— Значит, стоит принести еще один город в жертву вашей призрачной возможности остановить войска Империи на этом рубеже? — на лице Фанга отчетливо проступили желваки. — Боитесь, что только вы видите полную картину? Но вы забываете, кто дает вам ее видеть, и кто может знать даже больше, чем вы.
— Как раз в этом я никогда не смел сомневаться, — Юнь склонил голову, глядя на собеседника исподлобья. — Но твои амбиции сыграют теперь против всех. Нет, я не стану передавать командование кому-либо, и не стану исполнять приказ, изложенный в той поддельной грамоте, что ты привез. Я не намерен отдать свой народ на растерзание из-за кучки испуганных неудачников, которые даже не знают, как притворить свои планы в жизнь. Скажи мне, с кем ты собрался вести переговоры, Сей? С толстолобыми Юэ? С циником Васато Ванем? Или может быть с бешеным Ханем?
— С ним и намерен, — холодно отреагировал Фанг на явный вызов Манчи.
— И ты надеешься, что его, горящего жаждой праведной мести и несущего Империи новую великую славу, удастся остановить простыми словами?! Или это будут скулящие мольбы и стенания с последующим валянием в ногах и облизыванием сапог, как уже готовы делать это члены придворного совета?
— Проблема не в том, чтобы найти нужные слова для Ли Ханя, — двери за спиной у Фанга медленно открылись. — Я точно знаю, что нужно сказать ему, чтобы остановить эту войну. Проблема в том, что я не знаю, какие слова нужно услышать для этого вам. Мне жаль, генерал. Искренне жаль.
К этому моменту Юнь уже ожидал чего-то подобного и потому не слишком удивился, увидев за порогом мертвые тела своих воинов. Два плохо различимых силуэта, метнувшиеся с разных сторон от Сей Фанга, ворвались в помещение стремительно и беззвучно. Телохранители главнокомандующего были достаточно опытными бойцами, они были лучшими из тех, кто служил в царской армии. Они даже успели обнажить мечи и сомкнуть защитное кольцо вокруг своего генерала, прежде чем бесчисленные тонкие фукума вонзились в смотровые щели забральных масок и сочленения наборных доспехов. Все шестеро воинов медленно осели на пол, повалившись на лакированные доски без единого звука. Правая рука Манчи, наполовину вытянувшая клинок из ножен, оказалась пригвождена к животу сразу тремя стальными иглами, и ему стоило немалых усилий, чтобы не взвыть от боли и не упасть на пол.
Когда кровавая пелена в глазах немного отступила, генерал наконец сумел рассмотреть своих противников, точнее противниц. Их доспехи из черненой кожи, какие обычно носили наемные убийцы придворного совета, не скрывали стройности и гибкости тел. Две пары глаз причудливой формы мерцали изумрудными огнями, а хищные улыбки лишь еще больше подчеркивая нечеловеческую природу этих созданий. Волосы той, что оказалась справа, свободно ниспадали на плечи, оставляя открытой изящную шею, и больше всего походили по цвету на раскаленный в плавильне металл. Прическа второй из оборотней, огненно-рыжей с длинными угольно-черными прядями, представляла собой тонкую косицу, какую было принято носить среди высокородных юнь. Между точеных пальцев у каждой из демонов были зажаты новые фукума, поблескивавшие мертвенно-желтыми отсветами и готовые в любую секунду отправиться в свой бесшумный полет.
— Это... многое объясняет... многое, но не все, — пытаясь усмехнуться, выдавил из себя главнокомандующий, чувствуя, как по подбородку побежали кровавые ручейки.
— Ваша смерть будет трагедией, генерал, — тихо ответил Фанг. — Трагедией, которой мне хотелось бы избежать. Подумайте над этим.
— Даже если так, то вся моя дальнейшая жизнь после этого будет бессмысленным фарсом. Здесь не о чем думать, Сей...
