— То есть они разделили нас по какому-то своему признаку. — Раздумывая, сказал вслух Алекс, глядя на свой протез. — Вылечили, подлатали и оставили. Из палатки выйти можно?
— Нет. — Покачал головой шахтер. — Охрана стоит. Два орка часовых. Даже если ты нападешь, что дальше делать будешь? Да и нехорошо это, на своих спасителей нападать, они тебя с того света достали, а ты их резать кидаешься. Не по-человечески это.
— Наоборот, слишком по-человечески. — Алекс встал с койки и обнаружил, что на нем только трусы, но движется легко и свободно, не ощущая привычной тяжести, давящей на мышцы, хотя на планете повышенная гравитация. — Но тут я с тобой согласен — для чего-то мы им нужны, но вот для чего?
— Скоро узнаем. — Сказал лежащий на койке сосед справа, закинув руки за голову. — Зигфрид фон Кирхен. — Представился он.
— Военный?
— Пилот в пятом поколении. — Кивнул тот. — Прав дядька, на все сто процентов прав, влезли мы в большую кучу дерьма, которую насрал полковник и остальные. Неправильно себя повели в самом начале. Тут надо было договариваться, а не бомбы кидать.
— А ты кидал?
— И не собирался — все равно что гражданских убивать. — Пилот посмотрел Алексу в глаза. — Да и смысла не было — такая каша внизу, не поймешь где свои, где чужие. А потом меня сбили. Молнией.
— Электрическое оружие?
— Нет. — Замотал головой еще один калека. — Их колдуны постарались.
— Колдуны? Магия что ли?
— Ну, в какой-то мере да. — Пожал плечами тот. — Я метеоролог по образованию и специалист по климатическим установкам и если наши атмосферные процессоры постепенно повышают влажность, давление атмосферы, формируют облака посредством высокой ионизации, то местные способны "вызвать" дождь или создать грозу, просто попросив об этом Духов. Так сказала ксенолог и я склонен ей поверить.
— В сказки? — спросил шахтер, улыбнувшись.
— Это не совсем сказки. — Вмешался четвертый человек в разговор — судя по габаритам военный, а по выражению лица, мощной челюсти и крутому лбу, прошедший генные модификации, когда человечество играло с геномом ну и немного перестаралось и теперь такие вот мутанты-гибриды, гора мускулов и никакого соображения, обитали больше в лабораториях, чем в обществе. Видимо, полковник где-то приобрел по сходной цене себе таких, подумал Алекс. — Я был на Саянах. — Продолжил модификант. — Там муравьи творили похожие вещи, только не с атмосферой, а с газовым составом. То есть если нам приходилось бегать в масках, то их бойцы всегда были окружены оболочкой из воздуха их родного мира, хотя никаких таких приспособлений у них не наблюдалось. Нам даже пришло задание — захватить живыми несколько особей, что мы и сделали. При нас ученые трепались, что газовый состав меняется при приближении инсектоида, то есть воздух как будто фильтруется через невидимое поле. Что-то вроде того. — Модификант посмотрел в глаза всем на него смотрящим. — Я не такой тупой, как вы все думаете, лучше промолчать, сойдешь за умного.
— А чего сейчас разговорился? — спросил шахтер, но тот уже отвернулся и уставился в потолок.
— Наш мир гораздо сложнее, чем мы себе его представляем, — пробурчал климатолог, — они это поняли давно, а вот мы пошли против природы, как бунтующий против правил подросток. — Он посмотрел на модификанта, на Алекса. — Похоже, кто-то готов нам открыть глаза.
— Они провели разделение не только по генетическому признаку. — Буркнул кто-то из угла, все же палатка хоть и большая, но слышимость хорошая, да и остальные невольно прислушивались к разговорам. — Каждого осматривал их колдун. Такое ощущение, как будто тебе под черепушку засунули чьи-то пальцы и они мозги гладят, но чувство не неприятное, а скорее необычное, сразу было заметно, что он боится повредить психику, действует осторожно и аккуратно.
— Так может нас всех зомбировали?! — воскликнул шахтер.
