Ну в общем, есть такой баллон. И он там обязательно должен быть. Причём по инструкции он должен быть заряжен. Проблема в том, что во всех современных скафах он встроенный. То есть его нельзя отсоединить: он является частью скафандра. С точки зрения конструкторской это снимает массу проблем. А с точки зрения инструкций по безопасности, баллон со стабилизированным жидким кислородом — штука довольно стрёмная.
Как бы это объяснить-то. В принципе, ничего сложного в хранении кислорода нет. Его можно держать в дьюаре, например. Или просто в космосе, который сам по себе дьюар. И если изолировать хранилище от источников излучения, то кислород останется жидким. Его нужно даже немного подогревать, чтобы температура не упала до 54 кельвинов и кислород не застыл бы. Точно так же, в вакууме, можно хранить и баллоны. Но не скафандры же, тем более аварийные! Хотя бы потому, что они должны иметь комфортную для человека температуру внутри.
Так что скафандровых баллонах используют стасис-поле. В нём кислород остаётся жидким, даже если баллон положить на сковородку. Проблема в том, что сколько-то молей кислорода там всё равно переходит в газообразную форму, растёт давление, ну и так далее. При этом стравливать его автоматически невозможно, потому что в стасисе любую механику клинит из-за экспоненциального роста трения поверхностей и прочих побочек. Датчики тоже не работают. Так что нужно более-менее регулярно отключать поле. И автоматически это сделать нельзя. Потому что отключение стасиса в системах жизнеобеспечения разрешается только человеку. Этой инструкции уже сто лет в обед. Принята она была после факапа в системе Альфы Эридана, когда автоматическое отключение стасиса привело к пожару в вакууме и убило почти полсотни человек. Так что её никто никогда не отменит, эту инструкцию. И не надейтесь даже.
Откуда знаю? Да всё оттуда же. Из практики то есть. У меня на складе лежат яйца пустотного мглиста из системы Эридана. Да, Комов притащил. Да, оплодотворённые. Да, в стасисе. Потому что пустотные мглисты — существа малоисследованные (последний умер ещё до появления человечества на Земле). А все малоисследованные существа автоматически считаются опасными по "красной" категории. И содержать их можно только в стасисе. Каковой считается элементом системы жизнеобеспечения. Куда входит также вакуумный бокс и источник гамма-излучения. Так что я вынужден каждый год летать на этот склад, чтобы отключить стасис, проверить состояние процессов, в яйцах этих идущих, подписать бумажку и снова включить поле. А главное — без этого всего можно было бы спокойно обойтись. Так как зародыш серого мглиста полностью созревает за пять миллионов лет как минимум. И эти дурацкие яйца можно было хранить и так. Потому что за пять миллионов лет человечество уж как-нибудь разобралось бы, нужны ли ему пустотные мглисты. И если да, то зачем. Но порядок есть порядок.
Но это я так, отвлёкся от темы скафандра. В общем, долгое время этой проблемы — что кислород из баллонов нужно иногда стравливать — просто не замечали. Пока не случился инцидент на Фуксии. Не помню номера системы, извините — ЕН-4-что-то там, и то не уверен. Короче, там взорвался баллон. Никто не пострадал, но пожарные выпустили новую инструкцию. А именно: стабилизированный жидкий кислород хранить в баллонах нельзя, а можно только в боксе, который гарантированно выдерживает даже полное превращение жидкого кислорода в газообразный. Что требует или немереной толщины стенок (а это бред), или серьёзного стасис-оборудования. И то и другое — довольно крупные сооружения. Которыми теперь оборудованы все сколько-нибудь значительные космические объекты. Скафандры с пустыми баллонами к ним подключены, и если что — в них подаётся кислород и баллоны заправляются. Заправка занимает секунды две-три, ну как раз время добежать в случае чего. Проблема в том, что такую здоровенную дуру, как этот бокс, можно установить только там, где есть для неё место. На мелких станциях его просто нет. Как и энергии на обслуживание. Но на мелких объектах и не бывает никого, кроме техников, ремонтников и прочих таких товарищей, а они обязаны появляться на рабочем месте в скафандрах и уж потом их снимать, если всё в порядке. Так что спасательные скафандры со всей мелочёвки тупо изъяли, чтобы не связываться с ПСГВ. Вместо них закинули гермокостюмы с отделяемыми баллонами со сжатым кислородом. На который новая инструкция не распространяется.
Кстати. Большой скандал вышел с коллекционерами скафов. Потому что во имя исполнения всё той же инструкции им предложили или установить у себя эти самые боксы, или же просверливать баллоны, чтобы их нельзя было заправить в принципе. Боксы предлагались не за человеко-часы, а так, бесплатно. Но коллекционеров такое давление возмутило. Начался кипеш. В конце концов баки им оставили непросверлённые, но обязали заливать изнутри пластиком. Дурь вообще-то. Но во имя исполнения инструкций и не такой дурью приходится заниматься.
Вот только из-за всей этой хренотени я тут сижу без скафа, как идиот. Хотя почему "как"? Учитывая всё, что я натворил.
В таком случае — может, плюнуть на всё и попробовать вылезти в гермокостюме?
День 112
Сегодня совсем было собрался вылезти наружу. Да, в ГКК61Л-4. Да, я его надел. Хорошо сидит. Даже баллон прицепил без посторонней помощи. И уже в силовом узле сообразил, что не знаю, как открыть шлюз. То есть не как открыть. Аварийная разгерметизация там есть, конечно. Разбиваешь стекло, жмёшь три раза аварийную кнопку и ура. Но мне-то надо выйти аккуратно, чтобы из станции воздух не вышел. И ещё потом обратно зайти. Как — непонятно. Так что пришлось разоблачаться. Кстати, снять гермик труднее, чем надеть. Я полчаса пыхтел, реально. Потому что все эти вакуумные застёжки закрываются на раз, а вот открываются — хрен сообразишь. К тому же, пока я с этими застёжками возился, мне припёрло пописать. Еле утерпел.
Теперь надо бы инструкции почитать, а мне не хочется. Ну вот лень, извините. Так что снова про Арканар.
Итак, король остановился на покушении. Причём покушении, которое в какой-то момент все должны счесть практически удавшимся. То есть все, включая ближайшее окружение, не посвящённое в заговор, должны были поверить, что король вот-вот умрёт и нужно начинать драку за опустевший трон. Разумеется, предполагалось, что официального — то есть подставного — наследника убьют сразу же. Правда, многие знали или догадывались, что официальный наследник не настоящий, а при дворе его держат исключительно в качестве жертвенного ягнёнка. Но это только добавляло в ситуацию неопределённости. В общем, аристократия должна была заняться дележом трона. Желательно, чтобы появилось несколько реальных претендентов, и чтобы одного из них поддерживала "эсторская партия", а другого — "ируканская". Впрочем, появление таковых было, можно считать, гарантировано. Они просто не могли не появиться. Хотя, скорее всего, соответствующие кандидатуры были уже подобраны и предварительно разгуляны — то есть ободрены и профинансированы — хранителем королевского ночного горшка и его сотрудниками. Король такие вещи не оставлял на самотёк.
Потом в бунтующие массы вбрасывалась версия, что короля погубили благородные доны. Из-за его любви к народу, например. А теперь, изведя законного правителя и его династию, они будут править сами. Злобно угнетая простых арканарских мужиков и баб и всячески их изводя.
Кстати сказать. Король и эту тему тщательно проработал. Благодаря его усилиям, а также трудам предшественников, отношения между благородным сословием и всеми остальными слоями общества были испорчены донельзя. А в последние годы правления Пица Шестого — особенно при доне Рэбе — антагонизм стал открытым и демонстративным. Проявлялось это во всём. Например, участились бессмысленные издевательства над простолюдинами. Особенно в столице. Раньше этого тоже хватало, но теперь благородный дон просто не мог пройти по улице, чтобы не сбить с ног какого-нибудь мужика, отнять товар у уличного торговца и вывалить его в грязь, а то и сломать кому-нибудь руку или выбить глаз. Население восприняло такую моду однозначно: благородные вконец обнаглели. Отпор смели давать только "охранные отряды" дона Рэбы. Неудивительно, что они были популярны, а сам дон Рэба приобрёл репутацию защитника народа... Или вот ещё штришок: среди той части аристократии, которая владела грамотой, вошли в моду безумно-хамские рассуждения о простолюдинах. В том числе в письменном виде. Моду задал всё тот же дон Рэба, написав и опубликовав трактат "О скотской сущности земледельца". В котором крестьяне именовались низкими, тёмными, дикими, грязными, бессмысленными, лишёнными стыда и ничем не отличающимися от свиней. Его Величество отреагировало на сочинение положительно и наградило сочинителя значительной денежной суммой. Это сподвигло благородных донов, владеющих пером, на аналогичные эпистолярные упражнения — в надежде на аналогичные милости. Но был нюанс. Оскорблённые доном Рэбой крестьяне были в массе своей неграмотными, а горожан автор не задевал. Зато его подражатели, охотно проедающие доходы со своих земель, но не заглядывающие туда годами, принялись оскорблять именно тех, кого видели каждый день, то есть городских жителей. Дело дошло до предложений и обращений на Высочайшее имя — например, запретить неблагородным сословиям ходить по улицам в светлое время суток. Король, разумеется, на этот бред не тратил времени. Зато всякое подобное обращение почему-то немедленно делалось известным широким массам. Причём в крайне преувеличенном виде... Короче, в святом деле разжигания классовой ненависти не пренебрегали буквально ничем. Ни единой мелочью.
Но это так, деталь в общей картине. Которая должна была смениться бунтом горожан, поддержанным и направляемым "серыми ротами" и уголовниками Ваги, потом — волшебным воскрешением короля, вводом войск Святого Ордена. И далее по всем пунктам.
Проблема была ровно одна. Имитация "почти успешного" покушения должна была быть убедительной. Что подразумевало либо очень тяжёлое ранение, либо смертельное заболевание. Причём то и другое должно было быть реальным: в таких случаях никакая театральная постановка, лежание в постели и стоны на весь дворец никого не убедили бы. Благородные доны были, может, и не очень умны, но в вопросах жизни и смерти они разбирались. Как и королевские знахари, отлично умеющие отличать живого от умирающего — и при этом купленные-перекупленные всеми заинтересованными сторонами.
Конечно, умирать Пиц Шестой не собирался. Но устроить себе по-настоящему убедительную хворь он придумал как. Нужно было всего-то — эффектное, с тяжёлыми симптомами, но ни в коем случае не смертельное отравление.
Разумеется, это тонкая работа. Которую абы кому не поручишь. Но верные слуги короля — то есть хранитель ночного горшка и дон Рэба — обратились к лучшему специалисту в Запроливье, которого можно было купить за деньги.
А именно — к знаменитому знахарю Будаху Ируканскому.
День 113
Весь день читал инструкции. Вроде бы разобрался. Оказывается, ничего сложного. Это я сам себя перемудрил. Просто кнопки обычного выхода находятся возле самого люка. А чтобы до него добраться, нужно отключить гравик. Но сегодня уже не пойду, неохота.
Слушал Шопена. Особенно второй концерт для фортепиано с оркестром пошёл хорошо. Слушал и представлял себе второй КОМКОНовский орбитальный блок, где у меня техника и артефакты складированы. Не то чтобы прослезился, это я не умею. Но хочется. И какое-то щемящее чувство в груди.
Я вот даже задумался. Что такое для меня родина? Не в смысле "где родился", а такое место, которое я чувствую своим? Так вот — пожалуй, именно склады. Хотя нет, не родина. Царство, что ли? Или хозяйство? Ну в общем — место, в котором всё создано мной, и я там всё могу. Хотя это КОМКОНовское имущество. А по сути — моё. Я там каждый угол знаю.
