— Я помню, — Сергей улыбнулся.
— Тебе три года всего было.
— Все равно помню.
— Вундеркинд ты мой, — Алексей улыбнулся.
Сергей тоже улыбнулся. Потом, правда, спохватился: как бы отец не подумал, что наступил мир. Сделал сумрачное лицо, скривил губы, напустил грозу в глаза. Но через минуту расслабился — на лице появилось мечтательное выражение.
— Я до сих пор так считаю, — негромко проговорил он.
— Что? — не понял Алексей.
— Что парашютистом быть лучше. Летчик, космонавт, они что — сидят в железе, за тремя слоями защиты. А парашютист открыт всему. Летчик может чувствовать только скорость, а космонавт лишен даже этого. Парашютист же чувствует все. Ему ветер бьет в лицо. Выжимает слезы из глаз. Он чувствует высоту, чувствует скорость, чувствует падение. Он может управлять своим полетом и знать, что делает это сам. Своими мышцами. А не механизмы делают за него. Это сказочно, это непередаваемо.
— Но, — начал Алексей, — у летчиков больше возможностей. А уж про космонавтов, что и говорить. У них и скорость, и высота, и маневры. Парашютист же может только вниз... И все.
— Парашютисты бывают разные. Есть, что прыгают с самолетов. Есть, что планируют с гор. А есть и те, кто взлетают прямо с земли. Я не буду отказываться от самолетов. Они действительно могут гораздо больше. Но когда человек, наконец, научиться делать что-то сам, самолеты забудутся, да и ракеты. Люди будут сами прыгать с планеты на планету как...
— Кузнечики, — подсказал Алексей.
— Да, может и так. Зато сами. Дорого бы я отдал, что бы чему-нибудь такому научиться.
— Как ты еще молод, — проговорил Алексей.
— Молодость не преступление, — обиделся Сергей.
— Извини, — поспешил исправить ситуацию отец.
Еще посидели. Посмотрели как великан и гномы достают с костра пахучие куски мяса. Голодно урчат. Грымт вцепился зубами в окорок. Откусил сразу половину. Заглотнул как собака, не жуя. Гномы сняли шлемы. С урчанием, словно коты, грызли пахучие куски, истекающие жиром. Алексей заинтересовался. Он впервые увидел их лица. Они были круглые как шары и заросшие жесткими черными волосами как обезьяны. Гномы эти настолько похожи друг на друга, что скажи Алексею, что расстреляют, а спасение только в одном, опознать кто из них кто, так и расстреляли бы. Глядя в заросшие физиономии, Алексей подумал о собаке. Вернее Собаке. Вспомнил как тогда вечером. Взбешенный, раздавленный и испуганный выскочил из дома. В одной руке зажата забытая сковорода, в другой палка от швабры. Алексей шел убивать. Шел убивать верного друга, надежного товарища. Который в этот раз не смог быть надежным. Алексей шел убивать собаку, которая не смогла защитить его семью.
На встречу из конуры никто не вышел. Алексей заглянул и отшатнулся. Он ошарашено уставился на то, что когда-то было его собакой. От верного друга, она до конца оставалась верной. И судя по жестокости, с какой ее прикончили, она успела нанести вред. Возможно, вред был с трупами. Алексей впал в ступор. Не понимая, что делает. Начал считать, смотреть. Кроме пулевого отверстия во лбу он насчитал четырнадцать ран сделанных чем-то острым. Все четыре лапы в открытых переломах. Глаза выколоты. Гениталии отрезаны. Судя по распознаваемому даже среди разложения запаху, на верного друга еще и помочились.
Из глаз Алексея брызнули слезы. Он подхватил собаку на руки. Занес в дом, положил в свою постель. Плевать, что щенком гоняли за это. Она заслужила. Ведь героев награждают и посмертно.
Алексей сжал кулаки. Только тогда он окончательно понял, с кем имеет дело. Люди способные так обойтись с собакой могут сотворить любое зверство. У таких людей нет границ и нет тормозов. Сейчас добавилась еще одна мысль: такие люди не достойны существовать.
— Пап, что с тобой? — влез в воспоминания Сергей. Алексей дернул головой, не понимая где он находится. Потом сразу все вспомнил. Кисло улыбнулся сыну, смахнул набежавшую слезу.
— Я вспоминал, Сережа, вспоминал, — сказал он.
— О чем?
— О... — Алексей задумался, можно ли такое рассказать сыну? Сергей очень любил собаку, и это подействует на него слишком сильно. Не надо говорить, — о том, как я ходил по мирам и искал вас.
— Мирам? А, — Сергей махнул рукой, охватывая весь мир. — Ты о таком? А я помню, как ты нашел меня. Это был прекрасный сон. Я там летал. Сам. Управлял кораблем как своим телом. Такие корабли выращивались специально под пилотов. Ими мог управлять только их хозяин. Да, корабль был продолжением моего тела. Нет, он был телом. Сильным, послушным. Я всегда о таком мечтал.
— А что ты еще помнишь?
— Я помню, как ты спас мне жизнь. Спасибо, папа.
Он кинулся к отцу и обнял его. Алексей застыл с опущенными руками, не зная, что делать. Хотелось сказать, что никого он не спасал. Он наоборот опоздал и если б та тварь не сдохла сама...
— Ты тоже вел себя как герой, — кое-как проговорил он.
Сергей висел на нем. Мял его, тискал.
— Пап, а расскажи, какой был мир у мамы, или у сестренки? — проговорил он отцу в самое ухо. Алексею стало щекотно. Он не сдержался и хихикнул.
— Не дуй, а то я умру от смеха.
— Хорошо не буду, — сказал Сергей и дунул.
— Ты что творишь? — Алексей согнал сына с колен. Вернул обратно на пенек. "Подобное сидит на подобном", - подумалось ему, но вслух не стал озвучивать.
Он, стараясь не упустить ни одной подробности, рассказал сыну, как спасал Ольгу от вампира.
— Вау! Класс, — глаза у Сергея заблестели. — Хотел бы я так, — Сергей вскочил. — Лорд Вампир, я вызываю вас, — он встал в стойку, ударил рукой, отпрыгнул. Потом отбил удар кого-то невидимого. — Так, и вот так, и так, — Сергей запрыгал вокруг отца. — И вот так. А теперь ножом под ребро, — Сергей ткнул в пустоту и с торжественным видом провозгласил. — Вы имеете эксклюзивную возможность сдохнуть, господин лорд.
Алексей оглянулся. На них поглядывали с настороженностью. Грымт заметил, что их заметили быстро начал жевать. Карлики сделали то же самое.
— Давай, вести себя потише, — тихо проговорил Алексей. — Не хватает чтобы нас сдали в какой-нибудь местный сумасшедший дом. А то и просто сожгли на костре как черных колдунов. И вообще, Сергей, перебивать невежливо. Я тебе еще не все рассказал.
— Так там еще есть? — глаза мальчика вспыхнули еще сильнее. — Рассказывай, я нем как рыба.
— Еще бы ты не двигался как дерево.
— Я готов. Только рассказывай.
О мире Сергея Алексей упомянул вскользь. Зато Юлин мир описал в мельчайших подробностях. Когда рассказывал про живоглота, Сергей довольно повизгивал, а на повествовании о гибели боевой машины ответил сдержанными слезами. Потом восхищался Шарчем. И потом же проклял его.
— А мама — молодец, — наконец сказал он. — А особенно ты, папа. Я горжусь тобой. В школе ребятам расскажу - не поверят.
— Ты знаешь, мне кажется, лучше не говорить.
— Почему? Хотя да, ты, наверное, прав.
— Ты помнишь мир вампиров? — таинственно начал Алексей.
— Ага, классный мир. Я теперь всегда буду Ольгу упырихой звать. Она не обидится?
— Надеюсь. А то ты не досчитаешься зубов. Она такая.
— Сам знаю, — Сергей почесал зуб ногтем.
— Потом я там появлялся еще раз.
— Когда? — округлил глаза сын. — Ты не рассказывал.
— Не рассказывал, потому что это очень странно. Мне потом Николай такого наговорил.
— А что еще за Николай?
— Главный ученый или как его там в этой фирме. В общем, самый у них умный и вообще самый-самый.
— И самый главный?
— Нет, только в этом он не самый. Главный в этой фирме некто Эдуард Степанович. Жлоб и скотина, каких свет не видывал. Прости, что при тебе так, — Алексей сжал кулаки. По лицу пошли багровые пятна.
— Да правильно ты его, пап. Он ко мне заглядывал. Я с ним пять минут поговорил. Готов его даже хуже назвать. Папка, а расскажи, как ты еще раз у вампиров побывал.
— Ладно, хорошо. Насколько я понял, в первый раз это случилось когда в мире мамы мне крепко дали по башке.
