Она надменно смотрит на Флёр и произносит по-французски:
— Ещё одна полукровка, не умеющая себя контролировать. Куда катится мир?
Рука Эйми на плече Флёр предотвращает грызню — или откладывает.
— У неё гораздо больше таланта, чем у тебя!
Женщина насмешливо парирует:
— Полагаю, если измерять талант человеческой магией, это так. Честное слово, Виктор, ну разве не могли мы просто пообедать в Лондоне или Париже? Я ждала несколько большего от "английского светского мероприятия года", но здесь просто ужасно. Неужели нам придется остаться?
Его французский примерно на том же уровне, что и английский, но ему удается выдать:
— Придется остаться на ужин и на танец-другой. А потом можем пойти осмотреть достопримечательности.
— Слава богу. Это Гарри Поттер? Он ведь местная знаменитость, правильно?
Крам издевательски меня осматривает:
— Так говорят...
— Я полагала, он как-то покрупнее.
— Прекрасный приз, Крам. Я и не думал, что третье место в соревновании заслуживает чего-то подобного.
Она принимает прекрасно отрепетированную позу:
— О, он пытается меня впечатлить. Прости, малыш...
Обрезаю её:
— Спасибо, но у меня иммунитет к таким чарам, а твое отношение тебя отнюдь не красит. Ты выставляешь Краму почасовой счет или за всю работу целиком?
— Иммунитет, говоришь... — слова вызывают у неё некоторую ярость. В отличие от Флёр с волшебной аурой, которая действует на всех в комнате, чистокровная вейла способна выбирать, использовать ли ауру вообще или лишь на конкретном человеке, даже в помещении, полном людей.
Именно это и лежит в основе фразы: "Я замечаю только тебя". Магия старается обратить мое внимание на её полные губы, изгиб её шеи и на великолепную линию декольте. При нормальных обстоятельствах я бы не особо возражал. В конце концов, я все-таки подросток, но когда это моя жизнь была нормальной? Быстренько проделываю упражнение по окклюменции и поворачиваюсь к Эйми:
— Как я уже говорил, этот цвет тебе очень к лицу.
Через несколько мгновений Полина иронично фыркает — я зарабатываю тем самым несколько очков у мисс Бокурт. Пара Виктора тащит его посмотреть на картины, и волшебная аура исчезает. И почему это мне никто никогда не верит? Понятия не имею.
Надо отдать Краму должное: живет он так же, как играет. Он хотел смутить меня и достать Флёр. Я был прав. Он — воплощение все желаний и стремлений Драко Малфоя.
— Отлично сделано, — вновь переходит на английский Эйми. Флёр продолжает сердито буравить взглядом спину звезды.
— Я никогда не понимал, каким образом возможно существование чистокровных вейл? Вейлы ведь только женского пола?
Флёр несколько отходит от гнева:
— Они рожают только от неволшебников. Это позволяет магии их расы полностью вливаться в будущего ребенка, всегда девочку — гарантию продолжения рода. Удерживая тех, с кем вступают в брак, они, невзирая на это, создают семьи с магами.
— Думаю, твое положение гораздо лучше. Она не в состоянии пользоваться палочкой, а ты очень даже можешь.
Флёр благодарно мне кивает. Возможно, я только что отыграл несколько очков или, по крайней мере, освободил позицию для других в её черном списке. Болтаем ещё пару минут, пока не приходит Макгонагалл и ещё пара преподавателей, чтобы сопроводить оставшихся учеников в зал.
Она подзывает нас и расставляет по текущему ранжиру. Наклонившись, шепчу Эйми, что ей повезло, ведь она в паре с лидером. Наконец, двери открываются, и мы входим под какую-то геральдическую музыку, приветственные крики толпы и случайные вспышки фотоаппаратов. Улыбаюсь и машу. Приятно погреться в восхищении, но я знаю, насколько быстро способна отвернуться от тебя публика. Однако даже если есть шанс на то, что всё полетит кувырком, почему бы пока не брать от ситуации всё возможное?
Занимаем свои места и делаем заказы.
