способен воздействовать на марр. Тебе служат демоны тьмы, а ведь это они когда-то создали каменное царство из вещества марр. А эта ангама... Ты говорил, что Танхар — твои владения. Если это так, то ты вправе изменять этот мир... Хотя, честно говоря, я не совсем понимаю, почему ты считаешь эту ангаму своей.
— Потому что он мне так сказал.
— Кто?
Диннар долго молчал, и Амнита уже не знала, ответит ли он вообще.
— Мой отец, — произнёс он наконец.
— Который?
— Ты же знаешь, что мой земной отец умер. И даже знаешь — как.
— Значит, ты видел своего отца-демона?
— Я говорю с ним во сне. Он предстаёт передо мной в разных обликах.
— И тот великан...
— Да... Наверное. Он подарил мне могущество, власть над камнем. Власть над этой ангамой и над демонами, которые здесь обитают.
— Они все в обличье вангов?
— Нет. Некоторые вообще не имеют плотного тела. Они отличается не только по степени могущества. Одни умеют одно, другие — другое...
— А среди них есть формовщики, способные создавать камни, горы? В Энне до сих пор носятся скопления марр. Каждое мгновение гибнут и рождаются новые миры. И для них создаются каменные царства. С этой ангамой что-то не так. Должен же быть найден какой-нибудь выход.
— Ты хочешь сказать, что я должен его найти?
— С чего ты взял? Я не так наивна, как хиссаны, которые считают тебя богом и спасителем мира.
Больше они во время пира не обмолвились ни словом. Амнита вдруг почувствовала страшную усталость. Её клонило в сон. Хиссаны тоже выглядели какими-то осоловевшими. Тёмно-красный налиток сначала хорошо бодрил, но, видимо, вслед за этим неизбежно наступал упадок сил. Один только Диннар не казался ни усталым, ни сонным. Напиток на него как будто не действовал. Проклятый демон... Он сидел, насупившись, и опять походил на ребенка, который задумался над трудной задачей. Амнита поняла, что он не успокоится, пока не решит её. Она уже пожалела, что задела его самолюбие.
На следующий день Амнита проспала чуть ли не до обода. Прогуливаясь по пещерному городу, она выяснила, что Ар-Даан отправился ловить риффов. Она действительно нашла его в нижних пещерах, где он под восторженные вопли хиссанов метко кидал гарпуны в скользкие извивающиеся тела. Мальчишка, увлечённый новой игрой...
Амнита долго наблюдала за ним, спрятавшись за большой камень. Потом незаметно ушла. Он так редко бывает без брони. Рано оторванный от дома и выросший среди врагов, он привык быть настороже. Может, потому так трудно застать его врасплох. Сын демона, способный приводить в движение каменных исполинов... "Ты очень испугалась?" Похоже, он действительно корил себя за то, что медлил, когда спасал её от бритоголовых. Он же думал, что она ещё долго не проснётся. Стоит ли удивляться, что он так любит оживлять своих каменных кукол? У них нет души, но они не называют его чудовищем.
Амнита провела день в обществе хиссанок, которые охотно показывали ей, как обрабатывать кожу арков, а заодно рассказывали о своей жизни и о своём странном, жутковатом мире. Кое-кто из них неплохо владел сантарийским. Амнита поняла, что они любят этот мир. А особенно её поразила их спокойная уверенность в том, что когда-нибудь, и, может быть, даже очень скоро, он станет лучше.
Проснувшись на следующее утро, Амнита была озадачена тишиной, которая царила в пещерном городе. Канхи принёс ей завтрак и сообщил, что все отправились наверх с Ар-Дааном, а её не посмели будить. Да и вряд ли ей это интересно. Она же знает, на что способен Ар-Даан.
— Не уверена, — усмехнулась Амнита. — И что же он там делает наверху?
— Фигуры из живого камня. Они двигаются так, как он им велит. И застывают, когда он им приказывает. Малыши просто в восторге.
