Ну прямо — мои слова! Поскольку лично я женщин в штанах — как женщин просто не воспринимаю. Это уже атрибут "своего парня", и если ты такую роль сама взяла — то никаких тебе поблажек. Спину в бою прикрою, и в деле помогу — но вот ухаживать за такой, ну в принципе невозможно, на мой мужской взгляд! Конечно, в ситуации "в бою и походе" так и должно быть — но на отдыхе и в мирное время хочется, чтобы рядом с тобой была красивая девушка, а не боевой товарищ. Но вот не припомню, чтобы я своей жене это явно говорил. Значит, мы друг друга и без слов понимаем!
А еще юмор в том, что "комбайнерка" в этом времени, это джинса! Или что-то очень на нее похожее, и по виду, и по фактуре. Вот только шьют из нее исключительно прозодежду, и еще обмундирование. Так что выражение "в комбайнерке" (не знаю, откуда появилось это слово), означает, в рабочем комбезе. Что еще любопытнее, "джинсовая" мода в зачаточном виде наличествует — так как у парней чрезвычайно распространено на гражданке донашивать армейское, и на Севмаше уже додумались в штаны из "комбайнерки" лепить заклепки и бляхи — с подачи отдельных личностей с "Воронежа". Мода удобная, вот только подозреваю, что так и останется она здесь исключительно мужской. Сам ношу — вот не получается у меня в штатском, в костюме с галстуком, чувствую себя как собака на заборе — а в джинсах и "лендлизовской" короткой кожанке (предмет американского летного обмундирования, а у нас носит публика вроде гэвээфовцев и геологов), вполне нормально.
-Спасибо вам, товарищи! — кричит Лючия. И зал аплодирует.
Официальный повод для приезда моей жены в Ленинград — как "отвлекающий" при операции с Л.Ч. Но у Конторы Пономаренко нет "балластных" миссий без нагрузки — если представился случай, отработать надо на все сто.
Тем более, доказать что советская мода, самая передовая в мире. Что ей "какой-то там Диор"?
-Мой кабальеро, понравилось ли тебе? — спрашивает Лючия
-Красиво! — отвечаю я — только за что ты так, мини-юбки? Лет через пятьдесят так вообще, все женщины поголовно будут в штанах — издали от мужика не отличишь, тьфу! Не "в бою и походе", а в городе, в мирное время. Даже в выходной.
Рядом совсем Нева бурлит — четвертый день ветер с залива. Медный Всадник виден — к себе в "Асторию" возвращаясь, велел я здесь остановиться — и ноги хотелось размять, и поговорить. Все ж водитель и охрана в нашу Тайну не посвящены. А что прохладно и дует, так даже лучше — набережная пуста, потенциально опасных личностей нет. А что где-то рядом окажется снайпер, да еще с ночной оптикой — это из области фантастики.
-Во первых, это безнравственно — отвечает Лючия — я, хоть и русская коммунистка, остаюсь и итальянской католичкой. Во-вторых, неудобно: узкая и короткая, все же связывает ноги как повязка, ну а широкую и короткую носить невозможно, задирается легко. Если даже мое платье — ветром раздувает, только лови подол!
Ага — и на мой сторонний мужской взгляд, солнцеклеш на ветру гораздо эротичнее мини. Своей непредсказуемостью — в сравнении с постоянством как на пляже. Причем слышал это уже от нескольких наших "воронежцев", в том числе от Вальки "Скунса". Любопытно, а девушки это понимают?
-А в-третьих — Лючия взглянула на меня лукаво — знаешь, мой кабальеро, я бы все-таки надела "мини", в одном случае... Исключительно наедине с тем, кто мне симпатичен — чтобы показать, что я не против... Но никак не на публику, если только я не (итальянское слово, обозначающее очень неуважаемую женщину). И уж конечно, никогда не выставлю это на сцену в "Риме"! Но я могу сшить такой халатик, в котором буду встречать тебя дома. Ты этого хочешь?
-С перламутровыми пуговицами? — спрашиваю я в ответ.
