— Если это признание в том, что она не имела никакого отношения к объекту 227, — прошептала Омонье Дрейфусу, — то это согласуется с вашим объяснением, что там была ловушка семьи Нервал-Лермонтов.
— Слабое утешение.
Аврора продолжала говорить. — Однако есть вещи, которые я могу сделать. Меры, которые вам, возможно, следовало бы исключить из-под моего контроля, когда у вас была такая возможность. Возьмем, к примеру, ведение экологического хозяйства. Существуют тысячи орбиталищ, которые зависят от точной настройки зеркал и солнечных панелей для обеспечения питания, освещения и поддержания температуры. Среди этих тысяч есть сотни с уязвимостями в системе безопасности, которые позволяют мне изменять основные параметры угла наклона зеркал и защитного покрытия. Нужно ли пояснять?
— Дорогая Вой, не делай этого, — выдохнула Омонье. — Только не с моими детьми.
— Никто не будет мгновенно вариться заживо, — сказала Аврора. — Я жестка, но не бессердечна. Однако я могу начать с того, что создам для вас очень неудобные условия. Я начну со случайной выборки орбиталищ, взятых из большей совокупности, к которой у меня есть доступ на уровне обслуживающего персонала. В следующих местах температура будет повышаться на десять градусов в час: жилище Чивилкой, веретено Гуардо Кацина, карусель Саламина-Рики, хоспис Айдлуайлд... — На последнем она задержалась, как показалось Дрейфусу, наслаждаясь его воображаемой реакцией. — Сафоново-Рутенг, песочные часы Тиквин...
Она продолжила, перечислив в общей сложности двадцать орбиталищ, прежде чем перевести дух. — В то же время в следующих местах температура будет снижаться на ту же величину и с той же скоростью. Новый Мадрид, тирания Дрознен...
Она дополнила свой список: — Двадцать орбиталищ, в которых будет жарко, и двадцать, в которых будет холодно. Эти корректирующие меры будут действовать до тех пор, пока граждане будут перемещаться за пределы Сверкающего Пояса, основываясь на тех критериях, которые я считаю подходящими. Я думаю, что это очень справедливый и сбалансированный ответ. Однако теперь, когда я была вынуждена прибегнуть к убеждению, я сделаю еще один шаг вперед. Граждане, у нас общая проблема, и, похоже, сейчас самое подходящее время ее решить. — Она самодовольно улыбнулась, как будто угрозы, которые она только что произнесла, были делом другой жизни, далеким недоразумением, которое они все могли бы оставить позади. — Это серьезная проблема. Не более чем мелкая заноза, но даже заноза может раздражать. Я хочу, чтобы Броня была нейтрализована. Начиная с этого момента, под страхом дальнейших мер, ее корабли и сотрудники прекратят активные операции. Они без промедления вернутся на свой астероид. Я ожидаю, что этот процесс займет не более сорока пяти минут, но из некоего неуместного чувства милосердия я позволю себе потратить шестьдесят.
— Она еще не закончила, — вставила Омонье.
— Конечно, она еще не закончила, — вполголоса согласился Дрейфус. — Тем не менее, Тиссен должен быть готов справиться с наплывом клиентов.
— Уведомляю доки, — сказала Бодри, приложив ладонь рупором ко рту.
— Это решит насущные проблемы, — говорила Аврора. — Однако мы пойдем дальше. Через час, зная, что силы Брони ослаблены, она подвергнется массированной атаке свободных гражданских сил Сверкающего Пояса. Я сказала, что буду поощрять перемещение между орбиталищами. Вот мое доказательство. У вас есть оружие, граждане, я это знаю. Теперь вы можете безнаказанно использовать его против нашего общего врага. Вы слишком долго находились под пятой префектов. Это ваш момент освобождения.
— Она не может, — сказал Клирмаунтин.
