Однако, в сидящем на козлах эпатажном усатом кучере он сразу признал отменно замаскировавшегося Мечеслава. Уж ведуна-то обмануть мудрено...
— О, это даже к лучшему! — Лен неприкрыто обрадовался и вполголоса, в паре слов посвятил своего учителя не очень-то мирных дел в основные детали.
Взгляд старого головореза блеснул сталью, когда молодой ведун сообщил, что в карете именно та, которая и устроила в том году шутку, могшую в этом и вовсе опрокинуть всё королевство.
— Не знаю, что ты задумал, Лен — но я довезу их до места, — кивнул Мечеслав и словно исчез. Перед парнем на козлах опять сидел пожилой усатый кучер, шумный и балагуристый.
— Эх-ха! А ну шевелись, мешок костей с копытами! — он хлестнул лошадей, и рванувшаяся вперёд карета вынудила Лена по инерции опять влететь обратно внутрь.
Недолгий путь прошёл в полном молчании. Марек мрачно проверял весь свой смертоубийственный арсенал, Славка рядом с принцессой молча упивалась ненавистью и ядом, а вокруг Эльфире порхали на огненных крылах нешуточные сомнения.
— Всё выйдет хорошо, даже если потом окажется иначе. Доверьтесь мне, друзья — ведь, бывают замыслы, которые попросту нельзя озвучивать, — шепнул напоследок Лен, когда карета наконец остановилась и он подал руку выбиравшейся наружу Эльфире.
Карета рванула с места в грохоте колёс и копыт по брусчатке, и в несколько мгновений исчезла в переулке Белошвеек. Лен потряс головой после всего этого мельтешения перед глазами и огляделся. Он стоял на площади всех храмов возле маленькой изящной ротонды в центре, где обычно собирались жрецы разных богов, дабы решить особо важные или спорные вопросы. У ног его небрежной грудой валялись мешки с золотом, и на один из них опустилась бледная и в таком виде особенно красивая Эльфире.
— Дай мне одну минуту — уж слишком это неожиданно, — выдохнула она побелевшими губами, и Лен понимающе кивнул. Его и самого немного трясло словно перед хорошей дракой, а ничего не понимающий организм на всякий случай вливал и вливал в жилы сладковато-пьянящую волну.
Из ротонды подошли несколько жрецов.
— Вы те, о которых предупредил первый маг королевства? — осведомился бритоголовый и здоровенный, как бы не покрепче самого ведуна, служитель Солнца.
Лен без лишних слов вытряс из немного упиравшейся змеи перстень королевской воли и предъявил этот отметающий все последние сомнения аргумент. Золото и алый рубин блеснули зловещей смесью под солнцем, уронили на лица брызги огня, и жрец отшатнулся.
— Оригинальная у вас, молодой человек, шкатулка для драгоценностей, — проворчал он.
— Зато со встроенной защитой от взлома, — скромно отозвался Лен и на всякий случай легонько помассировал виски своей спутнице, заодно шепнув ей несколько чародейских слов одного немного ободряющего наговора.
Полуэльфка ухватилась за его руку, легонько пожала в знак благодарности. Встала на ноги, и вот перед Леном вновь оказалась уже не мнительная и сомневающаяся особа, а опять властная и уверенная в себе красавица, способная шутя будоражить целые страны и тут же по своему капризу утихомиривать их обратно.
— Браво — я не ошибся в тебе, Эльфире...
Чего стоило под руку с нею проделать несколько шагов к ротонде, подняться по трём беломраморным ступеням и войти под лазурь и золото эльфийской работы постройки, Лен не признавался никогда и никому. Шутка ли — да какой молодой человек в здравом уме думает о таком? Тем более, с такой...
— Ваши служки уже получили золото, — обратился он к собравшимся здесь двенадцати жрецам всех почитаемых в королевстве богов. — А я... я желаю связать своё имя с этой женщиной.