-Как тебе угодно, мой кабальеро... Что?! Это что — категорический запрет, или сравнение меня с той, из вашего фильма?
Вот только семейного скандала мне не хватает! Если вы думаете, что мы никогда не ссоримся — то ошибаетесь. Но быстро находим общий язык — ведь мы не имем желания обидеть друг друга! А как легче всего успокоить любимую женщину — обнять и поцеловать! Ну что за мода на эти шляпки, широкие поля здорово мешают.
-Что же до брюк — то во-первых, они идут далеко не всем — продолжает Лючия — вот представь, если талия низкая, короткие ноги? Или ноги колесом? Или форма не идеал — тут Лючия рукой описала полукруг ниже пояса — знаешь, я бы при этом выбрала все же красоту! Мой Кабальеро, если в вашем времени женщины взяли себе не свойственную им роль, не захотели быть красивыми ради удобства — значит было что-то не так. И мы надеемся это исправить.
Она смотрит куда-то вдаль, придерживая шляпку, накидку и платье ветром треплет, облепляет, вздувает за спиной. Образ как у Бегущей По Волнам — совсем не похож на женщину-комиссара в кожанке и красной косынке, какие наверное были здесь в семнадцатом, в такую же октябрьскую ночь, во главе отряда рволюционных рабочих. Однако же, одно дело делаем, революцию продолжаем, которую Ильич начал тогда. Чтобы не было никогда эксплуатации, когда какой-нибудь Ходорковский или Ахметов присваивают себе труд многих, "а не будете работать, пошли все вон, найму узбеков", ну а после эти деньги куда хочу туда и дену, яхту куплю, или футбольный клуб, или в казино проиграю. Может быть у социализма, особенно на закате его, было много плохого — но капитализм, это еще хуже!
Ведь то, что мы делали сегодня — не только ради желания сделать наших женщин нарядными: у "инквизиции" не бывает ничего без тайного смысла. Програма-максимум, это отладить "мониторинг" общественного мнения — политические опросы, это точно пока не для этого времени, так придумал Пономаренко механизм на чем-то внешне совсем аполитичном, как на женских шмотках, обкатать. Как быстро будут распространяться новые веяния, зависимость от цены, от социальных групп, от иных факторов? Насколько будут слушать "авторитет" — рекламу, фильмы, журналы? И — обработать это численно, тем же самым расчетным методом, которым в Севмаше считали всякие инженерные решения, для кораблей, а у Курчатова — его атомную кухню! Благо что метод универсальный. Ну а программа-минимум — это по сути то же самое, но ужатое до одного понятия, "стиль"!
В той истории мы свой шанс безбожно упустили. Подражая по стилю Америке — не только в одежде, во всем. Не создали свой стиль, даже на благоприятной волне наших побед и успехов, например после первого спутника и полета Гагарина. А ведь чужой стиль — это как на ринге, "предсигнал", увидеть то, что еще не случилось явно, не сформировалось, лишь намечается! Ох, и результат же вышел из прочтения Пантелеймоном Кондратьичем наших книг по психологической войне, а знакомства с социологией и маркетингом двадцать первого века! Нет, товарищи большевики тоже были великими мастерами пропаганды — но слишком у них все на классовую борьбу было завязано. А теперь — ждут мир веселые времена! Если опять по дури в унитаз не спустим.
-Мы изменим историю — серьезно говорит Лючия — и мода, лишь индикатор. Который однако легко увидеть — насколько будет различаться она здесь, и там? Даже если по вашим фильмам судить.
Цветочек ты мой итальянский, на вид больше на Незнакомку Блока похожа, чем на женщину-комиссара? Так слышал уже от Ани Лазаревой, "пантерочки мы — когда мурчим, клубком свернувшись, когда в горло клыками вцепляемся". А образ — он ведь меняться должен со временем.
И мы посмотрим, на что тут будет похож СССР году в девяносто первом — сейчас мне тридцатник, все шансы что доживу, если не убьют раньше. Интересно, каков будет "советский стиль" — и не только в одежде?
