Лорд Домерти улыбался. Его Роду нужны связи. Его управляющему нужны союзники. Их будущему делу нужны акционеры.
* * *
Гринготтс, дом Грипфука
* * *
Гархольд развалился на лежанке, забросив ноги на спинку, и смотрел в потолок. Сегодняшнее занятие у Олливандера выбило его из равновесия.
Когда старик ушел, сказав свои странные слова о противоборствующей магии в его теле, Зеленоглазый еще долго не мог успокоиться, перебирая в голове эти слова, вспоминая все произошедшее с ним в последнее время, выискивая признаки грядущей катастрофы. И даже когда он все-таки принялся за попытки "разговорить" дерево, даже тогда его не отпускало то странное чувство холода, пришедшее со словом "смерть". Как-то сразу вспомниллся странный жар, охвативший его тело в комнате с философским камнем, и в этот раз это событие казалось еще более жутким, чем раньше. Гархольд даже начинал жалеть, что не рассказал об этом родным.
Вот и сейчас его снова пробила дрожь.
— Нет, это уже слишком,— мрачно буркнул гоблин, переворачиваясь на живот.— Хватит! Пора заняться делом!
Он подтянул к себе бумаги по делу Домерти, и стал их внимательно изучать.
Пламя в очаге на миг взвилось ярким сполохом при этой дрожи, но Зеленоглазый не придал этому значения, решив, что попалось просмоленное полено.
Глава опубликована: 28.08.2013
Рожденные под Лугнасад.
* * *
Лонгботтом-мэнор
* * *
— Невилл, держи спину прямо! Ты не должен сутулиться,— скрипучий голос Августы Лонгботтом заставил мальчика вздрогнуть. Выпавшая из рук лейка покатилась по мощеной дорожке, разливая воду.— Как может Наследник Рода Лонгботтом выглядеть, как неотесанный маггл!
Невилл привычно втянул голову в плечи. Затем, наткнувшись взглядом на сурово поджатые губы бабушки, попытался свести лопатки и принять вид "приличествующий будущему лорду Лонгботтому". Получилось не слишком убедительно — видимо, дрожащие руки и испуганный взгляд не сочетались с гордой осанкой и выдвинутым вперед подбородком.
— Бабушка?— тихо спросил мальчик у суровой старухи, молча стоявшей у входа в оранжерею. Лучи заходящего солнца огибали ее стройную фигуру, затянутую в строгое темно-фиолетовое платье, затеняли лицо, и Невилл никак не мог понять, что же написано на ее лице.— Бабушка?
— Невилл, Невилл,— выдохнула она, приближаясь к своему внуку — любимому до боли осколку сына, самому дорогому из сокровищ.— В кого ты такой, мой милый мальчик?
Она, не думая о чистоте дорогого платья, села на колени — прямо на мокрые, измазанные грязью плиты — и обняла мальчика, крепко-крепко, прижимая его к груди, зарываясь носом в светлые пряди волос, пахнущие сеном и шалфеем.
— С днем рождения, милый, с днем рождения,— шептала она, улыбаясь ему самыми кончиками губ. Даже так — практически незаметно — она могла себе позволить улыбнуться только здесь, в полумраке оранжереи, где были только она и ее внук.
— Можешь зайти в третью оранжерею, я все-таки смогла достать для тебя ту редкую рассаду,— добавила старуха, слегка отстраняясь от теплого и такого родного осколка ее счастья, ради которого она сделает все, отдаст всю кровь, всю плоть, всю душу...
— Спасибо,— просияв, обнял бабушку Невилл и вылетел из помещения, спеша увидеть и окунуть в бездонный океан своей ущербной силы новые растения.
Когда Августа поняла, что ее внук получил часть стихийной мощи, мощи самой Земли, у нее был выбор — отдать ребенка дриадам, хотя бы на время, чтобы укрепить эту силу, или постараться развить ее самой. Женщина не смогла отпустить малыша. Еще слишком болели раны от потерянных сына и невестки, еще не завяли цветы у портрета ее мужа...
