— Вот тут, между восточной оконечностью просеки и П — образным сооружением, я предполагаю наличие техники, отчетливо видны колеи от транспорта, а также трехкилометровый ров, по типу противотанкового, шириной от двух с половиной до трех метров.

— Подожди, сейчас перенесу на карту, что еще?

— Да вроде все, товарищ подполковник.

— Вроде или все?

— Вроде. Разрешите еще поработать над дешифровкой?

— Давай, если что, сразу ко мне!

Вызвав на циркулярную связь обе группы, после аэродрома и тракторной бригады приказал тщательно проверить местность в районе рва.

Приблизительно через час, когда обе группы встретились, я в общем представлял что мы имеем. Вместе с нами, в 41-й год попали: гражданские летчики из "Аэрофлота", совхозная тракторная бригада, и передвижная мехколонна министерства мелиорации УССР. Тот самый ров, который мы приняли за противотанковый, на самом деле был мелиоративным, для отвода воды и осушения болотной поймы реки Луга, которая здесь брала начало. По самым общим данным, впридачу к нам, прибавилось около ста человек, но самое интересное было в конце доклада, что в одном месте, границу аномалии пересекали следы колесной и гусеничной техники, которая прошла из зоны аномалии на восток, скорее всего уже после переноса, так как следы за границей окружности не пропадали. Чтобы не попасть впросак, один ПРП пошел по следу за границу аномалии, а второй внутрь.

Решая с начштаба самые разнообразные вопросы, пытаясь вникнуть и самым наилучшим образом решить возникающие проблемы, мы подспудно ждали сообщений, в первую очередь от этих двух групп. Минуты складывались в десятки минут, затем становились четвертью часа, потом получасом, но докладов от них не поступало. Приблизительно через час, я услышал шум двигателя и буквально через пару минут, у штаба остановился один из посланных в разведку ПРП. С него спрыгнул капитан в маскхалате, козырнув, доложил:

— Товарищ подполковник, согласно последнего Вашего приказа, я вел разведку вдоль следов колонны, в западном направлении.

— Что обнаружили, капитан?

— Практически ничего, вот, только пустую пачку из под сигарет...

При этом, он вынул из нагрудного кармана мягкую пачку белого цвета в целлофановой обертке, на которой черными буквами было написано "Родопи".

— Куда привели следы?

— К нам в расположение, товарищ подполковник.

— Это точно, ты ни чего не путаешь капитан?

— Никак нет, я специально приказал механику двигаться по обочине, что бы не забить след колонны. У нас гусеница узкая, а в следе широкая и средняя, а еще там много колесной техники...

— Пустую пачку где нашел?

— На обочине, метрах в трех от дороги.

— Может она к этой колонне отношения не имеет?

— Может быть, товарищ капитан. Но запах табака еще не выветрился, и пыли на ней практически не было, думаю кто-то, кто замыкал колонну и выбросил её подальше.

— Логично.

— Что еще можешь добавить?

— Колонна в движении не останавливалась, следов от обуви я не заметил, только в одном месте на обочину съехал автомобиль типа нашей "таблетки" или "УАЗа".

— Почему так думаешь?

— По отпечатку протектора, утром после росы, песок на обочине влажный, след от колеса четкий, как в детской песочнице от мокрого кулича, у моего служебного "УАЗа" такой же.

— Кем служишь?

— Замначальника разведки артполка, Сибирский военный округ.

— Понятно, капитан.

— Есть какие-то мысли?

— Думаю надо дождаться данных от второй группы, они должны уже вот-вот догнать колонну.

— Почему так думаешь?

— Скорость движения колонны, с передовым дозором, боковым и тыловым охранением небольшая — километров десять-пятнадцать в час, а ПРП свободно может идти тридцать.

— А если они перешли границу аномалии еще ночью?

— След машины тогда бы был оплывший, они прошли, когда еще роса не просохла, часов в девять утра. След мы обнаружили в три, получается, колонна ушла от границы не более чем на сорок километров, реально не больше двадцати.

— Обоснуй.

