Небольшая полянка, залитая лунным светом, и стало ясно, что дальше бежать не надо. Но где же тот, кто позвал? Тон звучания ночи неуловимо изменился и, повинуясь движению невидимого партнера по танцу, Дара сделала полукувырок через левое плечо, чтобы успеть принять выметнувшуюся из стены леса стремительную тень на подошвы берцев. Колени сложились чуть не до ушей, гася энергию броска, а немалые клыки клацнули, смыкаясь в ладони от лица. Но в следующий миг ноги выпрямлялись, отправляя не слишком тяжелое тело почти на другой край поляны.
Впрочем, упала "тень" совершенно "по-кошачьи" на все четыре лапы, но потом всё же не удержалась и сделала пару кувырков, взрывая серебристую в лучах Спутника траву. Но пришелец явно не был обескуражен падением и воинственно клацнул зубами, показывая лапу с выпущенными когтями. Дара "впечатлилась", и показала в ответ нож. Теперь впечатлился визитер и насмешливо фыркнул в ответ. Но когти убрал. Девушка тоже убрала клинок в ножны.
Короткий бросок — кажется, что вдоль серебристой травы пробежал "обратный" лунный зайчик — и, подкатившееся под ноги к совершенно не успевшей среагировать девушке тело сбило её с ног. Точнее — и Дара успела это понять, пока они в обнимку катились по траве — атакующий ухитрился остановиться буквально в шаге, подсечь под колени ударом передней лапы, оттолкнуться и поймать падающую девушку где-то посредине её движения. Но тут они расцепились, и в двух шагах "проявились" громадные глаза, на дне которых плескалось ни с чем несравнимое счастье.
Так может радоваться котенок первой пойманной в жизни мышке... Некоторое время Дару "кувыркали" по всей полянке, как горячий пельмень в сметане, сбивая на землю каждый раз при попытке подняться и дать отпор этому гуттаперчевому вихрю. Но все старания применить полученный ранее опыт "цивилизованного" выяснения отношений при помощи конечностей заканчивались кувырканием по траве, да сомкнувшимися на ухе, шее или запястье острейшими зубами (впрочем, не больно, скорее насмешливо), или шершавым языком, прошедшимся по носу, шее или щекам.
А потом Дара поняла, как ей двигаться, не нарушая музыки сфер. И тень пролетела мимо, слегка направленная небольшим доворотом бедра. Некоторое время они танцевали, и никто не мог коснуться другого. Вроде и вместе, и, в тоже время каждый ведет свою собственную партию. А потом Дара легко дала себя повалить. Но в этот раз она не выпустила очень живое, будто состоящее из сотни маленьких перекатывающихся бугорков тело противника.
Совершенно бесшумно, но от этого не менее весело, они опять покатились по траве, но теперь "вела" уже девушка, не давая вырваться из своих объятий очень гибкому, кажется состоящему из водяных струй, переливающихся под мягкой пушистой шкуркой, небольшому телу. Партнер был чрезвычайно силен, он легко бы вырвался, если б его кто-то отпустил — далеко не всё и не всегда решает сила. Завязываясь невообразимыми узлами, они почти выкатились с полянки, когда Дара обхватив руками буквально "протекающее сквозь пальцы" тело "в замок", прижалась, даванув изо всех сил. Под руками пискнуло, и соперник утроил усилия, но не тут-то было — охватив еще и ногами, Дара представила, что она удав, медленно сжимающий свои кольца...
Через некоторое время попытки разорвать захват прекратились, и в ямку под затылком слегка кольнуло. Так — с намеком. Пришлось "удаву" быстренько разжимать свои кольца и шустро отодвигаться в сторону. Впрочем "тень" тоже не стремилась возобновить тесный контакт а, отползя на пару шагов, свернулась в мохнатый клубок и теперь только шумно дышала. И что теперь делать?
— Дар-а, говорили же мне-е, что нельзя с адамитами в клинч входи-и-ить! Чтоб я больше старших не послушалась... — казалось, что говорящий, одновременно с произнесением фраз, еще и протяжно зевает, чуть не вывихивая себе челюсти.
