Потрясенный граф лежал на термитнике и ошеломленно смотрел на мать. А потом вдруг вскочил и, бешено подпрыгивая и бья себя по спине и бокам, и стал с криками срывать с себя одежду.
По лицам привязанных мужчин текли слезы, они мычали; размазанные красные и черные полосы грязи делали их похожим на клоунов, когда они делали гримасы.
Увы, термиты были живыми и настоящими, хоть невозможно было представить, кто приказал привезти и поставить их в комнаты для гостей вместе с аквариумами с пираньями с другой стороны комнаты.
Очевидно, чтобы утихомирить адскую боль, граф опрокинул на себя стоявший горшок, не поняв, что это не вода, а бочонок томатного соуса...
Я изнемогала. С Мари же случилась истерика, и она даже руку поднять не могла, чтобы тыкнуть пальцем в них, как хотела: она только содрогалась и только тихие слезы текли по ее лицу.
Джо, не в силах выдержать вида пытаемых так жестоко мужчин, сам обрезал веревки, и они с криками заметались по комнате, высоко подпрыгивая и срывая с себя шмотки. Посредине бешено танцевал, хватаясь за задницу, полуголый граф, которому досталось больше всего. Он совсем обезумел от боли и уже ничего не видел.
И в это время, наконец, взломали дверь. Мы с Мари лежали на земле в обнимку, словно патриции за завтраком, и тихо визжали, стоня, глядя на группу крутящихся и подпрыгивающих мужчин с голым разрисованным графом во главе.
Чуть впереди нас сидели, с восторгом глядя на эту картину, как в театре, хохочущий китаец с индейцем, вытиравшим слезы.
От вида голого размалеванного графа, отплясывающего джумбу, с вломившимися спасателями случился шок.
— Ах, мой сын такой шутник, — с трудом сказала ворвавшейся знати по-французски сквозь смех тут же нашедшаяся старая бабушка, сидевшая впереди всех, вытирая льющиеся слезы. — Принцессы совсем впали в депрессию от долгого пути, и граф с мальчиками решил их повеселить... Не волнуйтесь, все было пристойно, ведь я здесь... — выговорила она, с трудом сдерживая рыдания.
Графиня с криком вцепилась графу в лицо и упала в обморок прямо на муравьев...
От вида открывшейся двери мужчины, наконец, пришли в себя и ринулись в нее, сметя стоявших зрителей. Очевидно, они "поделились" с теми немного своими термитами при ударе, потому что некоторые дамы стали вдруг подпрыгивать и вертеться, ничего не понимая и в ужасе задирая платья. Вскочившая с муравейника графиня с окружившими ее проклятыми дочерьми, не подумавшими, где они присели над матерью, плясала не джумбу, а канкан.
Я думала, что я умру... Мари только сдавлено хрипела, а по лицу бабушки катились большие-большие слезы...
Глава 41.
Через пол часа мы все еще сидели в одной из комнат с отцом и матерью Мари, приводя себя в порядок.
— Уезжаем! — первым делом скомандовал очнувшийся и пришедший в себя граф.
— Было отдано приказание никого отсюда живьем не выпускать, — тихо и заискивающе сказала я. — Королева захотела увидеть нас живыми...
Проклятая бабулька уже рассказала графу и графине Кентеберийским, что произошло. Графиня снова упала в обморок, а граф сидел, сжав руками виски.
— Ходячая катастрофа, — сказал он мне. — Скажи мне хоть, что мне делать?
— Господи, чего вы волнуетесь, — недоуменно проговорила я. — У нас есть еще Франция...
— Но моя репутация...
— Твоя репутация не идет ни в какое сравнение с репутацией дяди Джорджа... — сказала Мари.
Я не могла даже улыбаться, ибо болели скулы.
— О Господи! — сказал граф.
— Он застрелится? — любопытством спросила я.
Граф люто взглянул на меня.
— Принц и Логан тоже? — с сожалением спросила я. — А где я возьму такого ювелира, как Юникс, — я печально поникла.
Граф кусал руки от злости.
— Это была большая ошибка, — наконец напряженно заявил он.
