Пашка целенаправленно и аккуратно, стараясь никому не мешать, перемещался по квартире покойных супругов Бокиев, а его сосредоточенный внутренний голос вдумчиво комментировал увиденное: — "Просторная и удобная квартирка. Две комнаты метров по восемнадцать-двадцать квадратных, а третья, выполняющая функцию гостиной-столовой, раза в два больше. Здесь женский труп и лежит. Неаппетитное, надо признать, зрелище. Из петли вынули, но упаковывать в чёрный пластиковый мешок пока не торопятся.... Потолки высоченные. Кухня человеческая, как три наших "купчинских". Туалет и ванная комната раздельные. А, вот, хороший ремонт этим хороминам не помешал бы, честное слово. Наверное, у хозяев руки не дошли. У безвременно-почивших хозяев.... Прихожая приличных размеров. Фанерная дверка. Что, интересно, за ней? Кладовка-гардеробная на добрые восемь квадратных метров. Здесь и спрятаться — в случае экстренной необходимости — можно...".
В кладовке, как раз, и обнаружился семейный архив покойных, аккуратно сложенный в большую картонную коробку из-под цветного советского телевизора — "Радуга".
— Богатый улов, — одобрил один из бородатых экспертов. — Общие тетради, надо думать — личные дневники Глеба Бокия. Толстенные амбарные книги. Неужели, деловые бумаги трёх экспедиций на Кольский полуостров? Фотографии.... Как тебе фотки, майор?
— Внушают, понятное дело, — пожал плечами Сомов. — Хотя, надо признать, несколько неожиданно...
"Охренеть и не встать!", — заявил прямолинейный внутренний голос. — "А нас ещё уверяют на полном серьёзе, что секса в СССР не было. Что же это тогда? Нет, конечно, есть и нормальные фотографии — загадочная чаша, каменная "свеча", фрагменты древней дороги, полуторки, взбирающиеся на горный перевал. Но много и откровенной порнографии. Причём, сразу видно, что это не типографские открытки, а старинные любительские снимки. Ну-ну, теперь понятно, в кого пошёл почивший Николай Фёдорович. То бишь, в родимого прадедушку...".
— И что вы со всем этим будете делать? — поинтересовался Пашка.
— Изучать, — хмыкнул эксперт. — Тщательно и с выдумкой. Используя весь имеющийся арсенал оборудования и приборов.
— Майор, иди сюда, — позвали с кухни. — Ты же хотел пообщаться со свидетельницами?
На кухне находились: молоденький оперативник из Красногвардейского РУВД, второй эксперт-бородач и две заплаканные женщины среднего возраста.
— Татьяна Петрова, — представилась полноватая шатенка. — Подруга..., э-э-э, покойной.
— Тамара Непейвода, — отрекомендовалась миниатюрная блондинка. — Соседка с нижнего этажа. Семейный доктор широкого профиля.
— Очень приятно познакомиться, — добросердечно улыбаясь, заверил Сомов. — Хочу задать вам, милые девушки, парочку вопросов.
— Спрашивайте...
— Во-первых, замки на входной двери. Они остались ещё от прежней хозяйки?
— Нет, конечно же, — отрицательно помотала головой Татьяна. — Их сменили сразу же, после переезда из Певека. Николай и Мария были очень приземлёнными, осторожными и разумными людьми.
— А ключи? У кого-нибудь — кроме Бокиев — были ключи от новых замков?
— Ни у кого. Это полностью исключено.
— Может, у домработницы? У соседей — чтобы поливать цветы во время отсутствия хозяев?
— Нет-нет. Марина и Коля.... Как же это объяснить? Они очень любили свою квартиру. Прямо-таки обожали. У меня даже иногда складывалось впечатление, что и гостей они принимали крайне неохотно. Словно через силу. Так бывает...
— Бывает, — покладисто согласился Пашка. — Перехожу к вопросам из медицинского блока.... Вы, Тамара, какое лекарство вкололи...м-м-м, гражданке Бокий?
— "Burana — Z-145", — слабым голосом ответила блондинка. — Очень сильное успокаивающее средство, производится в Финляндии. Рекомендуется к применению при нервных срывах у пациентов, могущих спровоцировать попытки суицида.... А входную дверь — прежде, чем спуститься в свою квартиру — я запирала на оба замка. Ключи? Нашла в Марининой сумочке.