Чуть более коренастый других жрец покровителя строителей и кузнецов, даже ввиду своего сана не пожертвовавший гномьей бородой, осторожно принял поданные бумаги, на которых, казалось, ещё не просохла подпись королевской руки и его личная, всегда обретавшаяся при себе печать. И выражение его лица, пока он читал и сличал документы, говорило о многом, ох как о многом... Боги-то высоко, а король с его головорезами куда ближе. А уж молодой чародей, вокруг которого мириадами вились следы равнодушно загубленных жизней, совсем рядом.
— Приступим, коллеги? Волю двух сердец и нашего короля следует исполнить незамедлительно... — жрец покровительницы всего, что растёт и цветёт, подозрительно похожий на обыкновенного лесового елфа, обвёл всех взглядом, кивнул, а затем вновь обернулся к ведуну.
— Молодой человек, воля короля будет исполнена. Мы понимаем, что тут замешана высокая политика — однако, поделитесь со мною тайными сомнениями — действительно ли вы хотите очистить своим именем прошлое этой женщины?
Взгляд его мягко заглянул прямо в самое сердце человека. Словно крышечку заварочного чайничка, легко отворил потаённую, доступную далеко не каждому дверцу и деликатно заглянул внутрь.
— Ах вот оно что... хорошо бы каждому из нас иметь таких друзей, — при этих словах жреца лица остальных чуть оттаяли и потеряли свою закаменевшую отчуждённость. — Этот парень за благополучие куртизанки готов заплатить даже бессмертием своей души — и в то же время, это не совсем то чувство, которое связывает двоих. Выходит, и эта женщина куда лучше, нежели о том судачит молва?
Своё мнение насчёт Эльфире, когда он вперил в неё свой взгляд, эльф не озвучил. Лишь сделал потом остальным жрецам жест с несомненной подоплёкой — не вижу препятствий — и скромно отошёл на своё место.
— Что ж, не станем медлить, — служительница небесной мастерицы-Вёсенки снисходительно улыбнулась. И на правах жрицы самой, пожалуй, популярной в народе покровительницы начала первой...
Ох и тяжёлым оказалось благословение бессмертных, когда они обращали на странную пару свой задумчивый взгляд. Не раз и не два Лен падал на колени, не в силах удержать благость светлых или тёмных богов. И всё же, каждый раз он упрямо поднимался, до крови закусывая уже распухшую губу. Всего лишь двое отнеслись к нему благосклонно — поелительница деревьев и трав, которую представлял в столице эльф. Ну, тут понятно, отчего... и, как и ожидалось, мрачный покровитель последнего жизненного пути, неизменно подстерегающего в конце каждого из нас.
Зато Эльфире, когда её настигло приветствие бога огня, смеялась дерзко и весело — и едва не сожгла весьма дальновидно устроенный из одного лишь камня храм, к тому же напичканный всякими хитромудрыми противопожарными заклятьями... и всё же, рано или поздно, однако закончились и эти муки.
Лен обнаружил себя вернувшимся на то же место, где и запомнил последний раз — в центральной ротонде. Вокруг странными колокольчиками порхали звуки. Мельтешили, сталкивались в безумном вихре непонятного прочему танца. И если что сейчас оказывалось теми соломинками, за которые хватался утопающий в этом море молодой чародей, так это гладкая поверхность посоха — да цепляющаяся в поисках поддержки за самого Лена рука полуэльфки. Пожалуй, желание вытащить из этих двенадцати кругов ада девчонку именно и давало изнемогающему человеку новые и новые силы...
— Что ж, ваша светлость, здравствуйте, — Лен поднёс к губам смущённо дрогнувшие пальчики и вдумчиво перецеловал каждый из них.
— Чтобы обряд окончательно считался состоявшимся, вы двое должны провести хотя бы первую ночь под одной крышей, — гулкий и басовитый голос гномьего жреца легко разорвал охватившее новоявленную пару туманное безумие и прорвался к их здравому смыслу.
Что-то подобное Лен слыхал об этих дурацких обычаях. Да и с уже обнаруживающейся постепенно в нём мудростью ожидал, что мелкие житейские пакости не закончатся, наверное, никогда.
— Это решаемо, — он сам удивился, что губы ещё повинуются ему — сам факт, что рядом с ним находится красивейшая женщина, да ещё и в качестве кого — вышибал из головы всякое соображение.
