— Или использовал своё личное имя, а не этот титул, — ответил мне тем же Рас-Аль-Гул, — или история просто не донесла до нас имя очередного бойца из древнего рима.

— Не переоценивай римлян. Они были известны своей дисциплиной, политикой, законами, но никак не навыками фехтования. Ты бы стал звездой номер один, стоило лишь тебе достать меч.

— Хм... умеешь же ты обломать, — он посмотрел на меня исподлобья, — я передам титул Оливеру. Было одно пророчество, которое позволяет это сделать. Согласно традиции он должен жениться на моей дочери, Ниссе, — важно сказал Рас.

Хм... Что-то тут нечисто.

— Тебя не смущает то, что он работает на меня?

— И много он делает по твоему приказу?

— Занимается тем же, чем и всегда.

— То есть ты его не нагружаешь. Отпусти его.

— Тогда убери это требование о женитьбе.

— Таковы традиции! — возмутился Рас, — я не могу взять и изменить их.

— Рас, ты то должен понимать, что старые традиции умирают вместе с моральным устареванием Лиги. Вот к примеру меч — великолепное оружие. В умелых руках, но только для ближнего боя. Как не крутись, от пули не увернётся даже лучший мечник, если он не мета-человек, инопланетянин и не владеет силой.

— Это тоже традиция, которая положена в основу Лиги.

— Сейчас мечом пользуется столько человек, что при обнаружении трупа с раной от меча все осведомлённые в первую очередь подумают на Лигу.

* * *

— Милааааха! — меня в который раз начали тискать.

А я всего-то предложил Джесси, дочери Харри, конфетку. Она прямо таки потеряла форму и расплылась от умиления, смотря на меня. Я понимаю — мальчик, да ещё и красивый, с розовыми щёчками, предлагает конфетку сестрёнке — это так мило! Наверное. Но блин, почему меня все тискают? Я утянул Джесси на кресло и сел ей на коленки:

— В ногах правды нет. Хочешь конфетку?

— Давай, — она запустила руки в мою вазочку с эмемдемсом и взяла несколько конфеток, — м... какие вкусные!

Ещё бы. Этот эмемдемс по моему заказу делают по спецрецепту из лучшего шоколада, самых отборных какао-бобов, и ещё дюжины компонентов, некоторые из которых инопланетные. Вкус — намного более яркий и приятный, чем у земного шоколада. Пока Джесси наслаждалась шоколадными конфетками и лоанийскими фисташками, я устроил свою голову на груди девушки и задумался над причиной, по которой мне пришлось срочно вернуться в Централ-Сити.

Тем временем в помещение начали входить люди. Барри пришёл первым. Следом все остальные — Циско, Кэйтлин, Харри, Штейн, спустилась из своих апартаментов Кара и зашёл последним хмурый, как ноябрьское небо, Рип Хантер.

— В общем, простите меня, ребята, — начал Барри.

— За что?

— Я...

— Этот идиотас изменил историю, — вдруг сказал Рип, — Рассказывай, Барри, давай, не стесняйся.

— Ну... — Аллен оглядел собравшихся, — работы в последнее время было мало, в общем, я отправился в прошлое. Думал, что смогу спасти свою семью...

— Дальше давай.

Рип сел в кресло и закинул ногу на ногу, учитывая его плащ и револьвер — выглядело это как у заправского ковбоя, ну или бандита с дикого запада. Шляпы не хватает только.

Барри замялся. Рип выгнул бровь:

— Ну?

— В общем, я сглупил, я думал, что смогу спасти свою семью, жить счастливо, но... всё вышло не так, как я хотел. В общем, я вернул всё как было, но уже ничего не так, как было раньше, — он грустно вздохнул, — хотя... кое-что не меняется, но всё действительно вышло не так, как было раньше.

— И чем же нынешняя история отличается от прошлой? — спросил Рип, не удивившись, в отличии от всех остальных.

