Она уже совсем размечталась, но тут Витя позвал ее в дом. Надо продукты по местам разложить и решить, что готовить на обед. Он не зря хвастал, что кухня оборудована по последнему слову техники, там была даже посудомойка, не говоря уже об огромном двухдверном холодильнике. Таня поставила варить бульон, подумав, что заправить его потом можно чем угодно, а вареное мясо всегда пригодится. Похвалила себя за предусмотрительность: выбранные ею в магазине пряности пришлись как нельзя кстати: этого добра в доме Виктора не водилось, а готовить без них Татьяна не любила. Кинула в раковину пяток картошек, начала чистить.
Танька, какие планы насчет обеда?
Вить, а ты что, голодный?
Да не особенно. Наоборот, я хочу тебя пригласить пройтись. Покажу тебе наш поселок.
Сейчас с бульона пену сниму, газ уверну, картошку дочищу и можем пройтись.
Офигеева, ты такая хозяйственная, с ума сойти. А ведь по тебе не скажешь. На вид деловая дама, которой еду прислуга подает.
Ты не поверишь, я еще стирать, убирать, шить и вышивать умею. Пироги пеку отличные. Варенья там, соленья... Бабушка моя Полина считала, что девочка должна домоводство до тыка знать.
Таня положила картофельный нож и вымыла руки. Вот и все, еще пара минут и можно идти гулять. Она объявила меню:
На обед будет бульон с пирожком, картошка жареная с лучком, салат и свиные отбивные. Бульон пока пусть варится, а все остальное должно быть с пылу с жару.
Салат?
Смешной ты Витька! Салат тоже лучше свеженький, ты не находишь?
Вместо ответа он сгреб ее в охапку и поцеловал. Через три минуты они уже шли по дороге, которая широкой дугой огибала поселок. Действительно, участок Виктора был единственным в своем роде. Когда нарезали землю, делали это, видно, по карте, на которой рельеф местности не учитывался. Поселку досталась березовая роща, стоявшая на пологом склоне, но небольшой язычок земли вылез в овраг. Именно на этом язычке и стоял дом Виктора. Сейчас в будний день народу навстречу попадалось немного, в основном люди пожилые. Виктор вежливо с ними здоровался, а Тане рассказывал, как впервые сюда приехал, как строился три года, как наконец в июле закончил все основные работы.
До тебя я сюда никого не привозил, Тань. Ты мой первый гость в этом доме.
Даже маму?
Даже ее. Знаешь, я торопился все доделать, мечтал, что привезу тебя сюда. Конечно, не при таких печальных обстоятельствах. Но все равно.
О каких таких особо печальных обстоятельствах ты говоришь? Никто, слава Богу, не умер. Мы с тобой живы, здоровы, и давай думать, что все у нас будет хорошо.
Ты правда так считаешь? Танька, как я рад. Я мечтал, что привезу тебя сюда не просто как гостью, а как мою женщину, хозяйку этого дома. Ты не против?
Вить, тебе не кажется, что ты торопишься?
Нет, не кажется. Если ты еще не поняла, Офигеева, я делаю тебе официальное предложение руки, сердца, ну, и прочей требухи в придачу. Отказа не приму, не надейся.
Да я уже поняла, что мне от тебя никуда не деться. Только не стоит торопиться с официальным оформлением. Мало ли что.
Мы же уже в Лондоне договорились, в ЗАГС пойдем тогда, когда сочтешь нужным. Конечно, правильно было бы сразу обеспечить тебя за собой, чтобы ты точно никуда не делась. Но обстоятельства сейчас стремные, я понимаю. С другой стороны... Офигеева, я тебе сейчас один умный вещь скажу, только ты не обижайся...
Что такое?