— У меня стоят импланты подчинения. — Модификант ткнул себе в голову пальцем. — Стояли. — Поправился он. — Они выдрали все железки и разъемы и сейчас я свободен от контроля и приказов. — Он посмотрел на шахтера. — Вот тебе и ответ на твой вопрос.
— На какой? — не понял тот.
— Модификантов программируют с детства на полное подчинение и контроль со стороны руководителя. — Произнес устало климатолог. — Они не имеют своей личной жизни, своих мыслей, чувств и желаний. Это биороботы, корпоранты любят этим заниматься.
— Интересно девки пляшут. — Сказал кто-то. — А почему ксенолога под замок не посадили раз она так свободно разгуливает?
— Ее постоянно сопровождают. — Покачал головой шахтер. — Я видел, здоровый такой орк. Или тролль, фиг поймешь.
— Продажная шлюха. — Брякнул кто-то из угла.
— А мы тогда кто? — спросил шахтер. — Скажи спасибо, что в яме с неграми не сидишь.
— Расизм какой-то. — Пробормотал тот же боец. — Словно в средневековье попали.
— Все верно. — Кивнул климатолог. — Это называется социальный расизм — когда разделяют представителей одного вида не по биологическому, а социальному или кастовому признаку, ну вроде как сословия. Отчего нам повезло, я не знаю, но нас определенно выделили. Орки нам не братья, с чего это они должны проявлять милосердие, однако же посмотри, часть из нас лежит в госпитале на привилегированном положении, остальные сидят под замком и в яме, причем мы даже не знаем, стали ли их лечить. Так что не стоит нам быть недовольными, а то быстро перейдем в низшую лигу.
— Сам-то ты, небось, рад, что лежишь на чистеньком, а не валяешься с оторванной башкой на улице. — Зло сказал шахтер. — Чего раскудахтался? Если такой справедливый иди, поменяйся. Что молчишь? Не хочешь? Ну тогда сиди там в своем углу и не жужжи.
— Да я и не собирался. — Буркнул тот. — Просто высказал свое мнение.
— Хреновое у тебя мнение. — Алекс скрестил руки на груди, причем даже не задумываясь, что механическая рука (как она работает?) легла на живую и была такой же теплой как и настоящая. — Ты бы его при себе держал что ли, а не говорил за всех.
— Что, за душонки свои мерзкие испугались?! — заорал провокатор из угла. — Смерти боитесь? В рабство хотите? Или продаться как эта шлюха ученая, бегать тут и перед этими уродами семеньдить? Так что ли?
Алекс подошел к крикуну и уже собирался не просто заткнуть ему рот, а вбить башку в плечи. Он таких вот истеричек еще с первой своей кампании ненавидел — они не просто орут, а могут подставить отряд, предать его в любой момент, чтобы потом прикрываться пафосными речами. Этот урод тоже был из таких — сначала завести толпу, спровоцировать ее на решительные действия, а потом отвалить в сторону. Наверняка задумал, что мы тут будем бузить, на орков кидаться, а он улизнет под шумок. Гордон посмотрел в эти горящие ненавистью глаза и остановился. Бесполезно ему что-то объяснять, проще убить.
В палатку вошла Маша в сопровождении двух орков — мужчины и женщины. Провокатор аж захлебнулся слюной от злобы и ненависти, его рот открылся, чтобы завопить во всю мощь своих легких, но тут дыхание перехватило, он стал хрипеть и задыхаться, глаза полезли из орбит и человек рухнул перед Алексом. Мертвый. Гордон посмотрел на труп, потом перевел взгляд на ксенолога. Та смотрела на орков.
— И к чему был этот социальный эксперимент? — спросила она.
— Чтобы вы убедились, что расслоение вашего общества велико и не зависит от национальной принадлежности, расы и генотипа. — Сказал еще один входящий в палатку орк. Был он стар, на лбу крупными складками расположились морщины, кожа была сухая и морщинистая, но руки цепко держали посох, который он использовал как палку для опоры.
