— Пойдём, — согласилась Дуня. Взяла за руку старшенького и прижалась к мужу. Тот, поудобнее устроив младшенького, обнял её и, ласково поглаживая по круглому животу, повёл изучать кулинарные таланты двух бабушек.
Спасло их любопытство. Не Дунино — его ещё не хватало. И не Ливня — его уже не хватало. А детей. Придуманных то ли обоими вместе, то ли каждым врозь, самых лучших на свете детей. Лучших для родителей, а не для мира и общественного мнения. Детей, которых не очень-то привлекала выпечка, зато которым хотелось узнать, что же такого в некрасивом разломе, если родители так к нему стремились. Старшенький, легко перехватив инициативу, потянул семейство к забору. По ту сторону, напротив грязного лаза колыхался на ветру цветок — василёк васильком, хотя некоторые лепестки у него были отчего-то красными, в полосочку. Младшенький показал пальчиком на игрушку — он не любил говорить, если его понятно без слов, — и родители потянулись к удивительно растению. Взрослым мужчине и женщине почему-то в голову не пришло обойти преграду или хотя бы перебраться через неё — они просто-напросто сунули руки в дыру, упав на животы, и после нескольких мучительных секунд таки дотронулись до вожделенного цветка... И распластались на деревянном полу. Кошмар закончился.
— О-ох...
Закончился он, однако, болезненно.
— Лауретта?
— У?
— Ты только никому не говори, какие у меня мечты.
— Замётано, Ливень. С тебя та же услуга, — простонала Дуня. — Тебе не кажется, что дымом пахнет?
Они перекатились на спины — это-то и помогло избежать столкновения с полыхающим куском картона.
— Хех, — юноша рывком сел. — Похоже, музей горит.
— А скажут, что мы виноваты, — девушка ощупала себя — живот вернулся в плоскую, более того желающую от голода прилипнуть к позвоночнику, норму.
— И на этот раз будут правы для разнообразия. Тюрьмы эпохи истребления скорпинидов официально строились с так называемым выходом благочестия, или искупления грехов. Считалось, что, искренне раскаявшись, преступник может выйти до срока. Во избежание казусов тюрьма тогда сгорала.
— О...
Интересно, в чём таком-этаком они с Ливнем раскаялись?
Все намёки на то, что надо бы остановиться и перекусить, юноша либо не замечал, либо не понимал, поэтому Дуня решила озвучить предложение прямым текстом.
— У меня нет денег. А у тебя?
— Все в музее отдала. За билеты.
— Значит, нужно заработать. Ты что умеешь?
— Полы мыть, — кисло призналась девушка. — Ещё оказываться там, где не следует, и тогда, когда не надо.
— Хм, первое оставим в качестве запасного варианта. Второго постараемся избежать, — хмыкнул Ливень. — А пока найдём мне сцену. Хотя лучше спрятаться — мы всё ещё в пределах города, где кто только нас ни ищет... У тебя ёмкость какая-нибудь есть?
— Зачем?
— Гонорар мой собирать. Если придётся уносить ноги, так с деньгами.
— Это подойдёт? — порывшись в сумке, странница вытянула кружку для "Ураганки".
— В самый раз! — одобрил Ливень. — И местечко вроде бы неплохое. — Юноша кивнул на рядок столиков — настоящее летнее кафе с зонтиками, помостом и ещё не зажжёнными фонариками по периметру. — Если предложат еду, не отказывайся — потом выкинем, буде она окажется совсем уж неприглядной. Начнут задавать вопросы, сделай вид, что не понимаешь.
— Легко, — Дуня прислушалась к шуму разговоров. — Я и впрямь не понимаю языка.
— Ах, ну да, забыл. Тогда же мой браслет действовал, а в музее... — парень задумался. — Ну да, в таком музее без переводчика не обойтись... Ладно, заболтались. Раньше начнём — раньше выгонят... — Он потянулся к футляру с флейтой, как к мечу в ножнах.
— И кто же это у нас такой умный, что побирается без лицензии? — за спиной раздался насмешливый голосок. Добродушный такой, в самый раз, чтобы сказать: "Добро — душите!"
