Я мотнула головой, признавая полное поражение в попытках докопаться до истины, и дернула за поводья. Несчастная кобыла подо мной ушла в сторону, упрямо мотнув мордой и недобро кося на меня глазом, тесня соседнюю лошадь и ее наездника в кусты. Стражник наградил меня клыкастой улыбкой. Дожили. Пришлось осадить свое транспортное средство. Нужно, наверное, в хвост шествия пристроиться. Там и тише будет, и я своими заскоками особо никого не достану. Ага, если б мне еще это кто-то позволил.
— Даяна, — тьфу ты! Я подавилась водой из фляги, — я хочу с тобой поговорить.
— Хочешь, говори, в чем проблема? — в кустах впереди мелькнул и исчез кончик хвоста моего леопарда. Фея тяжело вздохнула.
— Как ты?
— Как видишь еще жива, не смотря на твои попытки меня грохнуть.
— О чем ты?
— Не натурально играешь, — пожала я плечами. — Усса воняет так, что ее достаточно сложно не заметить, — Сибилла выпучила на меня глаза.
— Тебя пытались отравить?
— Святые яйца, прекрати а?
— Я здесь не причем, — поспешила заверить меня дражайшая родственница.
— Ну, как скажешь, — я решила не настаивать. Зачем, если и так все очевидно. Вот только... — Не пытайся провернуть что-нибудь еще в этом роде. Не дразни меня.
— Даяна, я правда...
— Я предупредила тебя Сибилла, — фея упрямо посмотрела мне в глаза.
— Ты очень изменилась за это время, дочь. И мне не нравятся эти изменения, но, наверное, поделать с этим я ничего уже не могу. Я понимаю, твое недоверие ко мне и к Кэссиди. Понимаю, как тебе сложно, и хочу извиниться за все, что было между нами в прошлом. Я знаю, что вела себя тогда неправильно, но пойми, у меня просто не было другого выхода, я не могла пойти против воли Илии, хотя и очень хотелось. Не знаю, что бы она сделала со мной и твоей сестрой, случись подобное, — что-то у меня подозрительно руки чешутся.
— Так что изменилось?
— Я научилась расставлять приоритеты.
— Ты всегда прекрасно умела это делать, так что заканчивай свое представление.
— Ты жестока, — тоже мне, новость столетия.
— Не тебе говорить мне о жестокости, Сибилла. Не после тех восьми лет.
— А ты думаешь, нам было легко? Ты же знаешь законы Физалии, ты знаешь Илию. Я разрывалась тогда, мне тоже было плохо и невыносимо тяжело.
— И что? Мне теперь тебя пожалеть?
— Даяна, я просто стараюсь объяснить, что признаю свои ошибки, — тени, она, по-моему, сама свято верит в то, что говорит.
— Рада за тебя.
— Даяна, прекрати! Я ведь стараюсь.
— И ведь зря, — я одарила ее улыбкой.
— Хорошо, я вижу, ты не в настроении, но знай, не смотря на все то, что было у нас в прошлом, я не злюсь и по-прежнему очень тебя люблю.
— Святые яйца, я сейчас расплачусь, — фыркнула я, за что удостоилась плохо замаскированного раздраженного взгляда. — Давай короче, что тебе нужно?
— Зачем ты так со мной?
— Как так? Я не верю тебе Сибилла, и в твою любовь тоже не верю.
— Я понимаю, но... Я просто хочу, чтобы ты знала это. Ты — моя дочь и ничто не может этого изменить, — я постаралась скрыть усмешку, а Сибилла, отвесив мне холодный поклон, удалилась. Я смотрела на ее выпрямленную спину и гордо вскинутую голову и понимала, что маразм, собственно, крепчал. Я размяла уставшую шею и потянулась, да так и застыла на месте. Принц, нахмурившись, смотрел вслед графине, а Кэссиди прижимала дрожащими руками к абсолютно сухим глазам платочек. Ну, вот и благодарная публика. Теперь понятно, за каким хреном весь этот спектакль. Мило, глупо и так пошло, что мне аж зубы сводило.
Я пожала плечами и сжала бока своей упрямой лошади, стараясь выкинуть из головы демона, фей и свое отношение ко всему этому.
