— Бывают времена, любовь моя — много раз, — когда я чувствую, что не тот из нас родился мужчиной. Из тебя вышел бы превосходный барон.
— Возможно. Но как бы то ни было, я могу давать свои советы, зная, что конечная ответственность лежит на тебе, а не на мне. — Она улыбнулась. — Это означает, что я чувствую меньшее давление, поэтому, полагаю, вполне естественно, что мне должно быть легче смотреть в будущее.
— Возможно, — согласился он и повернулся, все еще обнимая ее, чтобы посмотреть вниз с верхней террасы на оруженосцев, терпеливо ожидающих, когда он присоединится к ним. Нагрудники сверкали под утренним солнцем, медь и кожа блестели, а сине-белое знамя Балтара с грифоном и личный штандарт его барона колыхались на легком ветерке. Его взгляд остановился на грифоне — древней эмблеме исчезнувшей империи Оттовара в Контоваре, которую носили только сотойи здесь, в Норфрессе, — и его рот сжался.
— Я должен был поехать в Уорм-Спрингс, как и собирался, — сказал он, и Хэйната вздохнула. Она была той, кто указал, почему он должен изменить свое мнение, но она знала, что на самом деле он не спорил с ней. Это был неизбежный факт, что существовала только одна его часть, которую он действительно ненавидел.
— Ты можешь пойти только в одно место за раз, Теллиан, — терпеливо сказала она тоном типа "мы-уже-это-обсуждали". — Принц Базел, Хартанг, Гарнал, Брандарк и Келтис все отправились в Уорм-Спрингс. Если им нельзя доверить разобраться с тем, что там произошло, то как ты думаешь, кому это удастся?
— Да, но...
— О, нет, Теллиан! — Она покачала головой, затем повернулась, чтобы помахать пальцем у него перед носом. — На этот раз ты не собираешься дважды и трижды обдумывать свой путь, чтобы мучить себя угрызениями совести! У тебя есть обязанности в Гланхэрроу, а также в Уорм-Спрингс, и самые опытные, самые компетентные люди, которых ты мог бы выбрать, уже отправились в Уорм-Спрингс. Трайанал, с другой стороны, вероятно, твой наименее опытный старший офицер, и он совершенно один в Гланхэрроу как твой прямой представитель. — Она вполглаза посмотрела на него. — Теперь, учитывая все это, как ты можешь вообще сомневаться в том, куда тебе следует идти?
Он снова начал открывать рот, потом передумал и вместо этого просто покачал головой.
— Так лучше, — сказала она, и огонек затаился в глазах, которые были так омрачены печалью с тех пор, как он вернулся из Кэйлаты без Лианы. Эти глаза сузились всего на мгновение, когда она задалась вопросом, насколько его очевидная нерешительность была не более чем уловкой, чтобы отвлечь ее от их общего горя, подстрекая ее наказать его.
— Да, дорогая, — кротко сказал он. Затем он глубоко вздохнул и расправил плечи.
— Кстати, о Трайанале, — начал он. — Я тут подумал...
— Да, — сказала она, и он удивленно моргнул, услышав, что его прервали.
— Что "да"? — спросил он.
— Да, ты должен пойти дальше и написать Гаярле и его величеству о нашем официальном принятии Трайанала.
Он посмотрел на нее сверху вниз, его глаза внезапно смягчились, и она посмотрела на него в ответ со спокойствием, которое, как она с удивлением обнаружила, было почти полностью искренним.
— Конечно, больно думать, что мы каким-то образом "заменим" Лиану с такой неприличной поспешностью, — продолжила она. — Но после нее он в любом случае единственный логичный наследник. Королевский совет наверняка назначил бы его твоим наследником, если бы ты завтра умер! Так что чем скорее это будет сделано и вопрос будет официально урегулирован, тем скорее такие люди, как Кассан, не смогут вмешиваться в процесс наследования. И это было единственной причиной, по которой Лиана... ушла от нас. Кроме того, Трайанал — замечательный мальчик. Я не смогла бы любить его больше, если бы он был нашим сыном с рождения. И — я знаю, ты не воспримешь это превратно — несмотря на все, что твоя невестка делала неправильно, воспитывая его, он тоже вырос в довольно замечательного молодого человека. Того, кто станет отличным бароном и лордом-правителем после тебя.
