Рычащие Псы

— Взрыв!

Все круги одновременно взорвались, уничтожая все, на чем они были, и тех, кто стоял рядом, превращая пространство вокруг нас в огненное море танцующего огня, который набрасывался на нежить, обращая ее в пыль.

Всего пара минут всполохов пламени — и от противников почти ничего не осталось, а тех, кто уцелел, добили мы с Лилджей.

Порядком уставший, но сосредоточенный Эмиль занимался Зефирой, которая тяжело дышала и никак не могла прийти в себя.

— Стоило догадаться, что неприятные сны просто так у всех одновременно не появляются, — сказал маг, когда надел на шею амазонки какой-то кусочек металла с наспех вырезанными рунами. — Ментальное давление. Очень тонкое и едва заметное.

Я промолчал.

Мне снился... не плохой сон...

Лилджа имеет природную ментальную защиту, я варлок и одна из моих гравюр немного связана с менталом, потому мой разум тоже имеет определенную защиту. Эмиль маг, Рашира эльфийка, так что они тоже были более-менее в порядке. А вот Зефира не обладала всем тем, что было у нас, и потому ее это давление сумело подкосить.

Когда напали скелеты, давление усилилось, что даже мне стало немного неприятно.

Прийти сюда было определенно плохой идеей, но никто не мог знать, чем это обернется.

— Нам нельзя надолго задерживаться тут, — сказал он, когда закончил с Зефирой и та уснула. — Я могу поставить ментальную защиту, но это не моя специализация, и долго продержаться она не сможет.

— Ты прав, но, где выход, мы пока не знаем, — покачал я головой.

— Надо искать, — кивает двельфийка, вытирая свое оружие.

— Одно хорошо, — вздыхает Рашира, вешая мои мечи за спину. Ей они сейчас нужнее, чем мне. — У наших преследователей наверняка такие же проблемы.

— С ними Ванз, а он точно хотя бы частично псионик, — качает головой Эмиль. — Плюс Уиллнан Норд может уже и не является шаманом, но поговорить с духами он способен и... — он отвлекся на рядом валяющегося скелета. Присел рядом с ним и начал водить вокруг него руками. — Странно.

— Что-то не так?

— Нет, вроде, — пожимает плечами. — Наверно, просто, кажется...

— Нужно отдохнуть, — вздыхаю я. — Зефиру в таком состоянии мы все равно не потащим.

Никто спорить не стал, и мы приступили к очистке помещения от целых кусков костей, которые еще могут подняться, да и места для привала нам не помешает. Обязательно нужно озаботиться всей возможной защитой.

Что-то подсказывает мне, что настоящие проблемы еще ждут нас впереди...

Глава 31. Ловушка.

— Я не вижу тебя...

— Убирайся... Зэа'Фира!

— А! — она резко подскочила, и чуть было не упала, запутавшись в одеяле.

Жарко...

Ужасно жарко...

Голова в огне. Все тело в огне.

Сердце стучит в бешеном темпе. Дышать. Нужно дышать. Легкие горят, воздух не хочет в них поступать.

Она дрожала и тряслась от жара и холода, который вцепился в нее, словно обезумевший от голода волк, который уже ничего не соображает и потерял всякий след благородства хищника. Волк, который понимает, что если он сейчас отпустит свою добычу, то умрет, сдохнув ничтожной смертью, ослабев и став кормом для падальщиков.

— Тише-тише-тише, — женский голос шептал над ней, держа ее за плечи. — Все хорошо. Это просто сон.

Голос привел ее в чувство, и она смогла прийти в себя.

Над ней склонилась... Рашира... эта опасная эльфийка, что движется, словно ветер, и смертоносна, как надвигающийся обвал. Теплый взгляд, спокойный нежный голос и прямо исходящая от нее аура тепла.

— Это просто был сон, наведенный сон.

— Наведенный?

— Это место бьет по нашим мозгам, — отвечает эльфийка. — Эмиль сделал для нас защитные амулеты, а я пока готовлю тебе зелье Сон без сна.