— До сих поражаюсь тому, что ты можешь сопротивляться, — говорит она.
— Это благодаря сочетанию окклюменции и силы.
— Ты говоришь, что полон сюрпризов. Сколько же ещё ты скрываешь?
Хищно улыбнувшись, намазываю маслом рулет.
— Этого я никому не скажу, но тебе, так и быть, один секрет открою. Я удивительно хорошо танцую.
В ответ она улыбается:
— Думаю, я оценю твое умение сама.
— Ешь, — поощряю я её. — Тебе понадобится энергия. Ты изобрела весьма интересный пояс.
— Спасибо. Твоя тактика тоже была весьма необычной.
— Мы пошли противоположными путями, Эйми. Ты изящно решила запутанную проблему. Создала ключ и отперла...
— ... а ты предпочел снести дверь с петель, — заканчивает она мою аналогию.
— Предпочитаю думать об этом как о трансфигурации комнаты в пыль, но твое сравнение тоже очень даже ничего.
Украдкой посматриваю на Невилла — проверяю, как у него дела с Ханной. Похоже, он на грани нервного срыва, что для него вполне нормально.
— О, кстати, я обещал кое-кому несколько танцев. Постарайся сдержать ревность.
— Поверь, мне это раз плюнуть.
Во время еды продолжаем подтрунивать друг над другом. Справа от меня Седрик с Чо, так что время от времени они присоединяются к беседе. Наконец, тарелки пустеют, и по команде директора столы и стулья отправляются по углам Большого Зала. Я бы с удовольствием узнал, как он это делает. Руны на каждом предмете меблировки — слишком сложно. Полагаю, существует привязка к должности, которая и позволяет распоряжаться в зале. Память о том, как Джеймс Поттер погиб от руки Волдеморта, достаточно свежа, и я ругаю себя за то, что не воспользовался подобной тактикой в Годрикой лощине.
Но, немного подумав, признаю: даже если бы все вещи в комнате тогда нападали на Риддла, скорее всего, это лишь купило бы Джеймсу дополнительную минуту. Прикосновение к плечу возвращает меня в реальность.
Эйми шутливо меня разглядывает:
— Похоже, сейчас ты был очень далеко отсюда. Что-то не так?
— Возможно. Всегда находится какая-то проблема, но сейчас она может подождать. Готова танцевать?
— Полагаю, именно за этим мы сюда и пришли. Разве нет?
Отметая воспоминания — надеюсь, в один прекрасный день я все-таки отомщу, — веду свою даму на танцевальную площадку. Проигнорировав устремленные отовсюду взгляды, мы дожидаемся музыки и начинаем танец. Я нахожу в памяти более приятные моменты из жизни Джеймса Поттера и с наслаждением кружу в вальсе хорошенькую ведьму.
* * *
Минут через сорок пять я оказываюсь в компании Гермионы Грейнджер. Она с удовольствием кружится со мной, пытаясь лестью вытащить из меня мои тайны.
— Почему-то, вспомнив, сколько я слышала о твоих так называемых родственниках, не могу представить себе, как они учат тебя танцевать.
— Они и не учили. Умение как-то само пришло — это как с полетами на метле. Дано от рождения, — как ни смешно, это правда — минус пару-тройку деталей, разумеется, но сегодня я уже раскрыл одному человеку свою тайну, так что на этот день лимит исчерпан.
— Ты думаешь, я в это поверю?
— Ага. По крайней мере, пока... Так что там у вас со старостой? Когда это началось? Мне уже стало интересно, чем вы там занимаетесь во время ваших поздних учебных сессий.
Гермиона закатывает глаза, пытаясь действовать по ситуации, но бурно краснеет.
— Роджер — истинный джентльмен.
— Что-то я сомневаюсь. Вот я парень, и я однозначно не истинный джентльмен. Однако мне и не нужно в него верить. Я верю в тебя. Если ты счастлива, рад за тебя.
Гермиона ошеломлена:
— Ты серьезно?