К обеду все вернулись. Диннар казался оживлённым, и в то же время было видно, что какая-то мысль не даёт ему покоя.
— Работать с марр легче, чем с камнем, — сказал он Амните. — Неудивительно. Марр более рыхлое. Оно для меня как глина, и всё же... Я, конечно, могу воздействовать на это вещество и на камень, но создавать камни я не способен. А пока марр, которое покрывает поверхность Танхара, не спрессовано в камень, марр, повисшее в небе над ангамой, будет влиять на него и приводить в движение.
— Танхи служат тебе. Сам ты летать не умеешь, но они переносят тебя в другие миры.
— А ты уверена, что все демоны тьмы готовы мне служить? Я не Танхаронн.
— Скромность украшает даже сверхчеловека.
— Я вообще не понимаю, почему скопление марр притянулось к Танхару и так изменило этот мир, — продолжал Диннар, пропустив колкость мимо ушей. — Каменное царство здесь уже было создано, как и на всех прочих ангамах в этой части Энны. Для Санты марр не опасно. С каждым циклом период, в течение которого яркая луна находится в плену марр, сокращается. Думаю, в дальнейшем это облако будет двигаться примерно по той же траектории, но перестанет задерживаться возле Санты, оно будет подальше от неё. К тому же стихийные духи этой ангамы быстро набирают силу и отторгают марр. Всё более и более активно. Для Эрсы оно тоже не страшно. Я знаю, что говорит об этих облаках Айданга. Гинта мне рассказывала. Инкарна не совсем права. Скопления марр — не охотники, которые носятся по Энне в поисках добычи. Вернее, им подходит не любая дичь. Миры, в которых уже созданы каменные царства, их не интересуют. Скопление марр задерживается на какое-то время возле Санты только потому, что на неё в этот период влияют Кама и Танхар... Особенно Танхар. В чём тут дело? Почему это облако осело на Танхаре?
— Я могла бы помочь тебе это выяснить.
— Ты? Каким образом?
— Разве ты на знаешь, что в материи Камы хранятся все картины окружающего её мира. Не только Эрсы...
— Но она же не хочет с тобой говорить.
— Есть место, где ей придётся говорить со мной. Если я попаду в твой подземный дворец, к аллюгиновому озеру, я сумею добиться от неё ответа на все вопросы, которые нас интересуют. Ты ведь, наверное, знаешь, что скалы там по своему составу гораздо ближе к изначальному марр, чем все остальные камни Эрсы. Ты говорил, что в подземном дворце много аллюгина. Аллюгин и марр... Кама тоже состоит из аллюгина и марр. Царство Маррона — единственное место, где ей не уйти от ответа. И мне больше не надо пытаться сделать с ней мост. В твоём подземном дворце я могу говорить с Трёхликой, и она бессильна причинить мне зло.
— Ты так и не отказалась от своей затеи?
— Нет, и не собираюсь. Послушай, Диннар, я вправе поступать так, как считаю нужным. Если ты и дальше намерен держать меня здесь, то это был наш последний разговор.
Амнита хотела уйти, но Диннар удержал её.
— Что ты меня всё время хватаешь? — спросила она сердито.
На самом деле ей нравилось, когда он к ней прикасался. Руки, которые легко крошили камень, держали её так крепко, что она не могла высвободиться, и при этом так осторожно, словно она была сделана из самого хрупкого в мире материала.
— А почему ты всё время уходишь? Сколько я тебя знаю, вечно ты убегаешь, отворачиваешься, не смотришь в глаза... Ты всегда ускользаешь, дочь воды. И даже когда я держу тебя обеими руками, мне кажется, что ты утечёшь сквозь пальцы.
— Вода обтекает каменную глыбу, если та встаёт у неё на пути.
— И подтачивает её, — добавил Диннар, заглядывая ей в глаза. — Обкатывает, как ей надо. Камень не властен над водой... Да мне и не нужна власть над тобой, которой ты так боишься. Мне просто нужна ты.
