— А, — из голоса посла пропал всякий энтузиазм. — Амулеты для Фегрида уже не представляют опасности, не так ли?
— Амулеты Террота нет. Но появляются новые виды.
— Многофункциональные? — спросил Гирун, уже зная ответ.
— Нет. Одно— или двух.
— Тогда я не вижу проблем, — посол допил свое вино и поставил бокал на столик. Он колебался, позвать ли слугу или продолжить разговор.
— Его величество приказал мне разобраться с этим делом, — вино советника не было выпито и наполовину.
— С каким именно?
— Со всем этим. С Ранигом. С амулетами.
— Тебя интересует свиток? — спросил посол.
— И свиток тоже.
— Его трудно добыть. Я пытался, ты знаешь.
Шенкер посмотрел в глаза собеседнику:
— Я тоже могу попытаться.
— Каким же образом? Предъявишь Нерману ультиматум?
— Можно и так. А где свиток сейчас?
— Во дворце, — ответил Гирун, слегка удивленный вопросом.
— Покажешь, где именно?
— Хм... Ты что, собираешься совершить налет на королевский дворец со своими молодчиками? Без объявления войны? Как разбойник? Не думаю, что это понравится Нерману. Да и вообще никому не понравится, если об этом узнают. Даже императору. Ты знаешь, его величество дорожит репутацией.
— Это мы решим позже. В какой части дворца он хранится?
— В покоях великого ишиба Аррала. Учителя короля.
— Проводишь?
— Внутрь нас не пустят, — покачал головой посол.
— Ничего, посмотрим снаружи.
Гирун скептически взглянул на собеседника. Он не мог понять, куда клонит Шенкер.
— Провожу, если хочешь. Его величество приказал мне подчиняться твоим требованиям, — последнюю фразу посол произнес с легким сожалением в голосе. — Когда тебе будет угодно?
— Да хоть сейчас, — быстро ответил советник, с легкостью вскакивая на ноги. — Соберу своих людей и пойдем.
— Всем отрядом?! — брови посла взлетели высоко вверх.
— Почему бы нет? Моим людям тоже не мешало бы ознакомиться с местностью. Мало ли что.
Канцлер уру Лоарн и казначей Ксарр вполне нашли общий язык в отсутствие короля. Они четко распределили ответственность. Канцлер занимался безопасностью и армией, оставшейся в Парме, а Ксарр, как обычно, решал денежные вопросы. Чернобородый сам замечал, что у него это получалось все лучше и лучше. Его способности возрастали вместе с увеличением зоны ответственности. Последние события вообще оказали на него самое благоприятное впечатление. Вернулась его жена. Точнее сказать: король выполнил свое обещание и вернул ему жену. Чернобородый Ксарр был доволен.
Канцлер и казначей много времени проводили вместе. Это можно понять: Ксарр иногда нуждался в солдатах, а Лоарн — в деньгах. Они были постоянны в своих привычках, используя для встреч приемный кабинет канцлера, находящийся неподалеку от покоев короля.
Именно в этот кабинет в разгар одного из обсуждений охрана дворца принесла странные новости. Их доставил сержант, дежуривший у ажурных ворот.
Подойдя к кабинету канцлера гвардеец аккуратно постучал. Охрана у дверей принадлежала к его роте, которая заступила на дежурство во дворце.
— Войди, — сразу же откликнулся уру Лоарн.
Сержант распахнул дверь, вошел в комнату и отдал честь.
— Господин королевский канцлер, господин королевский казначей. Разрешите доложить: около дворца появилась компания из тринадцати человек. Дежурный ишиб утверждает, что почти все они — имис.
Лоарн и Ксарр переглянулись. На их лицах начала проступать озабоченность.
— Откуда здесь столько имис? — спросил уру. — Ишиб не ошибся?
— Вряд ли, господин канцлер, — ответил солдат. — Ишиба Кунрента знаю давно. Не думаю, что он ошибся.
— Нужно посмотреть, — сказал Ксарр, поднимаясь.