Вчера, когда Рустам мне заявил что меня из моего собственного бизнеса выкидывают... Волком выть хотелось. Я места себе не находил. Планы мести придумывал. А потом тебе позвонил, и оказалось, ты в том же положении. И враг у нас один и тот же! Я сначала просто озверел. Крышка прыгала, как на чайнике. Хотел за нас двоих ему горло перегрызть. А потом понял: объединяет нас не это! Не вражда с Туманским, черт возьми! Я люблю тебя не потому что такие обстоятельства, а потому что ты — это ты! Поэтому этот твой Туманский не так уж много может у нас забрать. Бизнес, деньги, и все. У тебя он забрал сына, но на самом деле не забрал! Потому что Толя твой тебя все равно любит и любить никогда не перестанет, ближе тебя у него никого нет. При этом себя Туманский в глазах собственного сына просто говном облил. Так что он его отнял не у тебя, а у себя. Наверное поэтому у меня сейчас нет желания мстить или добиваться справедливости, я просто хочу чтобы мы были счастливы. Я чувствую, Туманский этому помешать не сможет, если только не решится кого-нибудь из нас убить. Но что-то мне подсказывает, этого нам бояться не стоит.
Таня остановилась, сжала его руку и задумчиво проговорила:
Хорошо, Витя, что ты мне это сказал. Наводит на размышления. Со вчерашнего дня я пыталась вообще ни о чем не думать, отключиться. Получалось плохо, если честно. Голова кругом шла. Наверное поэтому с трех бокалов нализалась как поросенок. Последнее время работа составляла практически всю мою жизнь. И тут вдруг бац! Все перевернулось. Сын в Англии, работы нет... Я почувствовала себя в вакууме, или как рыба, вытащенная из воды. Эта твоя точка зрения... С нее все выглядит иначе. Можно пока представить, что у нас просто каникулы. Как в детстве. Пойдем домой. Мне надо подумать, а за готовкой это у меня неплохо получается.
Они вернулись. Таня сразу отправилась на кухню и принялась резать картофель и отбивать мясо. Виктор достал из машины шуруповерт и пошел с ним на второй этаж. Где-то через час она позвала его обедать. К тому разговору они не возвращались, болтали ни о чем. Виктор нахваливал еду, которая и впрямь получилась вкусной. Таня была задумчива, казалось, мысли ее витали не здесь. После обеда Виктор снова полез на второй этаж с шуруповертом, как он сказал, полки вешать. Таня не захотела остаться в одиночестве и пошла за ним.
Витя на самом деле делал полки во встроенном шкафу. Таня стояла рядом, подавала инструмент, материалы, собирала с полу рассыпавшиеся саморезы, и все это с отсутствующим лицом. Закончив эту работу, Виктор разложил на полках белье, которое вытащил из огромной сумки. Потом показал Тане комнату, которая стояла запертая: в ней до потолка громоздились коробки.
Здесь всякая домашняя утварь и книги. Пока все это некуда девать, мебели-то нет. Но можно повесить шторы в гостиной, а то тебе свет спать мешает. Вон карнизы, в углу стоят. А занавески, помнится, в той коробке. Там же и плед на диван. Большой такой и теплый. Давай открывай, а я карнизы отнесу.
Еще через час в гостиной висели красивые плотные шторы цвета молочного шоколада и нежные кремовые тюлевые занавески. Плед, в котором сочетались те же цвета, накрыл так и не сложенный диван. Виктор притащил сверху и раскатал огромный ковер в той же гамме, почти закрывший пол. Небольшое пространство оставалось только около камина. Практически лишенная мебели комната вдруг сделалась удивительно уютной.
Таня покружилась по комнате и улеглась прямо на пол. Виктор, не дожидаясь приглашения, тут же устроился рядом. Таня обводила пальцем завитушки на ковре с таким видом, будто не заметила его маневра. То ли заигрывает, то ли и вправду задумалась. Виктор погладил ее по спине. Она не сразу, но ответила: подняла голову, повернулась и посмотрела ему в глаза.
Подожди немножко, я с мыслями собираюсь. Вообще-то ты прав.
В чем конкретно?
В том что ну его на фиг, этого Туманского. Надо жить дальше. Играть в предложенных обстоятельствах. Когда мы в Москву?
Он оторопел. Какая к черту Москва? Он даже еще не думал о возвращении, вопрос Татьяны застал его врасплох.
Тань, не знаю. Я как-то думал, что мы несколько дней тут побудем... А вообще-то ты скажи, когда тебе надо...
