— С ней все в порядке! — Гарри пытался сказать ей, но был так измучен, что едва мог говорить, не говоря уже о том, чтобы кричать.
Перси схватил Рона и потащил его обратно на берег ("Геррофф, Перси, со мной все в порядке!"); Дамблдор и Бэгмен поднимали Гарри на ноги; Флер вырвалась из рук мадам Максим и обнимала свою сестру.
— Это был зи Гриндилоу. ...зей напал на меня. ...о, Габриэль, я подумала. ...Я подумала. . .
— Иди сюда, ты, — сказала мадам Помфри. Она схватила Гарри и подтащила его к Гермионе и остальным, так плотно завернула его в одеяло, что ему показалось, будто на него надели смирительную рубашку, и влила ему в горло порцию очень горячего зелья. Из его ушей повалил пар.
— Гарри, молодец! — Воскликнула Гермиона. — Ты сделал это, ты сам узнал, как это делается!
— Ну... — сказал Гарри. Он бы рассказал ей о Добби, но только что заметил, что Каркаров наблюдает за ним. Он был единственным судьей, который не встал из-за стола; единственным судьей, не выказавшим признаков радости и облегчения по поводу того, что Гарри, Рон и сестра Флер благополучно вернулись домой. — Да, это так, — сказал Гарри, слегка повысив голос, чтобы Каркаров мог его услышать.
— У тебя в волосах водяной жук, Херми-оу-нина, — сказал Крам. У Гарри сложилось впечатление, что Крам снова обращает ее внимание на себя; возможно, чтобы напомнить ей, что он только что вытащил ее из озера, но Гермиона нетерпеливо отмахнулась от жука и сказала: — Однако, Гарри, ты уже вышел за рамки отведенного времени. ...Тебе потребовалась целая вечность, чтобы найти нас?
— Нет... Я нашел тебя в порядке. . . .
Гарри чувствовал себя все более глупым. Теперь, когда он вышел сухим из воды, стало совершенно ясно, что меры предосторожности Дамблдора не позволили бы убить заложника только потому, что их защитник не появился. Почему он просто не схватил Рона и не ушел? Он бы вернулся первым. ...Седрик и Крам не стали тратить время на беспокойство о ком-то еще; они не восприняли песню русалов всерьез. . . .
Дамблдор сидел на корточках у кромки воды, погруженный в беседу с кем-то, кто, по-видимому, был главным обитателем моря, женщиной особенно дикого и свирепого вида. Он издавал те же визгливые звуки, что и русалки, когда они находились над водой; очевидно, Дамблдор мог говорить по-русалочьи. Наконец он выпрямился, повернулся к своим коллегам-судьям и сказал:
— Я думаю, прежде чем выставлять оценки, мы проведем совещание.
Судьи начали совещаться. Мадам Помфри отправилась спасать Рона из лап Перси; она подвела его к Гарри и остальным, дала ему одеяло и немного перечного зелья, а затем отправилась за Флер и ее сестрой. У Флер было множество порезов на лице и руках, а ее мантия была порвана, но, похоже, ее это не волновало, и она не позволила мадам Помфри почистить их.
— Присмотри за Габриэль, — сказала она ей, а затем повернулась к Гарри. — Ты спас ее, — сказала она, затаив дыхание. — Хотя она и не была твоей заложницей.
— Да, — сказал Гарри, который теперь от души жалел, что не оставил всех трех девушек привязанными к статуе.
Флер наклонилась, дважды поцеловала Гарри в каждую щеку (он почувствовал, что его лицо горит, и не удивился бы, если бы у него снова пошел пар из ушей), затем сказала Рону:
— И ты тоже — ты помог...
— Да, — сказал Рон, выглядя очень обнадеженным, — да, немного...
Флер тоже наклонилась к нему и поцеловала. Гермиона выглядела просто разъяренной, но в этот момент рядом с ними раздался магически усиленный голос Людо Бэгмена, заставивший их всех подпрыгнуть, а толпу на трибунах — притихнуть.
