хотя тщательно это скрывала. Я дергалась от каждого шороха, с опаской посматривала на людей и прятала лицо. Каждую минуту ждала нападения, все время находилась в почти осязаемом напряжении и не могла ничего с собой поделать.
Но возвращаться снова в этот ад, снова становиться подстилкой...нет. Поэтому я постоянно думала и прикидывала, как поступить и что сделать. Начинала размышлять и тут же осекалась, пытаясь предугадать, как в таком случае стал бы думать Залмаев. И шла в обратном направлении, стараясь не думать, как он. А потом снова мыслями поворачивалась в другую сторону, справедливо возражая сама себе. Марат может — и наверняка будет — специально думать, не как он. В итоге я металась из одной стороны в другую, не в силах придумать достойное и правильное решение.
И я злилась. Я вся пропиталась Залмаевым, до кончиков души. Весь мир крутился вокруг него, Марат стал моим началом координат, от которого велись все отсчеты. Каждый поступок и каждый шаг определялся в соответствии с мировоззрением чечена. А оценка проводилась по принципу "сделал бы Марат так или не сделал бы". Неизвестно, что тогда было страшнее для меня — перспектива быть найденной Маратом или его вечное господство в моих мыслях.
Глава 40.
То, что происходило со мной в дальнейшем, многие наверняка назвали бы везением. Я была категорически не согласна с такой формулировкой, она мне вообще казалось унижающей и какой-то пренебрежительной. Под везением, по сути, понимают что-то незаслуженно благоприятное, что от тебя и твоих заслуг никак не зависит, а я же выгрызала свою жизнь зубами. Каждый мой шаг был продуманным, требовавшим много сил и умений, расчета, и всего, чего я смогла достичь, я достигла собственными силами. Без всякого везения. Если так говорить, то в жизни мне повезло только единожды — когда меня Марат подобрал. И то, с этим я бы тоже поспорила.
Ситуация, в которой мне по воле обстоятельств пришлось оказаться, не радовала. По сути, мне надо было ехать неизвестно куда, скрываться неизвестно от кого, а главное, доверить собственную жизнь человеку, который не в состоянии ее сберечь и сохранить. Он мог, конечно, но в небольших масштабах. А когда запахло жареным, то единственное, на что хватило Вячеслава — спрятаться за могучими спинами охраны и свалить из города. Как такому человеку можно доверить себя?
В ту роковую ночь именно я спасла себя. Мы ехали почти за чертой города, на улице давно стемнело, а под светом фонарей все чаще и чаще вырисовывались проститутки, лениво прохаживающиеся вдоль обочины и оглядывающие проезжающие машины. Я впилась взглядом в одну из них — ярко-рыжую, мясистую и почти раздетую, притом, что на улице стояла зима. В голове что-то перещелкнуло, все эмоции отошли на второй план, стерлись как-то, оставив только трезвый и холодный расчет, которым из нас троих могла похвастаться только я. Марк тихонько скулил, Слава нервно барабанил пальцами по кожаному сиденью и все время шугался из стороны в сторону.
Можно сказать, в ту ночь мое хладнокровие спасло мне жизнь. Если бы я истерила, как они, меня никто не стал бы слушать. Но мой план, произнесенный спокойным и рассудительным тоном, в какой-то степени остудил нервы мужчин и заставил их прислушаться.
В принципе, все было предельно просто. Я хотела заменить себя — высокую темноволосую девушку — другой девушкой, такой же высокой и темноволосой. Кто мог разглядеть меня в темноте? Да никто, по большому счету. Было трое людей в машине и осталось трое.
Проблемы Славы меня не волновали. Я не хотела быть вовлеченной в эту грязную канитель, и рано или поздно до Марата наверняка бы дошли слухи обо мне. И если для того чтобы избежать этой нервотрепки надо было сыграть на чувствах Вячеслава, я с удовольствием буду играть до изнеможения, но своего добьюсь.
И я добилась, хотя первый ответ, что я получила — категорическое нет.