— Уверен, что Гаярла указала бы на то, что это мы с тобой потеряли дочь из-за этих неестественных, развратных дев войны, что ясно доказывает, кто был лучшим родителем. Однако, как бы то ни было, я согласен с тобой в том, что Трайанал представляет собой особое чудо в данных обстоятельствах. Но ты уверена, любимая, что готова сделать это так быстро?
— Теллиан, есть ли какая-то причина, по которой твой размягчающийся мозг заставляет тебя забывать, кем были мои отец и дед? Уайтсэддлы не совсем чужды политике или обязанностям правителей. Не то чтобы у нас был большой выбор по этому поводу... вот почему я так рада, что Трайанал — это тот, кого мы уже любим. — Она покачала головой. — Пиши письма, Теллиан. Но сделай это из Гланхэрроу! Ты и так уже потратил достаточно времени, раздумывая о том, чтобы оставить меня позади!
— Да, миледи, — сказал он. Но затем он заключил ее в объятия, стоя высоко на террасе, где каждый из его ожидающих оруженосцев мог видеть их, и поцеловал ее долго, томительно и страстно. Он не торопился, чтобы сделать это должным образом, и оставил ее задыхаться, когда они наконец выпрямились.
— Мужлан! — Она ударила его по нагруднику сжатым кулаком, ее глаза сияли. — Как ты смеешь так публично оскорблять мое достоинство! Мой муж будет знать, как справиться с твоей фамильярностью, Сирра!
— Я не знаю об этом, — сказал он, его глаза пожирали ее лицо с яркой, страстной нежностью, — но я знаю, как мне не терпится вернуться домой к тебе. И, — его глаза блеснули, и он снова легко коснулся ее губ своими, — будет ли ваш муж знать, как обращаться со мной, или нет, миледи, я, несомненно, буду знать, как обращаться с вами!
Глава тридцать четвертая
— Ты ходишь лучше, чем я ожидал, — с улыбкой сказал Брандарк, когда Базел вышел на веранду особняка в сгущающихся сумерках.
— А разве ты не стремишься быть просто самым забавным человечком в мире? — прогрохотал Базел, опускаясь и осторожно присаживаясь на широкие перила веранды.
— Если я этого не делаю, то это не из-за недостатка усилий или врожденного таланта, — ответил Брандарк, его улыбка превратилась в ухмылку, когда Базел скривился от очевидного дискомфорта. — У вас сильно болит зад, милорд защитник?
— Ну, что касается этого, то дело не столько в моей заднице, сколько в моих ногах. — Базел фыркнул, а затем с очевидной осторожностью повернул левое плечо. — И не стану отрицать, что мое последнее падение было не самым приятным опытом, которым мог бы наслаждаться мужчина.
— Да, я успел это заметить, — сказал Брандарк, рассудительно глядя на него. — С другой стороны, не думаю, что когда-либо видел, чтобы кто-то пытался уложить шестимесячный курс уроков верховой езды менее чем в неделю. Особенно не Конокрад. — Он задрал свой выдающийся нос кверху и громко шмыгнул носом. — В отличие от нас, компактных и умелых Кровавых Мечей, вы, бедные, слишком большие любители, выглядите в седле как мешки с высохшим конским навозом. Тебе не кажется, что вы с Уолшарно, возможно, немного переусердствовали, учитывая ваши врожденные недостатки, не так ли?
— Не то чтобы у нас был большой выбор по этому поводу, — отметил Базел, его тон был гораздо более серьезным, чем у Брандарка. — Если быть честными, мы и так потратили на это слишком много времени.
— Ты обещал Келтису, — парировал Брандарк.
— Да, обещал, — признал Базел, его подземный бас был тяжелым. Он встал и подошел к внешнему краю веранды, его шаги были тяжелее, чем обычно, в новых сапогах для верховой езды, которые сапожник лорда Идингаса закончил только накануне. Он посмотрел на звезды, и они ответили ему далекой, бесстрастной красотой, в то время как тонкий полумесяц хрупкой молодой луны Девы висел низко над горизонтом.
