Прескит кивнул, хотя и лелеял собственные сомнения на этот счет. Лично он считал, что экономика Сиддармарка находится в достаточно тяжелом положении, и возможность получения таких займов, которые получали Соединенные провинции — и продолжают получать — от чарисийских монархов, могла бы только помочь. Его инструкции от Теллесберга наводили на мысль, что Кэйлеб и Шарлиэн думают так же, но они также очень ясно дали понять, что решение о любых объявлениях остается за лордом-протектором. Он лучше всех знал свою страну, он был тем, кто боролся с лесным пожаром на земле, и было важно, чтобы они поддерживали свои сердечные отношения с Мейдином, особенно с такой неприятной реакцией на Чарис, которая начала проявляться в определенных секторах Сиддармарка.
Конечно, предложение Сиддармарку "плана Армака" тоже могло бы немного повлиять на эту негативную реакцию, — размышлял он. — Но это не тебе решать, Малким. И правда в том, что, вероятно, сейчас нет хорошего способа справиться с этим.
К сожалению, пока кто-то не нашел способ справиться с этим, хорошо это или плохо, один из самых важных проектов после джихада полностью остановился.
В течение сотен лет Сэлтарский канал длиной в четыреста пятьдесят миль, соединяющий залив Силкия на востоке и залив Сэлтар на западе, переправлял грузы через Силкию, устраняя длительное плавание вокруг Южного Мыса и предоставляя великому герцогству богатый источник доходов. Причину было нетрудно понять, особенно для чарисийцев. Даже для парохода, способного поддерживать постоянную скорость в пятнадцать узлов и не зависящего от ветра и парусины, путешествие из Теллесберга в бухту Горэт при движении на запад занимало более двух месяцев — шестьдесят шесть дней, если быть точным, — несмотря на то, что две столицы находились менее чем в семи тысячах миль друг от друга по прямой линии. К сожалению, на пути вставал континент Ховард. Фактически, тот же самый пароход мог бы добраться до Горэта на два дня раньше, если бы он плыл на восток, чтобы добраться туда по окружности планеты.
Неудивительно, что Сэлтарский канал всегда считался важнейшим водным путем, но строители канала никогда не представляли себе взрывного роста морской торговли за последние пятьдесят или шестьдесят лет. Пропускная способность канала стала ограничением при обработке необходимого объема грузов за годы до начала джихада, и с тех пор ситуация только ухудшилась. Она могла бы значительно улучшиться, если бы в начале следующего лета открылась для движения железная дорога Сэлтар-Силк-Таун, идущая параллельно каналу. Тем не менее, даже эта дорога не смогла бы справиться с тоннажем, который уже хотели отправить люди, стремящиеся сократить утомительное, трудное путешествие между Теллесбергом (или Мэнчиром) и заливом Горэт — или в другом направлении, в Сиддар-Сити, если на то пошло, и этот тоннаж мог только увеличиться.
Менее десяти лет назад идея строительства канала длиной почти в пятьсот миль, способного пропускать морские грузовые суда, была бы сочтена безумием. Однако внедрение ливизита во время джихада и паровые землеройные машины, возникшие в вечно плодородных умах мастеров и инженеров заводов Делтак после джихада, изменили это. Никто не смог бы приступить к такому проекту сразу после джихада, потому что "паровые лопаты" и "дрэгондозеры" Делтака в то время были всего лишь концептуальными чертежами, даже не прототипами. Однако, учитывая послужной список герцога Делтака в достижении того, чего он намеревался достичь, все понимали, что это был только вопрос "когда", а не "если". И именно поэтому в 902 году в Силк-Тауне был подписан договор.
Было до боли очевидно, что что-то вроде канала Силкия станет желанным призом для любого жадного властелина. Все были слишком вежливы, чтобы упоминать такие имена, как Марис или Уэйсу, но казалось разумным позаботиться о том, чтобы держать от него как можно дальше любые цепкие пальцы. Это означало дать владельцам этих пальцев понять, как сильно по ним шлепнут, если они потянутся в его направлении, и лучший способ гарантировать это — сделать его строительство многонациональным проектом. Конечным каналом будет управлять независимый управляющий совет, но он будет принадлежать всем странам, участвующим в его строительстве, и они будут представлены в совете — и участвовать в его доходах — пропорционально их инвестициям в его строительство. Более того, их совместное владение послужило бы четким предупреждением тем более жадным душам, что они столкнутся с более чем одним врагом, если попытаются захватить канал.
Договор в Силк-Тауне предусматривал именно это: проект трех стран, финансируемый — и защищаемый — тремя государствами, имеющими в нем самые важные стратегические интересы: великим герцогством Силкия, империей Чарис... и республикой Сиддармарк.
