Старик с усилием покрутил головой, разминая шею.
— План хорош. — с почти незаметным весельем обратился он к Гендо, что сейчас внимательно изучал очередной документ, — Но, если бы я представлял, в какое количество писанины это выльется, я бы не согласился с ним так легко.
Командующий отложил листок бумаги, устало потер переносицу под очками.
— Через четыре часа я вылетаю в Москву. ООН собирает Совет безопасности в связи с последней атакой. — Гендо привычно сгорбился, сложив руки перед лицом. — На нас хотят повесить всех собак.
— За то, что допустили захват Евы? — хмыкнул Фуюцуки, — Это не новость. С тех пор, как американцы предотвратили теракт на своей базе...
— Да. Совет будет требовать отчета, почему мы допустили потерю нового Евангелиона, несмотря на увеличенный бюджет. К тому времени необходимо подготовить все документы.
— И инициативность капитана Кацураги окажется очень кстати, — подытожил Фуюцуки. — Мы не были готовы к тому, что Ангел окажется уже внутри Евангелиона, а от людей приняли все меры.
— Меня больше беспокоит ее осведомленность. — командующий чуть пошевелился. — Никаких предпосылок к усилению охраны полигона не было.
— С чего ты решил, что она была осведомлена об атаке?
— Очень быстро были развернуты дополнительные части охраны — раз. Формулировка приказа — два. "Профилактика возможного нападения" — слишком сухо и расплывчато для рапортов капитана. Обычно она выражается конкретней.
— Инспектор Редзи? — пожал плечами Фуюцуки.
— Маловероятно. SEELE не ожидали, что низвержение Бардиила произойдет по старому сценарию. Он не мог предупредить Кацураги, либо у него имеется еще один источник информации.
Замком потер подбородок.
— Слишком фантастично. Я понимаю, что ты учитываешь наихудший вариант, но тогда, с тем же успехом, можно предположить, что Скрижали снова будут уничтожены, и очередной Сценарий перестанет быть актуальным. — насмешливо хмыкнул Фуюцуки.
— Нет. Текущий Сценарий уже реализуется. Другой вопрос о том "неучтенном факторе".
Фуюцуки с сомнением покачал головой.
— Табрис.
— Да. — согласился Гендо. — Возможно это он.
— Второе Дитя среагировала, как мы и задумывали. Впрочем, сейчас ее психика находится в устойчивом положении. — пожал плечами замком.
— Загадывать рано. Следует посмотреть, что произойдет после атаки Зеруила. Инспектор Редзи обеспечит необходимую мотивацию для нее.
Фуюцуки рассмеялся.
— Ты идешь по самой границе. Уверен, что все произойдет, так, как ты задумываешь?
— Уверен. — спокойно ответил Командующий. — Тем более, когда Кацураги узнает часть правды.
Замком еще раз весело хмыкнул, раскрыл следующую папку.
— Не думаешь, что ее можно отправить на повышение?
Гендо некоторое время помедлил.
— Пусть подготовят приказ.
Глава 34.
Отступление. Аска Сорью Лэнгли, Редзи Кадзи. Геофронт.
Рыжая немка сидела на диване в одной из комнат отдыха, прижав колени к груди. Взгляд девушки был направлен в одну только ей известную точку, а на окружающее пространство, внимания она обращала мало.
Мир снова стал незримо тонким и хрупким, в то же время превратившись во что-то невозможно глубокое и большое.
Сложное.
Аска буквально боялась пошевелиться — казалось, стоит девочке сдвинуться на волосок, как все вокруг не выдержит этого безумно-гудящего напряжения, и рухнет в какую-то темную бездну — или, наоборот, скинет в эту бездну ее саму.
Поэтому девушка продолжала сидеть, не шевелясь, и стараясь даже не думать. Иначе, в унисон мыслям, в голове снова и снова начинали греметь тихие, равнодушные слова Командующего, которые тот произнес во время разбирательства последнего боя, еще сильнее раскачивая и без того идущий по швам мир:
"Вы недостойны защищать жизни других людей, лейтенант."