"Скоро стемнеет".
"Угу".
"Не злись".
"Пробовала, не получается. Нужно на ком-то пар спустить. Там нет каких-нибудь тварей с твоей стороны?" — Стэр заглох на пару вдохов.
"Неа, пусто, как в СВАМе летом".
"Странно это. Я всегда считала, что Тиорские леса просто кишат всякими уродцами".
"Может они где-то и кишат, только вот не по твоему маршруту".
"Печально. И кому мне тогда морду бить?"
"Понятия не имею. Может, попытаешься вздремнуть?"
"И это пробовала и тоже не выходит, слишком нервы натянуты. И потом, судя по всему, мы скоро остановимся, так что я смысла в этом все равно не вижу".
"Ты на труп похожа, в курсе?"
"В курсе", — ну да, бессмысленно отрицать очевидное. — "А чувствую себя еще гаже".
"Хочешь, я сегодня на охоту не пойду".
"Не думаю, что это хорошая идея. Сколько ты уже не ел?"
"Дня три".
"Терпимо, в принципе, но давай мы рисковать все равно не будем. К тому же не думаю, что от того, что ты всю ночь будешь слушать мои вопли, что-нибудь кардинально изменится".
"Почему ты такая упрямая?"
"А почему ты такой зануда? Стэр, если серьезно, мы оба знаем, что я оклемаюсь только тогда, когда мне покажут оторванную голову придурка, который пытался вызвать Духа грани. А пока этого не случилось, я хочу, чтобы, по крайней мере, один из нас оставался в здравом уме и желательно трезвой памяти".
"То есть ты считаешь, что мне все равно?" — а-а-а-а блин. Ну почему все должно быть настолько сложно?
"Нет, мой хороший, не считаю. Но ты явно справляешься лучше меня".
"Прости".
"Не извиняйся. Не за что".
"Свяжись с Дакаром".
"Вчера полночи пыталась. Его нет на месте. Как только остановимся, попробую еще раз".
"А Индекс?"
"Тоже пока молчит. Но с ним можно поговорить и при свидетелях. Сейчас посмотрим".
"Связь не перекрывай. Хочу послушать".
"У тебя есть идеи?"
"Если бы" — вздохнул кот. — "Но, кто его знает. Вдруг что-нибудь да прояснится".
Я взяла вправо, отделяясь от гомонящей толпы, и достала зеркало. Уже через пару вдохов покрасневшими глазами на меня хмуро взирал поисковик.
— Что ночка выдалась веселая?
— Ага, безумно, — пробурчал он в ответ. — До сих пор в пляс тянет. И кстати, с хмурым утром, сахарная моя.
— Это у тебя еще утро, у меня тут уже вечер. Новости есть?
— Медовая, а подождать пока я хотя бы чашку кофе не выпью никак?
— Ждать прерогатива мужчин. Выкладывай, — Индекс вздохнул, зашуршал какими-то бумажками, что-то уронил, выматерился от души, снова что-то уронил, взъерошил и без того изрядно растрепанные волосы, плюхнулся в кресло, пару раз переложил с места на место какие-то свитки и только потом соизволил снова поднять на меня глаза.
— Смотрю, в твоем полку прибыло.
— Угу, есть немного. Врайтов двадцать.
— Серьезно подготовились, — хмыкнул он. — Далеко хоть едите?
— Индекс!
— Ладно, не ори, и так тошно. В общем-то, порадовать мне тебя особо не чем. Про каменные маки и прочую ерунду я пока ничего не нашел. Единственная зацепка — это город.
— Город?
— Да, я тут покопался в ваших хрониках, — я напряглась. Если Индекс залез туда, то ничего хорошего от этой охоты мне ждать точно не придется. — Копался долго, усердно и очень старательно, но так и быть не буду утомлять тебя подробностями. Скажу только, что пока рылся, наткнулся на очень интересный талмуд, в котором история изложена немного с другой точки зрения.
— А конкретнее? — ой, как мне все это не нравится. Я накинула на себя капюшон, надвинув его как можно глубже, и почти вплотную приблизила зеркало к лицу, пряча его под пологом тишины. Наверное, со стороны смотрелось комично, но мне было откровенно плевать.
