Если все трое были правы, то ведущий чарисийский броненосец больше всего напоминал свалку литейных отходов, когда он прибыл от Рейгейрского волнореза вместе со своими спутниками. Тяжелые орудия, защищавшие главный корабельный канал, изуродовали его почти до неузнаваемости. Его дымовая труба была полностью разрушена, как и любая другая небронированная часть его надстройки, и, по словам Хармади, были признаки того, что кормовая часть его бронированного панциря получила значительные повреждения от огня.
Конечно, Хармади также со скрупулезной честностью указал, что очевидный ущерб от пожара может быть именно таким — очевидным. Сажа из усеченной дымовой трубы броненосца могла быть причиной почернения большей части или всей кормы, и хотя Хармади лично видел доказательства того, что насосы корабля работали постоянно, было очевидно, что ему никогда не угрожала опасность затонуть. Если уж на то пошло, несмотря на свой потрепанный и разбитый внешний вид, он участвовал в обстреле внешних батарей Рейгейра вместе со своими спутниками.
— Ваше преосвященство, — сказал граф, — нам потребуется много времени, чтобы полностью понять, что произошло. Однако некоторые моменты кажутся мне довольно очевидными.
Он сел прямее, подняв правую руку со сложенными пальцами. Его левая рука по-прежнему лежала на коленях. Он восстановил большую амплитуду движений этой руки, чем ожидал, но остаточная боль в плече препятствовала ее использованию.
— Во-первых, — сказал он, подняв указательный палец, чтобы начать свой отсчет, — харчонгские батареи старались изо всех сил, но не смогли помешать паровым броненосцам эффективно проникнуть в залив Рейгейр по своему желанию. Судя по всем сообщениям — и я верю, что эти сообщения точны, ваше преосвященство,— он сделал небольшую паузу, не сводя глаз с Лейнира, пока епископ не кивнул в знак признания "на этот раз", которое Тирск тщательно не говорил вслух, — харчонгцы стояли у своих орудий с огромной стойкостью и мужеством. По словам генерала Кастнира, еретикам пришлось приблизиться менее чем на триста ярдов к батарее Сент-Термин, чтобы подавить ее огонь. У нас нет ничего похожего на полный список потерь — для наших людей, а тем более для харчонгцев, — но, по-видимому, повелитель пехоты Божинг сражался до тех пор, пока его последнее орудие не было разбито. На самом деле, по словам майора Килпейтрика, нашего офицера связи в батарее, повелитель пехоты лично наводил и стрелял из своего последнего орудия, когда снаряд еретиков взорвался прямо в орудийном отсеке и убил его вместе с тремя четвертями его орудийного расчета.
— Во-вторых, — он поднял второй палец, — и причина, по которой я обратил внимание на то, как решительно харчонгцы стояли за своим оружием, это оружие, похоже, даже близко не подошло к тому, чтобы остановить еретиков. Это важно, потому что батарее Сент-Термин, в частности, был отдан высокий приоритет новой артиллерии, и она была полностью переоборудована нарезными пушками Фалтина с калибром до десяти дюймов, а близкий подход броненосцев позволил им предпринять предложенную лейтенантом Жуэйгейром "сокрушительную" атаку на их броню. Судя по имеющейся у нас скудной информации, они нанесли гораздо больший урон, чем деснейрцы в Гейре. К сожалению, этого было недостаточно. Очевидно, что даже хорошо отлаженные орудия, стреляющие десятидюймовыми ядрами на расстоянии трехсот ярдов — или меньше — не смогли пробить броню еретиков.
— Прости меня, сын мой, — сказал Лейнир, — но разве сообщение барона Голден-Грасс не указывало на то, что броня еретиков была пробита?