Впрочем, почему казалось? Вполне приличные клыки отчетливо блестели в лучах Спутника.
— Ёжка? — неуверенно спросила девушка, — а где Мишутка?
— Мишутка на посту — последний зачет сдает. Мы тебя и вчера видели, как ты возле озера звала, но сама пома-аеш-ш, — зубы опять отчетливо лязгнули, смыкаясь. — А ты оказывается настоящее чудовище-е.
Вопреки собственным словам, Ёжка уже успела обнять Дару всеми четырьмя руками и теперь усиленно прятала мордочку на груди, щекоча подбородок жесткими "усиками" над бровями. Девушка в долгу не оставалась и вовсю гладила млеющую девчушку по шерстке на спине и чесала за ушком. От чего разговор стал несколько невнятным.
— Такая маленькая... уфф, ага и так тоже приятно... почти с меня, а не скажешь, что такая сильная — чуть ведь не задавила! — выкрикнула Ежка "шепотом", а потом, будто испугавшись, прикрыла ушки лапками и начала тихо урчать в такт поглаживанию.
— Погоди, Ёжка. Это ты ведь сильная. Ну, во всяком случае, намного сильнее меня! И быстрая... Наверно просто пока не выносливая? Ну, пока маленькая... — на груди смешливо фыркнули, и шершавый язык лизнул за ухом, породив в груди теплое чувство. Ежка перевернулась на спину, закинув верхние лапы за голову:
— Я сильная-быстрая-выносливая... А еще самоуверенная и глупая! — самокритично заметила она, почесав нос. — Я ведь снайпер! Только одна из нескольких тысяч из нашей расы даже теоретически может им стать, а действительно становящихся — и того меньше! — Ёжка заглянула в лицо, забавно сложив ушки "домиком". — Ты не понимаешь... — девчушка почесала носик и, чихнув, ткнула Дару пальчиком в бицепс. — Вот у тебя тут два типа мышечных волокон. Одни отвечают за силу и скорость, они сокращаются и передвигают тяжести. А другие позволяют зафиксировать эту тяжесть в одном положении и держать так долгое время. У тебя таких волокон поровну, а у нас... по разному в общем, но динамических намного больше. На силу или выносливость это влияет положительно, а вот найти способного, например, просто пролежать сутки на одном месте, не двигаясь, или постоянно держать направленную в цель винтовку — практически невозможно. Вот! А я подумала, что раз я это могу, то и с тобой справлюсь.
Ёжка шмыгнула носом и опять уткнулась лицом в грудь, но быстро успокоилась и снова заурчала, под всё более уверенными почесываниями.
— А ты теперь по-другому пахнешь! — заявила егоза, поворачиваясь другим, еще не почесанным боком.
Теперь настал Дарин черед полыхать ушами. После перехода они конечно постирались, и баньку походную справили, да и озеро уже было, и душ приняла, но как видно для чуткого носа все принятые меры оказались явно недостаточными.
— Вот ведь удивительно, — продолжила Ёжка, совсем по-собачьи суя свой любопытный нос в самые интересные на её взгляд места. — Вроде все та же ты, что была недавно, но вместо той затравленной девчонки — вожак стаи.
Ёжка опять прислонилась ухом к груди, чтобы через миг снова изменить положение:
— А скоро наверно молочком пахнуть будешь? — выдохнули в ухо горячие губы. — Наверно, уже и присмотрела от кого?
Дара кисло улыбнулась, почесывая за ухом эту наглую непосредственность:
— Эх Ёжка, моему носу до твоего далеко... Но кажется, и ты тоже себе уже присмотрела, а?
— Мишутка хоро-оши-ий! — протянула окончательно смутившаяся собеседница, пряча мордочку в чужую подмышку и прикрывая хитро блеснувшие глаза.
Тихую паузу, во время которой девушки размышляли каждая о своем, прервали визоры. Дара присмотрелась к логотипу полученного сообщения и охнула:
— Извини, Ёжка, но надо прощаться — приказ.