— Тогда не мешай мне идти своим путём, сын Танамнита. Если хочешь, чтобы когда-нибудь наши пути сошлись.
— Хиссаны считают, что это будет, потому что это предначертано.
— Значит, тем более нечего за меня бояться. Тебе действительно хочется помочь хиссанам?
— Должен же я отблагодарить их за хорошее пророчество. И за то, что они тебя спасли.
— Я не боюсь Трёхликой, — сказала Амнита. — Она похожа на царицу, которая теряет свой трон. Это неизбежно, но она упорно цепляется за власть и всех пугает. Может, Кама просто хочет скрыть от нас неизбежность своего поражения... Мне почему-то кажется, что всё не так уж и страшно.
— Хорошо, я отвезу тебя в подземный дворец, — пообещал Диннар. — Но сперва мне самому надо там побывать. Я покинул пустыню примерно за полгода до той битвы, которую устроила наша маленькая Гинта. С тех пор прошло несколько лет. Я даже не знаю, цел ли этот дворец. Может, буря и его разрушила.
Диннар в тот же день отправился на Эрсу и вернулся только спустя трое суток.
— Дворец действительно очень пострадал, — сообщил он Амните. — Правда, не от бури. Она почти не задела каменное царство.
— А что там случилось?
— Там полно грязи и падали. Требуется уборка, которая займёт несколько дней. Когда четыре года назад колдуны увидела войско, идущее к Белому городу от Сингатамы, они, похоже, подумали, что в Сантаре стало известно, где находится их логово, и решили дать бой. К тому времени всё их полчище великанов размещалось в подземном дворце. После того, как Сагаран выследил этих мерзавцев, они поспешили покинуть горную долину. Они увели с собой тек великанов, которых он не успел уничтожить. Надо отдать ему должное, он нанёс колдунам существенный урон, но в их распоряжении оставалось ещё целое полчище. Выращивали их колдуны в горной долине. Делать великанов в пустыне гораздо труднее — там почти ничего не растёт и мало живности. Долина их тоже не совсем устраивала, зато совсем рядом, за горами, были леса, поля и сады Улламарны...
— Гинта рассказывала мне, как они воровали нигму. Они действительно готовились к войне?
— Да, но начать они её собирались позже. Я не оправдал их надежд, а потом вообще отказался участвовать в их играх и ушёл оттуда. Но это было лишь началом их поражения. Вскоре их выследил Сагаран. Он истребил часть их великаньего войска и лишил их места, где было удобно растить гигантов. Колдуны хотели, чтобы мои живые статуи посеяли в Улламарне панику, но потом они пожалели, что взбаламутили Сантару раньше времени. Они поняли, что не готовы к войне. Думаю, они хотели ещё подождать... Вообще-то полчище гигантов не было их единственной силой. Эти люди обладали большим могуществом. Некоторые даже умели оживлять мертвецов... Не совсем, конечно, а на какое-то время. Это очень древнее запрещенное колдовство, которым пользовались в период Великой войны. Они многое умели и, начав войну, использовали бы всё своё искусство. Но пока они не собирались её начинать. Гинта со своим войском застала их врасплох. Все эти люди, несмотря на своё могущество, были просто безумцы. Они вообразили себя величайшими мудрецами и хозяевами мира... Люди, страдающие такой болезнью, обычно недооценивают других. Они не думали, что жители северных минов решатся на этот поход в пустыню, но, увидев войско, они поняли, что придётся защищаться, и выпустили против сантарийцев своих гигантов. А заодно и вооружённых марканов. Возможно, колдуны решили, что эта битва будет началом той войны, которую они давно готовили, даже если она и началась раньше, чем им бы хотелось. Отряд гигантских воинов и полчище огромных зверей, дойдя да Сантары, могли опустошить Улламарну и нанести серьёзный ущерб Ингамарне... Не исключено, что досталось бы и Лаутаме. Я уверен, колдуны готовили что-то ещё, но благодаря золотому зверю они вместе со своим великаньим войском оказались погребёнными под обломками Уллатамы и горами песка. Такой бури они явно не ожидали. Я был в Уллатаме. Вернее, в том месте, где она стояла четыре года назад. Там до сих пор кишат песчаные гинзы, пожирают останки. Эти твари движутся сквозь толщу песка, как рыбы в воде...