Вить, мне не надо, в этом все и дело. Сейчас мне там делать нечего. С другой стороны, я брала с собой вещей дня на два. Если погода испортится, у меня ничего нет.
Давай еще хоть два дня побудем. В лом мне сейчас возвращаться. Если похолодает, куртку я тебе дам. Вот сапог резиновых на твой размер не найду, это точно. Но можно съездить купить, в Тарусе найдется все необходимое, а если не там, так в Серпухове. Таруса просто ближе.
Понятно. Но я не об этом. Ты меня не так понял. Я совсем не хочу отсюда уезжать. Не хочу в Москву.
Тань, это ты о том, о чем я подумал?
Не знаю, о чем ты подумал, но твои слова не выходят у меня из головы. К прежней жизни вернуться невозможно, значит, пришло время строить новую. С тобой.
Вот к чему относится это «с тобой»? К слову «строить» или к слову «жизнь»?
Считай, и к тому, и к другому.
То есть ты принимаешь мое предложение.
Принимаю. Вить, давай на сегодня остановимся, а то у меня мозг лопнет. Ты, кажется, обещал баню топить?
Виктор уже готов был закрепить свои новые права прямо тут, на ковре, но, услышав про баню, поднялся. Обещания надо выполнять, особенно такие приятные. Через несколько минут со двора уже разносились звуки топора.
Татьяна поднялась и направилась в кабинет: пока суд да дело, надо связаться с матерью. По приезде она уже говорила с Риммой, сообщала, что Толик нашелся. Теперь следует рассказать о том, что ее выгнали с работы, и предупредить, чтобы она не проболталась об этом любимому внуку. Она не решила, стоит ли говорить маме о Викторе и его предложении, но стоило в окошечке Скайпа появиться Римме Михайловне, как тут же проговорилась, просто отвечая на вопрос, где сейчас находится. Та не удивилась. Выслушав историю о том, как ее дочь уволили, резюмировала:
Знаешь, Тань, может, оно и к лучшему. Ты со своей этой работой света белого не видела, жить забывала. Мне кажется, это твой шанс остановиться и понять, чего ты на самом деле хочешь. Хорошо, что ты пока молодая и можешь найти себя в новой жизни. Надеюсь, ты любишь своего Виктора? Нам с Йонасом он очень нравится, но главное чтобы он тебя устраивал.
Мам, меня он тоже устраивает. По крайней мере с ним не скучно ни одной минуточки.
Ого, наверное, ты его действительно любишь. Желаю тебе счастья, дочь моя. Йонас присоединяется. А за Толика не беспокойся. Все с ним будет хорошо. Он с нами вчера разговаривал. Почти полтора часа трепались, пока какой-то тип не велел ему выключить компьютер. По-моему, ничего страшного не произошло, мальчик веселый, здоровый, о том, как ты его нашла, рассказывает взахлеб.
Я с ним договорилась каждый вечер разговаривать. Да, мама, я сейчас не в Москве, так что лучше всего связываться со мной через интернет. Дешевле. Буду на связи каждый вечер, а сели хочешь, то и по утрам. Скайп Туманский не контролирует.
Римма Михайловна засмеялась. Всяческие меры безопасности казались ей игрой для взрослых, но правила этой игры она всегда выполняла неукоснительно. А вот экономия была важной темой в ее жизни, так что условия дочери она приняла без лишних вопросов.
Виктор вернулся и доложил: баня топится, часа через два можно будет париться. Печка упиралась, но теперь раскочегарилась любо-дорого. Он сначала хотел сделать печь как у всех, электрическую, но потом подумал и остановился на классической дровяной. Мало ли, вдруг электричество отключат. А дрова — вот они, десять кубов на зиму закуплено. Да, а Таня пробовала сметану и сливки?
Когда та выразила недоумение, дернул ее на кухню, достал обе коробочки, открыл, взял из каждой по ложечке и сунул Татьяне прямо под нос: ешь давай. Она с опаской лизнула сначала сливки. По консистенции они ничем от сметаны не отличались, а вкус... У нее от восторга даже слезы по щекам потекли.
