— Что, живешь столько и смерти уже не боишься? — сын Маркуса сел перед ним на корточки, поигрывая пистолетом в руке, специально искушая.
— Боюсь. Страшно умирать, зная, что такие как ты могут погубить все, что мы строили с твоим отцом. Ты разрушил все, чего он добился за пятьдесят лет...
— Не слишком многого он добился — парировал парень — Лугару так и не перестали быть угрозой. Их давно можно было уничтожит. Теперь этим мой отец и займется. Ему нужно еще лишь несколько дней, чтобы понять это. Потом он снимет осаду, и мы отправимся на войну.
— Ты желаешь лишь собственной славы и доблести... Тебе плевать на наш вид. Плевать на то, сколько погибнет народу.
— О наш вид всю нашу историю вытирали ноги. И мы сможем показать миру, чего стоим...
— Ты в ближайшем будущем покажешь миру только свой гниющий труп...
Новый удар размозжил Виктору мочку уха.
— Ты жив лишь потому что нужен моему отцу. И как заложник ценен... Но не злоупотребляй моим терпением.
— Бедное дитя... — вновь улыбаясь, оборотень поднял глаза — Столько ненависти... К отцу, к окружающим, даже к себе. Ты мечтаешь о величии, а у тебя было все, чтобы этого добиться. Вместо этого ты выбрал хаос. Тебя запомнят не как героя...
— Уж тебя они не запомнят, как героя — стиснув зубы, Сэм сдержал новый порыв ярости — На твоих руках кровь невинных. Стоило сделать все сразу и тогда...
— Я не виню себя в их смерти — в глазах заложника скользнуло омерзение — Я виню только тебя. Если бы только твоя мать знала, что ты делал...
— Не смей говорить о ней — процедил сын вожака — Она умерла. Я не отчитываюсь перед ней. Как и перед тобой.
Поднявшись, он бросил взгляд на сломленного высшего командира и пошел наверх на главный наблюдательный пост. Солдаты еще со вчерашнего дня не разделяли оптимизм их лидера. Маркус бы не стал ставить блокаду из бронетехники, если бы решился на войну. Но штурм обойдется им дорого. Особенно, если захотят взять живыми...
Москва. Белый дом. 4 октября. 1994 год.
— Он наверняка уже мертв... — оглядывая двенадцать разрушенных танковым обстрелом этажей, сказал Семен.
— Нет — Маркус даже не смотрел в сторону оцепленного здания.
Ему удалось вернуться в Москву лишь сегодня. Стоило войскам оборотней пересечь территориальные воды лугару, как завязалась битва — их враги были подготовлены к атаке. С другой стороны солдаты перебили всех вампиров Самаэля на Украине, и европейский клан готовился наступать со стороны Румынии, пока в войне с лисами наступила небольшая пауза.
Дальнейшую катастрофу вожаку удалось предотвратить личным присутствием. Теперь осталось ждать послов и заключить мир... Заплатив огромную цену...
— Мы предложили им сдать Сэма, а взамен пощадить их всех. Но это было пять дней назад — он собрал верных людей.
— Стоит увидеть меня — они либо убьют его, либо сдадутся — Маркус выглядел полностью отрешенным.
А после перепрыгнул через танк и направился к зданию. Было несколько легких попыток штурма, которые закончились ничем. Тогда начали просто обстреливать здания, стремясь деморализовать врага. Хорошо еще, что Сэм не дошел до того, чтобы прикрываться заложниками.
Постояв десять минут перед входом, вожак медленно зашел внутрь. Все оказалось так, как он ожидал. В сердцах солдат окончательно исчезла надежда на благополучный исход, когда появился Маркус. Сэма застали врасплох, хотя ему удалось убить двоих голыми руками. И теперь он сидел на коленях в зале со связанными руками и мешком на голове. А пятеро автоматчиков держали его на прицеле.
Виктора и других заложников освободили, после чего он принял командование на себя.