Шаман присел на свободную койку, Маша прошла чуть дальше и встала в центре госпиталя, чтобы все лежащие видели ее, орк встал возле входа, орчанка неподалеку от ксенолога. В палатку вошел гоблин, держа ногу под мышкой. Он деловито направился к шахтеру, бесцеремонно откинул одеяло, приложил механическую конечность к культяпке, пальцами прощупал кость. В это время шаман сидел рядом, прикрыв глаза, беззвучно шевеля губами, пока гоблин по кругу обводил светящимся предметом кожу ноги, сплавляя металл и плоть. Шаман закончил читать заклинания, кивнул гоблину. Тот поднялся, щелкнул по металлу ноги пальцем и вышел из палатки.
— Ну-ка, встань. — Велел шаман на интере.
Шахтер сначала осторожно, а потом все смелее оперся на ногу, потом попрыгал на ней, улыбнувшись.
— Здорово! — воскликнул он.
— За что такой подарок? — спросил Алекс, поднимая свою левую руку. — Мы же вроде напали на вас, причинили ущерб и смерть многим из вас.
— И согласно нашим законам займете места погибших. Это была славная битва, многие заслужили, хоть и не своевременно, отправиться на Остров Рождения. — Кивнул шаман. — Вас здесь ровно столько, сколько три дня назад умерло наших собратьев. Вы войдете в их семьи, примете наш уклад и будете верно служить народу учуров, потому что отобрав жизнь, вы должны дать ее взамен. Но убивать вас глупо и непродуктивно — обмен много даст обоим народам. К тому же вы не сильно отличаетесь от айнов и будет любопытно сравнить ваши народы.
— Опыты поставить хочешь? — Алекс сузил глаза, в душе загорелся огонек злобы.
— Вовсе нет. — Шаман поднял ладони вверх к человеку, демонстрируя дружелюбие. — Культурный обмен ценностями всегда выгоден обеим сторонам. Если вы этого не поняли, то поймете в дальнейшем.
— Почему вы в этом так уверены? — спросил климатолог. — Вы же должны испытывать к нам ненависть за содеянное.
— Те, кто испытывает ненависть сидят в яме. Их уже не изменить. — Спокойно ответил шаман, — а вы... она объяснит.
После чего поднялся и покинул палатку. Все собравшиеся уставились на Машу, та собрала всю свою волю в кулак, мысленно разложив по полочкам факты и глубоко вдохнула, набирая полную грудь воздуха.
— Давай, жги, тут все свои. — Сказал Модификант, улыбнувшись.
Маша ответила доброжелательной улыбкой и начала:
— Во-первых, все здравствуйте! — Кивки слушателей. — То, что сказал вам уважаемый Ведун было абсолютной правдой — вы войдете в общество орков как свои. Как по этой причине, так и по другим. Дело в том, что эльфы очень давно раскололись и одна их часть ушла в портал, чтобы появиться на нашей Земле порядка несколько сот тысяч лет. — Климатолог присвистнул. — В этом нет ничего необычного — портал был прокинут от их родной планеты как можно дальше, где время шло немного по другому и если в сегменте вселенной айнов, а именно таково самоназвание "эльфов", прошло порядка двух с половиной тысяч лет, то у нас прошли сотни.
— Как такое возможно? — спросил шахтер.
— Каждый элемент ноль-врат имеет стабилизационный фактор времени. — Ответил вместо Маши климатолог. — Я читал об этом. Время всегда и везде течет по разному, даже в соседних системах может отличаться, если по ним проходит граница временной аномалии. Врата позволяют стабилизировать временные рамки, чтобы, например, на Земле и на Высоте время текло в одном потоке. Единственный недостаток такой системы это то, что отправляясь в гиперпрыжок к соседней звезде, можно потеряться на месяцы и годы, но даже во время гиперпрыжка работает тоннельный генератор времени, который сглаживает все эти фокусы с часами.