— Мы не... — начала было парочка, оборачиваясь, но их перебили.
— Змейка?! — голосок зазвенел в явном резонансе со стеклом... или, по меньшей мере, с ушами окружающих. — Ах ты поганец! Ах ты свин неблагодарный! Ах ты...
Волшебный переводчик сдался. Странно, по бормотанию Ливня Дуня решила, что сейчас, кроме него, ей и понимать-то некого. Выходит, либо кто-то соврал, либо кто-то ошибся. Впрочем, разорявшуюся девицу понял бы и глухой — всё ж на лице написано... и не только её. Теперь, кстати, звенело не столько в ушах, сколько в голове флейтиста — от мощной затрещины на мгновение он напомнил колокол.
— За что? — юноша прижал ладонь к пострадавшей щеке.
Н-да, вкус у парня отсутствовал напрочь... Дуня вздохнула. Вообще-то нормальный вкус, практически обычный: тренировалась в побоях — и словом, и делом — девица, совершенный негатив златовласки в годы между юностью и зрелостью. Не в том смысле, что старая, толстая и уродливая — всё та же, изготовленная с филигранной точностью статуэтка, разве что другого материала и окраски. Там, где у богини-чертовки сияли нежные белый и розовый, сверкал драгоценный золотой и увлекал благородный голубой, у гостьи блестел таинственный чёрный, манил сладкий коричневый и обещал подозрительный тёмно-синий. И лишь белым слепили зубы — то ли ласковая улыбка, то ли звериный оскал. Если Дуня в своё время сравнивала Чернушку-циркачку с пантерой, то сейчас и сравнивать-то не приходилось — по душу Ливня пришла истинная хищница, к тому же разгневанная.
— За то, что слинял, не попрощавшись!
— Эй, я сказал "пока", — попятился флейтист. Манёвр верный, но кары избежать не помогший — на второй щеке отпечатались слабые девичьи пальчики. — Ну, а это-то за что?!
— Говорят, ты женился.
— Я?!
О этот праведный гнев! Прикинув, что и ей может достаться за компанию, Дуня спрятала руку с браслетом за спину. К сожалению, движение только привлекло чужое внимание.
— Нет! Верховное божество сластолюбия! — хищница подскочила к новой жертве и выдернула улику на всеобщее обозрение. Хорошо хоть не с корнями — странница поморщилась от боли. Девушка посопротивлялась бы, не следуй за знакомой Ливня два амбала — тоже шоколадные и рельефные, облачённые в некое подобие лёгких доспехов поверх свободной одежды. Охрана? Или хуже того — близкие родственники? — Как ты полагаешь, этот город кишит парнями с именем Змейка?
Осознав, что отпираться бесполезно — Дуня поспорила бы, — юноша сменил тактику.
— А если даже и женился, то какое тебе до того дело, Муар? Это не я придумал, что ты моя подружка. Это у тебя такие фантазии...
— И что? Совсем необоснованные? — не утерпела странница.
Ливень поперхнулся.
— Э-ээ... ну-уу...
— Вас не застукали, — догадалась Дуня.
Флейтист покраснел. Чёрная красотка ухмыльнулась.
— А она мне нравится.
— Мне тоже! — мигом отбросив смущение, юноша загородил "супругу".
— Я вижу, — Муар наслаждалась спектаклем. — Ты и женатый... О-оо! Это изумительное зрелище. Ради этого можно и принципами поступиться... но всеми не могу. Ты мне кое-что должен.
— Что? — удивился парень. Кажется, он не притворялся.
— Какая у тебя память короткая, — девица отпустила Дуню и обошла кругом Ливня. Так и виделось, как чёрный хвост хлещет по бокам — то ли поиграю, то ли без изысков убью. — Вот скажи мне, Змейка, почему каждый раз при твоём появлении в городе начинаются беспорядки?
— Совпадение.
— Будь добр, избавь нас от подобных совпадений! Выметайся из моего города!!!
— С удовольствием, — юноша косо улыбнулся.
— Ты не понял. На-всег-да!
— Ничего не имею против, — он развёл руками. — Кстати... твоего города? А полисмены знают, что он твой?