Стоило вожаку войти в зал, как он опустился перед ним на колено, опустив голову. Обычай, который он никак не мог забыть со времен старых вожаков.
— Я подвел тебя...
Больше Маркус ничего не дал ему сказать.
— Это не твоя вина.
— Я хочу оставить пост высшего командира.
— Твое право — не стал его удерживать вожак и подошел к своему сыну.
— Предатели... твари... — не прекращал шептать поверженный оборотень.
С него содрали всю экипировку, и обнаженное до пояса тело выглядело не слишком хорошо. С ним определенно работали быстро и профессионально. И совсем не церемонясь.
— Сними с него мешок — приказал вожак одного из оборотней.
Те явно расслабились, поняв, что их не собираются убивать.
Когда сняли мешок, Сэм медленно поднял глаза на отца.
Ничего не сказав, Маркус сильным ударом выбил ему челюсть. Теперь его лицо представляло собой жуткое зрелище.
— Просто убей... — ему с трудом удавалось говорить.
Если можно назвать речью нечленораздельные звуки, с трудом складывающиеся в слова.
— Нет. Ради твоей матери... Нет... — тихо сказал вожак и повернулся к Виктору — Увези его. Настолько далеко как хочешь. И выброси где-нибудь.
Он присел перед сыном.
— Если ты вернешься... Или кто-то подосланный тобой придет к нам... Ты умрешь. В этом мире тебе не скрыться от меня... Я всегда буду где-то рядом.
Встав и бросив последний взгляд на Сэма, кивнул Виктору. Оборотню вновь накинули мешок на голову и увели.
В полуразрушенный зал вошел Семен.
— Прибыли послы лугару. Вампирские на подходе — будут позже.
— Я приму их здесь. Незачем устраивать пышные приветствия.
Через час генералы Мальком и Армстронг вошли в зал. Пришли сами, совершенно не боясь за свою жизнь. Хотя их сопровождали десять вооруженных солдат.
Вожак сидел за обгоревшим столом, не предлагая гостям сесть.
— Рад видеть вас... — с напускной любезностью поприветствовал их вожак.
— Учитывая обстоятельства, тебя мы рады видеть больше — поправил Армстронг.
Мальком молчал, а в его глазах плясала ненависть.
— Какие ваши условия?
— Мы хотим пройти на юг через вашу территорию.
Этого следовало ожидать. Китай занял бескомпромиссную позицию в отношении всех нелюдей. Даже пропускать их через свою территорию не хочет. С другой стороны — африканские вампиры, удерживающие за собой солидную часть Аравии. А теперь и Афганистан — главную цель лугару. Сначала его пытались удержать оборотни, а теперь его заняли вампиры. А их давняя попытка закрепиться во Вьетнаме провалилась...
— Это включает в себя создание баз на вашей территории для переброски и налаживание поставок оружия и боеприпасов...
— Нет — твердо сказал Маркус.
Армстронг не удивился отказу.
— Ты не в лучшем положении, чтобы отказываться. Мы разгромили солидную часть твоего флота за несколько дней. В таком темпе...
— На суше вам не выиграть. Тонем мы всегда одинаково — что люди, что звери — вожак несколько раз постучал пальцами по столу — Сначала вы обустроите здесь базы, потом начнете полномасштабную интервенцию. А потом принудите участвовать в наших войнах. Вы так уже пытались делать с лисами, да те вовремя все поняли и выперли вас, как только появилась такая возможность...
Теперь ненависть уже плясала в глазах Армстронга. После Второй Мировой лугару пытались закрепиться в Европе, но лисы воспротивились. Генерал был готов отдать приказ о начале новой войны, но таинственное высшее командование отказало ему в этом.
— Ты согласишься на эти условия — с нажимом сказал лугару.
— Или что? — оборотень чуть склонил голову в сторону.
Его белый глаз встретился со взглядом Малькома и тот побледнел.
— Мы раздавим тебя — едва ли не прохрипел генерал, сжав кулаки.