— Да, именно так, — кивнула, соглашаясь, Маша. — Но речь сейчас не о том. Человечество как таковое является потомками айнов, но его долгая история привела к дегенерации и деградации общества и сейчас людей можно разделить условно на три типа, на которые генотип не влияет, хотя и он оставил свой серьезный отпечаток. У всех у вас совпадение с геномом айнов от девяноста до девяноста семи процентов к тому же психологические показатели тоже выше нормы и очень схожи. Этот, — Маша мотнула головой в угол, хотя и не одобряла содеянное орками, но кто она такая, чтобы их судить, — имел сорок пять процентов совпадений и не дотягивал даже до среднего уровня. Что самое интересное, черная раса полностью является чужой по отношению к людям. Возможно, в древности айны проводили эксперименты с приматами и в итоге появились чернокожие люди. Но это так, к слову. Как я уже говорила, человечество условно можно разделить на три типа — благородные, середняки и вырожденцы или по-другому паразиты. Самая последняя ветвь наиболее опасная — она и приносит все несчастья и проблемы человечеству. Как правило благородные ведут обычную мирную жизнь, делают все для блага своей родины и государства, имеют свои собственные понятия о чести и справедливости и следуют им всю свою жизнь. Они могут различаться по своим характеристикам и философии, но самое главное, что отличает благородного от всех остальных — это врожденное чувство справедливости и если где-то свершается подобное, то благородный подспудно будет противиться происходящему. К тому же он никогда не предаст, ибо, как считают орки, предательство это самый страшный грех. По их мнению нет ничего страшнее, чем ударить товарища в спину, когда он этого не ждет. Обычно этим занимаются вырожденцы и паразиты — тут они как рыба в воде. Стоит сказать, что полковник Мейсон относился к последней группе, что подтверждает его поступки и решения. Благородные очень редко занимают руководящие посты, им претит сама мысль о власти, тогда как паразиты стремятся к ней. Орки первыми заметили эти структуры социального общества и выработали свои законы, которые сочетаются с законами природы, чтобы исключить попадание паразитов в органы власти. Они предложили их айнам, но у тех уже сложилась своя кастовая система Великих Домов, которая существует и поныне, хотя последователи философии учуров здесь тоже присутствуют. Эта колония относится именно к этой форме правления, поэтому здесь в руководителях присутствуют орки и тролли, тогда как в остальных их мирах многое наоборот, поэтому даже социально активное общество орков подвержено такой опасности как влияние вырожденцев. Что вам и было продемонстрировано. — Маша снова указала на труп. — В вашу группу отобранных по психологическому признаку подсадили паразита, которому было неудобно и неприятно находиться среди вас, его мозговая деятельность не входила в резонанс с вашим коллективным разумом. — Люди переглянулись. — Да, человек неосознанно создает коллективный разум, который объединен общей идеей, а ваши идеи ему не просто не нравились — они противоречили его природе, поэтому произошел эмоциональный взрыв, раскрывший сущность паразита. Как вы видели с такими у орков разговор короткий.
— Значит, мы, типа, благородные? И нам просто повезло, потому что их машина дала отличные от других результаты? А если бы мы таковыми не оказались, то сидели бы в яме вместе с остальными? Вам не кажется, что это попахивает апартеидом? — спросил Алекс.
— В обществе орков такого расслоения как у нас нет, но оно присутствует и в данном случае это разделение не по расовому признаку, а затем, чтобы отделить НОРМАЛЬНЫХ людей от влияния НЕНОРМАЛЬНЫХ. — Маша особенно выделила эти два слова. — С психологической точки зрения если нормального человека окружить компанией психологических инвалидов, то вскоре под их влиянием у него также изменится мировоззрение и вернуть ему ПРАВИЛЬНОЕ понимание происходящего будет очень сложно. Хорошо, если это погружение в инвалидную массу будет недолгим и сознание еще может сопротивляться коллективному воздействию. Но если пройдут годы, то вернуть человека уже гораздо сложнее, потому что у него сформировались поведенческие навыки, которые приняты в данной среде. Поэтому вас и отделили от общей массы, где в основном собраны середняки и паразиты, чтобы исключить влияние. Середняков гораздо больше — они основная рабочая сила коллектива, но и они же больше всего подвержены влиянию той или другой стороны и постоянно колеблются. Паразиты же пользуются этим, чтобы нести разрушение в общество, потому что это их цель — в хаосе они чувствуют себя прекрасно ибо в их головах царит фантасмагория идей. Благородные редко идут во власть, потому что не могут выжить в том эмоциональном фоне, который создают вырожденцы. То, что вы такие разные только подтверждает правило. Здесь есть военные, техники, рабочие, шахтеры, пилоты, медики, все возможные профессии, в которых вы достаточно опытны, но не занимаете высоких должностей. Так ведь?
