Под конец Лили так увлеклась, что, казалось, забыла о том, с чем сюда пришла.
Но стоило мне сказать: ”На сегодня хватит”, как она тут же схватила меня за руку:
— Марта, нам нужно поговорить. Творится что-то непонятное. Мне кажется, Горан сошел с ума.
Честно сказать, я тоже об этом думала, но произносить такое вслух, ла еще и при принцессе... Надо для начала успокоить девочку.
— Лилиана, подумате, что вы говорите. Этого просто не может быть. Ваш брат — король. Если бы с ним случилось что-то...ммм... как вы сказали, все заметили бы.
Она не захотела даже обратить внимание на этот довод.
— Нет, правда, Марта, послушай... Он ведет себя странно. Стал таким нервным. Меняет распоряжения по три раза на дню, на меня орет и каждый год разное. То завтра же я выйду за Фило, то он еще посмотрит, за кого меня выдать. То разрешает учиться, то запрещает. Мордоворотов этих приставил., век бы их не видеть. Теперь привел во дворец эту, как ее, Леокадию, где только подобрал... Приехало посольство из Гремона, а он, вместо того, чтобы встретить, ускакал на охоту. Сказал проверит, готов ли охотничий замок к приему гостей, и вернется, а уже третий день от него ни слуху, ни духу.
— А вы точно знаете, что он именно там? Вдруг Его Величество завел себе даму на стороне и сейчас с ней время проводит?
Я ни секунды не верила в то, что произносил мой язык, но надо было или успокоить принцессу или получить от нее точную, проверенную информацию. Сработало! Девушка поморщилась:
— Какая дама? Там он, в охотничьем замке. Охотится! Сам! В одиночку! Только он и егеря. Я к нему слугу посылала, то вернулся сегодня утром и доложил.
Действительно, принцесса права: Горан спятил. Ему посольство принимать нужно, а он охотой развлекается! А Леокадию почему во дворце бросил? Если он притащил ее в качестве любовницы, то должен был взять ее с собой, чтобы не спать одному. Логики никакой.
Ненавижу такие поступки, потому что их невозможно понять и объяснить ничем, кроме помутнения в мозгу. С другой стороны, если Леокадии нужно было, чтобы король уехал и оставил ее во дворце, чтобы она могла что-то украсть или провести диверсию, логика появляется и затмение ума у Горана получает свое объяснение.
— Лилиана, дорогая, я понимаю, что вы обеспокоены. Все это ужасно. А с чем вы связываете такое поведение Его Величества? Что-то же должно было послужить отправной точкой.
Принцесса насупилась, видно было, что она в размышлениях.
— Пожалуй... Да, пожалуй все началось после после праздника. Горан съездил сюда, сказал, что повеселится, а вернулся мрачный и раздраженный. И с тех пор как с цепи сорвался.
То есть, состояние короля никак не связано с Леокадией, ее тогда тут и в помине не было. И все стрелки можно перевести на меня: я тогда его разозлила своим отказом. Но не верится, что это могло так повлиять, чуть ли не с ума свести взрослого, неглупого мужчину.
Так, мне надо подумать, а Лили надо во дворец. Где там ее мордовороты?
Они как подслушали мои мысли. Тут же раздался стук в дверь и голос одного из охранников спросил:
— Ваше Высочество, вы там скоро? Урок уже давно закончен, мы ждем вас, чтобы проводить во дворец. Его Величество велел вам не задерживаться., а вы уже лишний час сидите.
На Лилиану стало жалко смотреть: такая несчастная маленькая девочка. Обижают ее всякие тут. Ну ничего.
Я сделала ей знак не вставать, сама поднялась, открыла дверь и вышла к охранникам.
— Вы куда-то торопитесь? У нас с Ее Высочеством вводное занятие, необходимо определить степень ее познаний, чтобы спланировать курс. Это всегда долго, вы же понимаете? Потом будем укладываться в отведенное время, но сегодня...
Я говорила спокойно и твердо, как подобает преподавателю, а гордо смотревший на меня охранник постепенно скукоживался, уменьшался в росте. Вспомнил, наверное, как был школьником.
Наблюдавшая эту картину Лилиана просто сияла от удовольствия. Еще бы, ее церберов поставили на место. Ей это так понравилось, что она на время стала милой и кроткой. Когда я сказала, что на сегодня урок закончен, она кротко встала и ушла со своими сторожами.
А я села за свой стол, взяла бумагу, стала записывать все, что узнала, и располагать события в хронологическом порядке. Авось из этого что-то станет понятно. К тому же записи и рисунки всегда помогали мне думать.
* * *
Для начала нарисовала временную шкалу и стала привязывать к ней события. Вести летопись с древнейших времен смысла не было, так что первым номером я поставила момент, когда Конрад случайно в ресторане встретил свою бывшую жену. А дальше понеслось само собой: наша поездка по странам за учителями, праздник, сессия, появление Леокадии, приезд посольства из Гремона...
Эти, чисто внешние факты, я записала в один столбик. В другой — изменения поведения короля, его поступки.