— Да, пойдем, — отозвался канцлер и, обращаясь к гвардейцам, стоящим на посту, крикнул. — Охрана, немедленно известить войска в казармах! Предупредите всех ишибов!
Ксарр, не слушая как Лоарн отдает приказы, устремился к выходу.
— Показывай, сержант, — сказал он. — Где они?
— Слева от ворот, господин казначей, прогуливаются вдоль решетки.
— Прогуливаются... сейчас посмотрим.
Являясь генералом, Ксарр не принимал участие в сражениях. Это все знали. Поэтому его желание немедленно увидеть имис вызывало удивление. Чем он мог помочь в случае возможной схватки? Зачем хотел посмотреть на ишибов-воинов? Однако никому из солдат не могла прийти в голову мысль поинтересоваться у чернобородого целью его действий. Он занимал слишком высокое положение, входя, пожалуй, в пятерку людей, приближенных к королю и обладающих реальной властью. Ксарр был подотчетен лишь его величеству и, возможно, в настоящий момент — канцлеру. Но уру Лоарн не интересовался причинами любопытства казначея. Он просто последовал за ним.
Чернобородый торопился. Он быстро миновал дворцовые коридоры второго этажа, спустился по лестнице, прошел через парадный вход и, не подходя к ажурной решетке, последовал вдоль нее. Странная группа людей, одетых в серые камзолы, была видна издалека. Они стояли там, где заканчивалась дворцовая булыжная площадь и начинались ухоженная трава и редкие деревья.
Ксарр не стал подходить ближе. Зрение никогда не подводило его. Постояв несколько секунд, вглядываясь в группу имис, он развернулся, чтобы направиться обратно во дворец. Но ему не удалось сделать ни шагу: сзади как раз подошел уру Лоарн.
— Это они? — спросил он с сомнением в голосе.
— Да, — уверенно ответил Ксарр. — Это посол Фегрида в окружении имис. Один из имис мне знаком. Его зовут Шенкер. Глава крупной школы.
Канцлер перевел взгляд на своего собеседника. Он мало что знал о казначее. Разве только то, что тот с самого начала был с принцем Нерманом. Лоарн не владел информацией о том, что могло быть известно Ксарру об имис и прочих тайнах, особенно, связанных с королем. Но допускал, что казначею известно многое. Поэтому без всяких колебаний поверил ему. Уру Лоарн был бы очень удивлен, если бы понял, что об осведомленности казначея в отношении имис не знал вообще никто. Даже оба боевых генерала, даже Верховный ишиб Аррал, даже король.
Как-то получилось, что мало кто интересовался, откуда в забытой всеми деревушке Камор взялся человек, не ишиб, который был не только грамотен, но и обладал выдающимися организаторскими способностями. Не говоря уже о способностях управлять финансами. Король воспринимал умения Ксарра как само собой разумеющиеся. Он не интересовался происхождением чернобородого, предполагая, что тот родился в Каморе. Из приближенных короля лишь Аррал знал, что это не так. Ксарр прибыл в Камор совсем молодым человеком, почти подростком. Сумел быстро завоевать уважение людей, а потом возглавить общину. Что привело его в те края, где он жил раньше, почему не хотел уходить — на эти вопросы даже деревенский ишиб не знал ответ. Ксарр же предпочитал никому и ничего не рассказывать. Хотя, по сути, у него никто и не спрашивал.
— Нужно немедленно уведомить короля, — сказал канцлер.
— Да, — согласился Ксарр. — Его ставка не так далеко. Уже через несколько часов он будет все знать.
Имис и посол Фегрида заметили повышенную активность охраны дворца. Не нужно быть гением, чтобы понять, что она связана с появлением гостей. Хотя, учитывая то, что имис изо всех сил пытались скрыть свою сущность, столь быстрое их узнавание вызывало легкое недоумение.
— Они поняли, кто мы, — заметил Шенкер с оттенком неудовольствия в голосе.
Он стоял так близко от решетки, что мог бы дотронуться до нее рукой.