— Я действительно обещал, — сказал он, не сводя глаз со звезд, — и все же думаю, что, возможно, было бы лучше, если бы я его не послушал. Здесь царит мерзость, Брандарк — такая, с какой мы с тобой еще никогда не сталкивались, даже в храме Шарны. У меня нет ни малейшего права втягивать других в такое зловоние зла, как это. В этом есть смерть, и хуже, чем когда-либо могла быть смерть.
— Знаю, — сказал Брандарк очень тихо, в его голосе на этот раз не было ни намека на легкомыслие.
Базел повернулся, чтобы посмотреть на него, навострив уши и выгнув брови, и Кровавый Меч пожал плечами.
— Чесмирса, возможно, и сказала мне, что я никогда не стану бардом, Базел, но я потратил все эти годы, изучая каждую балладу, каждое стихотворение, каждое эпическое стихотворение, которое смог достать. И, при всей должной скромности, я думаю, что продемонстрировал, что я честный исследователь. Как только Томанак предупредил тебя — на самом деле предупредил всех нас — о том, что там происходит, я понял, о чем он говорил. Ты думал, я этого не сделал?
— Нет, — признал Базел и покачал головой. — Нет, маленький человек. Я мог бы после этого желать, чтобы ты этого не делал, но никогда не было ни малейшего шанса, что ты этого не сделаешь. Но это не значит, что я горю желанием увидеть тебя в разгар подобных событий.
— Полагаю, такого рода вещи случаются с людьми, достаточно глупыми, чтобы якшаться с защитниками Томанака, — беспечно ответил Брандарк. Затем он склонил голову набок, с любопытством выставив уши наполовину вперед. — Тем не менее, должен признать, что я просто немного удивлен, если здесь еще не появилась Крэйхана, — казалось, холодный ветерок пронесся по веранде, когда наконец было произнесено это имя. Я бы подумал, что для кого-то вроде нее все это место, — он указал большим пальцем через плечо на освещенные фонарями окна особняка, — было бы похоже на одну огромную банку из-под печенья, в которую ей не терпелось запустить свои когти.
— Ну, что касается этого, — сказал Базел, — то, на мой взгляд, не так уж и вероятно, что она сама хочет быть здесь. Или, по крайней мере, не то, чтобы она испытывала такое сильное желание заставить его встретиться с ней лично. — Он улыбнулся тонкой улыбкой, на удивление лишенной юмора. — Крэйхана не стремится быть самой умной из Богов Тьмы. Например, она и близко не сравнится с мозгом Карнадосы. Но она не так глупа, как некоторые, и она видела, что случилось с Шарной после того, как он скрестил мечи, так сказать, с самим Томанаком.
— Не скажу, что она не готова рискнуть небольшой конфронтацией, но в ее сознании это будет на ее условиях, а не на его. Поэтому я думаю о том, что те, с кем мы, скорее всего, столкнемся после того, как увидим их, будут ее слугами. Теми, кого ты мог бы назвать ее "избранниками". И они, скорее всего, не нападут на нас здесь.
— И почему же это не так? — спросил Брандарк.
— Потому что я попросил Бога позаботиться о том, чтобы они не смогли, — просто сказал Базел, и Брандарк моргнул, глядя на него.
— Ты можешь это сделать? — спросил он.
— Да, — сухо сказал Базел. — Думаю, после того, как я обратился с молитвой.
— Молитва! — Брандарк фыркнул. — Базел, даже Керита должна признать, что у тебя есть свой собственный, к счастью, уникальный способ говорить с Томанаком. Если уж на то пошло, я сам это видел и слышал, ты знаешь. И не уверен, что кто-нибудь, кроме тебя, когда-нибудь назвал бы это "молитвой"."
— Это достаточно хорошо для него и для меня, чтобы продолжать, — сообщил ему Базел. — И после того, как я увидел, что пришлось пережить Гейрфрессе и ее народу, я спросил Его, не будет ли Он так добр позаботиться о том, чтобы те, кто напал на них, не делали этого снова здесь. И после того, как я спросил, Он показал, как мне самому следить за этим.