— Жаль, что тебя там не было, — сказала Мари.
— Что?!?!
Я представила, как граф танцует голым, и села на пол от смеха.
— Вы танцуете, папá? — спросила я.
Граф готов был нас обоих убить.
— Ой, папа, я вовсе не то имела в виду, — задыхаясь от смеха, извинилась дочь. — Я имела в виду, что там было так интересно, — мы никогда еще так не развлекались, правда, Лу?
— Цирк! — авторитетно подтвердила я. — Вам не обязательно было участвовать граф, но оно стоило того, чтоб увидеть самому... Вы много потеряли... Вам не обязательно было прыгать...
Мне пришлось поспешно вскочить и отпрыгнуть, ибо граф озверел.
Мари задыхалась от смеха.
— Ой, папа, ты такой шалун! — сказала она по-французски.
Теперь уже я задыхалась от смеха.
— Клянусь, я вас обоих сейчас разложу и выпорю! — угрожающе пообещал граф. — Несмотря на то, что вы выглядите взрослыми!
— Джо, ты где? — просто так, от нечего делать, спросила я.
— Моя тут! — ответил китаец, сидевший у двери.
Граф ощутимо помрачнел.
— Давно уже пора заняться твоим воспитанием, — встревожено сказал он. — Для начала отослать китайцев...
— А потом Лу укладут и... изнасылуут! — с чувством махнув рукой, сказал китаец. — Сколько их было уже!
Граф выругался.
— Лу, что ты с ними делаешь? — выругался граф.
Я ошалела от такого несправедливого обвинения.
— Ницего не делает, — откликнулся китаец. — Я всегда внимательно слезу, цтоб она до брака с ними ницего не делала! Цто мы, цесть не понимать?!
Китаец кажется, обиделся.
А вот я обиделась точно.
— Что это вы себе позволяете? — хмуро спросила я. — Что хочу, то и буду делать с мужчинами! — я махнула кулаком. И вообще, сегодня я окончательно увидела их звериную сущность, — они мне не нужны! — истерически выкрикнула я.
— Они что, танцевали совсем голые? — с ужасом спросила очнувшаяся графиня. — И вы видели, юные девочки, их звериную сущность?! — она снова упала в обморок. Мари грохнулась на кровать рядом с ней, а я упала рядом.
— Кажется, сегодня классный день! — размазывая слезы, истерически выкрикнула я, задыхаясь от смеха.
— Я так и знала, что еще ничего не кончилось, — радостно выдохнула Мари.
Граф уже просто боялся подходить к нам и нападать на нас. Он явно подозревал, что в этом случае нарвется на просьбу не показывать свою звериную мужскую сущность и только яростно мугыкал себе под нос от злости, бросая на нас затравленные взгляды из дальнего угла.
Мы с Мари хохотали безостановочно до бесчувствия, глядя в потолок, пока не обессилели. Я уже просто сдвинулась и не могла остановиться. Достаточно было мне, повернувшись, встретиться с Мари глазами, как мы начинали давиться снова.
В дверь осторожно вошла старушка.
Увидев ее, нас Мари чуть не скрутил припадок.
— Прекратите, бесстыжие девчонки! — крикнула она.
— Весь час так, — обречено сказал граф. — Никак не могут успокоиться...
— А, так у них истерика! — удовлетворенно сказала бабушка.
Мы с Мари начали просто рыдать во весь голос, перестав сдерживаться.
— Я не могу, — жалобно простонала я. — Мне... мне... больно...
— Ах уж эти мужчины, — сочувственно сказала бабушка. — Звери!
Китайцы грохнули. Мы с Мари завизжали, не в силах остановиться.
— Что же вы хотели, — виновато сказала бабушка, рассердившись на то, что она не понимала, что происходит, — потри любого мужчину и наружу выпрет звериная су...
Нас с Мари разбил паралич. Мы так и корчились на земле, как в падучей.
— Граф, прекратите немедленно!!! — визжа от смеха, сумела крикнуть я. — Вон, вон, все вон, я не могу вас видеть!!!