— Так и было, ваше преосвященство, — признал Тирск. — По крайней мере, корпус ведущего броненосца, должно быть, был пробит ниже ватерлинии — или, возможно, "разрушительная" атака привела к появлению по крайней мере некоторых утечек — потому что он, по-видимому, откачивал из своих трюмов постоянный небольшой приток воды. Возможно, мне следовало сказать, что даже десятидюймовый снаряд с расстояния в триста ярдов не смог нанести серьезного урона. — Он слегка пожал плечами. — Различие, вероятно, реально, но на самом деле оно не влияет на мой анализ. И этот анализ заключается в том, что еретики могут проникнуть через эквивалентную защиту в любое время, когда захотят.
Он сделал паузу, чтобы до собеседника дошло, затем поднял третий палец.
— В-третьих, перед лицом такого уровня угрозы я полностью поддерживаю решение адмирала Рейсандо вывести западную эскадру в море и попытаться пробиться к Горэту. Понимаю, что некоторые могут считать, что адмиралу следовало остаться в Рейгейре и использовать свои галеоны для защиты своей якорной стоянки. Это, однако, было бы серьезной ошибкой.
Торэст заерзал на стуле, его плечи напряглись, а глаза горели, но Тирск не сводил глаз с лица Лейнира, отказываясь смотреть в сторону герцога.
— Снарядный огонь, способный заставить замолчать тяжелые орудия, защищенные современными земляными насыпями, быстро справился бы с любым небронированным деревянным судном в мире. По той же причине броня, способная выдержать огонь тяжелых нарезных орудий максимального калибра с такой короткой дистанции, была бы непробиваемой для любого оружия, которое у нас сейчас есть на плаву. — Он снова слегка пожал плечами. — Мне не нравится это говорить, ваше преосвященство, но мои симпатии или антипатии не влияют на то, правда это или нет. Если бы адмирал Рейсандо превратил свои корабли в плавучие батареи для защиты Рейгейра, они были бы просто уничтожены на якоре.
— И как именно вывод их в море привел к другому результату? — Шейн Хоуил, герцог Сэлтар, был на десять лет старше Тирска, и хотя он был менее склонен к предрассудкам и зависти, чем Торэст, ему, несомненно, было удобнее с Торэстом, чем с Тирском. Вероятно, это было неизбежно, поскольку он и Торэст были родственниками... и поскольку Сэлтар также был твердым сторонником джихада.
— Я не говорил, что это так, ваша светлость, — ответил Тирск. — Я сказал, что это было правильное решение, а не то, что оно привело к результату, которого мы все, очевидно, хотели бы. Ему не удалось вырваться из ловушки, но это был единственный вариант, который давал хотя бы возможность вернуть наши галеоны — и их экипажи — домой для дальнейшей службы в джихаде. И я мог бы также отметить, что, согласно донесению "Си дрэгон", адмиралу Рейсандо и его людям удалось нанести тяжелый урон по крайней мере некоторым из галеонов еретиков, которые вступили с ними в бой. На самом деле, если бы не броненосные галеоны в боевом порядке еретиков, им, возможно, все-таки удалось бы добраться до Горэта. Что бы еще кто-нибудь ни думал, — голос графа слегка посуровел, но был отчетливо различим, — западная эскадра сражалась — и погибла — тяжело, милорды. Никто не сломался, никто не сбежал, и я не мог бы больше гордиться нашими офицерами и матросами.
На этот раз он повернул голову и встретил пылающий взгляд Торэста спокойно, уверенно... и очень, очень холодно.
— Это все хорошо, — сказал Сэлтар и махнул рукой в полуизвиняющемся жесте, когда Тирск пристально посмотрел на него. — Я не пытаюсь преуменьшить или принизить мужество и решимость, которые они проявили, милорд. Если это прозвучало так, я приношу свои извинения.
К его чести, подумал Тирск, он говорил так, как будто имел это в виду. Чего Торэст никогда бы не сделал.
— Что я хотел сказать, — продолжил Сэлтар, взглянув на Лейнира, — так это то, что, как бы упорно они ни сражались, они проиграли. И, насколько я понимаю, с уничтожением кораблей адмирала Рейсандо у нас больше нет флота.