Он пожал плечами, и брови Брандарка поползли вверх.
— Он показал тебе, как это делается?
— О, да, — сказал Базел небрежным тоном, которому противоречил огонек в его глазах. — Это не так уж и сложно, как только тебе покажут, как это делается.
— Что именно? — Брандарк практически дрожал от жгучего любопытства ученого, и Базел улыбнулся.
— Малыш, твой нос весь подергивается от вопросов, и разве это не пугающая вещь, когда у человека такой гордый и прекрасный нос, который может подергиваться?
Брандарк свирепо потряс кулаком и шагнул к нему, а Конокрад поднял руки в притворном ужасе.
— И не смей теперь учинять насилие над таким кротким парнем, как я! — ругнулся он. Брандарк что-то проворчал себе под нос, и Базел рассмеялся.
— Разве ты не стремишься быть просто самым предсказуемым парнем в мире, когда мужчина хочет знать, за какой рычаг нужно дергать? — спросил он с улыбкой. — Но я бы не хотел, чтобы ты лопнул или причинил себе вред, так что, отвечая на твой вопрос, это не так уж сильно отличается от исцеления раны или болезни.
— Ты имеешь в виду, что действуешь как канал Томанака?
— В некотором роде говоря. Дело не только в нем самом — там тоже есть частичка меня после того, как я был там, — но в этом суть. Это как... как исцеление места, а не человека. Я не буду говорить, насколько достаточно сильна эта защита, чтобы уцелеть после противостояния всем силам ада, но она установила круг вокруг родного поместья лорда Идингаса, который никто, кроме самой Крэйханы, не захочет пересекать. И все же это не то, что я могу взять с собой, когда мы уйдем, Брандарк. И, как только я уйду, это не будет длиться вечно.
— Так вот почему ты был готов пообещать Келтису, что подождешь, — сказал Брандарк, задумчиво потирая подбородок.
— Да, — согласился Базел. — Я представлял себе, каким будет желание Крэйханы после приезда сюда — закончить то, что они когда-то начали. И, по правде говоря, я был настроен встретиться с ними здесь, с другими парнями из Ордена и Его защитой на месте, чтобы дать нам преимущество. Но теперь я думаю, что если бы они были настроены идти этим путем, мы бы уже увидели их здесь. — Он пожал плечами, затем нахмурился. — И поскольку, похоже, они сюда не придут, тогда у меня нет другого выбора, кроме как отправиться туда.
— И как только мы выедем из Уорм-Спрингс, мы оставим его защиту позади, — сказал Брандарк, медленно кивая. — Вот почему ты так несчастен, что в конце концов не попытался помешать Келтису призвать своих всадников ветра.
— Да, потому что это не просто вопрос защиты, которую мы оставим здесь, — мрачно сказал Базел. — У меня нет возможности узнать, какого именно "избранника" могла отправить сюда Крэйхана. Насколько я знаю, кем бы — или чем бы — он ни был раньше, возможно, он стал ее слугой после того, как вызвал от нее свою собственную версию защищенного круга. И если это так, Брандарк, то у меня вообще нет возможности узнать, с чем могут столкнуться те, кто попытается пересечь его.
— Понимаю это, Базел, — тихо сказал Брандарк. — Но ты должен понять, что нет никого из нас — ни меня, ни парней Ордена, ни Келтиса и его всадников ветра — кто бы долго и упорно не думал об этом. Ты можешь не знать, что мы найдем, и мы, конечно, не можем знать, пока не сделаем это. Но это не значит, что все мы не знаем, что происходит.
— Брандарк, это не то, с чем мужчина должен сталкиваться по дружбе, — сказал Базел, говоря так же тихо, как Брандарк. — Томанак знает, что у меня никогда не было такого близкого друга, каким стал ты каким-то образом. Я не поставлю в неловкое положение ни одного из нас, втоптав в землю то, что для меня значит эта дружба. Но вот что я скажу тебе, Брандарк Брандарксон: ничего в этом мире я не хочу меньше, чем видеть, как ты едешь на север рядом со мной.
