"Если тебе доставили это послание, дочь, значит, мятеж графа Осару успешно подавлен, потому что иначе никто не стал бы выполнять мою волю. Однако, сам я это восстание не пережил, потому что сейчас ты читаешь мое завещание.
Я давно уже хотел поговорить с тобой. Позволить тебе задать все те вопросы, которые, наверняка, у тебя накопились, и со всей откровенностью ответить на них. Наконец теперь мы сможем это сделать.
Мне жаль всех тех лет, которые теперь, оглядываясь назад, я понимаю: были потеряны. Я мог бы сознаться в собственных ошибках и долго каяться в них, но, как я уже сказал, лучше отвечу на твои вопросы...
Знал ли я, что семнадцать лет назад произошло то, чего никогда не случалось раньше: в правящем доме Рассономов родился поводырь? Да, разумеется, я знал. Может быть, не с самого твоего рождения. Но уж точно догадался я гораздо раньше многих окружающих. И тогда я испугался. Нет, не того, что владетельные герцоги не примут тебя, посчитав сумасшедшей: заставить их вспомнить, кто такие поводыри, было как раз несложно. Причина моего страха крылась гораздо глубже: мне, как, наверное, никому другому в империи, была известна вся правда о Гильдии и тех, кто входил в нее. Исторические хроники содержат достаточно информации о поводырях — о людях, которые жили лишь своим даром и только ради него. Окружающие боялись и ненавидели их, но они, словно довольные таким положением, лишь возводили вокруг себя все более высокие стены, отгораживавшие их от тех, кто был лишен дара... Государство внутри государства. Цивилизация внутри цивилизации. Мир внутри мира.
Нужно ли объяснять тебе, чего именно я испугался? У меня не было другого наследника, а значит, не было и права на ошибку.
Но я все же ее совершил... Я полагал, что ливарин эсуэно корин очистит твою кровь, если не превратив тебя в человека, то хотя бы вернув мне и империи. Но чего я не смог учесть, так это того, насколько силен твой дар. Наркотик не помешал тебе видеть. Каждая новая ночь становилась для тебя очередным шагом по тропинке безумия. Ты сходила с ума, сомневаясь в собственном рассудке, а я мог лишь наблюдать со стороны, мучаясь от бессилия!
Я не знаю, сколько бы это продолжалось, но известие о предательстве Оуэна Вейда заставило меня действовать. Не поверишь, но узнав, что герцог посягнул на Эспенансо, я в первое мгновение обрадовался! Без азрака сила поводырей превращается в ничто, и я наконец-то мог надеяться вернуть себе свою дочь. К счастью, мое ослепление длилось не долго. Если бы азрак можно было просто уничтожить, я, не колеблясь, сделал бы это, но позволить кому-то другому завладеть им и всем обещанным синими бриллиантами могуществом я не мог.
Я размышлял, что мне следует предпринять, но решение, как это часто бывает, пришло само. В тот вечер ты в очередной раз увидела демонов, и я... Наверное, я разозлился. Вероятно, это даже можно назвать гневом... Я пытался спасти государство, а моя дочь и наследница хотела видеть лишь тварей Заграни! Решение родилось просто: если тебе нужен азрак, защити его сама! Если ты сумеешь это сделать, я больше не буду тебе мешать...
Ты, наверное, хочешь спросить, знал ли я, что на Эспенансо по-прежнему существует Гильдия поводырей, официально много веков назад уничтоженная? Не знал точно, но предполагал.
А теперь тебе важно знать, почему я рискнул отправить тебя к ним, если до этого так долго и так тщательно прятал любые упоминания о твоем даре? Может быть потому, что я устал убегать от собственной судьбы. Или потому, что понял всю тщетность моих попыток. Или просто два мятежа и угроза внешнего захвата для одного государства, даже такого огромного и древнего, как наше, это все же уже слишком много. Я начал сомневаться в собственных силах. За все ошибки, что я совершил, настало время платить. Но в тебя, моя дочь, я еще верил! В тебя... или в поводыря такой силы, как не рождалось никогда раньше!
И, если ты читаешь эти строчки, значит, на этот раз я не ошибся. И это — поверь мне — повод для гордости: наши враги были вполне достойны нас!
Оуэн Вейд... Хитрый интриган. Я всегда в глубине души восхищался его способностями. Когда мы были молоды, и я лишь устанавливал свою власть, этот человек во многом помог мне. Но ты не связана моими обязательствами, а значит, у тебя нет моих слабостей. Оуэн Вейд вряд ли представляет для тебя серьезную угрозу. Да, его затеи всегда отличались масштабностью, но в действительности он никогда не был достаточно смел, чтобы пойти, например, на убийство кого-то из правящей семьи. Тебе нужно лишь продемонстрировать свою силу, чтобы он сдался.