На данный момент двое из этих трех партнеров были готовы приступить к работе. Третьего не было. Казна Сиддармарка была слишком истощена, чтобы ее хватало только на основные расходы республики. В ней, конечно, не было наличных денег, чтобы оплатить свою долю бюджета на строительство канала, а хаос на ее кредитных рынках означал, что она также не могла выпустить облигации, чтобы покрыть эти расходы. Это была одна из причин, по которой Прескит считал, что для лорда-протектора Хенрея было бы разумнее пойти дальше и публично объявить о плане Армака. Кэйлеб и Шарлиэн могли бы покрыть до трети республиканской доли бюджета за счет текущего производства месторождения Мория. Это ограничило бы даже их денежный поток, но они могли бы это сделать, и такое масштабное вливание капитала могло бы принести республике много пользы.
Но Мейдин опасался потенциальных негативных последствий, как довольно неэлегантно выразился Миллир, "вбрасывания" плана Армака на кредитные рынки республики. Никто не мог предсказать точные последствия, а новый центральный банк лорда-протектора все еще был неопытным учреждением, которое только-только встало на ноги. До тех пор, пока он не будет уверен в его стабильности, сможет лучше оценить его способность управлять процентными ставками и ликвидировать недостаточно финансируемые обязательства, внезапный огромный приток внешнего капитала может фактически ухудшить ситуацию. И это даже не учитывало то, что один из коллег Прескита назвал "оптикой" проекта. Там уже была эта мерзкая, накапливающаяся волна негодования против Чариса. Если бы Кэйлеб и Шарлиэн ворвались, скупили необходимые облигации Сиддармарка, многие люди — особенно те потенциальные финансисты, которые были отодвинуты — закричали бы, что Чарис пытается купить право собственности на канал и лишить Сиддармарк его справедливого представительства в управлении ... каналом, в его будущих доходах. Это было бы нелогично, и уж точно не было бы разумно. Фактически, Кэйлеб и Шарлиэн одолжили бы республике деньги, необходимые для покупки ее доли в канале, вместо того, чтобы просто заплатить те же деньги и увеличить свою собственную долю.
Однако их оппоненты и недоброжелатели представили бы дело совсем не так. Прескит знал это. Так что Мейдин, вероятно, был прав, когда ждал новостей о Плане Армака, и особенно о том, как это может быть связано с каналом Силкия, пока он не сможет продать по крайней мере большую часть своих облигаций Сиддармарку, а не этим "жадным чарисийским" иностранцам.
Проблема заключалась в том, что никто не знал, сколько времени ему потребуется, чтобы добиться этого.
— Понимаю вашу точку зрения, милорд, — сказал посол. — Если уж на то пошло, я почти уверен, что великий герцог Силкия тоже это понимает. И знаю, что их величества понимают. К сожалению, Канрад сталкивается с растущим внутренним давлением, требующим начала строительства.
— Я в этом уверен, — мрачно сказал Миллир. Он повернулся на стуле, чтобы выглянуть в окно. — Силкия выполнила свои финансовые обязательства или выполнит в ближайшее время. Я знаю, что они еще не дошли до конца. И "Чарис" выполнил свои обязательства в полном объеме. Мы — якорь, неуклюже волокущийся позади.
— Уверен, что великий герцог никогда бы так не выразился, милорд.
— Только потому, что он вежлив и дипломатичен. Я бывший полковник, и я могу быть более честным в этом. Мы — якорь, Малким.
— Ну, полагаю, это был бы один из способов выразить это, — признал Прескит. — Но в то время, как их величества пообещали великому герцогу Канраду, что они обсудят с ним ваши проблемы, они также заверили его в своей уверенности в вашем руководстве казначейством и решимости и способности республики выполнять свои обязательства по договору.
Миллир оглянулся на него, затем фыркнул.
— Во всяком случае, хорошо, что они так сказали, — сказал он. — Во многих отношениях, чем в одном. Но я бы сказал, что они, вероятно, правы, доверяя руководству лорда-протектора Хенрея. — Он покачал головой. — Сомневаюсь, что это большой секрет, кто на самом деле управляет казначейством в дополнение к остальной республике!
— Думаю, вы недооцениваете свою собственную роль, милорд, — мягко сказал Прескит. — У меня есть свои источники в вашем правительстве, вы знаете. Они многое рассказывают мне о том, кто чем управляет.
— На ежедневной основе это, вероятно, справедливо, — сказал Миллир через мгновение, затем внезапно улыбнулся. — Из меня действительно получился неплохой адъютант, если я сам так говорю! Но правда в том, что лорд-протектор проводит свою собственную экономическую политику, и все это знают. Тоже чертовски хорошая вещь! Даже люди, которые ненавидят его больше всего из-за его центрального банка, понимают, что он разбирается в нашей экономике лучше, чем кто-либо другой. Им может не понравиться лекарство, которым он их кормит, и некоторые из них могут подумать, что он хочет обгрызть их личных виверн прямо до костей. Но пока совершенно ясно, что они ожидают, что он выведет всю республику в целости и сохранности с другой стороны. Трудно представить себе кого-то еще, кто мог бы прямо сейчас сделать такое заявление.
— Склонен согласиться, милорд. Я только говорю, что вы больше, чем просто штамп с чернилами. Все, кто хоть что-нибудь знает о федеральной политике, знают это, и я рискну сказать, что в Сиддаре нет ни души, которая не доверяла бы вашей честности. Поверьте мне, это не второстепенный фактор, когда речь идет о стабилизации банков!
— Может быть, и нет, но мы немного отошли от причины, по которой вы зашли. Их величества дали вам какую-нибудь оценку терпению великого герцога, чтобы поделиться со мной?
— Никаких конкретных оценок, милорд. Они поручили мне сказать вам, что, учитывая прогнозируемый срок строительства, они не чувствуют себя даже близко к отчаянию. Очевидно, что они хотели бы начать как можно скорее, но все равно пройдет по меньшей мере год, а скорее всего, и два, прежде чем заводы Делтак смогут доставить паровые лопаты и дрэгондозеры, чтобы начать по-настоящему. А инженеры герцога Делтака подсчитали, что на завершение строительства уйдет не менее пятнадцати лет после начала работ. Так что не похоже, что еще год или два будут иметь такое уж большое значение.
— Понятно. — Миллир кивнул. — С другой стороны, я заметил во время войны, что вы, чарисийцы, всегда, кажется, заканчиваете раньше, чем планировалось!
— Мы стараемся, чтобы трава не зарастала у нас под ногами, милорд. Это правда. А тем временем параллельная железная дорога очень поможет.
— Да, и Марис все еще злится из-за этого по стольким причинам! — заметил Миллир, просияв от явного удовлетворения.
— Полагаю, что можно было бы разумно так сказать. Если, конечно, вы бывший полковник, а не обходительный и лощеный дипломат.
Они оба улыбнулись друг другу.
Одной из вещей, которые больше всего возмущали Мариса IV в договоре, заключенном до джихада при посредничестве Церкви, чтобы Силкия не стала поводом для еще одной войны между Деснейром и Сиддармарком, был тот факт, что канал Сэлтар был незащищенным, дразнящим в сотне миль от границ герцогства Норт-Уотч. Это был случай "так близко и в то же время так далеко", который ему было особенно трудно вынести. Тот факт, что горы Мерсейр сделали невозможным прокладку канала между заливом Джарас и заливом Сэлтар, только посыпал рану солью.
После изобретения Чарисом паровой машины он, очевидно, надеялся построить собственную железную дорогу через Мерсейрский перешеек шириной в двести миль, к югу от границы с Силкией, чтобы отвести часть прибыльных поступлений от канала Сэлтар, и он начал искать партнеров по инвестициям задолго до того, как герцог Делтак объявил о своем партнерстве с полудюжиной инвесторов из Силкии для строительства железной дороги Сэлтар-Силк-Таун. Маршрут этой дороги был более чем в два раза длиннее, чем предложенная Марисом железнодорожная линия, но только в прямом смысле. Он пересекал ровную, почти плоскую равнину между горами Мерсейр на юге и горами Сэлтар на севере, в пределах видимости существующего канала, в то время как маршрут Мариса должен был извилисто петлять через Мерсейр. Горные повороты увеличили бы по крайней мере на пятьдесят процентов расстояние по прямой для любой деснейрской железной дороги, а ее строительство через такую пересеченную местность значительно увеличило бы ее стоимость.
И, конечно же, за предлагаемым деснейрским консорциумом не стояли бы ни герцог Делтак, ни заводы Делтак.
Излишне говорить, что планы Мариса умерли при рождении или, возможно, даже немного раньше, что было источником чистого удовольствия для герцога и его заводов.
— Важно то, что в конце концов мы построим канал, — сказал сейчас Прескит. — Мы все хотели бы приступить к этому как можно скорее, но их величества совершенно готовы подождать, пока лорд-протектор не почувствует себя комфортно, что у него свой собственный дом в порядке. Их депеши мне совершенно ясно дают понять, что их первое желание — убедиться, что у вас есть время, необходимое для достижения этой цели. Они не были настолько неэлегантны, чтобы выразить это в таких выражениях, но на самом деле они говорят, что готовы сидеть на Канраде еще некоторое время и даже немного жестче, если потребуется.
— Мы ценим это, — искренне сказал Миллир, но Прескит отмахнулся от его благодарности.
— Они не забыли джихад, мой господин. — Выражение лица посла стало очень серьезным. — Они не забыли, чего это стоило республике, и они не забыли, кто стоял за их плечом в то время, когда это имело наибольшее значение. Я не могу начать рассказывать вам, как смерть лорда-протектора Грейгора опечалила их. Знаю, что вы разговаривали с ними на похоронах, но это было в официальной обстановке. Они довольно неформально говорили со мной о своих чувствах во время моего последнего визита в Теллесберг. Поверьте мне, они очень скучают по нему, и думаю, что они рассматривают канал как его последнее наследие. И они очень тепло отзывались о лорде-протекторе Хенрее. Он им нравится, они доверяют ему, и они готовы сделать все, что в их силах, чтобы помочь ему добиться успеха в поставленной им задаче.
— Приятно это слышать, — просто сказал Миллир. — Это очень приятно слышать.
Несколько мгновений они сидели в тишине, затем канцлер глубоко вздохнул и хлопнул обеими ладонями по своему блокноту.