Когда в комнате появился Кадзи, Аска не заметила. Просто, в один момент длинноволосый парень вдруг оказался в поле зрения, а сама девушка поймала себя на том, что даже не может сказать, сколько он там стоит.
Кадзи по своей обычной привычке прислонился к стене, внимательно изучая немку.
— Я тоже терял друзей.
Фраза прозвучала очень неестественно, всколыхнув все это хрупкое бытие, которое заходило ходуном, зашумело, грозя навалиться, погрести под собой Аску.
Девушка сжалась в комок, еще сильнее обхватив колени.
— Бывало, вина лежала на мне. — Кадзи продолжал, не замечая, или просто не обращая внимания на царящую атмосферу. — Это больно...
Парень под конец затих, словно проглотив что-то большое и гладкое.
Аска почувствовала, как вместе с тишиной воцарилось равновесие, неустойчивое и опасное, и нельзя больше позволить говорить Кадзи-сану, иначе он не почувствует, сбросит ее вниз, в эту пугающую бездну... И девушка начала говорить сама, вздрагивая с каждым прозвучавшим словом, ожидая, что вот-вот она не выдержит, и тогда...
Что именно тогда произойдет, немка даже не пыталась вообразить.
— У Икари есть цель. Он защищает свою Куклу. — Аска говорила тихо и торопливо, — И дерется ради нее. А та не умеет... То есть, умеет жить только по приказу. Не знает, как жить иначе, не умеет. Но они лучше меня... Особенно этот Икари... Почему? Как мне стать...
Немка затихла, почувствовав, что вот-вот, еще чуть-чуть, и произойдет что-то неправильное.
— Кем стать, Аска? — Кадзи осторожно подошел к девушке, вздрогнувшей от его слов. Протянул было руку, чтобы коснуться ее, но, что-то уловив, не завершил движение. — Я могу помочь тебе, поверь...
— Меня учили, что я должна быть лучшей, что я стану лучшей. Что я буду защищать людей, — все так же тихо, и еще более торопливо, — Но я не могу быть... Еrstarken... Стать лучше. — Сбиваясь на немецкий язык, проглатывая слова, продолжала она.
— Ты хочешь стать лучшим пилотом? — медленно и осторожно переспросил Кадзи.
— Да. Хочу, — тихо кивнула немка. — Только ответьте честно, Кадзи-сан, пожалуйста...
— Аска, я...
— Честно, Кадзи-сан! — перебила шпиона девушка. — Только честно.
Реальность замерла, готовая окончательно рассыпаться на части, либо, наоборот, собраться в нерушимую твердыню.
Кадзи медленно опустился на корточки, внимательно посмотрел в глаза Аске незнакомым, каким-то оценивающим взглядом — от чего по спине девушки пробежала толпа мелких мурашек, — и, чуть помедлив, кивнул.
— Ты хочешь стать лучшим пилотом. Что должен делать пилот? — голос тоже был незнакомым. Резким и холодным.
— Защищать...
— Нет, — отрицательно мотнул он головой, не отрывая взгляда от лица девушки. — Пилот Евангелиона должен убивать Ангелов.
Аска вдохнула, выдохнула.
— Убивать... Ангелов?..
— Да.
"Просто убивать Ангелов".
Разваливающийся мир девушки, с почти слышимым грохотом сомкнулся в монолит.
Аска попыталась улыбнуться. Сначала осторожно, потом смелее.
Многие вопросы еще только предстояло решить, но пока мир стоит на месте, а она, Аска Сорью Лэнгли еще станет самой лучшей.
* * *
Отступление. Акаги Рицко, кабинет доктора Акаги.
— Вот как... — тихо прошептала Акаги. — Ритуал...
Кабинет утопал в полумраке. Источниками света служили лишь несколько мониторов, на которых сейчас отображались какие-то графики.
Спинка кресла негромко и ритмично поскрипывала, в такт покачиваниям ноги доктора.
— Знаешь, мама... А ведь мы обе полнейшие идиотки. — лицо Рицко перекосила горькая усмешка.
— И как поздно мы это поняли. И ты, и я... Д-дуры. — скривившись в отвращении, выплюнула она последнее слово в потолок, — Влюбленные дуры!