Левая рука Манчи ухватилась за рукоять меча, окончательно высвобождая его лезвие из украшенных ножен. Генерал качнулся вперед, делая неуверенный шаг и замахиваясь для вертикального удара. Три иглы пронзили горло Юнь, одна вошла в щеку, оставшиеся — в руку и в грудь. Сила совокупного удара фукума была столь велика, что полководец рухнул навзничь, как если бы получил удар копытом от необъезженного коня.
Генерал Фанг обвел помещение хмурым взглядом — накрытый стол с угощением и тела убитых были не столь уж непривычной картиной, если речь шла о тех столкновениях, которые часто случались во внутренних конфликтах в среде высшей царской знати. Однако данное конкретное зрелище вызывало у Фанга лишь скорбную печаль. Несмотря на предсказуемость действий Манчи, начальник разведки до самого последнего момента надеялся, что этот разговор удастся завершить по-другому. Светловолосая кумицо, будто почувствовав мрачные мысли генерала, резко обернулась к Сей Янь, слегка прищуривая свои раскосые глаза.
— Главное — ты попытался.
— Главное — не ошибиться еще раз, — вздохнул новый главнокомандующий.
Резкие порывы ветра хлестали по плотному пологу шатра в бессильных попытках пробраться внутрь. Большая жаровня с раскаленными углями, установленная в центре, и ее более миниатюрные копии, расставленные по кругу вдоль матерчатых стен, прекрасно справлялись со своей работой, давая возможность полностью позабыть о том, что где-то снаружи остались холодные горы южной Хэйдань. Впрочем, не вспоминать о них, можно было и по другим причинам, некоторые из которых носили весьма приятный характер.
Привычка просыпаться рано не оставила Ханя со времен его обучения в дзи-додзё, и сегодняшнее утро не стало исключением. Открыв глаза, тайпэн потратил еще несколько мгновений на то, чтобы разум успел окончательно пробудиться так же, как и его тело. Горячее дыхание, обжигавшее правую щеку Ли, на миг прервалось, а уже в следующую секунду в поле зрения появилось сонное и от того очень милое лицо Фуёко.
— Человече, ты опять не даешь мне нормально выспаться, — пожаловалась кумицо, при этом чувственно изгибаясь и прижимаясь всем телом к Ли. — Даже солнце еще не взошло в такую рань.
— Никто не заставляет тебя вставать вместе со мной, — улыбнулся в ответ тайпэн, еще сильнее прижимая Фуёко к себе.
— Нет, позволить тебе целое утро находиться лишь в моем обществе, на такое она пойти никак не может, — с легкой усмешкой прошептала Таката, чьи темные губы почти касались левого уха Ханя.
Холодные тонкие пальцы с острыми коготками стремительно пробежали сверху вниз по груди императорского вассала, пробуждая в теле уже привычные для него инстинкты, позаимствованные у мангусов. В глазах Фуёко ярко сверкнули изумрудные искры, и лисья улыбка озарила лицо кумицо радостным предвкушеньем, а еще через пару мгновений трое стали единым целым.
Комплекс утренних упражнений и пробежка босиком по снегу окончательно привели Ханя в норму, но взамен подарили ему дикое чувство поистине демонического голода. К счастью с этой проблемой все было решаемо и на вполне регулярной основе. Когда Ли вернулся в шатер, къёкецуки заканчивала накрывать на стол, а Фуёко, так до сих пор и не выбравшаяся из постели, с ленцой комментировала происходящее, обмениваясь с Такатой привычными "шпильками". Стоило, правда, отметить, что за последние недели острота и взаимная неприязнь этих перепалок заметно снизились, зачастую приобретая все более шутливо-приятельский характер, чему Ли не мог не радоваться.
— Ну, раз ты у нас такая умная, — пригрозила оборотню Таката, пока Хань умывался, — то обойдешься сегодня без чая.
— Шантажистка, — пожаловалась тайпэну Фуёко.
— Мне было, у кого поучиться такому, — парировала къёкецуки, как раз насыпавшая в фарфоровый чайник молотые чайные листья чудовищно дорогого сорта, произраставшего только в провинции Фуокан, и, как недавно вдруг выяснилось, оказавшегося очень по вкусу зеленоглазой кумицо.