— Тот, кто писал книгу, намекает на то, что истинные причины восьмисотлетней войны были другими, — продолжал мой информатор.
— Например?
— Я же говорю, что он только намекает, абсолютно ничего существенного: необоснованные теории, его собственные выводы и догадки, никаких научных данных. Так фантазия, выдумка, построенная на слухах и досужих сплетнях.
— Так какого хрена...
— Подожди, дослушай, — оборвал меня поисковик. — Более того, автор утверждает, что Тариш не был разрушен, не погиб он в огне пожара и не обрастает водорослями на дне морском... Он исчез ровно в тот миг, — Индекс нагнулся ближе к столу и зачитал вслух, — когда земли коснулись первые лучи солнца нового дня, защитив тем самым вашу память.
— Белиберда какая-то, это образное выражение? — нет, ну как может в один миг испариться целый город?
— Не уверен. Книга написана на языке дриад, причем на древней его версии, сама понимаешь, насколько неточен перевод. Но если я правильно понял, вместе с Таришем исчезли и все доказательства вашего существования. А страшилки, детские сказки и легенды с участием Теневых начали появляться только спустя две сотни лет, после описанных событий и это единственный обоснованный факт во всей рукописи.
— Мило, но при чем тут...
— Опять вперед забегаешь, — нахмурился Индекс, я послушно заткнулась. — Ученый считает, что Тариш и небезызвестный тебе Архверин[48] одно и тоже, — я замерла.
— Погоди, город-призрак? Тот, который каждый раз появляется в новом месте и, попав в который все живое остается там навечно?
— Ага, — он довольно улыбнулся, а вот я что-то его восторгов не разделяла. — Еще, автор в конце приводит некое пророчество, якобы произнесенное проклятыми богами.
— Пророчество? — час от часу не легче.
— Да, исходя из него получается, что Теневые вернутся в мир, когда мертвый город восстанет.
— Твою мать, восстанет откуда?!
— Автор считает, что сейчас он на Грани.
— Ох-ре-неть, — только и смогла выдавить я. — И что нужно, чтобы он восстал?
— Понятия не имею, — пожал плечами Индекс.
— Ты веришь в это?
— Ну, идея, конечно, любопытная, но согласись, подобное маловероятно.
— Да уж... Пророчество от проклятых богов — это, конечно, сильно.
— Ага.
— А с эльфом что?
— С эльфом, тоже в основном ничего интересного. Он дцатый сын мелкого маркиза, до ста двадцати лет жил в Жемчужном лесу и никого особо не трогал, пописывал научные труды на тему преобразования энергий, пытаясь пробиться в ряды великих исследователей, и слегка магичил. Ничего особенного стандартный набор среднестатистического эльфа. Потом заинтересовался природными порталами, объездил практически полмира, что-то там изучая и измеряя, но признания снова не добился. Последние полгода прожил на Тиоре.
— Не густо, — я приуныла и откинула капюшон, снимая полог тишины. Задолбало сидеть согнувшись в три погибели.
— Погоди, самое сладкое я оставил напоследок, — я выгнула бровь. — Два года назад эльф обращался в СВАМ.
— Зачем?
— Хотел, чтобы Дакар выделил ему людей для исследований, причем хотел именно кого-нибудь из ваших...
— Думаешь, догадывался?
— Нет. Я просматривал его дневники, он просто рассчитывал, что у вас больше шансов выжить при переходе.
— Хм, знал бы он...
— Да, действительно.
— Дакар отказал?
— Конечно, на кой ему это надо? — удивился мой поисковик.
— Эльф расстроился?
— Не думаю, что он серьезно рассчитывал получить от вас помощь. Даже за те деньги, что предлагал.
— И что много предлагал?
— Ну, порядочно, — фыркнул Индекс. — Ты бы на эту сумму могла года четыре безбедно существовать, даже учитывая твои пристрастия, — я мысленно присвистнула. — На этом пока все.
— Держи меня в курсе.
— Обязательно. Не прощаемся, сахарная моя, — подмигнул он мне.