— Если это армейская колонна, то командир не мог не понять что происходит — гудело и грохотало хорошо.

— Так.

— Пока то, да сё, пока вперед ушла разведка, вот и получается, что далеко они уйти не могли.

Предположение капитана подтвердилось через полчаса. На связь вышел командир ПРП и доложил, что с помощью РЛС наблюдает колонну техники, замаскированную в лесу, около дороги, в количестве приблизительно сорока-сорока пяти единиц.

— Определите принадлежность колонны, и если это подразделение Советской армии, установите контакт с командиром, как поняли?

— Понял, выполняю.

Опять минуты ожидания растягиваются до невозможности, нервы напряжены до предела. Первым не выдерживает Васильев:

— Как думаешь, командир, что это за колонна? На танковый батальон не похоже, там гусеницы только одни, да по количеству единиц техники он больше, если я правильно помню — под шестьдесят.

— Правильно помнишь, если точно — пятьдесят семь. На самоходный дивизион тоже не похоже, и вообще, дурное это дело гадать на кофейной гуще. Давай потерпим, скоро все выяснится.

— Добро, командир.

На этот раз не выдержал я:

— Что же он, сучий сын не выходит на связь!

Словно услышав меня, зазуммерил телефон, взяв трубку, я услышал голос командира ПРП:

— "Гвоздика", я "Ключ-2", как слышите меня?

— "Ключ-2", слышу "отлично".

— "Гвоздика" это исеэр, как поняли исеэр, как поняли?

— "Ключ-2", повтори по буквам, как понял?

— "Гвоздика", понял, повторяю по буквам: Иван, Сергей, Радион.

— "Ключ-2", принял.

— Ну вот, Александр Сергеевич, а мы гадали: танки, пушки, а все просто — инженерно-саперная рота.

— Да...

— Ты чего улыбаешся, а майор?

— Да вот, подумал: хорошо, что не сказал об оперативно-тактических ракетах ......

— Да ты что, совсем спятил?

— Каюсь, была такая мысль.

— Слушай, а какая это рота? Полковая? Или из инженерно-саперного батальона дивизии? А может из армии?

— Судя по названию, это именно полковая рота. Если бы она была из батальона дивизии или армии, называлась бы по другому: понтонная или позиционная, или ещё как.

— Давай, командир, принимай решение, как нам быть с остальными людьми? Да и с техникой разобраться не мешает.

— А чего тут решать? Ты остаешься на хозяйстве, а я съежу, посмотрю на людей.

Выйдя на связь с командиром группы, приказал ему быть с командиром роты, в назначенное время на восточной опушке леса, где находится тракторная бригада. Пока они будут туда добираться, я рассчитывал с командиром первой группы ПРП, имевший позывной "Ключ-1", добраться до обнаруженного аэродрома, и лично выяснить что там есть. Тут как раз вернулся в расположение Шполянский на БТРе. Приказав ему быстро освободить броню, взяв с собой офицеров с первого ПРП и пару солдат, мы поехали на аэродром.

Добрались до него минут через двадцать. Можно было и быстрей, но решил ехать лесом, тем более что именно по этой колее вернулся назад ПРП. Только непосредственно у аэродрома, БТР выехал на дорогу и уперся в закрытые ворота. Водитель БТРа посигналил. Пока ждали, чтобы открыли ворота, вылез и осмотрелся. Вправо и влево от дороги уходил забор из готовых заборных плит. Судя по тому, что все плиты стояли ровно, были покрашены известкой, начальник здесь был нормальный. Наконец, за воротами что-то загремело, одна створка немного отошла и я увидел пожилого мужчину. Он не спеша осмотрел нас и подняв голову спросил:

— Что надо?

— Отец, нам бы с начальником вашим поговорить.

— По какому вопросу?

— Серьезное дело к нему отец, пропусти...

— А вы кто такие будите?

— Отец, не видишь, военные мы...

— Да вижу что военные, токо военные, они разные бывают. Щас такое время настало, смутное...

— Не дрейфь дед, мы не немцы!

— Да вижу что не немцы. Подожди чуток, щас узнаю.

С БТРа было видно, что за воротами есть несколько деревьев, под которыми можно спрятать БТР от наблюдения с воздуха. Поэтому, приказав двум бойцам открыть ворота, мы медленно заехали на территорию аэродрома и поставили бронник в тень деревьев. Спрыгнув на землю, я подошел к сторожке и услышал.как дед говорит с кем-то по телефону:

— Не, не немцы Степан Романович, наши.

— ...

— Я что форму нашу не видел, да и автоматы наши.

— ...

— Хорошо, передам и расскажу как проехать к КДП.

Сторож, медленно и аккуратно положил трубку. Затем одел летнюю кепку, повернулся и увидев меня, ни чуть не смущаясь, сказал:

— Вам, товарищ военный, надо вот по этой дороге проехать до конца, а там по правую руку на холме увидите диспетчерский пункт. Там вас будет ждать командир отряда. Зовут его Степан Романович.

Ехали мы по обочине, чтобы не поднимать пыль, которая стеной поднималась вверх. Из-за того, что ветра не было, пыль оседала очень медленно, и прекрасно показывала всем любопытным интенсивность движения по дорогам. Наконец из-за поворота показался холм, на вершине которого угадывалось какое-то сооружение. Подъехав ближе, удалось рассмотреть, что это было полуподвальное строение.

Нас уже ждали. У входа стоял мужчина лет сорока в синих форменных брюках и такой же форменной рубашке с погонами гражданской авиации. На голове была, явно шитая на заказ, фуражка. Тулья, козырек — все было в меру. Мелькнула мысль: "Надо будет узнать, где шил..., бл.. , дурак, ты о чем думаешь!"

Подойдя, привычно кинул руку к пилотке и представился:

— Подполковник Абросимов.

— Командир отряда Зархин Степан Романович.

Пожав друг другу руки, Зархин продолжил:

— А как по батюшке?

— Николай Макарович.

— Николай Макарович, Ваш приезд как-то связан с некоторыми событиями, которые происходят с утра в нашем районе?

— Степан Романович, Вы можете конкретнее?

— С самого раннего утра, у нас пропала телефонная связь, электроэнергия. Летчики отправленные, согласно плана на авиахимработы прилетают с выпученными глазами и невнятно несут всякий вздор.

Он говорил очень взволнованно.

— Что конкретно они говорят?

— Какие-то немцы, война, вы что-то можете мне объяснить?

— Попробую, только Вы, пожалуйста, вызовите всех, кто, как Вы говорите "нес вздор", а я попытаюсь Вам кое-что растолковать.

После того, как Зархин отдал необходимые распоряжения, мы отошли от входа и я начал ему рассказывать. Рассказал ему о том, как радисты ловили морзянку, как Мисюра брал пленных, как ранили Гелеверю и еще многое другое. Заканчивал я словами:

— Я не ученый, и поэтому не знаю, как объяснить это природное явление с точки зрения науки. Но как материалист, я вижу, что в этом месте и в это время люди лишаются жизни и они не воскрешаются, как горят самолеты и падают на землю, как летчики превращаются в куски обгорелого мяса и многое, многое другое. Поэтому давайте оставим эти вопросы ученым, а сами займемся тем, чем занимаются все мужчины, во все времена, когда начинается война — будем воевать! Доложите мне, какими силами и средствами располагает Ваш отряд! Вам понятен мой вопрос?

— Да, да конечно!

— Докладывайте.

— Значит так: сейчас на этом аэродроме базируется практически весь отряд авиации спецприменения Луцкого объединенного авиаотряда.

В Луцке осталось только звено санитарной авиации. Каждое лето вся остальная техника перебрасывается на летний аэродром для выполнения авиахимработ в сельском хозяйстве, а также выполняет работы по охране лесных массивов. Для этого отряд имеет одно звено Ан-2ЛП лесопожарный вариант самолета, звено АН-2Л: лесозащитный вариант, четыре звена АН-2М для сельхозработ.

— Мне доложили, что видели на аэродроме вертолеты?

— Есть и они. Три звена Ка-26, они также используются для АХР.

— Для чего?

— Авиахимработ.

— Понятно. Как я понимаю, у Вас должна быть какая-то наземная техника и персонал?

— Да, конечно, конечно, у нас это все имеется: топливозаправщики, пожарная машина, радиолокационная станция. Еще есть наземная радиостанция, мастерские, материальный склад.

Недалеко от нас собралось несколько человек в летной форме.

— Это те самые летчики?

— Да, те самые. Вы будете с ними говорить?

Взглянув на часы, я понял, что если немедленно не выехать, то наверняка опоздаю на встречу с командиром инженерно-саперной роты.

— Нет, не успеваю. Мне необходимо уехать.

В глазах Зархина, мелькнул испуг.

— Вы надолго?

— Думаю, что нет. Я сейчас оставлю здесь своего офицера и солдата с рацией для связи со мной, помогите ему войти в обстановку, понятно?

— Да.

— Ну вот и хорошо, Степан Романович. Сейчас офицер подойдет.

Спустившись к подножию холма, где под деревьями стоял БТР, я поручил это одному из офицеров, который был в экипаже ПРП.

— Этот командир авиаотряда, ни рыба, ни мясо. Поэтому найди кого-то пособранней и выясни об этом аэродроме все. Оставляю тебе радиста со станцией, если что сразу доклад. Задача ясна?

— Так точно!

— Выполняй.

БТР тронулся.

— Почему не в сторону ворот?

Командир ПРП ответил:

— С той стороны аэродрома есть еще один въезд, так будет короче.

— Давай, веди Сусанин...

Увиденное мной, на этом аэродроме дало хорошую пищу для размышлений. В первую очередь я понял, что можно рассчитывать исключительно на гражданскую технику. Никакие мои тайные мечты, хоть на что-то боевое, не оправдались. Осталось только думать над тем, как эту технику лучше использовать. Ну, в первую очередь для транспортировки личного состава и снабжения. Во вторых — для бомбардировки и штурмовки. Не факт, разве что в ночное время. Опять таки, для этого необходимо дооборудовать всякими там бомбодержателями, подвесками и прицелами — это время, оборудование, материалы и люди. Интересно у них при аэродроме есть какие-то мастерские? Надо обязательно выяснить, если есть, то значит мы имеем какой-то инструмент и спецов по ремонту. Вспомнилась фраза Зархина: "Да, конечно, конечно, у нас это все имеется: топливозаправщики, пожарная машина, радиолокационная станция. Еще есть наземная радиостанция, мастерские, материальный склад.". Ну с топливозаправщикам вопроса нет, с пожаркой тоже особых вопросов не возникнет, обязательно выяснить по поводу эрэлэски. Думается у них она мощнее должна быть. А мастерские — точно! Вспомнил! Зархин о них упоминал, а еще говорил о материальном складе. Интересно, что он имел ввиду? Склад ГСМ? А может запчастей, или рабочих рукавичек?

Пока я пытался найти ответ на эти вопросы, БТР подъехал к известному мне по докладам, п-образному зданию. Недалеко от него, в овражках заняли позиции БТР и ПРП. Ага! Это, скорее всего прибыл командир инженерно-саперной роты. Смотри-ка, а он видимо не промах, раз сумел себе выбить "семидесятку", обычно саперы рассекают или грузовике, или в лучшем случае на "шестидесятке", им даже УАЗик не положен, хотя, по моему мнению, если сравнивать с танковой или мотострелковой ротой, то небо и земля! Для сравнения— в танковой роте 10 танков и больше ни единой иной машины! А в саперной роте? Почти тридцать, и почти все разные! А военно-учетных специальностей сколько в саперной роте? Ведь каждого солдата надо учить отдельно. В танковой роте всего-то специальностей: командир танка, наводчик, механик-водитель, заряжающий. А должность командира саперной роты тоже, как и командира танковой роты — капитанская. И оклад ни рублем больше! Нет, неблагодарное занятие быть командиром инженерно-саперной роты.