— А кто их просветит? Ты? — фыркнула хищница. В её, теперь завораживающем, словно гипнотическая удавка, голосе причудливым образом смешались любопытство и скепсис. — Не смеши. Представления не имею, что ты такого натворил, но полисмены тебя слушать не станут. Вообще. Тех, кто рядом, тоже. Так что в мои планы входит твоё скорое исчезновение из города. Скорое и без какой-либо связи со мной или семьёй. Но сначала верни должок, а потом — катись! Выясняй: женат ты, холост или вовсе вдовец — мне всё равно. Не думай о себе больше, чем ты есть на самом деле, медоголосый.
"Вот же стерва", — почему-то обиделась Дуня. И восхитилась тоже.
— Должок? — Ливень определённо пропустил совет-оскорбление мимо ушей. Да и к чему то замечать, если даже Муар понятно, что юный музыкант знает себе цену как раз таки очень хорошо. — Да о чём ты? Какой дол... — он нахмурился. — А-аа, ты об этом. Муар, в...
— Не при ней!
— А почему у меня должны быть секреты от жёнушки?
— Жёнушки? — хихикнув, переспросила хозяйка. — Какой ты у нас всё-таки быстрый, Змейка... Для её же блага. Ведь если придётся выбирать, считаю, ты согласишься не на "жили они счастливо да умерли в один день", а всё-таки на весёлую вдовушку.
— Ну-уу... если варианты только такие, то пойдём, пошепчемся. Только супругу успокою.
— Успокой.
Знойная красавица в сопровождении шоколадных здоровяков отошла на территорию ресторанчика, где и присела, ожидая, за один из столиков. Официант было сунулся к ним, но как-то быстро и явно побледнев, отправился к другим посетителям.
— Лауретта, я ненадолго. Только навру Муар немного.
— Наврёшь? — переспросила Дуня. Он стоял в жаркой близости, словно бы боялся, что она ускользнёт — сбежит, исчезнет туманной дымкой. Соображать было трудно, но девушка старалась изо всех сил, потому удивилась, когда слова юноши, вписавшиеся в думы, оказались произнесёнными вслух.
— Угу, — без тени смущения подтвердил Ливень. — Понимаешь ли, то, что, как она говорит, принадлежит ей, никогда не имело к Муар ни малейшего отношения.
До чего знакомая песня! В прошлый раз она закончилась тюрьмой. С другой стороны, что в Дунином путешествии не заканчивалось там же? Лишь то, что тюрьмой начиналось. Зато именно там странница встретила Тацу, тоже, между прочим, сладкоголосого... Девушка, вновь зардевшись, посмотрела на Ливня, который — и не поймёшь толком! — то ли любовно обнимал, то ли по-братски держал за плечи. Н-да, ей ли изумляться наличию таких красоток как Муар среди подружек флейтиста?
— ...потому даже будь мне что известно, а я, к сожалению, не в курсе, ничего бы ей не сказал, — продолжил тем временем юноша. — Ну да, не смотри на меня с таким подозрением. Ты права, я ошивался рядышком, но это только делает из меня лакомый объект для допроса, не более, так что придётся волей-неволей истории сочинять. И без того мне от семьи... мафиозного клана!.. линять придётся — фора не помешает.
— Умеешь ты заводить друзей, — Дуня покачала головой.
— Друзей?! Каких друзей? Муар? — Ливень недоумённо моргнул. — Это ты мне друг, а она... она — ошибка, причём донельзя опасная. Сам не знаю, как спутался.
Любопытно, он это каждой новой девушке говорит или Дуне повезло? Нестерпимо хотелось услышать ответ, но странница отчего-то поинтересовалась совсем иным, тем, что по-настоящему её волновало:
— Она та самая, к которой ты так стремился из Поляриса?
— Что? — Взгляд юноши отражал космическую пустоту. Но вдруг где-то в глубинах мелькнул огонёк-маяк потерянного спутника, чтобы обернуться сверхновой, а после прикинуться миражом сумасшествия — мол, зрителю всё привиделось. Жидкое серебро появилось и истаяло корочкой ночного льда на весеннем солнышке. Глаза Ливня стали печальными, да и сам флейтист как-то сразу поскучнел. — Нет, что ты. Не к ней. Мне нравится гулять по другим мирам, но в иной пока не собираюсь. Мёртвые редко прощают торопливых. Она точно не простит... или...
— Извини.
Ливень пожал плечами. Он не принялся успокаивать Дуню, как у фонтана — похоже, сейчас девушка задела юношу серьёзно. Как же так, ведь она не хотела причинять боль... Сделав два шага к Муар, Ливень резко обернулся и подскочил к Дуне, обнял, припал к губам.
— Прости, — умудрился прошептать он между двумя поцелуями. — Ты ведь меня подождёшь?
Наверное, следовало отвесить ему пощёчину, но странница лишь сумела прикоснуться к нему вялой рукой. Юноша понял правильно.
— За что?
— Потом разберёмся.
— Потом, — согласился он. — Я сейчас.
Но сейчас так и не получилось. Он вновь отошёл недалеко, едва ли на расстояние вытянутой руки, когда мостовая под ногами задрожала. Столики в ресторанчике запрыгали, отплясывая не иначе, как джигу, посетители обеспокоено поднялись, цепляясь кто за что, в основном, друг за друга, и заозирались.
— Землетрясение? — охнула Дуня. Они с Ливнем застыли, так сказать, на месте.
— Если только центральное Древо с корнями вывернуло, — нахмурился юноша. — Да вроде ж стоит.
— Цунами?
— Вряд ли — не похоже. И океан ох как не близко. Правда, Великая река рядом...
Его оборвали крики — они накатили второй волной, сначала разноголосые, явно разные по содержанию, а затем слившиеся в единый вопль ужаса.
— Хитинники? — недоверчиво то ли переспросил, то ли перевёл флейтист. Он в отличие от Дуни, понимавшей его и Муар, разобрал, чего боятся, о чём предупреждают горожане. — Хитинники! Лауретта, быстрее!!!
Поздно. Их буквально снесло топающей, клацающей и вместе с тем шелестящей красной массой громадных тел.
Наверное, так бывает, когда на дороге, на полном ходу сбивает машина — странницу ударило в бок и... Она не ощутила боли, она ни о чём не размышляла, она... Она безучастно наблюдала за собой со стороны. Вот что-то её сбило, оттолкнуло в воздух, словно футбольный мяч. Тело, кувыркнувшись, изогнувшись весёлой золотой рыбкой, упало. Не на мостовую — если бы на камни, то история всё-таки закончилась, Дуню растоптали бы тысячи тоненьких ножек, — на что-то... нет, не более мягкое, скорее, пружинистое. Тряское, движущееся. Впрочем, девушка не понимала, что оно трясётся — догадывалась, так как вычурная куколка Евдокия Лебедева перекатилась по алой поверхности и практически сползла вниз, когда странная платформа дёрнулась и сбросила нежеланную ношу на соседа. Тогда-то Дуня снова начала смотреть на этот мир с того места, где находилось её тело.
Вцепиться в этот выступ. Или чешуйку? Пластинку?
Главное — пальцы не отрезало!
Полежать. Вроде бы укрепилась. Избавиться от неё не желают. На возню не реагируют. Хорошо.
Так, кажется, ничего не болит. Может, от шока? И ладно — она уже думает, а это достижение!
Теперь опереться на руку, всё так же сжимая пальцы, и подняться.
Оглядеться.
Видимо, ничего жуткого, по крайней мере пока, с ней не случилось, раз она довольно-таки быстро сообразила что к чему. Дуня полулежала на хитиннике. Забавно, девушка, когда услышала интерпретацию от волшебного переводчика, почему-то решила, что хитинники — это разумная (или полуразумная) раса, произошедшая от насекомых. Какие-нибудь муравьи или пчёлы — уж кто-кто, а они знают, что такое социальный строй и что есть государство. Дуня допускала и скорпионов — кем ещё могли быть упомянутые Ливнем скорпиниды? Но чтобы обнаружить под собой гигантского омара, причём красного, то есть вроде как варёного, и донельзя аппетитного на вид, пусть и живого... Нет, такого девушка никак не ожидала.