— Никогда, шут гороховый, — я захлопнула крышку и убрала зеркало в карман. Мда, ситуация... И кому, мать твою выгоден такой расклад?
"Вот, мне тоже интересно", — я дернулась в седле. Напугал, зараза.
"Новых идей, я так понимаю, у тебя нет?"
"Ноль. Нужно поговорить с Дакаром".
"Надеюсь, в этот раз он выйдет на связь"...
День тихо умирал, воспаленное солнце медленно скатилось за горизонт, окрасив края неба тревожными синими и фиолетовыми сполохами. Отдаленным уголком сознания я отметила какой-то странный звук — толи плач, толи зов, но была слишком занята, обдумыванием сложившейся ситуации, чтобы еще волноваться и об этом. Мало ли что творится в сумеречном лесу? Но все-таки прислушалась. О чем-то тихо шептались кипарисовые деревья, и ласково ерошил волосы все еще холодный весенний ветер, но больше ничего. Должно быть показалось. Спустя пять лучей ушла Дневная, напоследок изо всей силы натянув цепь контроля и заставив меня выпустить клыки и когти. Сбоку о чем-то тихо переговаривались Кэссиди и принц, Сибилла и Станис ехали чуть впереди них, и оба бросали на меня кроткие печальные взгляды и показательно громко вздыхали, а я нервничала все сильнее.
Через оборот мы остановились на привал, чудом заметив в стороне от тропы подходящую по размерам полянку, над которой еще два оборота стоял такой гомон, что в испуге заткнулись все местные сверчки. Тот же странный звук снова, будто мимоходом, задел мой слух, я снова прислушалась и снова ничего не услышала. Точно кажется. Я стянула с лошади дорожную сумку, прикидывая, как бы так устроится, чтобы не перебудить ночью окружающих?
А тем временем на поляне суетились врайты, устанавливая шатры для фей и принца, разводя костры, путаясь друг у друга под ногами и иногда матерясь в полголоса. Такие забавные и такие преданные своему повелителю.
Так ничего и не решив по поводу ночлега, я плюхнулась на расстеленный спальник и уставилась в ночь, стараясь особо ни о чем не думать. Красиво. На темном покрывале неба начали одна за другой появляться первые звезды, словно случайно рассыпанные бусинки. То там, то тут, подмигивая и сверкая, ласково улыбаясь. Звезды они не холодные и совсем не далекие. Все наоборот они теплые, почти горячие и тоже умеют разговаривать. Я улыбнулась ночному представлению. Не знаю, сколько я так пролежала, пытаясь разгадать переливающиеся узоры, но очухаться меня заставил Арон, принеся с собой жестяную тарелку с супом и садясь рядом. Я удивилась, но ничего не сказала и молча опустошила посуду. Надо же, оказывается, я проголодалась. Стэр тихо сопел рядом, положив лобастую голову мне на колени, а я сидела в стороне от основной толпы вместе с послом и наблюдала, как он раскладывает возле меня свои баночки, скляночки и травки, готовя мне на ночь настойку. У него все получалось так легко, так быстро, так ловко, что это завораживало. Он с отрешенным видом всматривался в лес и что-то мурлыкал себе под нос. Быстрые точные движения рук практически гипнотизировали, мягкий бархатный голос обволакивал, и впервые за все время пути меня слегка отпустило.
— Я останусь сегодня с вами фина, — я не сразу сообразила, о чем собственно говорит посол.
— Зачем? — я даже села ровнее.
— Хочу убедиться, — пожал он плечами, продолжая что-то смешивать.
— Арон, давай на "ты" а? — я почти умоляюще посмотрела на него.
— Фина Диана...
— Арон, прошу, хотя бы пока мы вдвоем, — я попыталась состроить умильную рожицу, стрекозел расхохотался.
— Что угодно, лишь бы не видеть такое выражение на твоем лице. Тебе не идет, — я выдохнула с облегчением. И чего упрямился?
— Ладно, а теперь давай вернемся к предыдущей теме. Мне что-то слабо верится в то, что ты горишь желанием снова слушать мои оры и полночи не спать, так зачем тебе это?