Она не отдала его в обучение. Она спрятала Невилла в запертом особняке на долгие десять лет, и только отпустив его в Хогвартс, поняла, что забота о внуке стала ее болезнью. Что она жила его жизнью все эти годы, что она без него просто пустая оболочка, в которой едва-едва теплится огонек души.
Августа искала в нем черты отца, мужа или сына, но Невилл настолько отличался от них, что это пугало. Добрый, открытый, влюбленный в природу и абсолютно не вспыльчивый и не воинственный. Другой. Хороший, но такой неприспособленный к суровой жизни. И виновата в этом только она. Да и неуверенность в себе взрастила в нем именно Августа. Леди Лонгботтом это понимала, но что она могла теперь поделать? Ведь старуха прекрасно помнила, какая сложная жизнь в Хогвартсе и как тяжко нести груз Главы Рода за его пределами. Бедный Невилл...
— Мерлин, что же мне делать с тобой?— бормотала Августа, смотря сквозь запотевшее стекло на возящегося с цветами внука.
На востоке всходила Луна, объявляя начало нового дня, последнего дня "ночи полнолуния" месяца джиамона или, как говорило новое поколение, тридцать первого июля, кануна великого Лугнасада. Через полчаса с ее восхода родился ее внук. Во время, когда Магия особенно щедра на подарки.
* * *
Косой переулок, кафе Флориана Фортексью
* * *
— Как красиво!— воскликнула Мораг, оглядывая залитый солнечным светом Косой.— Спасибо, что пригласил, Гархольд! Ты и не представляешь, как уныло сидеть в замке! У нас там хмуро и холодно...
— Ну, я же обещал,— пожал плечами Зеленоглазый, вспоминая хитрость старосты. Не то, чтобы он был особо против редких встреч с его сестрой, но сам факт, что его обманул человек, изрядно раздражал юного гоблина.— Да и мне тоже дома делать нечего...
Ранкорн и Самюэль дали ему выходной, пригрозив, правда, двойными нагрузками в последствии, а из дома его выгнала мама, когда он залез пальцами в ароматную начинку для пирогов. Гархольд потер внушительную шишку от деревянного половника и печально вздохнул. Какое мороженное может сравниться с мамиными пирогами!
Гоблин уныло ковырнул шоколадный шарик и уставился на восторженную Мораг.
Девочка с золотистыми кудряшками, убранными в сложную свободную косу сиреневыми лентами, в бело-фиолетовом платье и с кокетливой шляпкой, приколотой сбоку, выглядела настоящей леди. А уж спускающаяся на глаза кружевная вуаль только подчеркивала ее изысканность.
И, Гархольд это откровенно признал, прекрасно скрывала белые глаза Видящей.
Заметив, на что смотрит ее собеседник, Мораг радостно улыбнулась:
— Правда, красиво? Мне это тетя Бан подарила! Мама сказала, что в ней я смогу ходить куда угодно!
— Да, тебя не отличишь от самой обычной ведьмы,— подтвердил гоблин.
Девочка радостно захлопала в ладоши, и звонко рассмеялась:
— Как хорошо!
Даже в тот момент, когда юная МакДугал вела себя так искренне, неприкрыто по-детски, она не казалась вульгарной или невоспитанной, и эта честность, надо признать, нравилась Гархольду куда больше вычурности и холодности манер, например, Паркинсон.
— Кстати,— уточнил гоблин.— Это так странно, что Луг отпустил тебя одну...
В голосе Зеленоглазого явно звучало сомнение. Староста Рэйвенкло еще ни разу не отпускал младшую сестренку гулять в одиночестве. И в то, что он в этот раз поступился своим принципами, верилось мало.
— Естественно, он не отпустил меня одну!— фыркнула Мораг, с восторгом глядя на слегка подтаявшее мороженое.— Ты плохо знаешь горцев, если даже просто допускаешь мысль о том, что незамужнюю девушку отпустят одну!
— А где он тогда?— почему-то шепотом спросил Гархольд, затравленно косясь на заполненную магами улицу.
— Братик — в том углу,— девочка простодушно указала на спрятавшегося за газетой Луга плечиком.— Папа — за тем магазином...