Услышав мой молящий дикий крик, в комнату ворвался уже известный мне мажордом со слугами, и, увидев мое состояние, почему-то, я до сих пор не поняла почему, они дословно выполнили мое приказание, яростно вытолкав графа и бабушку взашей, как те не сопротивлялись. Почему они мгновенно подчинились именно мне, это вопрос, но творилось невероятное...
Боже, что творилось! Я просто рыдала во весь голос, глядя, как за руки и ноги графа выносят из комнаты, — от вида отца меня начали бить спазмы. Слезы летели в четыре ручья во все стороны от моего красного как рак лица, когда бабулька сопротивлялась.
Мари отвернулась к стенке, чтобы уже не видеть этого кошмара, потому что она не могла этого выдержать между всхлипываниями.
Она повернулась, чтобы увидеть, как очнувшуюся и ошалевшую от такой картины графиню выносят из спальни прямо с диваном. Ничего не понимающая графиня-мама, плывя как на корабле, закрыв лицо руками от страха визжала во весь голос, пытаясь проснуться от кошмара, а мы с Мари достигли последней стадии, уже просто мыча от истерического невыносимого смеха. Я боялась, что меня хватит удар и на сегодня все кончится...
— Что с ними? — встревожено спросил кто-то.
— Лежат как мертвые, уставившись в потолок, — раздался в полумраке тихий голос.
— Осторожно, там ее китайцы, — ойкнул кто-то.
Дверь мгновенно закрылась.
Застонав, я приподнялась.
— О Боже, — сказала я, чувствуя, как болит ноющее тело. Говорить совсем не хотелось. — Не могу понять, почему я чувствую себя такой обессиленной, ведь я еще даже не танцевала.
— Мама всегда говорила, что мужчины доводят женщин до изнеможения, но я никогда не думала, что это так плохо... — простонала Мари.
От двери кто-то захихикал. Я рассмотрела снова всунувшуюся вихрастую голову.
— Мир, дружба народам, Китай, — поспешно сказал Джекки, углядев китайца, и подняв две сложенные руки, помахав ими ему. — Как насчет того, чтобы пойти танцевать? — быстро обратился он к нам.
Я ойкнула.
— Что-то все попытки плохо кончались, — застонав, проворчала Мари.
— На этот раз я выставил охрану, — успокаивающе сказал Джекки. — Враги не пройдут! Логан к тому же не может идти. У него, сказали, нет в замке запасной одежды...
Мари облегченно вздохнула.
— Теперь бы еще тебя куда-то засунуть, — сказала она. — И все будет класс.
Принц, кажется, обиделся.
— А мама? — спросила я.
— Она танцует...
— О? — сказала Мари.
— Слушай, а что про нас говорят? — вздохнула я, приподнимаясь. — Нас еще где-нибудь будут принимать?
— Ходят слухи, что от вашей красоты мужчины дуреют... Граф Кентеберийский упал в обморок... Граф Вернуэльский тронулся от вашего вида и танцевал голый, предлагая вам графство, руку и сердце, пока его не скрутили санитары... Уже было две кровавые дуэли...
— Логан убил моего Юникса? — вскочила я.
— Не волнуйся, это только слухи, — успокоил принц от двери.
— Но он действительно танцевал голый, — хихикнула Мари.
— Мари, прекрати, — устало простонала я. — Я не могу больше смеяться, это уже просто больно и не радостно!
— Так, Джекки, слиняй, — совершенно непочтительно строго обратилась к его высочеству Мари. — Мы будем приводить себя в порядок.
— Слышал бы тебя кто-нибудь из твоих поклонников, упал бы в обморок, — прохихикал Джекки, делая вид, что падает, но дверь аккуратно закрыл. — Только не сидите тут час, как это делают дамы...
— Идзи, идзи, — сказал китаец, толкнув его в спину.
— Когда женюсь, первым делом вышлю абсолютно всех китайцев из страны, — чувствуя себя в защите за дверью, обозлено крикнул Джекки, удаляясь.
— Поцему китайцев? — удивился тот.
— Видишь ли, на большое торжество всех воров выпускают из тюрьмы, — смутилась Мари. — Всякое доброе дело хорошо... Или дать свободу разноцветным птичкам, выпустив их из клетки, чтоб летели до самого своего дома...