Как бы то ни было, вертлявый служка, чью понятливость кроме подзатыльника пришлось подкрепить и извлечённым из кошеля серебряным кругляшком, весьма быстро притащил одного из городских старшин, клерка. И после совершенно незапомнившейся беседы, полегчавшего кошеля и оставленной на бумагах подписи Лен стал обладателем небольшого, и при лучшем уходе даже весьма симпатичного двухэтажного домика.
— Он немного запущен... — юля, протянул с извиняющимися нотками клерк, когда после краткого осмотра вся процессия вновь вышла на крыльцо.
— Что ж, это тоже не проблема, — Лен вдумчиво огляделся, обнаружив, что в глазах постепенно прояснилось настолько, что он сам не только оказался способен что-то видеть, но даже и осознавать это.
— Подойди-ка, — он поманил жестом обретавшегося на углу вертлявого и напомаженного человечка, по виду как бы не одного из тех, кто поставляет не совсем как бы и пищу, и не совсем как бы к столу. А если короче — девиц в постели согласных за то заплатить. — А сыщи-ка мне пару самых шикарных в Старнбаде девиц, согласных за хорошую плату на всё-всё-всё.
На щёчках Эльфире заиграл смятенный румянец, отчего она даже похорошела (если это вообще возможно, куда уж больше), а сутенёр с вытаращенными глазами оглядел эту ещё усыпанную звёздной пыльцой и лепестками роз пару. В самом деле, ситуация складывалась самая что ни на есть пикантнейшая... но в конце-то концов, кому какое дело, если клиент платит? А плательщиком этот молодой чародей оказался весьма щедрым.
Через несколько показавшихся бесконечными минут к крыльцу подлетела изящная лакированная карета, и из неё выпорхнули два столь прелестных существа, что Лен даже улыбнулся, ощутив, как в его руку легонько впились безукоризненно наманикюренные коготки Эльфире. Лично уточнив у девиц, что они и в самом деле исполнят любую прихоть (без смертоубийства и чёрного, разумеется), молодой ведун с ухмылкой заплатил вперёд и только сейчас высказал кокоткам своё пожелание — чтобы те лично озаботились тряпками-метёлками и выдраили вот этот домик до блеска.
С сомнением и заинтересованностью осматривавшие клиентов девицы переглянулись и восхищённо улыбнулись.
— Ах, какая прелесть! А мы-то думали, что нас уже и невозможно удивить чем-то по части извращений...
Похохатывая и весело подшучивая друг над дружкой по поводу некоей неумелости, самые шикарные и дорогие девочки старого королевства взяли в холёные руки что надо и принялись наводить порядок. В конце концов, сжалившийся над ними Лен подмигнул вертевшейся под ногами босоногой девчонке в драном сарафанчике и разрешил немного помочь.
Звёзды уже зажглись над городом, когда разрумянившиеся и вовсе не малость запыхавшиеся девицы со стоном распрямились. Они немного подрастеряли свой лоск, их чуть более обычного яркие и открытые платья пришли в беспорядок. Однако, не считая отсыпанная пригоршня золота способна вдохновить весьма на многое, знаете ли.
— Принимайте работу, ваши светлости! — одна не удержалась, охнула и схватилась за поясницу.
Немного пришедшая в себя Эльфире придирчиво осмотрела весь дом — от погребов и до чердака. Снова разрумянившаяся от пикантности ситуации и собственной смелости, новоявленная и уже вполне законная графиня заметила, что в Старнбаде и впрямь самые лучшие в королевстве шлюхи — уж если что-то и делают, то на совесть.
Ничуть не смутившиеся девицы весело позвенели золотишком в подолах. И прежде чем с весёлыми охами и бодрыми проклятиями отбыть, заметили напоследок, что их сиятельство граф таки знает толк в извращениях.
— Если вздумаете пошалить по-настоящему, зовите нас — мы согласны и без денег порезвиться, — непринуждённые и раскованные кокотки на прощание отвесили по звонкому чмоку прямо в губы Эльфире и самому Лену.