Тань, тебе понравилось? Знаешь, я до сих пор не понимаю, чем здешние сливки от сметаны отличаются. На вкус одно и то же. Правда завтра у сметаны появится кислинка, а у сливок нет. Сегодня их не различить.
Вить, а почему они сладкие? Там же нет сахара?
Балда, сейчас же август!
Ну и что?
Как что? Коров падалицей кормят, ее сейчас завались. От этого сливки с молоком сладкие и яблоком или грушей пахнут. Ты пробуй, пробуй, таких нигде больше не отведаешь.
Татьяна налегла на сливки, в которых стояла ложка. Съела мало не треть коробочки и вдруг почувствовала, что больше не может, хотя и очень хочет. Вкус божественный, но уж очень жирны. Довольный Витя наблюдал за процессом с таким видом, как будто сладкие густые сливки были его личным изобретением.
Вить, я обожралась. Всего несколько ложек съела, но сейчас точно лопну.
Ничего, сходишь в баню, попаришься — и все пройдет, как рукой снимет.
Ты же сказал — через два часа. Прошло от силы полчаса, так что в баню еще не скоро.
Эх, я не подумал. Надо было тебя для начала Фесталом угостить. Придется немного потерпеть. Пойдем пока на улицу, что в доме сидеть. Мне за баней следить надо, а ты со мной побудь.
Дальше вечер шел восхитительно: посидели под навесом, парились, обливались холодной водой из родника, которую предварительно натаскали, смеялись, подтрунивая друг над другом... Напарившись вернулись в дом, даже не вспомнив об ужине. Когда за полночь Таня уснула, уткнувшись лбом в его плечо, Виктор почувствовал, что все беды и тревоги ушли наконец, настала новая счастливая жизнь.
Еще много предстоит преодолеть, со многим справиться, но теперь он не один, ему есть за что бороться. Если кто-то думает что он раздавлен и убит, пусть пребывает в этом заблуждении. На самом деле пока рядом с ним эта женщина, у него все будет зашибись!
Еще два дня сельских удовольствий пролетели незаметно. Вечером пятницы Виктор решил ехать в Москву.
Все-таки там еще дела остались. А сейчас народ будет ехать навстречу, так что пробок не ожидается.
Вить, я все поняла, не поняла только одного: как мы теперь жить будем? Что делать? Я об этом всю дорогу думаю, но...
Что мы теперь вместе, вопросов не вызывает? Ну и хорошо. А как жить будем? У меня есть пара идей, могу озвучить. Если у тебя есть предложения, ты тоже скажи. Обсудим и выберем то, что обоим понравится. Что, не так?
Так. Знаешь, мне стыдно... Я не хочу тебе на шею садиться, но... В общем, я бы хотела пожить в твоем доме. Его надо обустроить, в саду все посадить и к новому сезону подготовить. Мебель нужна, не все нам на табуретках компьютеры держать. Но ты сейчас сам без работы, а я...
Танька, радость моя! Ты о чем это?! Ты что думаешь, нам жить с тобой не на что? У меня денег достаточно, если не шиковать, лет на пятнадцать безбедной жизни хватит. Да и ты не нищая. Как это ты мне на шею сядешь? Если мы наши московские квартиры сдадим, так вообще можем всю жизнь сачка давить. Скучно станет — что-нибудь придумаем. А пока, если честно, хочется немного отдохнуть. Домом займемся, садом, если тебе этого хочется. Дом, кстати, вполне для зимовки годится. Он на маму оформлен, о нем в Москве не знает никто. Ну. Гарик с Рустамом имеют представление, что есть у меня дом, но никто из них здесь не был, точное место никому не известно. Не знают даже в какой области, думают, что в Московской.
Витя, я боюсь, Туманский и здесь нас достанет.
Думаешь, ему делать больше нечего? Подумай, если мы слиняем тихо и полгода хотя бы будем сидеть тише воды, ниже травы... Знаю я этих наших тузов козырных. Им все, что за МКАДом, неким чистилищем кажется, где неприкаянные души бродят. Даже слово такое придумано — Замкадье. Еще на Рублевке жизнь есть, а за ее пределами... Кто на тусовках не светится, тот все равно что умер. Ты готова так умереть для него и жить для меня?!