Акаги нарочито медленно, аккуратно опустила ноги на пол, потом, чуть помедлив, встала. Замерла, словно вслушиваясь во что-то.
Немного сгорбленная фигура доктора выделялась ярким белым пятном в полумраке — халат, светлые волосы, гипсовая повязка...
Привычные вещи вдруг начали вызывать раздражение у женщины. Негромкий гул вентиляторов компьютера, разбросанные повсюду распечатки, хрупкие фигурки кошек, забитая пепельница и кружка с давно остывшим недопитым кофе...
Удар загипсованной руки смел со стола всю мелочь.
Упала кружка кофе, в полете расплескивая остатки напитка, загремела, катясь по полу. Упала пепельница, рассыпая по твердому паркету, отполированному тысячами касаний, окурки и пепел. С сухим хрустом разбились на мелкие осколки фарфоровые статуэтки кошек.
Монитор лишь чуть накренился, но продолжал стоять, исправно показывая какой-то график.
Акаги смотрела на это все отрешенным пустым взглядом, не обращая внимания на медленно подбирающуюся к ногам лужицу кофе.
— Акаги-семпай! — в кабинет заскочила Майя.
Рицко не среагировала.
Девушка набрала воздуха для того, чтобы что-то спросить у блондинки, но резко замерла, заметив учиненный блондинкой беспорядок.
— Что такое, Майя?
Акаги медленно повернулась к ассистентке, спокойная и собранная, как обычно.
— Эм... Простите, я... — смутилась девушка. — Касательно показателей Евы-01...
— Пошли. — Кивнула блондинка, направившись к выходу из кабинета.
Майя еще раз оглянулась, поспешила за Акаги.
— Э... Акаги-семпай, а что произошло? — осторожно спросила она.
— Женская истерика. Не обращай внимания. — Акаги отмахнулась, словно ничего и не было.
* * *
Я закурил, не зная как начать разговор.
Этот лифтовый подъемник, в котором мы сейчас находились, ничуть не изменился с того памятного разговора с Кадзи. Все такая же прохлада, гудение машин, все тот же весьма ощутимый сквозняк.
Рей с любопытством и интересом рассматривала легкие облачка пара от дыхания, игралась, забавно складывая губы трубочкой. Я с улыбкой наблюдал за ней.
— Что это? — спросила она.
— В смысле? — не понял я.
— Откуда этот пар?
Я запнулся.
Это, что, получается, Рей даже не видела холода? Даже такого?
— Конденсат из-за пониженной температуры. Влага в выдыхаемом воздухе переходит из газообразного состояния в жидкое. — все еще заторможено, пожал я плечами.
— Переход из одного агрегатного состояния в другое... — задумчиво кивнула Синевласка, — Я читала об этом.
Тема для разговора нашлась как-то сама собой.
Я облокотился спиной на перила, поерзал, устраиваясь поудобней. Глубоко затянулся.
— На свете еще много интересных вещей. Очень много, разных. — вместе с речью изо рта вырывался дым. Я с интересом наблюдал за ним, подмечая и то, как он клубится, и его цвет, чуть более желтый, чем цвет пара, — И ты, Рей, не видела даже части этого мира.
— А ты?
Вопрос девушки застал меня врасплох.
— Да, — отвечаю после короткой паузы, — Видел. Не все, но много. Все увидеть нельзя. Но можно постараться, — усмехаюсь.
Струйка дыма клубилась, поднимаясь над головой, рассеиваясь, мечась из стороны в сторону, словно танцуя.
— И я хочу, чтобы ты, Рей, тоже могла посмотреть. Чтобы мы могли посмотреть. Вместе.
Я, наконец, решился взглянуть в глаза Синевласке. Девушка смотрела на меня не отрываясь, внимательно, серьезно.
— А вот ради этого я готов умереть. Чтобы ты жила дальше.
Рей молчала.
Я снова глубоко затянулся, добивая сигарету, и щелчком отправил ее вниз. Оранжевая звездочка окурка медленно падала, все уменьшаясь.