— Там ещё что-то осталось?!
— Песок высушивает мёртвое тело и долго его сохраняет. А песчаные гинзы поедают даже окаменевшую плоть. Насколько я понял, корма для них там ещё достаточно. Видимо, перед бурей колдуны вывели из подземного дворца по тоннелю основную часть своего полчища, и сами все были в Уллатаме. Они все погибли. Во дворце нет человеческих останков, а выйти оттуда после бури никто не мог. Аллюгиновый тоннель завалило. Другие два выхода были заперты изнутри. Во дворце оставались одни звери. Выбраться они оттуда не могли. Некоторые только клетки сломали. Они бродили по дворцу, пожирали друг друга... Потом и уцелевшие сдохли от голода. Ты не представляешь, что там творится. Как там всё загажено... Я велел марвидам навести порядок, всё вымыть, вычистить водоёмы.
— Ну вот, по моей милости им приходится выполнять такую грязную работу...
— Марканы и марвиды не боятся такой работы. Жизнь в пустыне трудна. Они ко всему привыкли и начисто лишены брезгливости. К тому же, они так рады моему возвращению, что готовы горы свернуть, лишь бы доставить мне удовольствие. Девушки уже спорят, кто из них будет тебе прислуживать.
— Тамошние женщины любят меня, но они не будут относиться к тебе враждебно, — добавил Диннар, немного помолчав. — Марвиды не лишены коварства, однако их женщины растут в покорности и смирении. Они привыкли безропотно подчиняться чужой воле. А тебя они вообще не воспринимают как соперницу. Ты для них не человек. Ты моя небесная возлюбленная, белая звезда, которая на время спускается на землю.
— Они тоже называют меня белой звездой? — удивилась Амнита. — Они меня даже не видели...
— Видели. Я показал им тебя в наоме, и они тебя узнали.
— Узнали? Как они могли...
— Я тебе всё объясню, — улыбнулся Диннар. — Когда мы прилетим в пустыню, я первым делом покажу тебе Сатхаму.
— Город, который ты там построил?
— Да. И где есть храм с твоей статуей, которую я не делал.
Глава 11. Владения каменного бога.
— Это самый красивый и странный город из всех, что я до сих пор видела, — сказала Амнита, когда через несколько дней Диннар водил её по улицам Сатхамы.
Два огромных ванга ждали их у ворот, чтобы отвезти потом в подземный дворец.
— Здесь только зелени не хватает... А вообще-то она тут не нужна. Этот город — сердце пустыни. Царство камня и песка. Обитель сказочных чудовищ, которые ждут своего пробуждения.
— Я в любой момент могу оживить их для тебя, — засмеялся Диннар и махнул рукой.
Каменные стражники у входа в храм Чёрной звезды тут же сделали приветственный жест. Амнита вздрогнула от неожиданности.
— Они двигаются, как живые! Странно... Руки и ноги у них сгибаются, как будто они из плоти.
— Когда обычный аркан заставляет статуи двигаться, они просто перемещаются на негнущихся ногах, но я способен влиять на материю камня, временно придавая своим изваяниям гибкость. Маррунги, говорят, тоже двигаются, как живые существа...
— Не надо о маррунгах, — поморщилась Амнита. — Я надеюсь, это не маррунги?
— Нет, это обычные статуи. А вот в храме есть одна необычная.
Внутреннее убранство храма Чёрной звезды поразило бы кого угодно, но Амните сразу бросилось в глаза, что сделанная из полупрозрачного диурина женская фигура выглядит какой-то незаконченной. Она удивилась ещё больше, когда, присмотревшись, обнаружила, что эта статуя изображает её.