— Да куда там спешить — вам до точки эвакуации ночь хорошим ходом... — заметила эта непосредственность, разом вогнав Дару в ступор — а они-то считали применяемые коды принципиально невскрываемыми... И главное — как? И Ёжка ведь "в чем мать родила", ничего похожего на коммуникатор у неё с собой нет. Впрочем, в такой шерстке можно то угодно спрятать. Но непросты эти мохнатики, и близость их к природе совсем не значит пренебрежения к техническим возможностям.
— Это тебе полночи, а я-то не одна. Тут бы за оставшееся время управиться.
— Ну, тогда давай прощаться, — сомкнувшиеся в кольцо лапы сжали ребра до хруста. Вот и кто тут не так давно слабенькой прикидывался? — Счастья тебе, сестра. Впрочем, думаю, ещё свидимся — наше время заканчивается, но время проститься к нас ещё будет.
— И тебе удачи! — но рядом уже никого нет, только озорные глаза сверкнули с сука стоящего на краю поляны дерева. И пропали.
* * *
Дара неслышно скользнула на подстилку. Что ни говори, но частично мохнатая егоза была права: два дня пути до Йориковки — это если в одиночку и присматриваясь ко всякому подозрительному кустику. А даже на троих человек не нападет ни одна крупная кошка — самый неприятный противник — очень уж хорошо умеют они прятаться. В том числе и от "всевидящего ока" аппаратуры. Это для человека "тепловое" и прочие способы обнаружения внове, а вот в природе эти виды зрения известны давно. Любой желающий может в этом убедится, посмотрев через "ночник" на обычную домашнюю мурку.
Так вот, из всех местных хищников их группе следует опасаться только слоносвина — из-за дурного характера и врожденной тупости. Ну не понимает зверюга, что для "симоновки" без разницы — борт броневика, или его шкура... Значит, можно дать всем еще часа два сна. Тем более, на пакете стоял всего один "крест"...
За всеми этими мыслями Дара отвлеклась и тут же за это поплатилась, улегшись "не с той стороны от бревна" — миг, и "капкан" из рук сомкнулся, отрезав все пути к бегству. Особого желания вырываться, впрочем, не наблюдалось, разве что забытые страхи нахлынули с новой силой. Одно порадовало, первый шаг-таки ей делать не пришлось. Жаль только, что времени маловато.
Вадим легко, по-хозяйски, подтянул её к себе, отчего кожа от пяток до щек просто загорелась, и смутно знакомым движением сунул нос в волосы.
— Интересный запах... — "Вот черт, одни нюхачи вокруг! А ведь не верила, что мужчины к запахам намного чувствительней... Ну егоза, удружила!", — Ну и как он... хорош? — Вадим говорил слегка насмешливо, но по напряженному хрипловатому голосу было понятно, чего стоит ему это спокойствие.
— К-кто? — Вот ведь! И что теперь делать с этим Отелло доморощенным? Смеяться или плакать, что вместо долгожданного пугающего и приятного проведения времени, явно предстоит "разбор полетов"
— Хозяин! — рявкнул Бероев, но так тихо, что не будь она прижата спиной к его груди, вряд ли бы услыхала. И главное, всё как в древней пьесе! "Что это за платок?". И что теперь отвечать? Любые оправдания или попытки объяснить сделают только хуже... Перебрав пару десятков вариантов, Дара решила сказать правду:
— Вообще-то — это "она".
Кольцо из рук моментально стало каменным: "Ох, Ёжка как я тебя теперь понима-аю-ю",— но в следующий миг Вадим спохватился и обмяк.
— А зачем тогда пришла? Тебе вообще-то мужчины нравятся? — от какой-то детской обиды и тоски в его голосе, Дара чуть не хихикнула — нервы же, но сдержалась — слишком больное место — мужское самолюбие. Ещё подумает, что над ним смеётся.
— Дурак ты, Бероев! — сказала она с облегчением и ловко перевернулась лицом к замершему парню. — На хрена про других спрашивать? Потому и пришла, что мне ты нравишься! И больше никто!
А дальше уже не думала. Потянулась, слегка изгибаясь, невольно повторяя движения своей мохнатой сестрицы, напрашивающейся на ласки, и тут же была облаплена, притиснута к деревянным мышцам брюшного пресса и почувствовала на животе стальные клешни, рвущие футболку из-под брючного ремня.