— В мусорном ведре я обнаружил картонную упаковку с пустым одноразовым шприцем, — сообщил бородатый эксперт
— А сколько всего успокаивающих уколов было сделано? — насторожился Пашка. — Марине, я имею в виду?
— Один.
— Вы уверены в этом? Может, всё-таки, два?
— Конечно, один, — начала заметно волноваться докторша. — Как я уже говорила, "Z-145" является очень сильным препаратом. С ним нельзя шутить.
— Что может произойти при повторном — через краткий период времени — уколе?
— Возможны всякие негативные побочные последствия и эффекты. Для каждого конкретного человека — индивидуальные.
— Крышу запросто может снести, — сладко зевнув, пояснил бородач. — Например, минут на пятнадцать-двадцать. Или же навсегда. Тут, уж, как кому повезёт.... Что же касается негативных побочных эффектов. Повторное применение "Z-145", например, с полуторачасовой задержкой, может привести к "зомбированию" пациента. То есть, он (или же, как в нашем случае, она), становится полностью управляемым. Скажи такому, мол: — "Убей прохожего!". И он, находясь в трансе, убьёт. Скомандуй: — "Сними люстру, привяжи к крюку поясок от халата и повесься!". Он снимет, привяжет и повесится. Негативный побочный эффект...
— Но укол-то, честное слово, был один! — продолжала настаивать белобрысая Тамара.
— Один ли? — Сомов выложил на стол картонную упаковку из-под препарата, переданную ему Сашенцией, после чего вопросительно посмотрел на бородатого, мол: — "А где, братишка, твоя?".
"Фээсбэшный" эксперт, молча, пристроил рядом вторую упаковку — визуально точную копию первой.
— Ерунда какая-то, — заплакала врачиха. — Клянусь, что ни сном, ни духом.... Стойте! Упаковки-то разные! Вот, эта — моя, — ткнула указательным пальчиком. — Видите — штрих-код сбоку? Он предназначен для таможенных складов, на случай выборочной проверки груза. Оптовик закупает препарат у финской компании, завозит на склады, производит растаможку, а потом продаёт — средними и мелкими партиями — клиникам и всем прочим медицинским учреждениям.... Вторая коробочка? Приметный штрих-код на ней отсутствует. Значит, этот шприц с "Z-145" был приобретён непосредственно в Финляндии. А у меня, извините, даже заграничного паспорта нет...
— Предлагаю подытожить, — вмешался в разговор "красногвардейский" оперативник. — Получается, что некий злоумышленник тайно проник в квартиру, коварно вколол гражданке Бокий вторую дозу сильнодействующего финского препарата "Burana — Z-145", после чего "заставил" потерпевшую повеситься?
— Получается, что так, — жизнерадостно закивал лохматой головой бородач. — Вполне жизненная и правдоподобная версия. Будем её проверять. Вскрытие, как говорится, покажет.
— Но, ведь, супруги, проживавшие в этой квартире, не доверяли ключей от входной двери посторонним? Опять же. Допустим, что и доверяли. Бывает. Почему же тогда неизвестный злодей, покидая квартиру, не запер за собой дверь? Это было бы ему на руку. То есть, способствовало бы эффективному заметанию следов.
— Не было у преступника ключей, — резюмировал Пашка. — Или же у преступницы.... Зато форточка в спальне приоткрыта. Невелика, понятное дело, форточка. Я не влезу, плечи застрянут. Но субтильный мужчинка запросто поместится. Не говоря уже о подростке.... Один замок имеет защёлку. Другой нет. Злодей подумал-подумал, да и оставил дверь незапертой...
Домой он приехал уже на рассвете.
— Как дела, милый? — сонно проворковала из супружеской спальни Сашенция. — А мы с Аркадием тебя ждали и ждали. Ждали и ждали. А потом, как-то незаметно, уснули...
— Предварительно допив всё пиво? — уточнил Сомов.
— Ага. Угадал.
— Мяу, — подтвердил вышеупомянутый котёнок...