Она не очень понимала во всех этих шаманских штучках, да и не любила их. Да, как амазонка, кое-то применять умела, да и наговор, позволяющий прозреть тьму, как и все охотницы, знала, но никогда не углублялась в теорию всей этой дико сложной мути.

— Я — обуза для вас, — печально вздохнула амазонка. — Вам стоит оставить меня, ибо я только помешаю общему выживанию.

Она не смогла сопротивляться боли в отличие от других, она не так хороша, как остальные, и вряд ли сможет как-то помочь.

— 'Зря я попросилась к ним. Я только мешаю', — пронеслась у нее очень неприятная мысль.

— Не говори так, — улыбнулась южанка. — Ты — наш друг, а друзей никто из нас не бросит.

— Не бросит... — повторила она, не став спорить...

— Убирайся, Зэа'Фира!

— 'Она просто не знает, кто я такая... Если они узнают... Если узнают...' — эта мысль пугала ее, заставляла дрожать и трястись от страха.

Тут в ее голове промелькнули воспоминания о Стелле...

Старшая улыбалась ей, очень грустно улыбалась, но не прогоняла... Даже когда все поняла, она не стала отстраняться от нее.

— 'Надеюсь, я не сильно ее ранила', — подумала она. Хотя, судя по тому, как Старшая их преследовала, вряд ли она тот укол даже почувствовала.

Рашира отошла к котелку, в котором она варила уже знакомую ей бледно-серую жидкость. Вкус у нее просто ужасный, но после нее можно спать и воспоминания больше не беспокоят. Ужасные воспоминания.

— 'Он тоже страдал похожим образом', — она посмотрела на варлока.

Ферокс спал, облокотившись на стену и обняв свой прекрасный меч. Он спал как охотник, очень чутким сном, готовый проснуться в любой момент. Кажется, будто его сон крепок, но лишь один намек на опасность — и он уже будет готов к бою.

Невысокая воительница по имени Лилджа тоже так спала. Двельфийка не сняла доспехи, да и не похоже, что бы они ей мешали. Дварфам вообще доспехи как вторая кожа, и они могут ходить в них все время, не испытывая дискомфорта. Хотя это, скорее связано с тем, что их броня такого высокого качества, что почти не доставляет неудобств.

Единственным, кто действительно спал, был колдунишка. Пепельный шаман дрых, закутавшись в свой спальный мешок и вообще будто бы не волновался.

— 'Глупо, — фыркнула она. — В безопасности мы или нет, но такое отношение к возможной угрозе даже оскорбительно'.

Но он спас ее тогда...

Она хотела недолюбливать Пепельного, хотела смотреть на него свысока, но не могла. При всех своих минусах колдун обладал и рядом положительных черт. Он не был похож на тех шаманов, что она видела. Он не брезговал сталью, но пользовался ей, когда действительно нужно, он не страшился опасности, а даже желал ее.

— 'Он бросился за мной...'

Одно воспоминание, как какой-то мужчинка кинулся спасать ее, когда она сорвалась с рельсовика, до сих пор крутилось в ее голове.

— 'Он просто не знает, кто я...' — нашла она для себя оправдание.

Вскоре Рашира вернулась с дурно пахнущим зельем, которое амазонке пришлось выпить. Потом ее потянуло в сон... в прохладный сон без сновидений...

— 'Они просто не знают...'

* * *

— Кра-а-а-а-а! Ха-а-а-а-а! Пи-и-и-и-и! — визжала эта безумная толпа тварей.

Ржавые клинки вздымались, когти скрежетали по каменному полу, а лязг стали разносился по залу. Грязно-серая шерсть, заполонившая все вокруг, создавала впечатление, что мы попали в какое-то мутное море с грязной водой. И лишь ярко сияющие красные глаза были четко видны в этой тьме.