"Это что, паровой каток? — возникла запоздалая мысль. — И я его только что запустила в действие?". Кажется, ойкнула она вслух, потому что Вадим вдруг "притормозил", начав неумело разбираться с пряжкой её ремня. Это дало долгожданную возможность задрать его майку и пройтись коготками по неровно вздымающейся груди. От судорожного вздоха парня в ответ на это движение, удалось ощутить какое-то глупое счастье. Но в следующий миг, он сам заставил её дышать неровно и рывками, всего лишь скользнув пальцами по обнаженному животу. Даже упустила из ощущений момент исчезновения ремня. И судорожно охнула, когда, нависнув над ней, он ловко сорвал с её задницы штаны, заставив изогнуться, и кажется вместе с трусиками. Успела мелькнуть заполошная мысль о так и не расшнурованных берцах, заставив ужаснуться: "С ногами ведь оторвёт".
И тут все кончилось. А кроме тяжелого дыхания обоих теперь слышался курлыкающий вызывной сигнал с его визоров.
— Посмотри, — прошептала она, первой приходя в себя. И страшно смутилась от его жадного взгляда на самое сокровенное. — Да в визоры, дурачок!
И когда он, сглотнув, отвернулся, чтобы схватить свои гляделки, откатилась и быстро вернула назад одежду, защелкнув на поясе пряжку. Даже куртку застегнула и только после этого вопросительно глянула на вытянувшееся лицо не состоявшегося любовника.
— Что, тоже приказ?
— Тоже?
— Я получила полчаса назад.
Угрюмо оглядев её, успевшую вскочить, Бероев тоже одним ловким движением поднялся с колен и теперь смотрел сверху вниз.
— Может, хоть поцелуемся?
— За последствия отвечаешь?
— Нет, — горько усмехнулся он.
По крайней мере, честно. Самой бы хотелось, но опять не судьба.
— Не нравится мне эта спешка. Даже не знаю что думать.
— Ага, — согласился он, не отрывая от нее тоскливого взгляда. — Хреново-то как!
— Ага, — теперь согласилась она и, на всякий случай, отступила на шаг. — Майку поправь.
— Ладно, — усмехнулся он, — не бойся, не наброшусь. — И совсем другим, деловым голосом: — Боюсь, выдвигаться надо срочно.
Кивнув, Дара решительно хлопнула по поясу, включая коммуникатор:
— Рота подъем! Быть готовыми к маршу через пять минут!
И тихо вздохнула про себя. Вот уж точно — "бедному жениться, так и ночь коротка". До рассвета оставалось ещё не меньше четырех часов.
— Глава 21. Долгие проводы.
Марш-бросок в сторону Йориковки вышел изматывающим, но очень скучным. Даже вышедшие на охоту ночные хищники предпочитали убираться подальше заранее, должно быть на своем зверином языке ругая невесть откуда взявшуюся стаю двуногих, диким топотом распугавшую всю округу. Их можно было понять — ложиться спать под урчание голодного брюха — удовольствия мало, но это неудобство ничто, по сравнению с потерей шкуры, поэтому желающих разобраться с бандой захватчиков не нашлось.
Стая амфиционов пришла посмотреть на вторжение, но видя, что пришельцев не интересуют их охотничьи угодья, просто проводила до границы. С ними было не все так просто — одно время Даре показалось, что они все же решатся напасть на замыкающую тройку, но обошлось.
Оставалось только монотонно переставлять ноги — сто шагов шагом, сто шагов бегом. Волчья рысь. Наплевав на скрытность, просто ломились по тропе, ограничившись лишь передовым и тыловым дозорами часов до одиннадцати — пока не догнало сообщение о выводе из Ново-Плесецка формирований "федералов". Следом за ними выходила и большая часть сил Ассамблеи. Такого соглашения удалось добиться новому Представителю Президента. Точнее — новому исполняющему обязанности старого Представителя. Дара мысленно перекрестилась — неужели политические танцы закончились без стрельбы? Бывают же чудеса!