— Не выйдет — покачал головой вожак — У вас плохо обстоят дела в тылу. А это главный козырь в войне. Я же сверну флот, переведу все войска на сушу. И буду драться до последнего солдата. А даже моих сил не хватит... Я нажму на кнопку. Мы будем на своей территории, и вряд ли американское правительство будет против, если мы будем бомбить ядерными ракетами собственную территорию.
— Ты не посмеешь! — от Армстронга прошла мощная волна энергии, но вожак даже ухом не повел.
— К этому времени правительства нашей страны не будет существовать, я возьму на себя управление. Никто меня не остановит.
— Ты тоже мало от этого выиграешь...
— Для меня главное, чтобы не выиграли вы. Поэтому я рассмотрю более мягкие условия.
Генералы переглянулись, и лугару с презрением сказал:
— Три базы.
— Одна.
— Две...
— Одна — твердо настаивал Маркус.
— В Москве. Это наше последнее слово. И еще... Запрет на какие-либо вооруженные силы на определенных территориях — генералы явно были готовы к худшему, но надеялись, что до этого не дойдет.
Теперь они окончательно уверились, что вожак безумен.
— С полным списком контингента и докладывая мне обо всех передвижениях ваших агентов по моей территории — согласился Маркус с оговоркой.
Хмыкнув, Армстронг вышел из зала.
— Та битва во Вьетнаме была не последней — сказал Мальком, задержавшись — Я не знаю, что ты тогда... сделал. Но я с этим покончу. Убив тебя...
— В любое время — пожал плечами вожак.
Поздно ночью прибыл посланник Самаэля. Его вели всего двое охранников, считая менее опасным. На этот раз встреча произошла на набережной перед Белым домом, откуда открывался хороший вид на огни ночного города.
— Лейтенант Вильхем — представился вампир, отдав честь.
— Какого это — видеть Москву? Она ведь была для вас близко тогда во Второй Мировой... — начал издалека вожак, оперевшись на борт набережной.
— Мои родители воевали на западном фронте. Это у повелителя Самаэля мечта — покорить Москву.
— И какое же у него предложение?
— Мы готовы заключить мир на пятнадцать лет. Мы не будем на вас нападать в течении этого срока. Вы знаете, что нашему слову можно верить...
Это точно. Если обещали, что убьют тебя через пятнадцать лет — значит, действительно попытаются это сделать.
— Цена?
— Несколько ваших городов, кусочек Москвы. Это хорошая цена.
Да, действительно хорошая. Потому что иначе и европейский клан вступит в войну, чтобы урвать сытный кусочек. А лугару будут только рады передышке и подождут, пока все прикончат друг друга. И угрожать ядерным ударом вампирам бесполезно... Им не так сильно нужна местная инфраструктура. Они никуда не собираются после завоевания России.
Это лучше, чем потерять все. Возможно, это и к лучшему... Война была неизбежна. Щенок лишь самолично развязал ее. Нет, нельзя искать ему оправдания.
— По рукам — без тени сомнения согласился Маркус.
Нужен новый план. Гораздо лучше, чем сидеть и ждать, пока кто-то решит начать новую войну...
Урал. Развалины храма оборотней. 27 декабря. 2010 год.
Работа по раскапыванию развалин длилась уже несколько месяцев. Работа двигалась медленно — обрушавшаяся гора была из очень твердого камня, и норовила обвалиться еще раз, если что-то пойдет не так.
— Нам следовало использовать всю эту рабочую силу в Москве — покачал головой Виктор, стоя рядом с Максимом.
Они оба смотрели на то, как медленно расчищают вход в главное прибежище старых вожаков.
— Маркус не хотел его раскапывать... Говорил, что там не осталось ничего, что стоило внимания.
— Может, он был прав — пожал плечами парень — Но ведь ты не был на самых нижних уровнях. Неизвестно, что там может быть...
— Там бывали только старые вожаки. Что там делали эти глупцы — знал только Маркус...
Бывший, а теперь снова действующий командир недолюбливал старых вожаков, не одобряя их режим и методы.