— Это не совсем верно, ваша светлость, — почтительно возразил Тирск. Сэлтар недоверчиво посмотрел на него, и барон криво улыбнулся. — У нас все еще есть около сорока галеонов и по меньшей мере тридцать винтовых галер в эксплуатации. Нам не хватает обученных экипажей для них, но у нас есть корабли, и мы должны ввести в эксплуатацию первую из новых, более тяжелых винтовых галер в течение следующих четырех или пяти пятидневок. К сожалению, если что-нибудь из них — боюсь, включая новые винтовые галеры — столкнется с одним из этих паровых броненосцев еретиков, у них не будет шансов выжить. Знаю, что никто из сидящих за этим столом не хочет это слышать, и поверьте мне, когда я говорю, что мне абсолютно неприятно это произносить, но это чистая правда.
— Так ты просто хочешь сдаться, заползти под стол и спрятаться? — Торэст более чем наполовину усмехнулся.
— Нет, не думаю. — Спокойный, почти вежливый тон Тирска резко контрастировал с мимолетным презрением Торэста. — Я сказал, что наши галеоны и винтовые галеры не могут сражаться с броненосцами еретиков — особенно с их паровыми броненосцами — и остаться в живых.
— Прости меня, сын мой, — сказал Лейнир, — но разве это не означает, что мы нигде не можем сражаться с ними?
— Ваше преосвященство, я не собираюсь притворяться, что мы не сталкиваемся с катастрофической ситуацией. — Тирск покачал головой, выражение его лица было непреклонным. — На самом деле, вы, возможно, не осознали, насколько это катастрофично на самом деле.
— Хорошая новость заключается в том, что эти пароходы кажутся относительно короткодействующими. На самом деле, я морально уверен, что это короткое расстояние — настоящая причина, по которой еретики рыщут по острову Тров. Я сильно подозреваю, что они хотят разместить там по крайней мере несколько своих пароходов, и если они это сделают, то окажутся в пределах полутора тысяч морских миль от Горэта. Вероятно, это все еще слишком далеко для них, судя по тому, что мы видели до сих пор. Однако это дало бы им возможность перекрыть пролив Матиу, канал Тросэн и канал Хилда. По сути, чтобы перекрыть все движение из самого Долара в любую точку залива. Что, очевидно, включало бы Тэншарский залив со всеми последствиями для логистики генерала Рихтира и нашей способности поддерживать южную часть могущественного воинства.
— Вы хотите сказать, что еретики могут прекратить всю нашу поддержку джихада? — Лейнир выглядел и говорил в сильном потрясении, и Тирск не винил его.
— Вероятно, не полностью, ваше преосвященство, — сказал граф почти с сочувствием. — Во-первых, ширина пролива Матиу — это никак не меньше чем двести миль. Если уж на то пошло, канал Тросэн имеет ширину более трехсот миль, и у еретиков явно нет неограниченного запаса этих вещей. Какими бы быстрыми и мощно вооруженными они ни были, каждый из них все равно может покрыть только один круг морской воды не более пятнадцати-двадцати миль в поперечнике. Их мачты недостаточно высоки, чтобы они могли видеть гораздо дальше, если вообще могли видеть дальше этого. На самом деле, я был бы удивлен, если бы они могли видеть на двадцать миль даже при идеальной погоде. Это ограничивает их способность обнаруживать цели. Кроме того, дым из их печей, вероятно, будет виден парусному судну задолго до того, как они увидят верхнюю площадку парусного судна. Корабль не должен быть быстрее, чем они, чтобы избежать их, если он может изменить курс и просто избежать их, даже не будучи замеченным. — Граф покачал головой. — Нет, ваше преосвященство. Реальная угроза, которую они представляли бы на острове Тров, заключалась бы в том, что они фактически отняли бы у нас возможность вернуть остров или лишить их обычные легкие патрули их передовой базы.
— И что удержит их от... передвижения с этого острова в какое-нибудь место поближе к Горэту? — спросил Лейнир. — Например, на острова Дрэгон или Лизард?