Глава девятнадцатая
Туманные подсказки
Утро выдалось шумным и беспокойным. Сперва пришлось прочитать целую лекцию, посвящённую туалетным делам, котёнку. Но упрямый Аркадий никак не хотел принимать старую чугунную сковородку за полноценный туалет — орал дурным голосом и норовил (понятно — с какими намерениями), забраться под низенький диван.
— Сходи, любимый, в ближайший зоологический магазин, — велела растрёпанная Александра. — Купи пластиковый лоток и специальный туалетный наполнитель.
— Можно, я сперва попью кофе? — заныл Пашка. — В сон клонит безбожно, глаза не хотят полноценно раскрываться.
— Нельзя. Потом попьёшь. Когда обеспечишь несчастного Аркашеньку всем необходимым. И вообще, чья была идея — обзавестись котёнком? Вот, то-то же. Теперь отдувайся...
Сомов, посетив туалет и наскоро умывшись, облачился в спортивный костюм и, прихватив кошелёк, отправился за покупками.
На улице было хорошо — солнечно, тихо и безветренно, только слегка прохладно. Даже шустрые и беспокойные питерские воробьи не гомонили, как обычно, а сидели — длинными молчаливыми рядами, зябко нахохлившись — на чёрных высоковольтных проводах.
"Весна, как-никак", — прокомментировал рассудительный внутренний голос. — "Ночи ещё холодные. Ничего, к обеду окружающий воздух обязательно прогреется...".
Железная дверь магазинчика — "Всё для домашних животных" оказалась закрытой.
— Начинает работать только с десяти ноль-ноль, — ознакомившись с вывеской, пробормотал Пашка. — А сейчас только девять тридцать пять. Чем заняться?
"Как это — чем?", — возмутился повеселевший внутренний голос. — "Надо всенепременно пивка попить, ясен пень! Вчера нам достались сущие капли, почти всё, восстанавливая пошатнувшуюся нервную систему, Сашенция выдула.... Вон за тем углом, как помнится, расположена отличная рюмочная. Работает с восьми утра. Пошли, дружище, поправим здоровье.... Что ещё за глупые сомнения? Мол, майору российской полиции, временно исполняющему обязанности Начальника Фрунзенского РУВД, неудобно посещать такие откровенно-злачные заведения? Типа — не к лицу? Пренебреги, братец. Пусть купчинские обыватели думают, что ты занят оперативно-розыскной деятельностью. То есть, встречаешься в неприметной рюмочной с тайным агентом-стукачом. Обычное дело. По крайней мере, такое часто показывают в многочисленных телесериалах, посвящённых нелёгкой работе отважных российских ментов...".
Он повернул за угол и, широко улыбнувшись, остановился — к стареньким тёмно-бордовым "Жигулям" приближался Серёга Хрусталёв, "упакованный" в приличный — до неаппетитной отрыжки — светло-коричневый офисный костюм.
— Доброго утра! — поздоровался Сомов. — Шикарно выглядишь.
— Привет, сыщик, — отозвался бывший писатель-фантаст. — Стараюсь. Будь оно неладно...
После крепкого рукопожатия Хрусталёв сообщил:
— Долго жить будешь, господин майор. Несколько минут назад я, как раз, вспоминал о тебе.
— С какой стати вспоминал-то?
— Позвонить хотел. Да подумал, что вы с Санькой ещё дрыхнете. Молодожёны, как-никак.
— Позвонить — для чего? — "сделал стойку" Пашка. — Чтобы поделиться важной информацией?
— Ну, у тебя и нюх, дружище Шерлок. Прямо как у породистой охотничьей собаки.... Да, ты прав. Нарыл я кое-чего про заслуженного чекиста Глеба Бокия. Интересная и перспективная информация, могущая на многое пролить свет...
— Так рассказывай. Не томи.
— Придётся, уважаемый Павел Сергеевич, отложить нашу беседу на некоторое время, — извинительно подмигнул Хрусталёв. — Спешу. Вернее, уже опаздываю.
— Так, ведь, воскресенье.
— В частном бизнесе выходных не бывает. По крайней мере, у хозяев означенного бизнеса и у менеджеров, подвернувшихся этим хозяевам под горячую руку. Уже через полчаса начнётся важное совещание, посвящённое срочному расширению бизнеса и агрессивному занятию новых продуктовых ниш.... А у тебя какие планы на сегодняшний день? Сможешь часам к шести вечера подгрести в "Капитаны"?