— Дамы и господа, мы приняли наше решение.
Хозяйка поселения Муркус подробно рассказала нам, что произошло на дне озера, и поэтому мы решили присудить каждому из чемпионов по пятьдесят баллов следующим образом. . . .
— Флер Делакур, несмотря на то, что она продемонстрировала превосходное использование заклинания "Голова-пузырь", подверглась нападению Гриндилоу, когда приближалась к своей цели, и не смогла вернуть заложницу. Мы присуждаем ей двадцать пять очков.
Аплодисменты трибун.
— Я заслужила ноль, — хрипло произнесла Флер, качая своей великолепной головой.
— Седрик Диггори, который также использовал заклинание "Голова-пузырь", вернулся первым со своим заложником, хотя он вернулся на минуту позже установленного срока в час. — Раздались громкие аплодисменты толпы хаффлпаффцев; Гарри увидел, как Чо бросила на Седрика сияющий взгляд. — Таким образом, мы начисляем ему сорок семь баллов.
Сердце Гарри упало. Если Седрик и не уложился во время, то, скорее всего, так оно и было.
— Виктор Крам использовал неполную форму трансфигурации, которая, тем не менее, была эффективной, и вернулся вторым со своим заложником. Мы присуждаем ему сорок баллов.
Каркаров хлопал особенно усердно, с видом величайшего превосходства.
— Гарри Поттер использовал жаберную траву с большим эффектом, — продолжил Бэгмен. — Он вернулся последним, и время его выступления значительно превысило установленный час. Однако староста сообщает нам, что мистер Поттер был первым, кто добрался до заложников, и что задержка с его возвращением была вызвана его решимостью вернуть всех заложников в безопасное место, а не только своих собственных.
Рон и Гермиона одновременно посмотрели на Гарри наполовину раздраженно, наполовину с сочувствием.
— Большинство судей, — и тут Бэгмен бросил на Каркарова очень неприязненный взгляд, — считают, что это свидетельствует о моральных устоях и заслуживает высшей оценки. Однако... Оценка мистера Поттера составляет сорок пять баллов.
У Гарри екнуло в животе — теперь он был наравне с Седриком за первое место. Рон и Гермиона, застигнутые врасплох, уставились на Гарри, затем рассмеялись и начали аплодировать вместе с остальными зрителями.
— Вот так, Гарри! — Рон перекрикивал шум. — В конце концов, ты вовсе не был тупицей — ты проявлял твердость духа!
Флер тоже хлопала изо всех сил, но Крам совсем не выглядел счастливым. Он попытался снова вовлечь Гермиону в разговор, но она была слишком занята, подбадривая Гарри, чтобы слушать.
— Третье и последнее задание состоится на закате двадцать четвертого июня, — продолжил Бэгмен. — Чемпионы будут уведомлены о том, что их ждет, ровно за месяц до этого. Спасибо всем вам за вашу поддержку чемпионов.
"Все кончено", — ошеломленно подумал Гарри, когда мадам Помфри начала загонять чемпионов и заложников обратно в замок, чтобы они переоделись в сухую одежду. ...все кончено, он справился. ...теперь ему не о чем было беспокоиться до двадцать четвертого июня. . . .
Поднимаясь по каменным ступеням в замок, Гарри решил, что в следующий раз, когда он будет в Хогсмиде, он купит Добби по паре носков на каждый день в году.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
БРОДЯГА ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Одним из самых приятных моментов после выполнения второго задания было то, что всем очень хотелось услышать подробности о том, что произошло на озере, а это означало, что Рон в кои-то веки оказался в центре внимания вместо Гарри. Гарри заметил, что версия событий Рона слегка менялась с каждым пересказом. Сначала он сказал то, что казалось правдой; во всяком случае, это совпадало с рассказом Гермионы — Дамблдор погрузил всех заложников в заколдованный сон в кабинете профессора Макгонагалл, предварительно заверив их, что они будут в полной безопасности и проснутся, когда снова окажутся над водой. Однако неделю спустя Рон рассказывал захватывающую историю о похищении, в которой он в одиночку сражался с пятьюдесятью вооруженными до зубов русалками, которым пришлось избить его, чтобы заставить подчиниться, прежде чем связать.