Историю повернем — иначе, ради чего все? И зачем тогда жить?
Москва, квартира на Чистых Прудах.
-Петенька, милый, это просто чудо! Спасибо тебе огромное — как я тебя люблю!
Катя с восторгом крутилась перед зеркалом. Пальто-накидка как у самой Смоленцевой, фото с обложки — и даже красиво, когда не застегнуто, полы разлетаются от движения или на ветру, платье видно — тоже, новоприобретенное! Ситцевое, что шила сама, непрочным оказалось, на стул со щербиной сесть, уже нитки цепляются — ну значит, лишь летом надевать, на дачу или на прогулку, да и не по сезону в нем зимой. Зато это, тоже облегающий верх, юбка-солнцеклеш — из плотной костюмной ткани. И фасон немного другой — застежка по переду до самого низа, как халат, можно под него блузку или даже тонкий свитер надеть; фактически как легкое пальто или плащ, но выглядит как платье, как раз для каждого дня — материал прочный, темный, немаркий. Девочки в конторе от зависти умрут!
А было еще второе платье, шелковое, на выход, хоть в Большой Театр. И шляпка, что сейчас Катину голову украшала — тоже, как у Лючии Смоленцевой, поля в ширину плеч, и с вуалеткой. Еще два пары туфель (не удалось выбрать, решили взять обе). Всякие мелочи, что носят под платьем. Сумочка маленькая, и сумка побольше, на плечо — на случай, когда после работы забежать в магазин, ведь некрасиво будет с авоськой и такой нарядной? И в завершение — складной зонтик, не длинная палка постылого черного цвета, что руку оттягивает и в автобусе можно забыть, а такой, что как раз в сумку поместится, а раскрытый лишь чуть-чуть меньше, и цвет васильковый, с белой каймой. Ведь придя в "РИМ", ну никак невозможно не закупиться на все деньги, что с собой были! А до зарплаты — как-нибудь доживем, не капитализм ведь?
-Эти дамские шляпы называют, фасон "эх, улечу" — сказала Людочка — и ты так каждый день будешь ходить? В дождь, ветер, в транспорт, с покупками?
Катя в ответ лишь показала зонтик и сумку. Ну а что развевается, так это даже красиво! В автобусе же можно на все пуговицы застегнуть, и спереди, и с боков — тогда путаться будет меньше. Ну а шляпку от ветра придержать, и даже иногда пробежаться за улетевшей — ради красоты, плата невелика!
Людмила, перехватив восторженный взгляд своего Сенечки, нахмурилась, и решительно увлекла благоверного в комнату, не забыв прихватить каталог "РИМа" — ты не возражаешь, Кать, завтра верну?
Катя лишь царственно пожала плечами — ну какой разговор, мы же подруги? И к тому же здоровое соперничество, это стимул для саморазвития. Да и Люде давно пора купить себе нормальное пальто, а то до сих пор в плаще бегает, холодно же! И шляпа у нее ну совершенно немодная, как мамы наши носили еще перед войной.
Хотя до Лючии Смоленцевой нам обеим, как до Луны. Ну так нас телевидение снимать не будет?
-Молодежь! — произнесла Мария Степановна — кстати, эти складные зонтики больно хлипкие на ветру, вывертываются легко, намокнетесь вы с ними. Так что, старые не выкидывайте, тоже пригодятся.
А Петр Иванович, скромный инженер треста "Моспромпроект", молчал, глядя на жену. Прикидывал остаток финансов, как бы дотянуть до зарплаты. И вспоминал, что Катя сказала ему вчера вечером:
-Петенька, а вдруг завтра снова война? А я так и не похожу нарядной, как мечтала?
Лючия Смоленцева.
Пресвятая мадонна,ты прости меня что я обращаюсь к тебе вот так, наедине! А не посредством святого отца в храме. Когда я спросила у своего мужа, верит ли он в Бога, то услышала — если Бог есть, то ему важны наши безгрешные дела, а не молитвы. Которые свидетельствуют лишь о принадлежности данного человека к Церкви — но если для нас на войне, беспартийный, совершивший подвиг за Отечество, достоин большего уважения, чем член Партии, кто произносил лишь слова, то и Бог должен считать так же, если он, это высший разум и справедливость? И если Он всевидящий, то услышит твою молитву из любого места, не только из храма.