Ли, опустившись на низкий табурет, не раздумывая, набросился на свежую телячью нарезку, а Таката тем временем уже готовила вторую тарелку, прекрасно зная, что одной порцией дело никак не ограничится. Фуёко несколько минут, молча, наблюдала за этой картиной, после чего все-таки решилась присоединиться, умыкнув первым делом заветный чайник, и "спрятавшись" с ним от кровопийцы с другой стороны стола. Откинув входной полог, в шатер вместе с клубами морозного воздуха ввалился Удей. Размотав сверток из толстый мешковины, тидань водрузил на столешницу горячий глиняный горшок с вареным мясом и гречневой кашей.
— Как заказывали, хозяин, прямо из солдатской столовой, — громко сообщил кочевник, с особым сарказмом выделив слово "хозяин". — А рис, извините, по норме. Поскольку же в списках войсковых никто из нас не числится, то и... О, благодарю.
Фуёко уже протянула Удею пиалу с ароматным чаем, и ординарец Ли, дунув на темную жидкость, с заметным удовольствием отпил большой глоток.
— Красота, всегда бы так.
— Даже удивительно, в этот раз нам перепало хоть что-то из общего походного котла, — не замедлила напомнить Таката. — Между прочим, эти торгаши из Циндао готовы были дать гораздо больше, лишь бы засвидетельствовать свою лояльность Империи и снять с себя всяческие подозрения об участии в покушении на вассала Нефритового Трона.
— Я и так заставил Гженей обеспечить отряды императорских всадников и инженеров всем самым лучшим, что было у них в закромах, — ответил Ли, орудуя деревянной ложкой в принесенном горшке, опустевшем уже на треть.
— Подумаешь, — хмыкнула къёкецуки. — Нет, не спорю, эти ребята теперь готовы за тебя идти на штурм с засапожными ножами и в одном исподнем. Еще бы, после такого пополнения припасов, они жируют не хуже родовых воинов Юэ, хотя и раньше жили не плохо. Но вот о том, чтобы улучшить бедственное материальное положение нескольких отдельно взятых демонов, кто-то как всегда не подумал.
— Зачем тебе деньги? — с усмешкой удивилась Фуёко.
— Правильно, незачем, — вклинился Удей. — Все деньги должны быть у меня.
— А ты-то, что с ними будешь делать? И так ведь не знаешь, куда девать мое казенное серебро, — рассмеялся Хань. — Сколько там уже накопилось с нашей поездки в Кемерюк?
— Много, — неопределенно бросил тидань.
— А с учетом того, что ты уволок из сокровищницы мангусов? — с хитрой поддевкой снова хмыкнул тайпэн.
— Очень много, — довольно улыбнулся денщик.
— Ну, вот его и трясите, если хотите улучшения материального положения, — пояснил демонам Ли, демонстративно указав на Удея ложкой.
— Замечательно, как только попадем в обжитые цивилизованные земли, так сразу же и начнем, — пообещала Таката.
— Но-но-но, — тидань предупреждающе вскинул вверх открытую ладонь. — Я все-таки человек подневольный, и без прямого разрешения хозяина...
— Ка"исс по дорогим чайным домам он, значит, водит без разрешения, — доверительно сообщила Фуёко присутствующим, не дав Удею договорить. — А тут вдруг сразу вспомнил про обязательное разрешение. Кстати, тот свиток-словарь хшминского языка за десять серебряков ты купил, наверно, на свои кровно заработанные?
Глядя на выражение лица тиданя, Ли и Таката, не выдержав, расхохотались. Степняк же, некоторое время собирался с мыслями, после чего смерил кумицо грозным взглядом и посмотрел на тайпэна.
— Попробую незаметно уйти от темы. Васато хотел видеть тебя после завтрака у себя в штабе. Юнь прислали какое-то сообщение, и там вроде как фигурирует твое имя.