— Ну... — Барри задумался, — я создал новую хронологию... — он нарисовал на голографической доске рисунок из трёх линий, объясняя, что произошло, — мне уже никогда не вернуть всё так, как было...

Я решил вмешаться:

— Аллен, ты ошибаешься, — я встал с колен Джесси и подошёл к Аллену. Вся команда начала вертеть головами, а потом Харри посмотрел наверх...

— Хьярти? Ты почему стоишь на потолке?

— Потом, Харри, потом, — я прошёлся по кругу, обходя лампы, заложил руки за спину и начал говорить: — слушайте меня внимательно. История никогда не была линейной. Малейшее изменение в истории приводит к каскаду изменений, которые нельзя предсказать. Однако, сущестувует такая штука, как порядок вещей.

— Это мы знаем, — Барри задрав голову, следил за мной, — и что ты хочешь сказать?

— Что историю мы творим здесь и сейчас. Даже если ты изменил что-то, ты не изменил того, что люди живут в соответствии со своим разумением. Предположим, я попрошу тебя задержаться после работы в лаборатории. Это может случиться?

— Запросто, — ответил Аллен. Остальные смотрели, как я хожу по потолку и поедаю эмемдемс, летающий рядом со мной. Телекинез.

— Предположим, в этот вечер, если бы я не попросил тебя задержаться после работы, ты бы занялся сексом с Айрис Уэст, она бы забеременнела, вы поженились, у вас родился ребёнок. Заглядывая в будущее, можно ли сказать, что прося остаться тебя после работы я убиваю твоего ребёнка и разрушаю твою семью?

Внезапно мне ответила Кэйтлин Сноу:

— Ты хочешь сказать, что будущее непредсказуемо?

— Вот именно, Кэт, вот именно. В рамках существующего горизонта событий будущего нельзя предсказать вероятность того или иного события, если оно не является экстраординарным. К примеру, мы можем предсказать, с какой вероятностью монетка упадёт ребром, можем просчитать, какова вероятность того, что будет дождь, но мы не можем сказать, что случится в будущем. Будущее — это вероятности, с той же вероятностью Айрис могла пойти гулять вечером и её мог сбить автомобиль, насмерть. И тот и другой исход являются лишь вероятностями.

— Так что ты хочешь мне сказать? — спросил Барри, задирая голову, — и может уже спустишься?

В разговор вмешался Мартин. Он со своим фирменным профессорским тоном ответил Аллену:

— Мистер Хьярти хочет сказать, что изменив прошлое, вы повлияли на цепь событий, одни события произошли, другие не произошли. Но, тем не менее, все мы, как в той хронологии, так и в этой, действовали согласно своей воле, вы не принуждали нас к тем или иным решениям. Даже если в этой реальности всё пошло не так, как в прошлой, наши решения остались нашими решениями. И вы не виноваты в том, что изменили историю в какой-нибудь малости.

— Кроме несанкционированного вмешательства в историю, — добавил Рип.

— Не будьте так строги к мистеру Аллену, — возразил Штейн, — я уверен, он больше так не будет.

— Это точно, — кивнул Барри.

Я слушал их, переводя взгляд с одного на другого.

— В принципе, Профессор Штейн прав, — заключил я, — могу лишь добавить, что с моей точки зрения, вы все сейчас стоите на потолке. Вопрос лишь в том, с какой стороны смотреть. Какую поверхность считать полом, а какую потолком. Пока я стоял там — здесь был потолок, но потолок наверху, а я сейчас стою здесь. Значит, для меня верх — это та поверхность, на которой вы стоите.

— Эм... — вдруг подала голос Джесси, — меня кто-нибудь слышит? Какого чёрта тут происходит? — девушка сидела в кресле и с страхом смотрела наверх, туда, где ходили люди.

Харри только улыбнулся дочери:

— Всё в порядке, дорогая. Здесь, в этой компании, всё всегда вверх тормашками.