Гирун, задумчиво наблюдая за суетой гвардейцев, кивнул:
— Не думаю, что это трудно. Если знать, на что смотреть.
— Но ранигские ишибы откуда знают?
Способ определения того, является ли ишиб имис или нет, не являлся страшной тайной. Но об этом не принято было распространяться. В школах ишибов Фегрида наставники такому не обучали, а если и обучали, то только избранных.
Посол пожал плечами. С его точки зрения, эта тайна королевского двора Ранига имела наименьшее значение.
— А кто те двое? — спросил Шенкер, так и не дождавшись ответа. Он вытянул руку, указывая на стоявших вдалеке Лоарна и Ксарра.
— Королевские канцлер и казначей, — ответил Гирун. — Сейчас они правят в отсутствие Нермана.
— Оба не ишибы, странно. А вот этот слева, в желтоватом камзоле, кто?
— Казначей. Его зовут Ксарр.
— Странно, — снова повторил Шенкер. — Его ти мне очень напоминает ти одного человека. Ишиба. Давно умершего. Если бы этот Ксарр был ишибом, то я мог бы поклясться, что это — одно и то же лицо.
Посол Фегрида сразу же оживился:
— А ты уверен, что его аб не скрыт? Нерман горазд на такие штучки. Может быть, он и есть твой знакомый?
— Нет, — отмахнулся советник. — Я лично видел труп... моего знакомого. Это просто совпадение. Удивительное совпадение.
— Может быть родственник?
— У него не было родственников. Иначе... их бы нашли.
— Кем он был? — заинтересовался Гирун, — Или это большой секрет?
Шенкер улыбнулся своей односторонней улыбкой.
— Уже давно не секрет. Он был имис. Главой одной из школ.
— Что, той самой? — нахмурился посол.
— Да, той самой.
Беседа короля Нермана и Мирены Фрарест проходила наедине. Этого желали обе стороны. Мирена — потому, что, вероятно, хотела скрыть свои требования от общественности, а король — потому, что хотел скрыть от той же общественности их возможное невыполнение. Он был очень насторожен. Мирена оказала сверхценные услуги трону. Михаил ожидал, что она потребует награду сходного уровня.
Дело происходило в помещении штаба, которое было безжалостно оккупировано очаровательной блондинкой. Но король не предпринял никаких действий, чтобы ее переместить в другое место, — штаб ему уже не был особенно нужен.
Мирена ждала его. Король не знал, откуда взялось новое платье, — она прибыла в лагерь налегке. Платье было белым, красивым и откровенным на грани приличий. Однако после недавнего общения с принцессой, стойкости его величества мало что могло угрожать.
Тагга Фрарест встретила короля стоя, сделав грациозный реверанс.
— Приветствую, леди, — сказал он. — У меня очень мало времени, поэтому прошу перейти непосредственно к делу.
— Как угодно твоему величеству, — наклонила голову Мирена.
Михаил уселся на скамью и сделал приглашающий жест. Блондинка взяла тот самый табурет, на котором сидела прежде, и приставила его как можно ближе к королю. А потом мягко опустилась на сидение.
Мужчина наблюдал за этими маневрами с бесстрастным лицом. Конечно, прежде он попытался бы избежать столь опасной близости с Миреной, но сейчас она не волновала его.
— Тагга, я готов рассмотреть твои пожелания, — официальным тоном сказал он. — Если, конечно, ты считаешь, что пришло время высказать их в полной мере.
— Твое величество, — нежным голоском ответила тагга. — Моя преданность короне безгранична. Я готова и дальше служить тебе изо всех сил, совсем ничего не требуя взамен и уповая целиком на щедрость твоего величества.
— Ах, оставь, — король взмахнул рукой. — Ты отлично знаешь ценность своего поступка. Полагаю, что его в твоих глазах не окупит даже то, если я сделаю тебя даллой. Хочешь быть даллой, Мирена? Я пожалую тебе поместья, попрошу Ксарра найти лучшего управляющего. Ты никогда не будешь нуждаться в деньгах.