— Конечно. Ты ведь всё продумываешь, о тебе недаром ведь говорят как о самой умной ведьме нашего времени. Как я припоминаю, самое импульсивное твое действие — когда ты двинула Малфою, но, думаю, ты и это хорошенько продумала.
Она морщит лоб:
— Интересно ты отвешиваешь комплименты, Гарри. Но этот я принимаю.
— Если хочешь, могу подойти к нему и заявить что-нибудь угрожающее, типа: "Если посмеешь её обидеть, то..." — но, подозреваю, доберусь я до него только после того, как ты ему всыплешь по первое число. Хотя можно послать Шляпу с её новым телом голема перемолвиться с ним словечком-другим...
Она шутливо протестует:
— Нет! Это его травмирует. Думаю, чем меньше люди говорят с этой тряпкой, тем лучше. Удивлена, что ты вообще в состоянии иметь с ней дело.
— Пристрастие к Шляпе вырабатывается постепенно.
— Как и к любой гадости.
Замечаю третьего члена "золотого трио". Партнерша его уже покинула, так что Рону несколько скучновато и он расстроен.
— Рон тоже обратил на тебя внимание.
— Думаешь, он, наконец, осознал, что я девочка?
— Уверен, сейчас он понятия не имеет, что думать. Обязательно подойди к нему и пригласи на танец.
Пока мы посмеиваемся над Роном, музыка заканчивается и группа на сцене расчищает место для Фаджа. Я надеялся, что он обо всём забыл, но о политиках однозначно можно сказать следующее: если есть сцена, то и политик на ней найдется.
Приставив палочку к горлу, Фадж накладывает сонорус:
— Добрый вечер! Надеюсь, все наслаждаются празднеством. Мои поздравления директору Дамблдору и всему штату за то, что они обеспечили такой чудесный вечер. Сегодня по поручению Визенгамота я с огромным удовольствием исправляю оплошность. Мы так до сих пор и не признали заслуги самого юного чемпиона. Гарри Джеймс Поттер, пожалуйста, подойди сюда.
Сердито закатываю глаза, но Гремиона толкает меня по направлению к сцене. По пути к сцене меня хлопают по спине; аплодисменты оглушают. Фадж, естественно, сияет, как будто встретил самого дорогого родственника.
Пока он разглагольствует о том, что случилось, когда этому телу было всего ничего — об инциденте, который я вспоминаю с гораздо меньшим энтузиазмом, — я пробегаюсь глазами по толпу и нахожу свою добычу — Северуса Снейпа. Когда наши взгляды скрещиваются, мои губы растягиваются в уверенной улыбке. Если я вынужден страдать, то и он пусть страдает. Отвожу взгляд, чтобы не дать ему возможности сунуть нос куда не следует.
— ... итак, в заключение с гордостью хотел бы вручить Гарри Джеймсу Поттеру Орден Мерлина третьего класса за сопротивление — и его, и его родителей — тому-кого-нельзя-называть.
Фотограф Риты снимает, как я пожимаю руку Фаджу и как тот вешает медаль мне на шею. Министр поощряет меня произнести небольшую речь.
— Спасибо, министр. От имени своей семьи я принимаю этот орден. Об этом дне немало написано и, как единственный оставшийся свидетель, могу честно сказать, что это всё лишь гипотезы. Джеймс и Лили Поттер были великими людьми. Уверен, у них были и недостатки, как у всех, но они приняли вызов и рискнули жизнью ради того, чтобы спасти меня. Где бы они ни были, надеюсь, они мной гордятся.
Замечаю в толпе Дамблдора и мысленно благодарю его за данный чуть ранее совет о "смирении". Снова звучат аплодисменты, я улыбаюсь, пока щелкают камеры, а потом схожу со сцены и вновь присоединяюсь к Эйми. Слежу за тем, чтобы нас обязательно сфотографировали вместе. Её отсутствующего парня надо слегка подстегнуть.
Забавно: если бы Джеймсу дали медаль, он с гордостью бы её носил и воспользовался как поводом для того, чтобы затащить в кровать как можно больше ведьм. Лили бы носила её как подтверждение факта, что маглорожденная смогла преуспеть в мире, который косо на них смотрит. Гарри был бы подавлен обстоятельствами и сделал бы все, чтобы слиться с фоном.