Выходило, что-то случилось во время нашего новогоднего праздника. Не до, не после, а прямо здесь, пока все танцевали, угощались и любовались огнями магического фейерверка, произошло нечто, резко изменившее сознание Горана.
Что же это было? На первый взгляд во время праздника для короля был один момент, который мог его разгневать. Он убедился в том, что я сплю с Конрадом.
Ну убейте меня, чтобы я поверила в то, что это имело для него такое роковое значение! Не может быть! Он и раньше знал, что у меня что-то с ар Герионом, а тогда только убедился в правдивости моих слов.
До этого он на меня просто дулся, а тут как с цепи сорвался, и не по отношению ко мне или к школе, а по отношению к своему государству в целом. Не сходится у меня что-то. Бред сумасшедшего! Не могу я быть во всем виновата! Должен быть другой фактор.
А если представить себе, что на расстроенного любовной неудачей короля воздействовали ментально? Я то ли читала, то ли слышала от Зои, что в моменты сильных эмоций менталисту нетрудно пробить даже сильную защиту и воздействовать на мозг, внушив все, что угодно.
Вопрос в том, долго ли будет держаться это внушение.
Я вскочила и побежала в библиотеку. Встретившуюся мне по дороге Верку попросила дождаться меня в кабинете, а сама ворвалась в читальный зал и чуть не за грудки схватила тощенького помощника библиотекаря. Сам библиотекарь уже ушел домой.
— Мне стабильный учебник по ментальной магии. Срочно! Заберу с собой!
Паренек перепугался до заикания, но быстро сообразил, что мне нужно и притащил аж три толстенных тома. Показал их мне по-одному.
— Вот, госпожа проректор. Это учебник под редакцией архимага Ливерина, по нему учит студентов магистр Гесперий, вот этот — стабильный учебник по ментальной магии Элидианского университета, а третий — классический труд архимага Дионисиуса для старших курсов.
Какой грамотный мальчик! Кажется, из студентов? Надо будет его поощрить, знающие библиотекари везде большая редкость, а штатный хранитель здешней библиотеки казался мне довольно занудным и бестолковым старикашкой.
Я поблагодарила юношу, схватила вожделенные книги и на всех парах рванула обратно к свой кабинет. Там выгрузила свою добычу на стол и позвала Верку:
— Верушка, посмотри, что я тут напридумывала.
Она прочитала все мои записи и сморщила нос.
— Марта, выходит, король из-за тебя впал в ярость и слетел с катушек. Но этого быть не может! Ты не маг-менталист и не ведьма!
О, что и требовалось доказать! Я тоже так думаю.
— Вер, а правда, что в расстроенных чувствах человек гораздо более уязвим для воздействия на мозг?
— Правда. Но странно. Обычно в таком состоянии менталист может что-то внушить, заставить произвести какое-то действие. А здесь совсем другое.
Я хлопнула рукой по принесенным книгам.
— Верушка, мы с тобой не корифеи ментальной магии, так что я собираюсь проверить наши предположения по первоисточникам. Вот, взяла почитать. Хочу выяснить, что может эта магия, а что в принципе невозможно.
Моя помощница задумалась, потом спросила:
— У нас из менталистов только господин Гесперий, вы на него думаете? Или кто-то их приезжих магов мог Его Величество обработать? Конечно, это мог быть не маг, а ведьма... Они по-другому работают... Но тогда это только Сильвия или эта новая Нанни Гейл.
Сильвия — это мне понятно, но вот Нанни...
— Почему ты на них думаешь?
— Потому что госпожа Лаура не менталист вообще, а Сильвия ментальными техниками владеет, например очарованием. Хотя... То, что произошло с Его Величеством очарованием не назовешь. Да и не действует на него оно.
— А Нанни?
— Мы про нее ничего не знает, мне так кажется. Боевая ведьма, и все. А какими талантами она обладает, мы не знаем. И потом, все началось после ее появления в школе, разве не так?
Тут с ней не поспоришь, но что-то мне подсказывает: Нанни ни при чем. Это простое совпадение. Конечно, про свою ненависть к Леокадии она могла и наврать, но у меня был другой резон не подозревать Нанни. Женщина, которая влюбилась в Вольфи, не может лелеять коварные замыслы.
А вот то, что после праздника у нас король с катушек съехал, уже можно считать доказанным. Значит, что-то с ним случилось именно здесь, а история со мной и Конрадом — всего лишь дымовая завеса.
Верка права: на короля было оказано воздействие. Кто мог это сделать она правильно очертила: или наш штатный менталист, или приезжий, или ведьма.
— Вер, а где можно почитать про ментальные практики ведьм?
Она меня обрадовала:
— А нигде. Они считаются тайной и передаются или в семье от матери к дочери, или от наставницы ученице. Говорят, в Элидиане на факультете ведовства этому учат, но тоже не по учебникам.
Зои! Надо ей написать и посоветоваться! Она умная, что-нибудь подскажет. Письма идут долго, но ведь есть и экстренная почта. Если оплатить Зои срочный ответ, то уже послезавтра можно будет получить информацию.
Я поблагодарила помощницу за ценное обсуждение, и попросила ее подумать над этим вопросом: вдруг что-то в голову придет.