— Ага... Всех цветных домой... Доблое дело, — уловил наконец связь китаец. — Дать, цтоб летели до самого Китая. — И добавил. — Не бывать ему твоим музем.
— Пожалуйста, заткнитесь все, — попросила я их. — И куда исчезла та радость, с которой я ехала на свой первый бал? — печально спросила я. — Аж плакать хочется...
— Догнать его? И дать ему за все в мире? — предложил китаец. — Я могу догнать и дать ему?
— Догоним и всыплем за то, что госпожа злая, — согласился индеец.
— У него такой красивый скальп, у тебя, смотри, таких нет, — просто так сказал ему китаец.
Пока они так легкомысленно болтали, мы с Мари приводили себя в порядок.
Пришлось подождать, пока лицо примет нормальный цвет, умыться, причесать заново волосы, вычистить и привести в порядок платья, навести макияж, выпить чашечку меду... В общем, столько дел.
— Когда мама говорит, что ей надо привести себя в порядок, это значит целый час, но я то думал, что вы втрое моложе, — рассерженно сказала голова Джекки, всунувшись в дверь.
Мари удивленно подняла на него глаза. Она снова была красавицей. У Джекки захватило дух. Он пялился на меня.
— Что вы пьете? — с интересом спросил он.
— Мед, — хладнокровно ответил китаец. Он всегда носил с собой фляжку на поясе, поскольку это лучше всего бодрило в тяжелом бою, когда лишь мгновение чтобы перекусить.
— Что!?! — лицо у Джекки вытянулось.
— Мед, — недоуменно подтвердил китаец. — Лу всегда его пьет, когда устает. А сегодня она будет одна, будет целая ночь и оцень много мужчин и ей надо быть оцень бодрой...
— Да вы понимаете, что вы делаете!? — ворвалась как метеор, бабушка, очевидно стоявшая за спиной Джекки, выхватив из наших рук чашечки с медом. Она разом выдула их и всю флягу. И облизала губы. — Вы что, обе, сошли с ума?
— Но я всегда подкреплялась медом, когда приходилось скакать всю ночь до утра, — недоуменно сказала я.
Я думала, бабушку снова хватит удар. Она минуты три изучала мое детское невинное лицо, пока разъяренно не выпалила:
— Хватит!
— А в чем дело? — рассержено спросила Мари. — Мы голодны...
— О Боже... — сказала бабушка и опустилась на стул. — Вы хоть знаете, как мед действует?!
— Как возбуждающее, — удивленно ответили мы, — и можно снова шалить, драться или бросаться навстречу врагу с новыми силами... Ты буквально набрасываешься...
— Угу, — отвлеченно ответила бабушка, видимо вспомнив разговоры, которые шли о нас. — Идемте-ка быстрей, и больше никакого меда... Обещаете?
Мы непонимающе уставились на нее, разъяренные до безобразия.
— Что происходит?! — требовательно спросила я. — В чем нас на этот раз подозревают!?!
Тут уже смутилась бабушка.
— Ну, понимаете... — растеряно сказала она. — Если женщина выпьет меда, она будет накидываться на мужчин...
— Драться? — недоуменно подняла я брови. — Вы считаете, что мы устроим драку?
Джекки хихикнул.
— Нет, — сказала с трудом бабушка. — Просто от меда женщины... ну это... ну... мужчин это самое...
Я увидела, что Мари делает мне большие глаза, предупреждая меня, и поняла.
— Извращенцы какие-то, — протянула я, никак не в силах представить, что это нужно делать с медом, чтоб было это самое. Ничего в голову не пришло... Кроме того, что я вспомнила, как кто-то говорил, что он хочет меня облизать... Может женщины мажут себя медом, чтобы мужчины облизывают? Ничего, — подумала я, — обязательно все потом выясню у Мари, что же эти извращенцы делают с таким чудесным продуктом... Но сейчас, чтоб меня не приняли за совсем невинную дурочку, удовлетворенно кивнула. Мол, я не буду делать это самое, успокойтесь...