А я... я просто приму награду и буду двигаться дальше. Краем глаза замечаю, как Гермиона ведет протестующего Рона на танцплощадку.
— Готовы танцевать снова, мисс Бокурт?
— Пока нет, мне нужно припудрить носик. Но, думаю, Флёр потанцевать бы не помешало.
Флёр раздражена тем, что её партнер от неё не отходит. Кажется, её аура слишком сильно на него действует, и он несколько потерял голову.
— Как насчет танца?
— Нет. Она останется со мной!
Она поворачивается к нему; что бы он ни увидел в её глазах, вряд ли это что-то приятное. Она очень медленно проговаривает:
— Я буду делать то, что угодно мне.
Маг в испуге отшатывается. Флёр практически тащит меня на танцплощадку.
— Осторожнее, — предостерегаю я. — Если не ослабишь хватку, наставишь мне синяков.
Француженка несколько успокаивается:
— Он просто очередной слабовольный дурак.
— Да ты тут неплохо развлекаешься.
— Смеешься надо мной, да?
— Да нет. Если помнишь, у нас обоих свои проблемы. Здесь есть немало людей, желающих тебя исключительно благодаря твоему наследию. Некоторые присутствующие хотят видеть меня мертвым благодаря моему. Никому из нас не нравится быть в центре внимания. Это тебе говорит парень, только что получивший награду за то, что ему повезло выжить. К сожалению, ты сама сделала себя "призом", думая, что поступаешь так во имя благого дела, хотя, полагаю, сейчас ты в этом раскаиваешься.
Музыка в быстром темпе заканчивается, и снова начинается медляк. Флёр колеблется, но я обнимаю её и начинаю неспешно танцевать. Возможно, в один прекрасный день я скажу ей, что на самом деле она танцевала с месье Вилорогом — наверное, в тот день, когда палочка будет вне её досягаемости, а вся моя одежда будет защищена огнестойким.
Сравниваю Флёр со всеми ведьмами, с которыми я танцевал сегодня медляки, и сравнение в её пользу. Даже когда она раздражена и расстроена, в её движениях чувствуется естественная грация. Можно разучить движения и па, но грации научиться нельзя.
— Ненавижу толпы, — еле слышно бормочет она.
— И я. Это поэтому ты так любишь гонки на метлах?
— Да, толпы там всё-таки есть, но они всегда где-то далеко. Когда я лечу, то как бы отгораживаюсь от всеобщих ожиданий. Я уже не дочь дипломата. И не "красавица из Бобатона". Не какой-то изящный и прекрасный цветок. Я лишь человек, который очень быстро летает и с которым не многие могут сравниться.
Она делает паузу, наверное, гадая, не слишком ли много сказала. Делюсь с ней в ответ:
— Моя жизнь протекает в центре урагана. Частенько я его избегаю, но ему всегда удается выследить меня и снова затянуть в вихрь. Иногда его можно предвидеть за несколько милей, а в другой раз ему удается внезапно меня подстеречь.
— Кажется, ты с радостью бросаешься навстречу опасности. С чего бы ещё ты прокрадывался на судно и рисковал навлечь на себя гнев их Полтергейста?
— Этот ураган поджидал меня, карауля, когда мое имя выскочит из кубка. Маг, за победу над которым мне вручили награду, — тот, чье имя они не в состоянии заставить себя произнести, — не так уж и мертв, как они думают. Он где-то между, ищет способ вернуться, и я знаю, если он найдет путь обратно, то снова постарается меня убить. Всё это заставляет меня быстро взрослеть и решать, как справиться с ситуацией.
Мы продолжаем танцевать — её губы у моего уха.
— И что же ты выяснил?
— Вряд ли получится, чтобы мои враги и дальше меня недооценивали. Я больше не могу на это рассчитывать. Мир уже в полной уверенности, что я следующий Мерлин — что ж, скажу: "Да будет так!" Возможно, если я буду достаточно быстр и силен, ураган испугается и отвернет прочь.