— Но у меня была припрятана волшебная палочка в рукаве, — заверил он Падму Патил, которая, казалось, была намного внимательнее к Рону теперь, когда он привлекал к себе так много внимания, и старалась заговорить с ним каждый раз, когда они проходили по коридорам. — Я мог бы взять этих морских идиотов в любое время, когда бы захотел.
— Что ты собирался делать, храпеть на них? — язвительно спросила Гермиона. Люди так часто дразнили ее тем, что она-то, по чему Виктор Крам будет скучать больше всего, что она была в довольно раздражительном настроении.
Уши Рона покраснели, и после этого он вернулся к версии событий из "заколдованного сна".
С наступлением марта погода стала более сухой, но жестокие ветры обдирали им руки и лица каждый раз, когда они выходили на улицу. Почта доставлялась с задержками, потому что сов то и дело сносило с курса. Коричневая сова, которую Гарри отправил Сириусу с датами выходных в Хогсмиде, появилась за завтраком в пятницу утром с половиной перьев, торчащих не в ту сторону; не успел Гарри разорвать ответ Сириуса, как она улетела, явно опасаясь, что ее снова отправят на улицу.
Письмо Сириуса было почти таким же коротким, как и предыдущее.
"Будь в "Стайл" в конце дороги, ведущей из Хогсмида (мимо "Дервиша" и "Бэнгса"), в субботу в два часа дня. Принеси столько еды, сколько сможешь."
— Он не вернулся в Хогсмид? — недоверчиво спросил Рон.
— Похоже на то, не так ли? — спросила Гермиона.
— Я не могу поверить, что он попался, — напряженно произнес Гарри, — если его поймают.
— Он зашел так далеко, не так ли? — спросил Рон. — И не похоже, что это место больше кишит дементорами.
Гарри задумчиво сложил письмо. Если быть честным с самим собой, он действительно хотел снова увидеть Сириуса. Поэтому к заключительному уроку дня — двойному занятию по зельеварению — он подошел значительно бодрее, чем обычно, спускаясь по ступенькам в подземелья.
Малфой, Крэбб и Гойл стояли, сбившись в кучку, за дверью класса вместе с группой слизеринок Панси Паркинсон. Все они смотрели на что-то, чего Гарри не мог видеть, и от души хихикали. Похожая на мопса мордочка Панси взволнованно выглядывала из-за широкой спины Гойла, когда Гарри, Рон и Гермиона приблизились.
— Вот и они, вот и они! — захихикала она, и кучка слизеринцев распалась. Гарри увидел, что у Панси в руках журнал "Ведьмин еженедельник". Движущаяся картинка на обложке изображала кудрявую ведьму, которая, широко улыбаясь, указывала волшебной палочкой на большой бисквитный торт.
— Возможно, там ты найдешь что-нибудь интересное, Грейнджер! — Громко сказала Панси и кинула журналом в Гермиону, которая испуганно поймала его. В этот момент дверь подземелья открылась, и Снейп поманил их всех внутрь.
Гермиона, Гарри и Рон, как обычно, направились к столу в дальнем конце подземелья. Как только Снейп повернулся к ним спиной, чтобы записать на доске ингредиенты для приготовления сегодняшнего зелья, Гермиона поспешно просмотрела журнал, лежавший под столом. Наконец, на центральных страницах Гермиона нашла то, что они искали. Гарри и Рон наклонились поближе. Цветная фотография Гарри озаглавила короткую заметку под названием:
"Тайная сердечная боль Гарри Поттера
Возможно, мальчик, не похожий ни на кого другого, — и все же мальчик, испытывающий все обычные муки подросткового возраста, пишет Рита Скитер. Лишенный любви после трагической гибели своих родителей, четырнадцатилетний Гарри Поттер думал, что нашел утешение в своей постоянной подруге по Хогвартсу, магглорожденной Гермионе Грейнджер. Он и не подозревал, что вскоре ему предстоит пережить еще один эмоциональный удар в жизни, и без того полной личных потерь.