Наша сумасшедшая родственница Сирил Грасс... Она, пожалуй, опаснее герцога из-за своего безумия и своей искренней ненависти. Но в них же и ее слабость. Ее нетерпение непременно заставит совершать необдуманные поступки, а они всегда оставляют достаточно следов. Тебе понадобится лишь немного хладнокровия и ума, чтобы раскрыть опасность и вовремя устранить ее.
Тапа-ары... Они так долго выжидали, оставаясь в тени империи, что теперь готовы на все, что угодно, ради своей победы. И их слабость в этом. Они решили воспользоваться оружием, которое никогда не подчинялось им. Но оно подчинится тебе. Никому не удастся разрушить твой дар. Я понял это слишком поздно, но для тебя сейчас самое время. Прими свою силу, не отказывайся от нее и ничего не бойся, потому что только ты решаешь, каким образом ею воспользоваться.
И наконец, юная дочь графа Осару...Я не зря ставлю ее на последнее место, то есть признаю самой опасной для тебя. Она не сильнее других наших врагов, не хитрее их, не обладает никакими особыми талантами. Но ее опасность в том, насколько близко к тебе она находится. Я тоже слишком поздно узнал о ее предательстве... Разумеется, я мог бы попытаться предупредить тебя. В этом случае я бы избавил тебя от опасности, но что бы это дало тебе? Я не смогу и дальше предупреждать тебя о каждом из предателей. Только ты сама должна решать, насколько близко подойдет к тебе тот или иной человек. И будет ли вообще хоть кто-нибудь, кого ты пустишь за свои щиты.
Я догадываюсь, каким будет твой последний вопрос. Тебе больно от него, но — если я знаю тебя хоть немного — ты его все же задашь. Ты хочешь знать, волновала ли меня когда-нибудь судьба собственной дочери?..
Нет.
Но, видят все святые, больше всего я беспокоюсь о судьбе будущей императрицы. Да будет благословен твой путь.
Рабарус Рассоном Семнадцатый, Император
и твой отец."
Ида не знала, сколько времени она продолжала смотреть на темно-серый экран папки, погасший после того, как закончился текст. И только внезапно раздавшийся откуда-то сверху шорох заставил ее поднять глаза. На крышу замка один за другим опускались демоны Гильдии. Десантники тут же вновь нацелили излучатели, но Рафана, Сулим, Танис и еще с дюжину поводырей, не обращая на них не малейшего внимания, решительно спрыгнули со спин чудовищ.
— Не стреляйте! — приказала Ида, делая шаг навстречу. — Они на нашей стороне! — потом пристально посмотрела на Рафану, словно специально вставшую не где-нибудь, а напротив Айнора Хотина. — Ведь на нашей?
— Разумеется, Ваше императорское величество! — женщина с готовностью поклонилась. — Гильдия поводырей прибыла, что принести вам вассальную клятву верности!
Ида едва заметно качнула головой: пора бы ей, наверное, уже привыкнуть к осведомленности Гильдии, но все же та каждый раз вновь и вновь поражала ее. Как им удалось узнать о смерти императора практически одновременно с ней?.. Она непременно спросит об этом Рафану позже. Сейчас же Ида вновь перевела взгляд на военных, проверяя, насколько хорошо они уяснили для себя положение вещей. Десантники, поняв, что никакая опасность императрице в настоящий момент не угрожает, убрали излучатели. Айнор Хотин, с показным любопытством оглядывавший вновь прибывших, отнюдь не выглядел удивленным, будто давно уже предвидел подобное развитие событий. На лице старого генерала, играла усмешка, и Ида могла бы поклясться, что в этот момент он думает о том, что все же успел первым присягнуть новой императрице в верности. Что ж, было бы верхом наивности полагать, что знать и прочие приближенные ее отца обрадуются появлению Гильдии, с готовностью принимая в свой круг. Но уж точно это не было причиной портить отношения со столь могущественным союзником! Да и сама Ида — сколько не пытайся она утверждать обратное — навсегда останется поводырем, а значит, и членом Гильдии поводырей.
И она уже знала, с какого приказа начнет свое правление.
— Генерал Хотин, — проговорила она, краем сознания поражаясь, насколько спокойно и уверенно вопреки мечущимся мыслям, звучит ее голос, — как только вассальные клятвы будут принесены, подготовьте приказ о передаче Эспенансо в управление Гильдии поводырей. Азрак также переходит в их полное распоряжение.