Упомянутый староста злобно сверкнул глазами на Зеленоглазого, как бы намекая, что он рядом и бдит. Сидящая рядом Иванна флегматично пила кофе, явно делая вид, что она не с этим горе-шпионом. А вот незабвенный Фергюс ( и как Гархольд не заметил его огненной бороды?) даже погрозил мальчику кулаком.
— А где кузены Симон, Яков и Теренс — я не знаю,— тем временем продолжила Мораг.— Ой, и дедушка пришел! Его уже выписали из Мунго?
Гархольд обреченно проследил взглядом за древним, согнутым пополам магом, проковылявшим к пустому столику и направившим в его сторону свою и на вид тяжелую клюку.
Да, он и вправду был несколько наивен.
— Ладно, может, пригласим их?— недовольно протянул Гархольд.
— Нет-нет!— покачала головой МакДугал.— Не обижай их, делай вид, что их нет.
Зеленоглазый весьма сомневался, что это возможно. Слава Предкам, что через полчаса подойдут Лайза, Терри, Энтони и Драко, и они смогут переместиться в отдельный кабинет на террасе второго этажа.
— Знаешь,— тем временем продолжила Мораг. В ее звонком голосе явно зазвучали немного грустные нотки,— я так редко могу посидеть в таком месте, как обычная девочка. Никто не видит моих глаз, и поэтому на меня не смотрят... Понимаешь?
Гархольд нахмурился. Он никогда не понимал, как можно так переживать из-за мнения окружающих. Ему было на него попросту плевать. Нет, для бизнеса это было необходимое условие удачи, но вот так, без причины...
— Не то, чтобы дома плохо,— продолжила Мораг.— Там мама, тетя Бан, Иванна, но...
Она вздохнула:
— Родители смотрят на меня как на безнадежно больную, и это, если честно, раздражает. А гости либо требуют от меня предсказаний, либо опасаются. Ты прости, что я жалуюсь, но просто ты мой самый первый друг и тебе ничего от меня не надо.
Мороженое в вазочке перед Гархольдом безнадежно растаяло, но тот этого, казалось, и не заметил. Он смотрел поверх светлой головы девочки, и думал. Впервые ему не хотелось рассчитывать выгоды и недостатки дружбы с Видящей, впервые не хотелось использовать знакомую.
Это было странное ощущение.
— А что это такое?— указала взглядом в папку, лежащую на краешке стола Мораг.
Зеленоглазый также опустил взгляд. Он решил не терять время зря — и вместе с празднованием дня рождения решить насущные вопросы с финансированием завода. До того, как Домерти отправится покупать патент у МакГонагалл, нужно было изрядно вложиться в простаивавшее помещение, чтобы моментально начать производство пробной партии големов. Зеленоглазый собирался продать ее Гринготтсу. Так можно будет проверить качество товара и не потерять итак практически отсутствующие очки репутации.
— Да так, документы по одному предприятию,— неопределенно буркнул гоблин.
— А хочешь, я рассчитаю вероятности?
Гархольд удивленно вскинул брови. После недавнего монолога Мораг о неудобстве звания "Видящей", он абсолютно не ожидал подобного предложения.
— Ну, давай,— пододвинул к ней папку гоблин.
— С тебя двойной Банана-Сплит,— въедливо, как настоящая гоблинша, заявила МакДугал.
Гархольд посмотрел на нее с искренним восхищением и даже без торга спросил:
— Сделка?
— Сделка,— согласилась Мораг и важно пожала ладонь рэйвенкловца.
* * *
Где-то за Гранью
* * *
— Дочь моя, что ты делаешь?
Элендиэль, как раз в этот миг наблюдающая за забавным воспитанником Клана, оторвалась от поверхности озера под Водопадом, и недовольно посмотрела на древнего эльфа, возникшего на плато.
— Поцелуй отца, Элендиэль,— укоризненно произнес старик.
— Твое появление здесь не предвещает ничего хорошего,— устало вздохнула эльфийка, обнимая старика и целуя в гладкую, как у юноши, щеку.— Опять с мамой поссорился?