— Она только что сделала это, — ответила Омонье.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Первыми вернулись несколько катеров и корветов. За ними последовали десятки других, появившихся из всех уголков космоса вокруг Йеллоустоуна. Омонье приказала им вернуться, используя все доступные ей каналы. Когда экипажи были опрошены, стало ясно, что ее инструкции никоим образом не были заблокированы или искажены. Очевидно, Аврору устраивало, чтобы воля верховного префекта была выполнена без вопросов и промедления.
Дрейфус вышел из зоны невесомости и проследовал по одной из служебных шахт до самой поверхности астероида. Он вынырнул наружу, высунув голову в прозрачный купол, дающий возможность поворачиваться и осматривать окрестности без посторонней помощи. Корабли заполнили пространство вокруг Брони, катера и корветы выстроились в оборонительные порядки. Пока он наблюдал, на место прибыла пара более крупных кораблей дальнего действия, их двигатели были такими яркими, что ему пришлось прикрыть глаза рукой от слепящего света. Резкие тени и блики растекались по похожему на морской пейзаж ландшафту с бурными гребнями и глубокими впадинами, как будто астероид был неспокоен, ожидая своего суда.
Броня держала слишком много кораблей, чтобы все они могли разместиться одновременно. Обычные операции осуществлялись только при условии, что значительная часть флота находилась на полевой службе, а шлюзы, доки и причальные сооружения уже работали почти на полную мощность. Это была головоломка, которую Тиссен и его коллеги разыграли мастерски — настолько эффективно, что мало кто когда-либо задумывался о том, что произойдет, если все корабли прибудут одновременно.
Аврора знала об этом, Дрейфус был уверен. Она выдвинула требование, которое, по ее убеждению, было невозможно удовлетворить. Лучшее, что можно было сделать, — это сосредоточить корабли как можно ближе к Броне. Она не восприняла бы это как какое-либо согласие с ее желаниями, но, с другой стороны, и не ожидала, что эти желания будут выполнены.
Дрейфус вернулся внутрь. Это был его последний шанс выглянуть наружу собственными глазами: техники были заняты тем, что перекрывали лишние служебные шахты, взрывая заранее установленные заряды, чтобы обрушить туннели.
Он отправился в доки, чтобы встретиться с экипажами последних кораблей, которым удалось добраться до астероида. Горстка этих оперативников находилась достаточно близко к одному или нескольким из сорока орбиталищ, чтобы убедиться, что принудительные меры были не просто блефом. Они следили за перемещением зеркал и экранов, а также отслеживали колебания температуры, соответствующие угрозе, исходящей от Авроры. Хотя прямых наблюдений за внутренними условиями не проводилось, данные показали схожую картину. Даже нескольких градусов повышения или понижения температуры было достаточно, чтобы вызвать панику, еще более сильную, чем та, что уже была. Однако на этот раз горожанам практически некуда было бежать. Шаттлы, такси и паромы, которые могли бы доставить некоторых из них в безопасное место, ушли во время первого массового исхода.
Дрейфус зашел проведать доктора Салазара и обнаружил, что тот в кубе один, а перед ним все еще мерцает серый экран компада. На столе было разложено несколько глянцевых белых листов, некоторые из них были чистыми, другие исписаны множеством неровных пометок. Салазар держал в руке стилус, прочерчивая черную линию на одном из листов. Символы и примечания, которые Салазар оставлял на листах, наводили на мысль о какой-то отчаянной внутренней мании, но Дрейфус понимал лучше. Было сложно адаптироваться под панголином в первый раз, новые нейронные структуры мешали визуальному восприятию, даже самым зачаткам письменности. Эта семантическая путаница исчезала после нескольких доз, но Салазар все еще находился в полной и беспощадной зависимости от своего первого воздействия.
Было жестоко ожидать, что этот человек будет работать под таким давлением; еще более жестоко ожидать, что он восстановит работу, на которую в первый раз ушли месяцы.
— Отдохните от этого, — сказал Дрейфус.
Салазар был так глубоко погружен в свои мысли, что вздрогнул, услышав голос, и до этого момента не подозревал, что к нему пришли.
Он повернул к Дрейфусу лицо, представлявшее собой маску, состоящую из равных частей усталости и отчаяния.
— Вы хотите знать, что она задумала, не так ли?
— Это поможет в долгосрочной перспективе, когда мы справимся с нынешним кризисом. Но сначала мы должны пройти через это. Она посылает против нас корабли — все, что есть в Сверкающем Поясе, вооружено и готово нанести удар по Броне. — Дрейфус кивнул на смятые простыни. — У вас есть какие-нибудь успехи?
Салазар обвел рукой царящий вокруг хаос. — Это похоже на прогресс?
— Я не могу требовать от вас большего, чем вы уже даете, Аристарх. Я был строг к вам раньше и приношу свои извинения. Вас разыграли, Мирну разыграли, меня разыграли. Брено и другие заговорщики не заслуживают моего сочувствия — они были готовы убивать, чтобы защитить свою операцию, — но я не думаю, что на ваших руках есть кровь.
— У меня нет. Но теперь, когда вы дали мне это задание, я не могу от него отказаться. — Салазар решительно кивнул, обретая внутреннюю силу духа. — Я продолжу. Если на нас вот-вот нападут, эта работа — как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься.
Дрейфус хотел возразить, но он прекрасно понимал, как хорошо было бы отвлечься в трудную минуту. — Я все равно попрошу Мерсье присмотреть за вами. Когда он будет настаивать на отдыхе, вы послушаетесь. Кроме того, этот заряд энергии панголина скоро начнет ослабевать, и вы не сможете сразу перейти на другой режим, пока не привыкнете к нему.
— Я начинаю понимать, что к чему, — сказал Салазар. — Это еще не все — мне столько всего нужно реконструировать, и многое из этого не было моей непосредственной работой, — но я уже вижу очертания. Может быть, через несколько дней...
Дрейфус опустил руку на его костлявое плечо. — Все, что вы можете сделать для нас, Аристарх.
В импровизированной тактической комнате Тан и его коллеги быстро исчерпали все необходимые маркеры, чтобы отразить все более сложную и изменчивую картину. Они пытались — и в основном безуспешно — отследить растущую концентрацию гражданских космических кораблей, в основном частных, покидающих орбиталища и направляющихся на сближение с Броней. Корабли двигались осторожно, но их намерения были ясны.
— Я даже не могу их винить, — сказала Омонье Дрейфусу. — Они действуют в рациональных личных интересах. Можно даже сказать, что это похвально — они готовы броситься против нас, вместо того чтобы позволить этим сорока орбиталищам страдать.
Дрейфус предпочел не спорить, но ему было интересно, какая часть их мотивации проистекала из альтруизма, а какая — из давно не реализованного стремления расквасить нос его организации.
— Насколько близко вы собираетесь подпустить их к себе?
— Немного ближе, как только смогу обратиться к лучшему в их натуре. Тогда посмотрим.
Дрейфус чуть не рассмеялся. — Лучшая часть натуры? Удачи вам в этом.
— Я живу надеждой. Кстати, как наш плененный теоретик кибернетики справляется с той невыполнимой задачей, которую вы ему поставили?
— Он видит, как с этим справиться. Он думает, что еще несколько дней.
— Хорошо. Как только у него появится что-то, что мы сможем реализовать, Тан сможет наладить связь между Салазаром и нашими собственными сетевыми аналитиками. Если я смогу увидеть ее тень, я, по крайней мере, буду знать, где спрятаться.
— Было бы неплохо сделать что-то большее, чем просто прятаться.
— Было бы здорово жить. — Она оторвалась от него, чтобы перейти к прямой трансляции. — Это Джейн Омонье, верховный префект Брони. Мы отслеживаем несколько гражданских космических аппаратов, движущихся с явными враждебными намерениями в направлении Брони.
Дрейфус приподнял бровь. Несколько? Скорее, несколько десятков, возможно, даже сотня. Однако, поразмыслив, он понял, к чему клонит Омонье. В Броне, вероятно, гораздо лучше понимали масштабы этой угрозы, чем любой из составляющих ее отдельных элементов. Если бы они знали ее реальные масштабы, они бы осмелели, а не испугались. Омонье хотела посеять семена сомнения в умах тех, кто думает сразиться с ее мощью, заставив их усомниться в своей истинной силе.
— Я понимаю ваши мысли, — добавила она. — Но должна сказать вам, что они ошибочны. Это не принесет вам никакой пользы от Авроры. Как только она расправится с нами — чего бы это ни стоило вашим собственным жизням, — она выберет себе другого врага, потом еще одного, пока от нас не останется ничего, кроме нескольких крыс, грызущихся из-за крошек. Отведите свои корабли и оружие, и я обещаю, что не будет никаких санкций против тех, кто причастен к этим действиям. — Омонье оставила эту оливковую ветвь в подвешенном состоянии, а затем продолжила свое выступление. — Поймите, что я буду защищать Броню до последнего атома. Если корабль или часть кораблей приблизится к этому астероиду на расстояние ста километров, если против нас будет направлено даже единственное орудие, если хотя бы один теплый фотон заденет мой дом, я буду действовать со всей силой, разрешенной мне в соответствии с Общими положениями. Не будет ни пощады, ни полумер. Ваши основатели наделили меня этой властью; не удивляйтесь, когда я воспользуюсь ею.
— Хорошо сказано, — сказала Дрейфус, когда ее слова разлетелись по сетям.
Она обреченно кивнула. — Как вы думаете, это принесет хоть какую-то пользу?
— Нет. Но это все равно нужно было сказать.
Тан и его коллеги изучили данные и перетасовали маркеры. — Наготове сейчас находятся тридцать три катера, пятнадцать корветов и три крейсера, — доложил Тан.
— Как у нас со связью? — поинтересовалась Омонье.
— Пока все в порядке, и ваша передача, похоже, не была заблокирована. Поскольку корабли находятся так близко к Броне, мы можем координировать действия по защищенным каналам ближнего действия. Они работают медленно, но все экипажи этих кораблей выполняют приказы. Они знают, что нельзя перегружаться.
— Надеюсь, я права, Роберт, — ответила Омонье. — Никогда не думала, что окажусь в ситуации, когда мне придется санкционировать открытую войну против собственных граждан. Лучшее, на что я могу надеяться, — это то, что несколько предупредительных выстрелов притупят их желание вступить в полномасштабное сражение.
— Есть какие-нибудь признаки того, что они поворачивают назад? — спросил Дрейфус, теряя остатки оптимизма.
— Ничего определенного, сэр. Судя по отслеживанию расстояния и скорости, несколько отставших кораблей, похоже, передумали, но большинство остальных судов все еще движутся, как и раньше. — Тан посовещался с подчиненным, после чего они обменялись несколькими быстрыми репликами. — По нашим расчетам, первая из этих машин приблизится к нам на сто километров через три минуты.
Дрейфус мрачно кивнул. — Тогда, пожалуй, немного поздновато менять решение.
— Привести нашу собственную оборону в состояние быстрого реагирования, — сказала Омонье.
До них донеслись отдаленные звуки происходящих процессов. Дрейфус прошел через достаточное количество тренировок, чтобы представить, как оружие само раскупоривается на поверхности астероида, как стволы орудий, ракетные установки, системы слежения и автоматические средства противодействия выскакивают из бронированных укрытий. Ничего из этого не было незаметным, и все это было бы видно средствам наблюдения любого корабля, у которого хватило бы глупости не развернуться.