— В настоящее время не так много, ваше преосвященство, — непоколебимо ответил Тирск, с удивленным чувством уважения к вопросу. Похоже, у Лейнира действительно было богатое воображение,.. когда он решил включить его. — Мне жаль, но я бы нарушил свой долг, если бы предложил что-то еще. Военно-морской флот готов сделать все возможное, чтобы защитить острова, но правда в том, что нам будет отчаянно трудно просто защитить основные порты королевства.
— Значит, ты думаешь, что сможешь их защитить?
— Мы, конечно, намерены попытаться, ваше преосвященство. — Тирск оскалил зубы.
— Правда? Как?
— Мы находимся в процессе установки как можно большего количества "сверхтяжелых" орудий Фалтина в наших батареях портовой обороны. Самое мощное из них будет стрелять сплошным двенадцатидюймовым ядром, хотя мне обещали пятнадцатидюймовое орудие. Однако, даже если Сент-Килман действительно сможет доставить пятнадцатидюймовую пушку, они не смогут предоставить ее в ближайшее время, особенно если еретикам удастся перерезать судоходные пути через Тэншарский залив. Однако у нас уже есть довольно много двенадцатидюймовых орудий. Большинство из них доларского производства — боюсь, предлагаемые пятнадцатидюймовые изделия превышают наши нынешние возможности, вот почему мы полагались на Сент-Килман, чтобы доставить их нам, — и приписанные к флоту литейные заводы с аварийной скоростью производят их еще больше. Мы отдали приоритет их установке в укреплениях залива Горэт, и по мере того, как их станет больше, мы разместим как можно больше в других крупных портах. Мое собственное предпочтение состояло бы в том, чтобы как можно плотнее охватить несколько портов, наиболее важных, а не распространять их мелкими пакетами по десятой части марки. Чтобы быть эффективным, их огонь должен быть сосредоточенным, а не рассеянным, потому что, несмотря на то, что они бьют чертовски мощно, если вы простите за выражение, они индивидуально стреляют медленно.
Лейнир понимающе кивнул, и Тирск пожал плечами.
— В дополнение к артиллерии лейтенант Жуэйгейр адаптировал новые ракеты для вооружения обороны гавани. У нас не будет реального способа измерить их эффективность, пока у нас не появится шанс выстрелить из них в еретиков, но они предназначены для атаки под очень крутым углом — таким крутым, какой может обеспечить любая угловая пушка, — и они будут нести тяжелые "боеголовки", если использовать терминологию брата Линкина. Их траектория означает, что они будут нацелены на палубы броненосцев, которые должны быть защищены слабее, чем их боковая броня, и они будут поражать как очень тяжелые снаряды. Почти как ядро, на самом деле, лейтенант разработал совершенно новую "боеголовку". Она такая тяжелая, что значительно уменьшает дальность стрельбы, но она основана на "бронебойных" снарядах, которые мы нашли в оружейных погребах "Дреднота."
— Хорошо. Я это понимаю.
— Опять же, не могу обещать, что ракеты лейтенанта будут представлять собой эффективную защиту, — сказал Тирск с видом человека, который старательно честен. — Я могу только сказать, что у них есть шанс стать одним из таких средств... и что, если это так, мы сможем изготовить их гораздо быстрее, чем отлить новую пушку. И если мы сможем изготовить и разместить новые морские бомбы для защиты подходов, а затем, в свою очередь, накрыть морские бомбы огнем прямой наводки с пушек Сент-Килмана и ракет, у нас будет гораздо более эффективная защита, чем была у Рейгейра. На самом деле, если еретики поймут, что такое морские бомбы и что они у нас есть, они, вероятно, почувствуют себя вынужденными действовать гораздо осторожнее. Как я уже сказал, данные свидетельствуют о том, что у них не так уж много этих бронированных пароходов. Они не собираются легкомысленно рисковать потерей одного — или нескольких — из них. И я могу определенно сказать, что даже если описанная мной защита менее эффективна, чем я думаю, она будет представлять собой наилучшую защиту, возможную для человека.