Мисс Грейнджер, простая, но амбициозная девушка, похоже, питает пристрастие к знаменитым волшебникам, которое Гарри в одиночку не может удовлетворить. С тех пор как в Хогвартс прибыл Виктор Крум, болгарский ловец и герой последнего чемпионата мира по квиддичу, мисс Грейнджер завоевала расположение обоих мальчиков. Крам, который открыто влюблен в коварную мисс Грейнджер, уже пригласил ее навестить его в Болгарии на летних каникулах и настаивает, что "никогда не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке".
Однако, возможно, не сомнительное природное обаяние мисс Грейнджер привлекло внимание этих несчастных мальчиков.
"Она действительно уродлива, — говорит Панси Паркинсон, симпатичная и жизнерадостная студентка четвертого курса, — но из нее вполне получилось бы приготовить любовное зелье, она довольно сообразительная. Я думаю, именно так она это и делает. "
Любовные зелья, конечно, запрещены в Хогвартсе, и, без сомнения, Альбус Дамблдор захочет расследовать эти заявления. А пока доброжелатели Гарри Поттера должны надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной кандидатуре."
— Я же говорил тебе! — Прошипел Рон на Гермиону, когда она уставилась на статью. — Я же говорил тебе не раздражать Риту Скитер! Она изобразила тебя какой-то... алой женщиной!
Гермиона перестала выглядеть удивленной и прыснула от смеха.
— Алая женщина? — повторила она, дрожа от сдерживаемого смеха и оглядываясь на Рона.
— Так их называет моя мама, — пробормотал Рон, и уши его покраснели.
— Если это все, на что Рита способна, то она теряет хватку, — сказала Гермиона, все еще хихикая, и бросила "Ведьмин еженедельник" на пустой стул рядом с собой. — Что за куча старого хлама.
Она посмотрела на слизеринцев, которые внимательно наблюдали за ней и Гарри с другого конца комнаты, чтобы понять, расстроила ли их статья. Гермиона одарила их саркастической улыбкой и помахала рукой, после чего она, Гарри и Рон начали распаковывать ингредиенты, которые понадобятся им для приготовления зелья для обострения ума.
— Однако есть кое-что забавное, — сказала Гермиона десять минут спустя, держа пестик над миской с жуками-скарабеями. — Откуда Рита Вритер могла знать? . . ?"
— Знала что? — быстро спросил Рон. — Ты случайно не смешивала приворотные зелья, а?
— Не говори глупостей, — огрызнулась Гермиона, снова принимаясь растирать своих жуков. — Нет, это просто... откуда она узнала, что Виктор пригласил меня навестить его летом?
При этих словах Гермиона густо покраснела и решительно отвела взгляд от Рона.
— Что? — переспросил Рон, с громким стуком роняя пестик.
— Он спросил меня об этом сразу после того, как вытащил меня из озера, — пробормотала Гермиона. — После того, как он избавился от своей акульей головы. Мадам Помфри дала нам обоим одеяла, а потом он отвел меня подальше от судей, чтобы они не слышали, и сказал, что, если я ничем не буду занята летом, не хотела бы я..."
"И что ты сказала?" — спросил Рон, который взял пестик и принялся растирать его по столу в добрых шести дюймах от своей миски, потому что смотрел на Гермиону.
— И он действительно сказал, что никогда ни к кому другому не испытывал таких чувств, — продолжала Гермиона, покраснев так, что Гарри почти почувствовал исходящий от нее жар, — но как Рита Вритер могла его услышать? Ее там не было. ...или она была? Может быть, у нее есть плащ-невидимка; может быть, она прокралась на территорию, чтобы понаблюдать за выполнением второго задания. . . ."
— И что ты сказала? — Повторил Рон, стуча пестиком с такой силой, что на столе осталась вмятина.