Достаю еще одну сигарету. Кадзи, когда я стрельнул у него полную пачку, много возмущался, мол, рано тебе еще курить...
— Я не хочу, чтобы ты умирал.
Рей продолжала смотреть на меня.
Вздыхаю.
— Я тоже не хочу, — криво усмехаюсь. — Но... Не все зависит от наших желаний.
Чертов Нагиса! Какого хрена он вообще умер?!
Я в ярости пнул перила балкончика.
— Как раньше было просто! Можно было забыть! Отстраниться! Есть сценарий, все! А тут... — я замолчал, ссутулился.
Гнетущее ощущение, будто вся эта история, этот сюжет не может ничем хорошим закончиться, снова навалилось на меня. Смутное, непонятное, но сильное ощущение, что не получится нам убить всех Ангелов, Гендо, ЗИЭЛЬ, всех остальных, кто будет мешать нашей спокойной жизни, и зажить этой самой спокойной жизнью...
— Я боюсь, Рей. — говорю едва слышно. — Мы ведь не герои сказки. Мы можем умереть.
Девушка подошла ко мне сзади, обняла, прижалась к спине. Я все никак не мог расслабиться — мысль о том, что Рей, моя Синевласка, может просто погибнуть в очередном бою так же неожиданно и внезапно, как Нагиса, свербела, мучила...
— Мы не можем ничего сделать. — тихо прошептала она.
Я стиснул зубы.
— Только драться. И надеяться. — выдавливаю из себя.
Да. Не можем. Нельзя прятаться от реальности, забывать о том, что может случиться в любой момент, но что делать, когда не ясно ничего? Когда остается только выкладываться в боях с Ангелами, раз за разом, надеясь, что очередная тварь не станет последней, и что руководству не придет в голову устранить особо надоедливого пилота, чья полезность перестала окупать пользу от его использования, что тогда делать?
Вот и оно. Просто стараться не помнить о смерти, одновременно стараясь отодвинуть приход костлявой как можно дальше. Просто жить.
Почему-то стало легче.
— Интересно, все люди обманывают себя? Или только мы такие? — усмехаюсь уже не так напряженно. А потом, чуть помолчав, добавляю:
— Я люблю тебя, Рей.
* * *
Отступление. Кацураги Мисато, Кадзи Редзи. Кабинет Мисато в штаб-квартире.
Мисато последние пять дней, сразу после выхода из больницы, ходила мрачнее тучи. Более того — девушка вплотную занялась бумажной работой, к которой не то, что не испытывала тяги, а испытывала сугубо отрицательную.
Для Кадзи причина приступа рабочего энтузиазма Мисато тайной не стала. Потеря пилота, одного из ее подчиненных, сильно ударила по девушке, а ее неспособность хоть как-то поучаствовать в ходе прошедшего боя лишь усугубляла ситуацию. В эту же копилку падало и представление к очередному званию. Засим майор Кацураги и пыталась закопаться в работе, тщась заглушить исконно человеческое чувство вины за то, что не совершала.
Впрочем, не смотря на это, про свои другие обязанности девушка тоже не забывала. Первым делом, со скандалом буквально сбежав из больницы, Мисато нашла Аску, долго с ней о чем-то разговаривала — подслушивать Кадзи не стал, — а потом принялась разыскивать "неразлучную парочку", чуть не похерив парню всю конспирацию, что он устроил по просьбе Икари-младшего...
К слову, вот этот разговор шпион подслушал не стесняясь. И некоторые оговорки мальчишки прозвучали очень интересно — особенно, если уметь читать между строк и слушать между слов.
Но сейчас, парень сидел верхом на стуле в кабинете Мисато и упорно пытался немигающим взглядом загипнотизировать девушку, ушедшую с головой в работу. Как ни странно, Мисато совершенно не обращала внимания на все потуги Кадзи в области менталистики.
— Такой я тебя еще не видел. — хмыкнул шпион.
Девушка никак не прореагировала.
Кадзи потер небритый подбородок.
— Аску получилось успокоить быстрее. — вздохнул он, — Ладно она, но ты-то, Мисато! Ты же офицер!..