Пока остальные посмеивались, слово взял Рип:

— Как руководитель службы безопасности времени, я должен что-то сделать. Хотя вряд ли штраф тебя образумит, наверное, лучше будет взять с тебя обещание больше не вмешиваться в историю. Даже если очень хочется. Разве что в случае когда всё действительно обернётся катастрофой для всего человечества.

— Обещаю, — спешно сказал Аллен, — и у меня ещё один вопросик... — он поднял голову, — Хьярти, а почему в альтернативной реальности не было тебя?

Я задумался:

— Наверное, потому что в той реальности я просто не появился. Знаешь ли, в отличие от всех вас я, Кара, Астра, Харри, неподвластны хронологии этого мира, так что любые изменения, произошедшие до того, как мы появились, не должны никак на нас повлиять. Поэтому даже если ты изменил хронологию до нашего появления, на нас это никак не повлияло, мы остались сами собой, а поскольку мир не изменился так уж сильно, то это никак не повлияло на наши дальнейшие действия.

— Вот как... — он кивнул, — рад это слышать. Но тогда если всё в порядке...

Рип Хантер встал со своего кресла и подошёл к Барри:

— Ничего не в порядке, Барри. Ты в курсе, что человек по имени Эобард Тоун действует в истории и пытается изменить её по своему разумению?

— Но он же умер! — Барри был шокирован, как и остальные, — я сам видел!

— Идиот, — Хантер закатил глаза, — то, что ваш друг пожертвовал собой, чтобы предотвратить его появление не сможет убить его.

— Рип хочет сказать, — перебил его я, — что Эобард Тоун, который прикидывался Харрисоном Уэллсом, был из будущего. Из его будущего, будущего Рипа Хантера, где машину времени создало не Абстерго, а совершенно другие люди. Будущего, где не было меня. Убив себя, Тоун-младший лишь перекрыл одну из линий этого будущего. Позже, появившись в вашей истории извне, я накрыл медным тазом вообще всё это будущее, сделав его из основного альтернативным. Но ни Эобард, ни Рип, не умерли — по той простой причине, что они в этот момент находились в этом времени. Как бы вам подробнее объяснить?

— Я не совсем понимаю механику процесса, — ответил Аллен, — но в целом, мне всё понятно. Даже если кто-то покинет будущее и переберётся в прошлое, изменит что-то, то он изменит всё будущее, но сам он останется жив и здоров. Вот только он будет уже частью настоящего, а не нового будущего.

— Верно, — прервал его Мартин, — кстати, что там с Эобардом?

Рип посмотрел на всех присутствующих, даже мне внимание уделил и понурил голову:

— Всё очень плохо. К сожалению, наш враг невероятно хитёр, его практически нельзя отследить, и он старается испоганить историю, помогая другому преступнику, Дамиану Дарку. Масштабы изменений огромные и даже с Мартином и Харрисоном, мы не можем поймать его.

— То есть? — спросил я, — в чём причина?

— В отличие от Вандала, он сам путешественник во времени. Его практически невозможно отследить, мы можем заметить изменения уже после того, как хроно-компьютер сигнализирует о изменении хода истории. К счастью, мы смогли обезопасить нашу историю от него при помощи изобретения мистера Штейна...

Мартин надулся от важности, он задрал нос так высоко, что смотрел прямо на меня, а я стоял на потолке, между прочим...

— Да. Мистер Хьярти, я создал устройство под названием отсекающий горизонт. Оно основано на свойстве временной инерции. Это позволило нам в какой-то мере стабилизировать историю и защитить её от хроно-преступников, их действия в истории создают альтернативные варианты реальности. Мы так же установили, что Земля-2, ровно как и все остальные земли были созданы именно благодаря хроно-преступникам с помощью моего защитного устройства. Отсекающий горизонт отсёк от нашей земли альтернативные ветки развития событий. Это же и объясняет нам, почему именно наша земля является Землёй-1, которая находится в центре этой карты земли, а все остальные варианты истории.