— Хорошо, — кивнул Ли, задумчиво рассматривая дно стоявшего перед ним горшка.
Къёкецуки незамедлительно поменяла глиняную посуду, ставшую бесполезной, на новую миску, наполненную печеными клубнями земляного яблока. Фуёко тем временем все в той же добродушной манере начала объяснять Удею, что если он хочет сохранить что-то в тайне, то подарки нужно делать не только той девушке, к которой эта тайна относится непосредственно, но и другим представительницам прекрасной половины мироздания тем или иным образом находящимся поблизости.
В штабе тайпэна Ваня, как обычно, было довольно шумно и душно, несмотря на мороз, стоявший снаружи. Несколько офицеров из числа личных порученцев Васато постоянно курили трубки со сбором листьев таба, из-за чего в воздухе стоял довольно специфичный запах, но здесь с этой привычкой, весьма неприглядной по мнению Ли, все давно уже свыклись.
Протолкавшись между нескольких небольших групп отчаянно споривших офицеров и интендантов, Хань сумел пробраться в дальний угол к большому круглому столу, памятному ему еще по советам перед сражениями на реке Люньшай и у озера Тива.
Тайпэн Вань сидел в плетеном кресле, вытянув разутые ноги в полотняных обмотках к большой железной жаровне, и с явным видом наслаждался теплом. Судя по одежде, сваленной на соседнем кресле — теплой меховой шапке и офицерскому полушубку, Васато только что вернулся из ночной вылазки, которую он как раз собирался провести намедни, чтобы разведать местные горные тропы. Поприветствовав полководца, Ли не менее уважительно кивнул морщинистому и обритому наголо старику в долгополой волчьей бекеше, расположившемуся с другой стороны стола.
Босан Рё появился в расположении армии в тот день, когда императорское войско вышло к Лян-Пэй. Будучи одним из старейших обитателей этих мест, отшельник укрывался от юньских солдат в редких пещерах и охотничьих времянках с момента вражеского вторжения. Но сейчас он уже напротив добровольно оставил свое затворничество, чтобы поделиться знаниями и мудростью со ставленниками Избранника Неба. С помощью Рё тайпэн Вань уже несколько недель пытался отыскать удобный проход, который позволил бы незаметно вывести на другую сторону перевала значительный боевой отряд или хотя бы небольшие команды разведчиков. Пока что эти поиски не принесли каких-либо значительных результатов — большинство известных троп засыпало снегом, а на оставшихся узких скальных карнизах могли удержаться разве что лишь архары и ирбисы.
Однако Вань, как и К"си Ёнг, по-прежнему не терял надежды. К тому же, после того как основное командование с общего согласия принял на себя Кара Сунь, Васато и Ли практически нечем было заняться. Армия замерла в ожидании, инженеры сколачивали осадные башни и винеи, артиллеристы вяло прощупывали оборону противника, стараясь сами серьезно не подставляться, а двум полководцам, по сути, оставалось лишь бесцельно бродить по лагерю, тренироваться, читать донесения, пить чай да играть в каргёцу.
Некое разнообразие в повседневную жизнь внес появившийся несколько дней назад командир Жэньмэнь, чей деятельный характер не позволял начальнику ракетной батареи Ун-Янг-Ша просто сидеть и ждать. Закончилось это, правда, довольно быстро и самым "забавным" образом. Буквально вчера нееро умудрился свалиться со строительных лесов в осадном парке и сломать себе ногу. Таким образом, на какое-то время Закатная армия и все остальные были теперь в определенной степени ограничены в общении с Жэньмэнем, что впрочем, мало кого удручало.
— Похоже, наш общий друг генерал Манчи решил, наконец, показать что-то новое, — сказал Васато, когда Хань опустился рядом, и протянул тому распечатанный бамбуковый тубус с письмом. — Возможно, это лишь тактическая хитрость, но может быть и первая ласточка грядущих изменений. Тайпэна Кара Суня я уже ввел в курс дела, и он оставил решение на твое личное усмотрение.