— Ха! Тагоракки! — крикнула Лилджа и, вооружившись щитом и топором, просто выносила тварей по очереди. Копья бились в ее круглый щит медного цвета с изображением бородатого дварфа, а короткий топорик легко отрубал конечности и пробивал морды крысолюдов.

Возможно, она бы проиграла, будь она одна, и ее просто завалили бы толпой, но она сражалась не в одиночестве.

Зефира пускала стрелу за стрелой, посылая их в самых крупных и сильных скавенов, которые пытались пробиться к нам через толпу своих сородичей. Амазонка экономила стрелы и, когда замечала опасного врага, то отступала за наши спины и стреляла с удобного места, которое Эмиль предварительно окружил барьером. От толпы такой барьер не защитит, но метательный нож грызуна остановит.

В это время Рашира, словно тень, возникала и исчезала в разных частях огромного зала, убивала закованных в латы штурмкрыс, вооруженных тяжелыми алебардами. Легким движением кинжала она обрывала жизнь за жизнью. Эльфийка с изяществом кошки прыгала от одного места к другому, порой пробегая по стенам и, налетая на цели, одним смертоносным ударом в уязвимые точки обрывала их жалкие жизни.

Эмиль, используя Магию Огня, посылал огненные бомбы в разные части этого грязного моря, поджигая шерсть и плоть крысолюдов. Магия Огня тут была особенно эффективна, ведь их шкуры очень неплохо горели, и горящие крысюки вносили еще больший хаос в эту безумную толпу.

Всего один маг — и главное преимущество скавенов, огромная численность, становится их главной слабостью.

Я стоял вместе с Лилджей и Эмилем, прикрывая обоих, если к ним подбирались слишком близко. Эмиля вообще-то защищала Зефира, но ей приходилось отступать для выстрела.

Мой фламберг выкашивал крысолюдов очень легко и сразу по нескольку. Длинный меч с волнистым лезвием легко проходил сквозь плоть и ржавую броню противников, срезая их с такой легкостью, с какой нож проходит через бумагу. Штурмкрысы, может, и могли бы противостоять мне, так как были облачены в более качественную броню, но до них добиралась эльфийка, которой вся эта толпа никак не мешала.

— ГРАААААААААААААААААА!!! — прогремел чей-то оглушающий рев.

Пол задрожал от тяжелых шагов, и вдалеке коридора я увидел быстро приближающийся силуэт.

— Ракогри! — крикнула Лилджа.

К нам на всех парах двигался крысогр, трехметровый монстр, который был будто надут изнутри воздухом и напоминал собой перекормленную гориллу, со множеством швов на теле, словно части тел ему пришивали, включая крысиную голову.

Блинк!

Мой меч легко входит в спину крысогра, распарывая плоть, а его кровь брызгает во все стороны.

Блинк!

Второй прыжок, ухожу от удара лапой, а затем, продолжая движения, просто отрезаю сию ненужную конечность. Его огромная рука отлетает в сторону и прибивает несколько сородичей.

Следующий блинк поставил точку в жизни этого чудовища, так как мой меч отсек его бесполезную маленькую голову. Монстр даже в бой вступить толком не успел, а я уже добрался до него.

Однако, несмотря на смерть крысогра, почти полного вымирания штурмкрыс, а также пылающего во всех сторонах огня, скавены продолжали наседать на нас со всех сторон и пытаться убить.

Блинк!

Подлетаю к потолку зала и начинаю концентрировать воздух в определенной точке.

— Эмиль, огнем по сфере! — кричу магу, и тот, подняв над головой огненный шар, кидает его точно в воздушную сферу, которая появилась над головами толпы крысолюдов.

Огонь и Воздух сталкиваются и образуют мощный взрыв, который отбрасывает несколько десятков ублюдков и сжигает все вокруг себя, превращая их в обгорелые трупы. Кто выжил, превратились в живые факелы и щедро делились пламенем с окружающими.

Приземляюсь рядом с друзьями, и мы вместе вырезаем оставшихся врагов...