По рядам людей, окружавших ее, пробежал приглушенный и полный изумления шепот. Кажется, даже сами поводыри не ожидали от новой императрицы подобного! Если бы кто-нибудь спросил Иду о причинах ее решения, она бы ответила что хочет вознаградить своих союзников за верность. Но в действительности это была бы лишь часть правды. На самом деле она поступала так, как — чувствовала — будет правильно. Азрак принадлежит Заграни, а Загрань — Гильдии поводырей! И не может быть иначе. Любое другое решение было бы ошибкой — Ида видела это на опыте своих предков. И за их ошибки она уже заплатила сполна.
Ида повернулась к Рафане, встречаясь с пристальным взглядом женщины. С минуту они смотрели друг на друга. Ни одно слово не было произнесено, но это молчание само по себе стоило многих клятв. А потом глава Гильдии поклонилась ей.
— Как прикажете, Ваше императорское величество! — раздался голос Айнора Хотина, в котором отчетливо звучали нотки плохо сдерживаемого гнева. — Разумеется, теперь у вас больше нет причины, оставлять планету в моем управлении!
Ида повернулась к нему. И вновь она уже знала, что собирается сказать.
— Из-за весьма несвоевременного мятежа графа Осару правитель империи в настоящий момент остался без своего первого помощника. Я предполагала предложить вам этот пост, генерал.
На этот раз недоуменного шепота не последовало. Разумеется, для окружающих, не осведомленных в том, что произошло накануне между наследницей престола и генералом флота империи, в подобном назначении не было ничего удивительного. Но сама Ида с легкостью читала изумленное недоверие во взгляде Айнора Хотина. Кажется, генерал куда меньше удивился бы, отдай императрица приказ о его отставке! Если быть совершенно откровенной с собой, какое-то мгновение Ида в глубине души лелеяла подобную мысль. Нет, Айнор Хотин никогда не станет тем, кому она будет безоговорочно доверять. Но — она сказала абсолютную правду — она просто не может лишить империю опыта этого человека, а также силы, ума, хитрости, да и беспринципности, пожалуй, тоже!
— Ваше предложение — великая четь для меня, Ваше императорское величество! Разумеется, я с благодарностью приму его!
Ида улыбнулась, вновь кивком отвечая на поклон.
— Прикажите готовить дворец к церемонии принесения вассальной присяги, — проговорила она. — А потом мой отлет с Эспенансо. — По законам империи, коронация нового правителя должна была состояться не позднее, чем через месяц после смерти предыдущего, а это значит, что ей пора возвращаться в метрополию. Ида невольно глубоко вздохнула, вбирая воздух Эспенансо, как всегда терпко пахнущий солью. Она не знала, вернется ли когда-нибудь сюда вновь.
Десантники расступились перед императрицей, давая ей дорогу, но Ида не успела сделать и шага, как что-то большое и теплое ткнулось ей в бедро. Девушка положила руку на шею демона, успокаивая, и улыбнулась ему. Неужели он думал, что поводырь забыла о нем?.. На крейсере без проблем найдется лишняя каюта, а Загрань и вовсе всегда от поводыря на расстоянии вытянутой руки.
Вытянутой руки...
Ида обернулась. Кайрен по-прежнему стоял на месте, не последовав за ней. Когда генерал Хотин появился на крыше замка, мужчина выпустил ее руку и больше не решился прикоснуться, будто опасаясь, что Ида оттолкнет его. Все верно, она уже поступала так раньше... Девушка покосилась на папку, которую по-прежнему сжимали ее пальцы, словно это она была причиной происходящего. Вряд ли Ида когда-нибудь забудет хотя бы строчку из написанного в ней, но одну фразу она помнила особенно четко... Будет ли в ее жизни кто-нибудь, кого она решится впустить за собственные щиты? Иде не требовалось даже закрывать глаза и включать воображение — ей казалось, что она и так слышит голос своего отца, настолько эта фраза была его. Для императора Рабаруса Рассонома Семнадцатого таких людей не существовало, и он позаботился о том, чтобы дочь выучила все его уроки.
Десантники сомкнулись за ее спиной, готовые проводить императрицу во внутренние покои дворца, но Ида почему-то продолжала стоять, не двигаясь с места.
Да, она выучила уроки императора, но еще и свои собственные. И не взялась бы ответить, какие достались ей большей ценой.
Ида обернулась к Кайрену и, сделав десантникам знак расступиться, протянула руку.
Она выучила все уроки. Но, может быть, даже больше.