— Постараюсь.
— Тогда — до встречи?
— Ага. Счастливо отсовещаться...
Тёмно-бордовый "Жигуль", недовольно похрюкивая, укатил.
Над входной дверью рюмочной наблюдалась прямоугольная гордая вывеска, украшенная откровенно-пафосным текстом: — "Самый лучший гадюшник на Свете!".
— Затейники купчинские, — оценив шутку, незлобиво пробурчал Сомов и прошёл внутрь.
Он купил два пол-литровых бокала с пивом, блюдечко с подсолёнными сухариками и, не обращая никакого внимания на удивлённые взгляды небритых завсегдатаев, прошёл в дальний конец зала.
Прошёл, устроился за колченогим обшарпанным столиком, бросил в рот сухарик, вяло разжевал, глотнул пивка, поморщился....Нет, пиво-то было свежим и вполне приличным, в Купчино другого — по определению — не держали. Просто...
"Чего же такого нарыл Серёга в городских архивах и библиотеках?", — гадал заинтригованный внутренний голос. — "Что узнал? Голос у Хрусталёва был серьёзным-серьёзным. А вид — бесконечно-усталым.... Теперь и пиво уже не в радость. Я имею в виду, до шести вечера. То есть, до тех пор, пока вся эта туманная "хрусталёвщина" не прояснится...".
В десять ноль-ноль, покончив-таки с пивом, он покинул рюмочную, посетил открывшийся зоомагазин и, совершив заказанные покупки, вернулся домой.
— Тебя, майор, только за смертью посылать, — наполняя пластиковый поддон светло-голубым туалетным наполнителем, ворчала Александра. — Бедное животное извелось всё, а ему, законченному алкоголику, и горя мало. Не торопится никуда. И свежий пивной дух ощущается явственно.... Не надо, пожалуйста, оправдываться. Всё равно не поможет.... Аркаша, иди сюда. Кыс-кыс-кыс! Иди, маленький, не бойся. Гнездись.... Вот, молодец! Пошли-ка, милый, на кухню. Не будем смущать котёнка. Угощу, так и быть, кофейком по-арабски...
Наполнив фарфоровые чашки кофе, Сашенция мило улыбнулась и совершенно предсказуемо попросила:
— А теперь, отважный сотрудник доблестной российской полиции, рассказывай.
— О чём?
— Во-первых, о ночных событиях на Средней Охте. Во-вторых, о том, почему ты, посетив зоомагазин, вернулся таким задумчивым. А, в-третьих, о своей неземной любви ко мне...
Пашка закурил и, прихлёбывая ароматный кофе, приступил к повествованию.
Александра слушала очень внимательно, лишь изредка ненавязчиво комментировала:
— Считаешь, что неизвестный злодей проник в квартиру Марины через незакрытую форточку? Реальный, на мой взгляд, вариант. Там же — за форточкой — располагается просторный балкон.... Серёга Хрусталёв разжился важной информацией? Вполне может быть. Он парнишка настойчивый и упорный...
А, вот, поговорить о любви не удалось — внезапно ожил Пашкин мобильник, и голос Тургаева поинтересовался:
— Как дела, молодожён в майорских погонах? Не забыл о сегодняшнем важном деле?
— Э-э-э..., — замялся Сомов. — Сейчас вспомню. Обязательно. Сейчас-сейчас...
— Что ты, охламон, должен сегодня посмотреть?
— Посмотреть?
— Ага. По ящику. В три часа дня.
— Вспомнил. Телевизионный канал "Дом". Беседа с депутатом Государственной Думы Митрофаненко.
— Молодец, памятливый, — похвалил генерал-лейтенант. — Я, собственно, по этому поводу и звоню. То бишь, хочу сделать тебе предложение, от которого умные люди не отказываются.... Подъезжай, Павел Сергеевич, ко мне в Управление к четырнадцати тридцати. Выпьем, посоветуемся, обсудим текущие дела. А потом вместе полюбуемся на депутатское выступление. Покумекаем.... Что говоришь? Да, мой ящик теперь принимает купчинский телеканал "Дом". Ведомственные умельцы подсуетились. Всё. Жду. Сашутке передавай привет....