Это уже третий враг за сегодня.

Крысолюды... я их ненавижу не меньше, чем орков. Те, пусть были ублюдками, но они хотя бы были силой. Скавены же жалкие, трусливые и слабые твари, которые в одиночку ничего из себя не представляют, а потому и двигаются сотнями, имея при себе несколько элитных бойцов, которые вступают в бой, когда врага не удается взять числом.

В войне эти ничтожества не участвовали, но всегда приходили на пепелище мародерствовать.

Штурмкрысы и Крысогры именно эти самые 'элитные' бойцы.

Сами по себе скавены невысокие, щуплые и ничтожные, обросшие серой шерстью, с кривыми зубами и когтями, но их маги, к несчастью, используют Магию Хаоса, а потому могут мутировать других в более крупных и сильных видов или вот в таких вот туш бешеной ярости.

— А почему крысолюды не помогали оркам в войне? — спросила Зефира. — Вроде они похожи чем-то.

— Прежде всего, потому что с ними нельзя договориться, — ответил я, вытирая свой меч. — Ты не смотри, что на людей похожи — мозгов у них, как у обезьяны. Ученые, кто изучали их, говорят, что они вещи-то на инстинктах изготавливают, ну, те, что не тырят. Есть гипотеза, что они когда-то были разумной расой, а потом связались с магией хаоса, а все их "сложные инстинкты" родились из знаний, коими они когда-то обладали...

Меня передернуло. Скавены — великолепное напоминание всем, почему Хаос -запретная школа. Жаль только, что не до всех доходит.

— Я еще читал легенду, что они когда-то были людьми, — припомнил Эмиль, — целая школа, изучавшая Хаос. А потом что-то пошло не так, и их слило с лабораторными крысами. Правда, первые записи о скавенах появились задолго до Эпохи Школ, но мало ли...

— Какая разница, откуда они вылезли, — поморщилась Лилджа, — Падальщики, они падальщики и есть. Нападают, только когда враг слабее. К тому же эти твари по большей части под землей живут, им на поверхности особо нечего делать. Свет их слепит. Но эти были какие-то странные, — нахмурилась она, осматривая труп. — Обычно скавены очень трусливы. Если убить их 'элиту', они быстро теряют боевой дух и убегают. Эти же даже не заметили смерти своих лидеров. Очень странно.

— Ты с ними имела дело? — заинтересовался маг, сжигая тела. Сжечь нужно, иначе восстанут.

— Немного. Наш отряд тогда наняли вычищать шахту недалеко от Рунпальда, — ответила двельфийка. — Мне все это папа и рассказывал. Скавены были фактически первым моим настоящим врагом перед войной. Эх, весело было.

— Важно другое, — заметила амазонка. — Если они сюда попали, может, и выход есть.

— Возможно, — согласился я. — Но найдем ли мы его...

Да, этот вопрос самый главный. Позволит ли нам лабиринт до этого выхода добраться, понять сложно.

Уже второй день мы шастаем по этим бесконечным коридорам и встречаемся с разного рода врагами.

И, что самое паршивое во всем этом, за целый день мы никуда и не пришли. Создается ощущение, что мы ходим кругами. А когда сами стены, пол и потолок могут меняться как угодно, то такие мысли не кажутся слишком уж надуманными. Нас вполне могли водить кругом и ни разу не повторяться.

Как закончили с крысами, сожгли тела, передохнули, а затем двинулись дальше. Ну, как дальше. Туда, где открылся единственный проход.

Уж не знаю, как и почему, но лабиринт то ли сам обладает каким-то разумом, то ли его что-то контролирует. К такому выводу мы пришли, исходя из того, что нас будто заводят куда-то, каждый раз предоставляя новое испытание.

Все идет по такой схеме.

Мы идем куда-то, на нашем пути возникают те или иные испытания в виде ловушек. После того, как мы прогуляемся по единственному коридору, нас приводят в очередную комнату и предоставляют врагов.