— Благодарю, твое величество, — еще более нежно ответила тагга. — Но деньги у меня пока что есть.
— Хорошо. Чего ты хочешь? Говори уже прямо. Без всяких церемоний.
Мирена немного помедлила, а потом достала из-за корсажа небольшой свиток и протянула его королю.
— Что это? — спросил Михаил, принимая свиток и разворачивая его.
— Список, твое величество, — объяснила тагга.
Когда свиток оказался развернут, вгляду короля предстали имена. Четыре из них находились наверху списка и были подчеркнуты жирной чертой. Шесть остальных имен располагались ниже. Создавалось впечатление, что при их написании нажатие на перо было меньше, чем при написании верхних строк.
— Что этот список означает? — поинтересовался король, быстро пробегая свиток глазами.
— Это — мои враги, твое величество, — нежность в голоске очаровательной блондинки достигла, казалось, предела.
Король задумчиво посмотрел на собеседницу. У него уже мелькала мысль, что награда окажется именно такой.
— Кто эти четверо наверху списка? — спросил он. — Их имена мне незнакомы.
— Дворяне Томола, твое величество. Далла, два тагга и уру.
— Подданные Гношта?
— Да, твое величество.
Михаил положил свиток на стол. Его взгляд был устремлен на узкое окно, сквозь которое в дом проникал яркий луч света.
— Ты хочешь, чтобы я помог расправиться с твоим врагами? — спросил он.
— Если твое величество это сможет сделать, то я буду невероятно признательна, — нежность в голосе Мирены сменилась обольстительными нотками.
— Дворяне Томола — не шутка. Гношт их не отдаст, — сказал король. — Я бы лично не отдал на его месте. Что до остальных, то вижу, что пятеро из шести — те, которые ушли с Миэльсом. Думаю, что мне удастся вернуть их рано или поздно. В том или ином виде. Но один-то остался. И принес мне присягу.
— Да, твое величество, — согласилась Мирена.
Оторвав взгляд от окна, Михаил вновь устремил его на собеседницу.
— Я надеялся, что дело не затянется. Вижу, что ошибся. Рассказывай.
— Что рассказывать, твое величество? — вежливо поинтересовалась очаровательная блондинка.
— Сначала о Томоле. Кто такие эти четверо и что тебе сделали. Потом — об остальных.
— О каждом, твое величество?
— Конечно, о каждом, — с нажимом произнес король. — И если ты захочешь что-то выдумать или приукрасить... лучше не надо. Говори так, как есть.
Мирена посмотрела вниз, на пол, опустив голову. Потом попыталась разгладить руками складки подола платья, которые портной, судя по всему, долго и скрупулезно приводил к нынешнему виду. Быстро спохватившись, что делает что-то не то, тагга отдернула руки, снова обратив свой взор на короля. У нее был трогательно-беззащитный вид. Но Михаил не обольщался. Он знал, кто перед ним.
— Твое величество, эта история очень давняя. Большинство людей, принимавших в ней участие, уже мертвы.
— Тагга, если ты хочешь, чтобы я рассмотрел твои пожелания, то лучше рассказать все. Сделай это сейчас и постарайся говорить ясно, но кратко. История давняя? Отлично. Я слушаю.
— Твое величество, — Мирена вновь отвернулась. — Мне ведь на самом деле немало лет.
Михаил вздохнул. Его собеседница была ишибом. Сколько ей лет — совершенно неважно. По крайней мере, внешне она выглядела на двадцать-двадцать пять. Но вот вытягивать из нее каждое слово он позволить себе не мог.
— Мирена, — с ощутимым холодком в голосе сказал король. — Продолжай. Если мне будет что-то неясно, я сам спрошу.
Ее руки вновь двинулись к складкам платья, но остановились, не достигнув цели.
— Я родилась в Томоле в очень бедной и незнатной дворянской семье, — начала она. — У нас не было даже денег, чтобы принимать участие в балах и приемах. Отец считал, что это ужасно. Что я не смогу выбрать себе достойную партию.