И вот, в доме постепенно воцарились тишина и покой. Ведун стоял у окна верхней (и весьма уютной) спаленки, и со странным, даже каким-то болезненным интересом прислушивался к своему ровно бьющемуся сердцу. Как странно — у него казалось бы, есть всё, что нужно... и всё же, отчего-то так и хотелось сигануть прямо сквозь раму наружу и удрать куда-нибудь в ближайший лес...
Сзади мелькнул свет, легонько зашуршало, и Лен не оборачиваясь узнал во всём этом Эльфире с подсвечником в руке.
— Раздевайтесь, супруга моя, и ложитесь почивать — у нас всех сегодня был тяжёлый день.
И всё же, ему пришлось отвернуться от окна, в котором он словно что-то высматривал с тоской и щемящей болью. Ах, отчего же на сердце так пусто?.. пальцы его бестрепетно помогли справиться с потайными застёжками и крючочками одежд.
— Да, ты ещё прелестнее, чем я представлял, — Лен, казалось, не замечал, что в руках мягко светившейся своею красотой полуэльфки задумчиво мерцал рунный кинжал. — А вот эту родинку, пожалуй, лучше убрать — она тебе не идёт.
Он послюнявил палец и запросто, словно пылинку, стёр с атласной кожи пятнышко, приведшее бы в отчаяние любых парфюмеров, цирульников и прочих мастеров приятного облика.
— Спасибо, Лен, — ровным и ничего не выражающим голосом проронила ничуть не смущающаяся Эльфире.
Она скользнула на широкую и довольно удобную кровать, безропотно позволила укрыть себя лёгким одеялом. Некоторе время лишь дыхание Лена нарушало тишину, а потом лежащая в постели пошевелилась.
— Если ты придёшь ко мне, я познакомлю со своим сердцем вот этот клинок. А если нет... если ж нет, клянусь — тогда буду презирать тебя до конца жизни. Вот так, друг мой.
Наверное, женщины для того и созданы творцами своего сущего, дабы терзать наши сердца и всемерно отравлять жизнь, лишь иногда скрашивая её редкими проблесками света? И за что только мы каждый раз с готовностью вновь и вновь подставляем им свои руки и шею...
— Я выбираю второе, сударыня. А сейчас спите, графиня — у нас был трудный день. И клянусь честью, которой у меня нет, завтра будет ничуть не легче.
Если у Эльфире, нежащейся в постели чистейшего, только и достойного её эльфийского шёлка, и возникли какие-то вопросы, то она весьма мудро их не озвучила. Лишь упрямо закусила губку и с лёгким вздохом отвернулась. Видя, что взбудоражена она настолько, что быстро не уснёт, если вообще, Лен подошёл и терпеливо улыбнулся.
— Ладно, расслабьтесь, ваш-светлость — я применю довольно сильное, но безобидное сонное чародейство.
Спустя несколько мгновений сон уже унёс эту святую и грешную душу в свои безбрежные владения. А молодой колдун мягко коснулся губами лба спящей красавицы.
— Спи, друг мой, набирайся сил — завтра тебе предстоит узнать много нового о людской подлости и душевной чёрствости.
И всё же, на полпути к двери он вернулся. Полусонная змея оказалась бесцеремонно сдёрнутой с плеча и сунутой в тёплую негу постели, а чмокнувший в её немедля высунувшуюся из-под одеяльца мордочку Лен тихо прошептал:
— Стереги кошку, Скарапея, всеми богами прошу...
Великий и бессмертный художник по имени солнце едва-едва успел раскрасить Старнбад в подобающие этому утру розовые и золотые цвета, как возле трактира на углу Храмовой площади, известного на полкоролевства своими яствами, произошло некое маленькое, оставшееся незапечатлённым анналами событие.
Пожалуй, стоит начать с того, что рыжий вихрастый сорванец сбоку возле поленницы щедро потчевал тумаками своего чуть более щуплого товарища. Однако, вышедшая в это время из трактира парочка сиятельных господ, сыто отдуваясь после завтрака, незамедлительно обратила внимание на эту столь привычную и обыденную сцену.