— Па, а ты говорил, что в придуманных мирах исполняются желания его хозяев.
— Помолчи, не лезь между взрослыми.
Алексей смерил взглядом этого наглого пацана, который уже забыл, что совсем недавно отец был его врагом номер один.
— Наверное, во мне что-то уже и так было. Еще с ольгиного мира. А, потеряв сознание, я словно нажал на спусковой курок.
— И бабахнуло.
— Да, бабахнуло. Особенной для меня неожиданностью стало мое воплощение в тело оборотня.
— В чье тело? — подскочил Сергей.
— Волка-оборотня. Только не ори так. Горыня смотрит.
— Пусть смотрит. Только там не только Горыня смотрит, но и гномы и Грымт...
— Стоп-стоп, хватит. И не ори же ты.
— Вау! А как это бегать на четвереньках? А кусаться? Меня научишь?
— Учился бы чему доброму. Вон по математике опять двойку принес.
Сергей замахал руками.
— Папа, папа, не отвлекайся. Ты мне рассказывал про оборотней.
— Я-то тебе расскажу, но знай, что я и про двойку не забыл. Вернемся-поговорим.
— Хорошо, поговорим, но только там. Пап, а правда, что собаки все видят черно-белым?
— Не помню. Я в основном ориентировался нюхом.
— Здорово. Научишь?
— Для этого требуется другое тело. И хватит меня перебивать.
— Все, слушаю.
Алексей быстро, словно стараясь избавиться от этого, выложил сыну все случаи странных видений. А на закуску поведал произошедший после разговор с директором и ученым. Сергей слушал, временами вставлял "вау", "классно", "мне бы так". А когда Алексей рассказал, что и в этом мире уже успел один раз погрузиться в другой. Сергей вообще зашелся от восторга.
— Значит, как только ты переходишь в другой мир, ты автоматически начинаешь посещать другой мир следующий по очереди.
— Наверное. Я еще в этом не разобраться.
— Зато я разобрался. В мамином мире ты ходил в мир Ольги, где был первым, а в этом ты стал ходить во второй. Все правильно. Видишь?
— Наверное.
— Какое "наверно". Все правильно, Здорово. И... — неожиданно Сергей замолчал, растянул рот в улыбке. Лицо стало заговорщеским-заговорщеским.
— Сергей, ты что замолчал?
— Пап, — протянул Сергей и заулыбался еще сильнее. — А ты пробовал сам?
— Что? — спросил Алексей, хотя уже сам догадался, что именно имеет в виду сын.
— Ты пробовал сам переместиться? Не так, где тебя швыряет куда попало, а по собственному выбору.
— Нет, не пробовал, — нахмурился Каширцев.
— А почему? Мне такое, да я бы все испытал, все испробовал. Это же пистолетик у тебя из маминого мира. Видишь, здесь работает. А что еще можно придумать... Здорово!
— Вот когда у тебя появится, тогда и попробуешь.
— Что значит, появятся, — опешил подросток.
— Ты же мой сын все-таки. И ты уже идешь по своему первому миру как я когда-то. Так что.
— Вау! — взвыл Сергей и заскакал вокруг отца индейскими прыжками. — Здорово.
— Да тише ты.
Их попутчики, наконец, не выдержали. Подошли к ним, выдвинув вперед Горыню.
— Что сей отрок так веселится? — осторожно спросил богатырь.
— Э-э-э... — Алексей пожевал губами. — Я научил его новому заклинанию.
Сергей услышал, крутнулся на месте.
— Да, новому заклинанию. И я обязательно его попробую.
— А может, не надо, — неожиданно тонким голосом проговорил Грымт. — Солнце такое яркое. Травка зеленая. Лес... ну лес конечно темноват, но все равно не хочется пропадать в такой день.
Х Х Х
Постепенно начинало темнеть. Солнце закатилось за деревья. Все вокруг сразу стало серым, словно в последний миг перед закатом, да так и застыло в густом сумраке. Алексей снова позвал к себе сына. Сергей возбужденно что-то объяснял Аленке. У той ротик приоткрыт, глаза с блюдца, восхищенно кивает. Но на зов отца Сергей явился сразу.
— Как, время уже наступило?
Сергей хмыкнул.
— Пап, я же сказал ночью. А сейчас только вечер.
— Это что - вечер?
— Да, лесной вечер.
— А по-моему, уже ночь, — сказал Алексей. — И поэтому мы пойдем и проверим, раскрывается дверка или нет.