Прелестно. Мартин создал ещё и кучу альтернативных вселенных. Просто прелестно. Хотя, оно наверное и правильно.

— Так значит любые изменения в нашем прошлом не опасны для нашего настоящего?

— Нет, они влияют на нас, — Рип качнул головой, — не настолько, как без отсекающего горизонта, но тень влияния исторических изменений остаётся. Поэтому каждое новое вмешательство Эобарда меняет наше настоящее. Взять хотя бы Барри, который создал нашу альтернативную реальность. Та реальность, которую он создал флэшпоинтом, не была уничтожена, когда он изменил историю. Она продолжает существовать как земля-икс. И она продолжает влиять на Землю-1, хотя это влияние не настолько большое, как то, что было отсечено устройством Профессора Штейна...

Вот так новость. Эобард Тоун жив и продолжает подкладывать нам хрюшек в виде попыток изменить нашу историю. Лично я его мог не опасаться — я с этим миром не связан. Мои девочки — Кара и Астра, тоже, Харри и Джесси — тоже как бы посторонние люди... но вот всё остальное... Тут явно дело нечисто. Нужно разобраться, что к чему, и хотя бы попробовать попытаться увеличить наше влияние на землях-N, которые были отсечены из-за Эобарда. И его самого нужно найти и... черенком от лопаты.

========== 32. Выселение ==========

* * *

Странные они всё-таки люди, эти журналисты, которые решили взять у меня интервью. По случаю вместе с ними была Айрис Уэст, которая приехала даже в мой небольшой дом в Екатеринбурге. Надо было видеть их рожи, странные они люди! Наверное, ожидали увидеть небоскрёб, или на худой конец, большой дворец, с золотыми статуями, массивной мебелью и дюжиной сексуальных горничных. Однако, мой дом отличался от всех этих фантазий, которые себе воображали миллионы и миллиарды людей. Разрыв шаблона получился смачным и сильным.

— Ну а вы что ожидали? Версаль? — улыбнулся я, — тапочки одевайте и заходите.

К сожалению, приходилось тратить время на самые простые вещи, такие, как общение с прессой. Обычно миллиардеры с прессой не общаются, но я — другой случай. Среди миллиардеров подобное считается моветоном, показывать каким-то левым личностям свою жизнь, это звёзды шоу-бизнеса всеми силами привлекают к себе внимание, но на то он и шоу-бизнес, чтобы делать деньги на именах. Хьярти — это громкое имя, известное, пожалуй, во всех уголках планеты. Хотя выступал я немного, но смачно.

Квартира в Ёбурге у меня была самой обыкновенной, находилась в новом жилом комплексе, на последнем, двадцать пятом этаже, и с виду никак не напоминала даже хорошие американские апартаменты, в которых жили мои сотрудники. Я не изменял своим привычкам.

Айрис спросила у меня, обув тапочки:

— И почему ты живёшь в России?

— У меня тут бизнес.

— Я думала, бизнес у тебя в Централ-Сити.

— Нет, по всему миру. Но больше всего контактировать приходится с Южноамериканцами и Русскими. Возможностей много.

Да, кстати, машина времени находилась в России, в Екатеринбурге, как и штат обслуживающего персонала, как и все мои исторические мощности. Поначалу я думал отправить эту отрасль в АС, но потом передумал — им это будет только неудобства доставлять, а в Ёбурге это одновременно и престиж поднимет, и даст около десяти тысяч рабочих мест для учёных, техников, военных, снабженцев и всех остальных.

Себестоимость всей этой инфраструктуры входила в цену за билет в прошлое, я благотворительностью не занимался. Впрочем, пара миллионов баксов за одно путешествие, результатом которого станут важные исторические сведения — это немного.

Журналистка из Бибиси почему-то странно посмотрела на Айрис, я понял её и пояснил: