Асеро, в общем-то, был рад своей будущей поездке в Счастье. В тот день, когда вернулись Коралл и Морской Ёж, Асеро смог встать, поесть за столом, а после обеда он вместе с Инти принял баню вслед вернувшимися путешественниками. Выглядел он после этого и в самом деле ожившим и чуть ли не помолодевшим. Или так казалось, потому что по указанию Инти Асеро после бани покрасил волосы, чтобы скрыть седину — иначе можно было привлечь чужое внимание.
На следующий день с утра Инти с Кораллом ушли на разведку в Куско. Утрата с отцом пошли собирать травки в горы, а большинство отправились на охоту. В хижине Асеро, Морская Волна, Утеша и Уайн с Зарёй. И тут как назло обрубило водопровод
Нужно было решать, что делать. Малышу Томасику без воды было никак — надо было подмывать его и стирать испачканные штаны, да и Пчёлке без воды было сложно, она была ещё мала, чтобы стараться поменьше пачкаться. Да и взрослым надо пить и готовить обед. А кроме людей, в воде нуждались также и лошади. В общем, ждать для решения проблемы Инти, который мог вернуться и через сутки, было сочтено неразумным, и решили, что Уайн и Заря оставят детей в хижине, а сами попробуют дойти до того места, где произошла авария, и попытаются или исправить дело, или хотя бы наберут воды. Перед отходом Заря хотела как следует покормить Томасика грудью, но он быстро заснул, и пришлось Заре идти с мыслью, что не позже чем через три часа надо будет вернуться обратно. Пчёлку кое-как уговорили остаться под присмотром Морской Волны и Утеши.
Томасик безмятежно спал, Утеша и Пчёлка играли, Морская Волна начала чистить картошку, чтобы приготовить обед, а сам Асеро решил проверить состояние имеющейся в наличии обуви и конской сбруи, чтобы заблаговременно перед начало пути зачинить все разрывы. В общем-то, он нашёл всё в удовлетворительном состоянии, только сандалии Пчёлки лучше бы подправить. Вдруг он услышал во дворе незнакомые голоса и быстро нырнул под одеяло. В случае незваных гостей Асеро должен был притворяться более больным, чем на самом деле. Морская Волна дала знак Утеше, и та спряталась вместе с Пчёлкой, не задавая лишних вопросов. От привычки видеть в каждом незнакомце возможного насильника Утеша ещё избавиться не успела, да и не время стало избавляться.
Вошёл незнакомец, лицо которого не предвещало ничего хорошего. Асеро правда, не мог узнать его в лицо, но Морская Волна узнала. Много назад она видела этого негодяя у Ловкого Змея, и в тот роковой вечер, когда её лицо, шея и плечи навсегда покрылись уродующими ожогами, тот был одним из гостей. Единственное, на что оставалось надеяться — что тот её не узнал, видя в ней лишь часть обстановки, своего рода мебель. Некоторое время незнакомец молчал, изучая взглядом обстановку. Неизвестно сколько бы ещё продлилось молчание, если бы следом не вошёл другой незнакомец, с лицом незлым, но каким-то глупым. Этого человека Морская Волна видела в первый раз.
Второй незнакомец сказал:
— Послушай, Шалфей, не стоило сюда забираться, ясно же, что их тут нет и быть не может.
— Старая дура говорила, что они должны быть здесь. Во всяком случае, были несколько дней назад. И я не уйду отсюда, пока не узнаю, что это за люди, и не видели ли они тех, кого мы ищем. Давай начнём с этой старухи, она мне кажется подозрительной, и допрос с пристрастием ей не повредит.
— Шалфей, ну зачем же с пристрастием? Может, она расскажет нам всё и добровольно. Не серчай, старуха, мой компаньон просто не в духе сегодня. Отвечай, кто вы такие и почему здесь находитесь?
— Может, это вы сначала ответите, кто вы такие и кого ищете? И учтите, эта хижина находится под покровительством богов, любого, кто применит здесь насилие, а уж тем более прольёт кровь, они могут жестоко покарать.
Спутник Шалфея ответил:
— Да полно тебе старуха, мы христиане и знаем, сколь слабы и бессильны тавантисуйские боги. Там, за океаном, они не могут достать никого из беглецов, да и здесь позволяют белым людям резвиться вовсю. А ищем мы человека, который был прислужником Инти и погубил своим доносом многие сотни человек. Он метис, высок, статен и чернокудр, но кудри у него с седой проседью. Он путешествует с женой и детьми.
Морская Волна, разумеется, поняла, что речь идёт об Уайне и Заре, но сказала как можно невиннее:
— Таких не знаю, и вообще никого почти здесь не знаю, я не местная.
— А зачем приперлась сюда, если не местная? — спросил Шалфей.
— А это тебе знать не обязательно, скоро придёт наш главный, с ним и толкуй.
— Видно, эту бабёнку боги уже наказали за чересчур болтливый язык, — съязвил Шалфей. — Ну-ка объясни, кто вы на самом деле такие? Я вижу, вас тут не один и не два человека.
— Ничего я таких грубиянам объяснять не буду. Катитесь отсюда.
— Ты это... полегче, старуха. Я, конечно, понимаю, что тебя лет десять никто не сношал, но всё-таки нечего нарываться.
— И вы тоже полегче. Вернётся мой супруг со своими людьми, вам не поздоровится, если вы тронете нас хоть пальцем.
— Э... — сказал спутник Шалфея, — у тебя ещё и супруг есть? И как он тебя...по ночам седлает?
— Не ваше дело, — отрезала Морская Волна.
— Да напивается небось до беспамятства, — сказал Шалфей, — или на стороне проветривается. Он ведь торговец?
— Допустим, и торговец, но что вам с того? Вы ведь не его ищете.
— Как давно вы здесь? — спросил Шалфей.
— А вам-то что за дело?
— Ты это... не думай. Если я тебя отыметь не могу, это не значит, что я ничего другого сделать не могу. Вот если платье с тебя содрать, да отстегать чем-нибудь, тебе ведь, поди, больно будет?
— Шалфей, это уже перебор, ведь и в самом деле её муженёк вернуться может, вряд ли обрадуется, а людей у него, думаю, больше двух. Давай лучше вон того на кровати допросим, он едва ли упираться будет.
Они подошли к Асеро, Шалфей довольно бесцеремонно сдёрнул с того одеяло. Увидев простую тунику, он спросил:
— Отвечай, кто ты такой и что разлёгся среди бела дня?
Асеро начал слабым голосом излагать заранее заготовленную легенду:
— Меня зовут Стоптанный Сандалий, я сапожник, на меня по дороге напали какие-то неизвестные люди и изранили, добрые люди наши меня еле живым и приютили. Это шедшие в столицу торговцы. Ничего более о них сказать не могу, сам не знаю.
Хорхе ответил задумчиво:
— Значит, сапожник... А руки у тебя на сапожные не похожи. Вряд ли ты сумеешь подбить даже каблук. Да и зачем тебя ранить, если ты не инка?
— Да откуда я знаю, зачем, может, попутали с кем...
— Кстати, а у меня каблук как раз подбить нужно, — сказал его спутник, — вот мы его и проверим. Если он сапожник, то подобьёт, а если он инка или верен инкам, то не станет этого делать.
— Почему не станет?
— Потому что он уже догадался, что мы враги инков. А за сотрудничество с врагом, даже столь невинное, как каблук подбить, инки ведь казнят, сам Алехандро Лукавый так писал....
Шалфей только насмешливо хмыкнул. Видимо, в отличие от спутника, он знал про лживость россказней Алехандро Лукавого, но возражать счёл неуместным.
— Ладно, чини свой каблук, а я всё-таки ещё поговорю со старухой.
Повернувшись, он вдруг увидел, что между ним и женщиной стоит какой-то незнакомый мальчишка:
— Слышь, ты, не смей трогать мою мать, иначе я заколю тебя!
Шалфей вздрогнул. Для опытного воина мальчишка был едва ли страшен, но, видимо, тот не был опытным воином. Хорошо, что вмешался его спутник:
— Полегче, парень! Ты один, а нас двое. Я могу справиться с тобой, но не хочу — твоё право заступаться за честь твоей матери. Сейчас мне этот сапожник сделает каблук, и мы уйдём, верно ведь, Шалфей?
— Пожалуй, ты прав, Педро, какой смысл сражаться тут с мальчишкой? Тех, кого мы ищем, и в самом деле здесь, похоже, нет.
И вышел во двор. Педро, забрав свой починенный каблук, вскоре последовал за ним, добавив на прощание:
— Извините, если что.
Переодетая мальчиком Утеша специально проследила, что они оседлали своих коней и ушли. Когда она вернулась, мать сказала ей:
— Всё-таки ты очень рисковала, дочь моя.
— Не так уж сильно. Разве отец учил меня владеть оружием зря? А из палача плохой воин, как мне объяснил отец. Я уверена, что справилась бы с ним.
Напряжение спало, и Асеро расхохотался:
— Неужели они и в самом деле верят в эту чушь, будто за подбитый каблук у нас была смертная казнь или бессрочная каторга, и при этом страна не опустела? Да даже из деревенских старейшин, бывших старейшинами под врагами, оправдали две трети, хотя, конечно, всех проверяли. Закон был беспощаден лишь к тем, кто шёл в услужение врагу добровольно, так-то Манко всё понимал, не мог не понимать...
Морская Волна, переодевая проснувшегося Томасика, добавила:
— Мне супруг рассказывал, что иные из этих старейшин так хорошо проявили себя в помощи партизанам, да и вообще в двойной игре, что их потом в Службу Безопасности приглашали работать, и с одним из них Инти пересекался, многому научившись от него. Но наши враги даже и представить себе такого не способны!
— А я очень боялась, что ты не справишься с каблуком, дядя, — сказала Утеша, — ведь ты же не сапожник.
— Это как раз не страшно, отцово ремесло я не забыл. И да, где-то тут были башмачки Пчёлки, их подправить надо.
Заря и Уайн шли вдоль переставшего весело журчать водопровода и молчали, думая о своём. Заря несла за спиной на лямках кувшин для воды, а её муж — инструменты и лук со стрелами. Хотя последнее заметно утяжеляло ношу, Уайн категорически отказался отойти от хижины без оружия. Даже и теперь Заря чувствовала, что Уайн зорко вглядывается в открытые горные луга вокруг, ища опасность. Заря с грустью глядела на опустевшую трубу и на утоптанную тропинку вдоль неё. Эту тропинку протоптали те, кто этот водопровод прокладывал, и раз в месяц, а в случае града и камнепадов чаще, по ней проходили ремонтники, проверяли, всё ли в порядке. Но это было раньше, в другой жизни, а теперь, кто знает, может быть, Уайн последний, кто идёт по этой тропе с целью починки, а через несколько лет лишь пустая труба, заросшая травой, будет напоминать о былом величии Тавантисуйю? Точно так же, как сейчас о былых, предшествующих Тавантисуйю цивилизациях напоминают руины, разбросанные там и сям по разным уголкам страны. Но причины гибели этих цивилизаций были известны в Тавантисуйю каждому школьнику — они не знали науки о мудром государственном устройстве, и потому их раздирали противоречия. Немногие сосредоточившие у себя все богатства праздные прожигатели жизни ненавидели и боялись свой нищий и забитый народ, который, разумеется, платил им ответной ненавистью. Честному и бескорыстному человеку было почти невозможно занять сколько-нибудь важный государственный пост, его тут же сживали со свету те, кто предпочитал жить интригами. Бессребреник был для них врагом номер один, большим врагом, чем завоеватель-чужеземец. Великий Амаута Звёздный Путь писал: "Талант и патриот способен разрушить всю хитроумную систему делёжки пирога, и потому он практически обречён быть убитым подлыми карьеристами. Но, разумеется, рано или поздно наступает момент, когда враг под стенами города — и нет никого, кто мог бы ему противостоять, и вот уже он врывается за городские стены, по городу пляшут пожары, опьяненные кровью воины насилуют и грабят всех, кто попадается под руку... Да, может быть, некоторым из бывших "хозяев жизни" удастся избежать попадания копья в толстое брюхо, и может быть, некоторые из них даже смогут пробиться к столу варварских вождей, но это — редкая удача. А потом только через много поколений на руинах былого вновь прорастает цивилизация".
Случалось, правда, что народ бунтовал и свергал власть паразитов, но организовать жизнь разумно без знания соответствующей науки не мог, и цивилизация опять же рушилась. Впрочем, некоторое время кое-где власть была достаточно умна и хитра, чтобы подбрасывать подачки бедным, но и это не всегда помогало. Во-первых, потому, что так можно было делать только при наличии достаточного количества рабов, захваченных в войнах, а такое состояние не могло длиться долго. Кроме того, при отсутствии плановой системы легко воровать, а значит, средства, выделяемое на необходимое — орошение, водопроводы, защиту от неприятеля — могут быть легко разворованы и не дойти по назначению. В результате в городах начинались эпидемии, на полях гиб урожай, войска не могли отразить нашествие неприятеля, и государства гибли... Но ведь в Тавантисуйю всё было не так! Почему же случилось то, что случилось? При том, что за океаном государства, не знающие науки о мудром государственном устройстве, живут и рушиться не собираются — последнее было, пожалуй, самым непонятным и обидным.
Уайн и Заря перешли небольшой хребтик, за которым открылась небольшая котловина, бывшая, видимо, когда-то боковым кратером уснувшего вулкана. Водопровод шёл через котловину, для его выхода специально была сделана труба в скалах.
Перейдя хребтик, можно были увидеть и причину аварии. Несколько звеньев трубы отсутствовали, и на месте обрыва возле дна котловины уже успела натечь небольшая лужа.
— Так я и думал, — мрачно сказал Уайн, глядя на это.
— Ты догадывался? Почему?
— Потому что когда я ездил в город Звездочётов, я проезжал мимо и видел, что в этом месте был очиститель воды из серебра. Теперь его упёрли вместе с медными пластинами вокруг. И новый не поставишь, потому что его тоже украдут через пару дней.
— Но как это можно — украсть, оставив без воды несколько селений?! Ведь это не могли сделать англичане, им на такую высоту не забраться, их тут мутит!
— А ты думаешь, только англичане и каньяри устраивали погромы в Куско? Подонков и среди нашего народа хватает, только раньше они боялись, а теперь государство пало и некому пресекать торговлю краденым. А то, что нет воды — ещё не самое худшее.
— Самое худшее — что у нас тоже станут плевать на общие интересы, и всё будет так же, как и везде?
— Это да. Но я имел в виду другое. Ведь если водопровод не чинить, то вскоре на дне долины возникнет озерцо. Возможно, у него будет сток. Но если здесь случится хоть небольшое землетрясение, то озерцо выплеснется и волна смоет поля и селения, находящиеся ниже по склону.
Заря представила себе, как мирное спящее селение накрывает волна, и ей на миг стало дурно.
— Скажи, а почему ты, кстати, думаешь, что вода не поднимется до уровня водопровода и сток не пойдёт по нему?
— Во-первых, даже если так случится, то через несколько лет, когда водопровод разрушится в других местах, сток по нему прекратится. А во-вторых, видишь вон ту расщелину в дальней стене котловины? Стена вроде не должна протекать, и если она прочна, может, всё просто потечёт поверх, но если случится хотя бы небольшое землетрясение, хлипкую стенку может и расшатать, и селения внизу просто смоет.
— Но неужели нельзя это предотвратить?
— Ну, сам по себе очиститель воды не очень нужен. Амаута говорят, что серебро уберегает от заразы, но я им не очень-то верю. Так что без него можно обойтись. Можно вытесать водоводы из дерева, но их надо менять каждые полгода. Но если всё это хозяйство сейчас запустить, то потом уже с озером ничего не сделаешь силами нескольких селений.