— Не желаешь, что вернулся? — спросил оборотень.
Тут к ним медленно подошел ручной волк, и Максим погладил его макушку и почесал за ухом, сняв перчатку. На других оборотней зверь злобно рычал, не подпуская к себе.
— Я понимаю, что сейчас мой опыт нужен виду как никогда раньше — холодный ветер развевал его длинные светлые волосы, а снежинки застревали в них.
— Тогда что посоветуешь насчет предложения Сэма о мире?
— Хочешь сказать, предложение Годфри? — в голосе оборотня скользнуло недовольство.
Неделю назад по видеосвязи Сэм вместе со стоявшим за спиной старым вожаком объявил о том, что хочет заключить мир. Только предлагает обсудить условия на их территории. Боятся за свою безопасность...
— Да, предложение Годфри — согласился Максим.
И так было ясно, что за спиной сына вожака стоял кто-то более могущественный. И теперь он показал свое лицо.
— Мне не хочется заключать мир ни с тем, ни с другим — вздохнул Виктор — Но в лучшем ли мы положении, чтобы воевать?
Единственное, чего не понимал высший командир — почему они почти тут же трусливо поджали хвост и запросили мир. Сейчас самое подходящее время для революции.
— Значит, я поеду в Китай — решил парень — Теперь они наши, и им можно диктовать любые условия.
Тут к ним подбежал рабочий оборотень.
— Мы нашли вход!
Неизвестно где. 25 февраля. 2011 год.
Новый электроразряд пробудил меня. Я даже не заметил, как вырубился.
— Это все, что ты хочешь нам рассказать? — спросил искаженный голос.
— Я больше ничего не знаю...
Сколько уже прошло времени, с тех пор как меня сунули сюда? Они получили все, что хотели, я больше ничего не знаю... Не знаю...
— Вернемся к твоему... старому знакомому.
Я и о нем рассказал? Проклятье, этому просто невозможно сопротивляться — тебе кажется, что ты просто ведешь аудиодневник.
— Ты говоришь, что видел его в Москве, Нью-Йорке и Лондоне. Но в Нью-Йорке мы следили за тобой! С тобой никого не было.
— Нет... — прохрипел я.
Этого не может быть. В голове мелькнула фраза волка-оборотня, сказанная в Лондоне:
— С кем ты разговариваешь?..
Как такое может быть? Неужели я давно тронулся головой...
— В Лондоне что-то произошло. Почему ты убил Берча? Лисы провели анализ... Ты убил его хладнокровно и без колебаний.
— Нет... я... я не знаю как это вышло...
Мне не поверят. Даже не знаю, слышат ли мой хрип.
— Поэтому мы задаем тебе самый главный вопрос. На кого ты работаешь? Кто твой связной?
— Последователи... — прошептал я.
Кто такие последователи? Откуда вообще взялось это слово? Определенно откуда-то из глубин подсознания.
— Кто эти Последователи? Как их найти?
А в этой допросной хорошие микрофоны — я даже себя не слышал.
— Я не знаю...
— Это бесполезно. Он сейчас вырубится.
Новый электроразряд. В этот раз я вновь не сдержал крик. Откуда-то нашлись на него силы...
— Боль это ничто. Отвечай на наш вопрос. Кто такие последователи? Кто их связной? Чего они хотят?
— Я не знаю! — мой крик был полон отчаяния.
Но молить о пощаде они не заставят.
— Бесполезно...
— Я ним сам поговорю.
Где-то наверху включился свет. За стеклом допросной камеры сидело два человека. Один быстро ушел, а второго я узнал. Коннорс. Сукин сын... Нашли лучшего, чтобы пытать меня.
Тут в допросную вошел Армстронг и начал освобождать меня. А после одним рывком запустив меня в противоположную стену. Наверняка мой крик далеко разнесся через открытую дверь — игла до сих пор была воткнута в затылок, и это причиняло страшную боль. Но провод оказался достаточно крепким, и ее вырвало из моей головы в полете.