Валриэль слегка покраснел. Женщина покачала головой и пригласила отца в дом. В резной пещере у самой Грани горел очаг, и магические гобелены, вытканные искусной рукой вознесшейся эльфийки, выглядели еще более сказочно. Но вздорный старик только скривился:
— И как ты можешь здесь жить? В этой мерзкой пещере?! Тебе еще не поздно бросить этого... Голинаэля! Мы с мамой с радостью...
— Папа,— подняла голос девушка.— А что там у вас с матушкой случилось?
Старик побежденно поджал губы, переключившись на прохладный напиток из бузины. Некоторое время в доме царил мир и покой.
Недолгое, правда.
— А что это за молодой человек, за которым ты наблюдала? Забавная смесь сил! Он родился в канун свадьбы Луга?
— Да, отец, именно так,— в руках женщины дольки овощей и листья превращались в изысканные цветы — дань памяти сервировки в родных дворцах эльфийского народа.— Он воспитанник гоблинов...
— Что за мир, что за нравы,— снова принялся ворчать Валриэль.— Гоблины воспитывают людей! Представляю, во что его превратили потомки этого твоего... мужа! И ты, кстати, тоже помогала множить это племя!
— Папа!
— Ну, ладно-ладно, дочка, молчу я, только сними эти колючки с меня. Цветы шиповника не идут к моему костюму. И, дорогая,— добавил старый эльф, уже уходя в гостевую комнату.— Передай своему благоверному, что если через пару дней у меня не будет шикарного колье, способного умаслить сердце твоей матери, то я останусь у вас как минимум до Йоля!
— Для тебя, папа, он и за ночь все скует!
* * *
Косой переулок, кафе Флориана Фортексью
* * *
— Итак, первое собрание ЭСАМА объявляю открытым,— важно заявил Гархольд, поднимая серебряную ложку вверх.
— А я на день рождения шел,— флегматично протянул Терри, убирая обратно в сумку свой подарок.
— А у нас совмещенные мероприятия,— заявил Зеленоглазый, в котором проснулась фамильная жадность.
Ребята улыбнулись, подарки вернулись на место. Гархольд тут же сунул в них свой нос. К зачарованной булавке для галстука, способной отражать атакующие первой и второй категории, подаренной Мораг добавился фолиант по ритуалистике от Лайзы — Зеленоглазый начал подозревать, что Изабелла Турпин не знает о злостном копировании семейной библиотеки, ибо как она могла согласится на подобное он не представлял — и росток странного растения от Энтони.
— Оно способно находить и поднимать на поверхность мельчайшие частички золота, причем корни, не повреждая камень, проникают прямо в его толщу.
Гархольд по-новому взглянул на невзрачный серый кустик. Он слышал о подобных гибридах от деда — в шахтах Гринготтса росли подобные, и, как Зеленоглазый слышал, приносили неплохой доход. Финансировать совместное предприятие под прикрытием Осафа Домерти придется из своего кармана, так что если он возьмет в аренду еще не разработанную шахту...
— А я решил подарить тебе подарок для настоящего гоблина,— вернул его на землю Бут.
— Ты принес мне мешочек с галеонами,— просиял Зеленоглазый.
На него укоряюще посмотрели окружающие. Гоблин ничуть не смутился.
— Нет, Гархольд, я принес тебе меч,— скривился Терри, пододвигая сверток к другу.
Зеленоглазый втянул воздух, ощущая сильный запах озона, исходящий от коробки. Медленно, аккуратно, мальчик открыл крышку, и уставился на клинок.
Это было очень красивое оружие — простое, без лишних украшений, но сила, исходившая от него, с лихвой перекрывала их отсутствие. Да и не любили гоблины финтифлюшек на боевом оружии.
— Я помогал его ковать,— с гордостью произнес Теренс.— Мы с дядей вплели туда магические нити фей, так что он должен работать и против призраков и духов!
— Красавец,— Гархольд приподнял подарок, привыкая к тяжести и балансу меча. Затем прикоснулся к зеркальной глади лезвия губами и, ощутив отклик оружия, спросил:
