Руки, державшие руль, напряглись. Буквально несколько месяцев назад Велкон уже видел у нее такой взгляд. Изумрудные глаза, смотревшие тогда на него, были полны такой же безысходной боли и черным отчаянием. Словно стоявший напротив нее человек был для нее мертв. В тот момент он понял, что своими руками уничтожил все, чем он так дорожил. Этот взгляд навсегда врезался в его память, потому что именно Велкон был повинен в том состоянии, в котором тогда оказалась Кира. Жизнь преподнесла ему еще один, наверное самый жестокий урок: расплата за счастье всегда неизбежно настигнет, а расплата за счастье, на которое он не имел права, во времена, когда Темные находятся на грани гибели, будет бесконечной.

А потом была злость. Его злость на самого себя, на происходящее, на невозможность все вернуть. И Велкон впервые задумался о том, что все, что он делает неправильно. Но повернуть, все исправить... нет. Там в Нижнем мире, в Доме Надежды остались те, кто верил ему, те, кто ждал помощи, спасения, и он не мог обмануть их, не мог бросить свой народ ради призрачного счастья. Невозможно постоянно жить в предательстве. Да и о каком счастье в будущем можно говорить, когда все Ангелы Тьмы рано или поздно отправились бы в вечный мрак.

И пока он терялся в сомнениях правильности выбранного им пути, разбирался в происходящем и странной взаимосвязи со Светлым Ангелом, Кьяра изменилась. В ее глазах опять появился задорный блеск, она стала чаще улыбаться, но теперь не ему. И хотя он иногда ловил ее сосредоточенный взгляд, устремленный, куда-то внутрь самой себя, в ее душу пришли гармония и относительное спокойствие. Она была счастлива, и это сложно было не заметить. Но эти перемены в лучшую сторону были однозначно не его заслугой, улыбки и радостный смех предназначались Светлому Ангелу. И Велкон искренне радовался за нее, ощущая исходящую от девушки любовь к Лендону. Он готов был простить Светлому все что угодно, лишь бы и дальше ее глаза излучали счастье.

И вот теперь в них опять боль, но только в этот раз уже никто не сможет ее заглушить.

— Велкон, долго нам еще? — спросил его Дарн.

— Нет, — отозвал он, стараясь выдворить из своей головы все воспоминания. — Примерно через час будем на месте.

Невысокие, покрытые густыми лесами горы Боспорской гряды, медленно проплывали вдалеке с правой стороны от дороги. С левой же раскинулись бескрайние золотистые поля полуострова.

— Источник в горах? — поинтересовался Дарн.

— Нет, — покачал головой Велкон. — Мы объедем их с южной стороны...

— Элемент земли находится на границе с лесом, — отрешенно проговорила Кира. — Я уже чувствую его. Мы очень близко.

Свернув на проселочную дорогу, уводящую в противоположную сторону от гор, они проехали еще примерно полусотню километров, когда Кира попросила остановиться.

— И где это мы? — спросил Марк, смотря на желтоватую высохшую степь и видневшийся вдали лес.

— Уже близко, — отозвалась Кира и пошла вперед через поле к зеленой полосе лесной чащобы.

Идти пришлось около получаса. Подойдя ближе, они заметили развалины одинокой башни из грязно-серого известкового камня, стоявшей прямо на границе с лесом.

— Там, — указав на нее, проговорила Кира.

— Мне как-то не по себе, — отозвалась вампирша, передернув плечами и нервно озираясь по сторонам. — Будто бы за нами...

— Наблюдают, — безразлично закончила за нее Кира, продолжая смотреть на вход в башню.

— Кто? — удивился Марк.

— Они, — медленно повернувшись, проговорила Кира.

Воздух заискрился черными и белыми полосами, Кьяра посмотрела на мир истинным зрением. Видный только ей купол Закрытого мира словно потрескался над их головами, и в зияющие провалы скользнули неясные тени.

— Что-то мне это напоминает, — пробурчал Марк, доставая лук и стрелы.

— И не говори, — в тон ему ответил Дарн, сжимая в руке шест.

Из разрывов реальности на земли Закрытого мира ступили гордые войны двух миров. С правой стороны от башни, в белых одеждах с красной подбивкой на плащах стоял Легион Света, под предводительством Айдинэтена, а напротив них, в серых одеждах расположились Ангелы Смерти, во главе с Корнелием.

— Велкон, это вон там не твой отец случаем? — хмыкнул Марк.

Темный ничего не ответил. Сжал пальцы, и из густого тумана тьмы в его ладонь легла красная рукоять черного фламберга.

— Они нас на кусочки порвут и на ленточки порежут, — тихо, практически не разжимая губ, проговорил Марк.

— Кир, иди, — не поворачиваясь сквозь зубы, процедил Ангел.

— Велкон...

— Иди!

Кьяра сделала крошечный шаг назад. Велкон повернулся, бросив взгляд на девушку. Она стояла с гордо поднятой головой, не сломленная, все еще готовая сражаться, несмотря ни на что. В ее взгляде, где-то в глубине, нарастая, трепетала затаенная боль. Кьяра вскинула на него взор темно-зеленых глаз, и в них на доли секунд промелькнула надежда, губы искривила печальная полуулыбка. Она что-то тихо прошептала, развернулась и вошла в темный проход башни.

Армии двух твердынь по-прежнему стояли по разные стороны. Четверо вышли на середину, встав спина к спине и подняв оружие. Черный фламберг, стрелы и лук, сила, мощь и ловкость, сейчас объединились против всех. Они теперь вне общих идей и общих войн. Они борются не за себя, они борются за жизнь.

Полуденное солнце жарило, безразлично и мирно смотря на исполненных собственной правотой детей Творца. Его косые лучи пробегали по поднятым мечам, играли янтарными бликами в короне Властелина Света, осторожно касались черного алмаза в золотом обруче на темных коротких волосах Повелителя Тьмы.

В паре метров от Велкона воздух разрезал еще один портал, и из него шагнули два Ангела. Кровавый плащ развивался за спиной Лиры, в руках были зажаты рапиры. Рядом с ней стоял Ривз.

Лира опустилась на одно колено, приложив правую руку к груди.

— Хранитель Тэлума, — она вскинула взор чуть покрасневших глаз на Велкона, — позволь нам сражаться рядом с тобой.

Велкон кивнул, и Лира, поднявшись, благодарно посмотрела на него.

Ривз ухмыльнулся:

— Никогда бы не подумал на такой исход.

Над равниной разнесся гулкий звук трубы и две армии вступили в бой, устремившись к дерзнувшим восстать против всех сил Сферы Миров.

Велкон выгнулся, и в миллиметре от него пролетела стрела, всколыхнув прядь волос. Он разил врагов, не видя различий между Темными и Светлыми. Он не обращал внимания на предсмертные крики, на фонтаны и реки пролитой крови, смертоносный фламберг как заговоренный искал себе следующую цель. Почти каждый Темный, который сегодня пал от его руки, был знаком ему. Но Велкон как никогда остро понимал, что не имеет право на колебания и сомнения. Ужас содеянного еще долго будет преследовать его, но это все потом, сейчас же он просто не позволит сам себе отступить от выбранного когда-то пути.

Выпад — смерть,

Удар — смерть.

Одна из стрел все-таки задела его, оцарапав кожу на левой щеке. Велкон чуть отклонился, увернувшись от удара очередного противника, замечая боковым зрением холодный отблеск за спиной. Приняв удар на выставленный плашмя фламберг, он сжал пальцы левой руки и от них побежали белые туманные полосы, закрутились коротко вспыхнув. Темный Ангел, атаковавший его сзади, удивленно уставился на зажатый в руке Велкона длинный клинок Света. Наследник Тьмы недобро ухмыльнулся и резко развернулся. Две дорожки, черная и белая, рассекли пополам двух его противников. Велкон крутанув белый меч в руке, приноравливаясь к рукояти, огляделся. Дела у них шли хуже некуда.

Вампирша и Марк стояли спина к спине, тяжело дыша и уже порядком израненные. Лира и Ривз еще держались, но и их теснили, беря в круговой оборот. Дарн, еще более менее справлялся, но и он уже стал пропускать удары. Сквозь просвет Велкон увидел стоявших по разные стороны от поля бойни Айдинэтена, в окружении верных хоругов и Корнелия, за спиной которого находились гварды.

Велкон расправил крылья Тьмы. Если сейчас что-нибудь не предпринять, все, кто ему стал дорог, просто погибнут. И в этот момент воздух прорезали черные сгустки тумана, сформировавшиеся в ассасинов Пророчицы, сама же она появилась возле Хранителя Тэлума.

— Я помогу им, — просто сказала она. — Иди, Велкон, — немного печально произнесла Знание.

Велкон, ничего не говоря, взлетел в безоблачное небо, попутно отбив пару атак, и приземлился возле башни за плотным кольцом ассасинов, охранявших вход в нее. Толкнул старую рассохшуюся деревянную дверь.

Небольшая круглая башня с винтовой, полуразрушенной лестницей тянувшейся вдоль стен, а в центре земляного пола зиял черный провал, ведущий вниз. Велкон, не медля ни секунды, стал спускаться по каменным ступенькам.

Через некоторое время узкий туннель закончился неровным проемом. Велкон остановился у выхода. Кьяра стояла посередине небольшой темной пещеры, слабо освещенной магическими шарами. Она задумчиво смотрела на Тэлум, но почему-то к нему не приближалась. Велкон нерешительно смотрел на нее. Что-то было в том последнем взгляде, брошенном на него Кирой, что настораживало его. Но понять причину этой тревоги он не мог.

"Надежда..."

Почему в глазах, в которых таилась печаль, мелькнула надежда... Неужели она поняла то, чего не смог понять он.

"Должна жить..." — тихо, точно из небытия, раздался в его голове голос Лендона.

Голова закружилась и, покачнувшись, Велкон облокотился спиной о камень, стараясь сохранить равновесие и не упасть от нахлынувших видений. Перед глазами мелькали неясные короткие, словно вспышки, образы и ощущения всего, что произошло за последние двое суток.

...Не поднятый для защиты клинок Света...чужие сомнение...единственный выбор...белая кровь на серых крыльях...должна жить ... мертвая пустота в темно-зеленых глазах ... Надежда!

— Прощай... — еле слышно выдохнула Кьяра и, словно решившись на что-то, сделала робкий шаг вперед.

— Стой! — крикнул он, кинувшись вперед и сбивая ее с ног. Они прокатились по каменному полу до середины небольшой пещеры. И как только это произошло, поднялся ветер, которого не должно здесь быть, а затем их окружила плотная серая стена, отрезав путь назад.

Война трех.

Глава 19. Последний завет.

Кира замерла, неуверенно и немного удивленно смотря на Велкона.

— Зачем ты здесь?

— Мне нужен Тэлум, — просто ответил он.

Глаза вспыхнули багровым огнем, фламберг в его руке, тускло блеснув, указывал на стоявшую напротив него девушку.

— Велкон, что это значит? — недоверчиво спросила она.

— Это значит, что тебе пора отправится туда, откуда ты появился, — зло бросил он. — Я долго таскался за вами по всем этим чертовым мирам, терпел возле себя Светлого, Марка, и теперь я хочу получить то, зачем пришел. Неужели ты и правда думала, что я готов рискнуть всем ради тебя?! — насмешливо поинтересовался Велкон, и его губы искривила презрительная полуулыбка. — Я тебя уже предупреждал, мне нужен только Тэлум и ничего больше. Все, что я делал, имело единственную цель — вернуть жизнь в Нижний мир!

Он смотрел в зеленые глаза зло, открыто, и видел, как в них рождается понимание и горечь от сказанных им слов.

Она отвела взгляд, закрывая глаза.

Мир замер. Ни ветерка, ни звука, лишь гулкие удары сердца, разрывающегося от новой боли. Ее рука начала описывать полукруг, вспыхнул в золотом облаке Тирипс, и лента в мгновение стала алой. Велкон понимал, что против сил Воина Равновесия вряд ли сможет что-то сделать, но навыки ведения боя сами взяли ситуацию под контроль, инстинкты оказались быстрее мысли, и Тирипс со звоном столкнулся с черным лезвием. Посыпались в разные стороны серебристые искры, от удара содрогнулись стены, и по зеленоватой поверхности Тэлума прошла рябь.

Велкон еле успевал отражать несущиеся со всех сторон рубящие и колющие удары. Она так и не открыла глаза, молча нанося удары, и уже через пять минут их безмолвного боя он понял, что проигрывает. Кьяра сражалась на чистых инстинктах Война Равновесия, серебристый меч словно стал продолжением ее руки. Велкон даже невольно восхитился безупречными и точными движениями, пластикой владения клинком.

Боль хлестнула его по руке, и черный пуловер пропитался белой светящейся кровью из глубокой раны, которую оставил на его плече Тирипс. Кьяра сделала выпад вперед, опустившись на одно колено. Он успел уйти, крутанувшись и задержав клинок самым кончиком фламберга. Она резко оттолкнулась, подпрыгнула, в полете развернувшись. Тирипс начал свой разбег за ее спиной, быстрый и неотвратимый. Чудовищная сила была вложена в этот последний удар, и Велкон понял, что это конец, и уже не сопротивлялся. Разбег увеличился, лезвие превратилось в сплошную серебристую еле различимую полосу. На наивысшей точке, когда клинок легко и изящно начал падать, золотые волосы его противницы всколыхнул невидимый ветер, и в них заискрились молнии, разбрасывая маленькие звездочки. Кьяра открыла глаза, полыхнувшие холодным изумрудным светом. Столкнулись взгляды: в багровом огне ненависть, обреченность, и прошлое.

...темная южная ночь, бриллиантовая россыпь звезд на черном небосводе, горящий электричеством Пантикапей и шум прибоя. Руки, нежно обнимающие ее за талию, темно-серые глаза Влада, и недосказанное чувство тихой мелодии одной гитары...

Сверкающие глаза распахнулись, живы были воспоминания, похороненные под гиблыми обидами. Тирипс чуть отклонился в сторону, тонкий перезвон резанул по нервам, и вся сила обрушилась на так и не поднятый для зашиты фламберг. Начиная от красной рукояти и далее по клинку, пробежали алые линии рун. От удара черное лезвие разбилось на тысячи сверкающих осколков, покрывая каменный пол темно-серой блестящей металлической крошкой. С легкостью преодолев эту преграду, Тирипс с глухим ударом расколол каменный пол. Кира опустилась на одно колено, перехватив меч. С выдохом-криком, оперевшись на эфес, она легко взлетела вверх и крутанулась в воздухе. Удар тяжелых берцев пришелся на грудную клетку Темного. На мгновение сердце его замерло, сбилось на двух ударах и, пролетев метров десять, Велкон врезался в стену, упав на пол.

Кира посмотрела на бесчувственную фигуру Ангела Тьмы. Нечеловеческий крик убитой души вырвался из груди, она медленно села на каменные плиты, изо всех сил сжимая эфес меча. Соленые слезы катились по ее щекам, рукоять чуть потеплела в руке.

— Охраняй меня, — прошептала она.

Поднявшись, подошла к черному, затянутому чуть заметным зеленоватым свечением шару, протянув к нему дрожавшую руку. Изумрудные глаза превратились в холодные камни, взгляд неподвижный и опустошенный. Боль от потери и предательства пропала, растворившись в наступившем безразличии к собственной судьбе. А вместе с ней исчез и мир.