Я тогда спросила, но тогда выходит, храмы и их служители вовсе не нужны? Однако же никто не помышляет об отмене Партии, заменяя ее общей сознательностью? На что мой муж ответил, что Партия имеет цель здесь, на земле, и ведет к ней народ — для которого члены Партии по идее, это как в армии офицеры и сержанты для рядовых. Ну а кто видел Программу и Устав от господа бога — написанные им самим, а не попами? Библия на эту роль не подходит, так как в ней не прописана ни конечная цель, ни средства ее достижения, если говорить о жизни земной. Что до рая — то никто пока оттуда не возвратился, чтоб рассказать, существует ли он вообще? Может быть смысл жизни каждого человека, общества, Партии, народа — в том, чтобы что-то оставить после себя здесь, на земле — тем, кто придет после? А пока этот час не настал — наслаждаться радостями земными, нам доступными.
Мадонна, разве я грешница? Когда мой рыцарь, мой муж лишь дотрагивается до меня, я думаю только об одном... но разве не сказал господь, плодитесь и размножайтесь — и покажите мне его слова, где осуждалось бы удовольствие при этом, я ведь не скукоженая викторианская леди? Так же, что неугодного Господу в том, что еще давным-давно я мечтала когда-нибудь выглядеть, как самая нарядная римская дама? А теперь оказалось, что эта мое желание оказалось "в теме", как выразился Пономаренко, начальник над моим мужем и мной — весьма важным в задуманном русскими коммунистами плане построить подобие царства божия на земле!
Да, я смотрела фильмы из будущего. Меня удивило, что женщины там не хотят быть красивыми и нарядными, а ходят в однообразной одежде, похожей на мужскую. Мне объяснили, что причина в развитии цивилизации, сама жизнь стала ускоренной и напряженной — и женщины стали думать о карьере и успехе, а для того им уже не нужно привлекать мужское внимание своей внешностью. Что это неизбежный продукт развития общества и технического прогресса. Но я прочла книги об "этногенезе" Льва Гумилева — да, теперь я знаю, отчего Анна приняла такое участие в судьбе этого пока безвестного ученого, едва не арестованного за "нелояльность к власти". И меня насторожило — что явления, описанные им как характерные для последнего этапа, гниения, "обскурации", видны в реальности двадцать первого века. Пресловутая "толерантность", то есть терпимость к самым гнусным порокам — наряду с запретом "не смей быть лучше нас". Вплоть до того, что героям тамошних войн не рекомендуют появляться на улице в мундире и с наградами, чтобы не вызывать обиду у тех, кто ничего не совершил. А применительно к одежде, раз уж я о ней веду разговор — намеренное занижение идеалов. Там даже манекенщицы должны быть не с наилучшей фигурой, а "как все". А некоторые "модные" вещи не могут быть объяснены ни удобством, ни красотой, а исключительно намерением "опустить планку", как например штаны с приспущенной талией — для тех у кого ноги не "от ушей", так вместо того, чтобы скрыть этот дефект фигуры, напротив, намеренно его подчеркнуть, "а вот мы такие". И убеждена, что многие там в будущем носят "унисекс" (как это назвал мой муж) лишь потому, что боятся выделиться из толпы!
Когда я сказала о том Пономаренко (это было еще весной, полгода назад), он спросил, не встречала ли я подобного отношения здесь? Конечно встречала — помню эту дуру Брекс из Киева — но гораздо чаще отношение к нашему Дому Итальянской Моды было благожелательным, в том числе и со стороны властей.
-Еще бы не быть, коль сам товарищ Сталин одобрил, и это всем известно — сказал Пономаренко — но вопрос на понимание: чем ваши модные дела важны для конкретно нашей Конторы? Подсказка: какие тенденции в будущем обществе ты заметила еще?