Затем каждая из нас вернулась к своим делам. Верка сверяла ведомости и заносила задолжников в журнал отработок.
Мне тоже надо было заняться делами школы, а я плюнула на них и погрузилась в первый попавшийся учебник. Это был тот, по которому учил студентов Гесперий.
К счастью, это была не математика, где каждый значок имеет значение. Толстая книга оказалась на девяносто процентов состоящей из воды. Первая часть посвящалась чтению мыслей и эмпатии, вторая — внушению и воздействию на сознание и эмоции. Естественно, первое мне было без надобности, я прочитала оттуда только вводную главу. А вот про внушение стоило изучить все. На полноценное чтение ушло бы слишком много времени, я решила просто пробежать глазами: что-то да удастся ухватить.
Каждый параграф я просматривала по диагонали, стараясь только ухватить, с какой целью применяется тот или иной прием. Учебник для этой цели представлял достаточно удобства: в конце каждого параграфа были краткие выводы. Когда я это заметила, работать стало значительно проще. Если что-то меня интересовало, я просто выписывала на листочек номер параграфа: потом почитаю.
Верка закончила работу и ушла, а я все сидела. Во второй части книги было сорок восемь параграфов, я просмотрела тридцать два, когда Конрад закрыл книгу перед моим носом.
— Марта, сколько можно тут сидеть? Мы с Пином ждем тебя на ужин, а ты зачиталась. И чем, позволь тебя спросить?
Я показала ему обложку. У Кона глаза на лоб вылезли:
— Девочка моя, зачем тебе?
Я тут же вытащила свои диаграммы и записки и хотела начать объяснения, но он сгреб все листочки со стола и сложил в папку.
— Марта, пошли ужинать. Я есть хочу как не знаю что. Поедим и ты все мне расскажешь.
Голос разума имеет на меня огромное влияние, поэтому я не стала сопротивляться. Действительно, сначала надо подкрепиться, а затем уже переходить к делу. Но мне не терпелось привлечь Кона к расследованию и я попыталась что-то сказать по дороге. Он меня одернул.
— Марта, давай, потерпи немного. Здесь не место для таких разговоров.
Не зря Кон у нас безопасностью ведает. Я подумала, что не знаю, кто заморочил голову королю, значит, можно подозревать любого. А в коридорах, между прочим, полно народа. Тут и преподаватели, и студенты, и вспомогательный персонал. Даже если нашего злодея тут нет, есть вероятность,что кто-то что-то услышит, запомнит и перескажет. Пусть неправильно, пусть все переврет, но тому, кто начеку, достаточно полунамека.
С сегодняшнего дня о деле только в закрытых от подслушивания помещениях. К счастью, мой кабинет и наша квартира как раз к таким относятся.
После ужина, за которым Пин не позволял заниматься посторонними делами, я разложила свои записи и показала Кону. Он смотрел долго и внимательно, переспрашивал, откуда взялось то или иное утверждение, затем резюмировал:
— Выходит, мы прошляпили какой-то заговор. Не знаю, в чем он заключается, ясно одно: все это не вчера началось. А еще я вижу, что мои методы работы устарели. Вся моя магия не дала мне столько информации, сколько твое простое рассуждение и наблюдательность.
При чем тут моя наблюдательность? Я просто людей расспрашивала, они мне рассказали. Почему они ничего не сообщали Конраду, я спрашивать не стала: для него собрать информацию опросом не представляется возможным. Все в этой стране его боятся, кроме меня.
— Марта, я не говорил именно о твоей наблюдательности, в данном случае я имел в виду принцессу Лилиану. Я видел, что Горан все время выходит из себя, но придавал этому совсем другое значеиие. Видел все через призму своей ревности. А надо было мозги включить. Выходит, с королем что-то сделали здесь, в школе, в время празднества. А я был с тобой, решал проблемы личной жизни и не понял, что произошло. Это моя вина.
Ну вот, сейчас будет бить себя в грудь и казниться. Во-первых, не мог он всего предвидеть, да и глупо сейчас выяснять кто виноват. На повестке дня другой вопрос: что делать? Поэтому я сказала:
— На мой взгляд вина не твоя. Ты же не можешь ходить за королем по пятам и следить каждую минуту? Да он тебе и не позволит, — и тут, желая успокоить Конрада, я спонтанно выдала мысль, ценность которой сначала сама не поняла, — Если на Горана воздействовали на празднике, то готовить это должны были начать давно и в полной тайне.
У него заблестели глаза:
— Марта, ты правда так думаешь? Тогда... Надо понять, это здешний заговор или нити тянутся за границу. А еще... Леокадия сама по себе или приехала поучаствовать как действующее лицо?
Я удивилась:
— Ты полагаешь, она могла сюда прибыть по своим личным делам? Не думаю. Какие они у нее? Я вижу два варианта: или она хочет развода, или она хочет реанимировать ваш брак. Почему она тогда болтается в городе, знакомится с королем и проникает во дворец, вместо того, чтоб искать тебя и пытаться с тобой договориться?
Конрад согласился с моими аргументами. Он уже выбросил из головы чувство вины и всю эту глупость и включил мозги на полную мощность.