Вот у некоторых родина расположена внутри головы. Например, у настоящих учёных. Там, в голове, они всё знают и всё могут. А внешний мир — так, слегка отсвечивает. Люди тоже. Они где-то там, вовне. И что с ними происходит, не так уж важно. Не в первую очередь, скажем так.
Это я к вопросу о гуманизме, кстати. И о Будахе. К нему и вернёмся.
В своих отчётах Антон-Румата Будаха упоминал довольно часто. Характеризовал он его так: "настоящий интеллигент, убежденный гуманист и бессребреник". Старшие товарищи, наверное, скептически хмыкали, читая про гуманизм. Потому что понимали: человек, являющийся крупнейшим знатоком ядов, вряд ли страдает избыточным гуманизмом. Хотя бы по той простой причине, что в ту эпоху пополнять свои знания можно было только одним путём. А именно — опытным. И мышками или там собачками в таких вопросах обойтись невозможно.
Будах и не обходился. Он загубил очень много людей. Причём без каких бы то ни было угрызений совести.
Но по порядку. Биография у доктора была довольно любопытная. Начинал он как помощник военного врача-знахаря. В ту пору герцог Ируканский постоянно воевал — то с арканарскими баронами, то с герцогством, то с меднокожими варварами, которые снова попёрли из-за Хребта. В данном случае воевали с варварами. Они были плохими рукопашниками и скверно владели мечом и копьём, зато умели стрелять из духовых трубок отравленными колючками. Яд действовал очень быстро и в очень небольших концентрациях. Однажды Будах вытаскивал ядовитую иглу из умирающего ируканского солдата и поранился ею сам. Он потерял сознание, но выжил. Более того, у него прошла мышечная судорога, которой он страдал с детства. Это его заинтересовало, и он стал проводить опыты с низкоконцентрированным раствором яда. В основном на раненых и умирающих. Из самых лучших побуждений: ему приходилось ассистировать при операциях, и он хотел облегчить страдания тех, кому отпиливали ногу или руку. То есть использовать яд для общего наркоза и мышечной релаксации. Он убил нескольких раненых, но подобрал нужную концентрацию. А потом разобрался и с рецептурой яда. Для этого ему пришлось соответствующим образом поработать с пленными варварами. Один из них оказался знахарем и после жутких пыток выдал секрет — яд вываривали из листьев кустарника определённого вида. Это стало первым, но далеко не последним достижением доктора.
В дальнейшем он не упускал ни единого случая пополнить свои знания. Для этого он шёл буквально на всё. Например, во время процесса над ируканскими ведьмами он выпросил у старого герцога Ируканского место дознавателя. Его интересовали используемые ведьмами зелья. К тому времени он сделал при герцоге неплохую карьеру: он был единственным, кто умел снимать боли в августейших суставах. Для этого он использовал смесь разных ядов. Что не помешало ему помочь тому же герцогу мирно и вовремя отойти в мир иной, всего лишь несколько изменив дозировки. Благодарный сын — который и был заказчиком — даже собирался даровать Будаху дворянство. Но потом решил, что это будет слишком откровенно и восстановит против него двор. Поэтому он предложил доктору самому выбрать себе награду. Будах попросил хорошо оборудованную лабораторию, денег для закупки оборудования и разных веществ. А также поставки подопытных в нужных количествах. И защиту от чужого любопытства. Герцог просьбе внял и переселил доктора в свою личную тюрьму. Из подвалов которой он позволил брать столько людей, сколько нужно для опытов. В тюрьме Будах прожил несколько лет, весьма плодотворных с научной точки зрения. Правда, тюремные подвалы он опустошил полностью. При этом его научный аппетит только разгорелся. Так что через какое-то время он расстался с герцогом. Расстался полюбовно, вручив ему в качестве подарка набор противоядий от наиболее популярных отрав. И отправился на поиски более перспективного работодателя.
