— Это вы об этом бездушном некрофиле, делавшим бабки на чужих смертях? — даже не пытался погасить ярость Софы солдафон. И уж тем более ему не было ни капельки стыдно:
— Если бы он мог, то наверняка сказал бы мне "спасибо", — на полном серьёзе, даже не поворачивая головы, небрежно бросил в ответ через плечо, чекист.
— Так может вы считаете, что оказали этому несчастному услугу, оторвав ему голову?! — ахнула Софа.
Лизу от чёрного юмора Майора тоже сильно резануло по сердцу.
— Я бы и вам оказал такую же услугу, — продолжал глумиться над некрасивой толстухой громила.
— Нет, вы это серьёзно?! — даже остановилась от изумления и возмущения Софа.
— По-вашему менее жестоко было оставить его мучиться? — чуть пожал могучим плечом, на котором весел короткий автомат, двухметровый боевик. — Таким ваш Режиссёр всё равно был обречён...В любом случае нельзя было позволить, чтобы этот стукач превратился для всех в обузу, из-за него мы потеряли бы лишнее время.
— Так всё-таки "обречён" или же просто не хотели возиться? — с вызовом уточнила Софочка.
— Я говорю о целесообразности, а это подразумевает и первое, и второе, — невозмутимо отбрехался закоренелый циник.
— Вы — бесчувственная машина! — с чувством обозвала его Софа.
— Вот именно! — впервые на памяти Ласточкиной хохотнул Майор, кажется очень довольный таким "погоняловом".
Симпатии Елизаветы были на стороне помощницы. То, как фээсбешник поступил с человеком, — пусть и не лучших морально-нравственных качеств, однако нуждающимся в помощи, — не могло не возмутить её. Она открыла было рот, чтобы поддержать ассистентку, но тут настал черёд её самой близко познакомиться с дьявольскими "ножами" подземной "мясорубки"...
Глава 87
Вдруг что-то щёлкнуло у Елизаветы возле правой ступни. Выскочивший из-под ног механический убийца завис возле её лица. Повторялся жуткий сценарий с Режиссёром. Пластиковый футляр-контейнер размером со средний баклажан будто рассматривал жертву, перед тем как убить, двумя глазками-индикаторами, в которых что-то мельтешило. При этом, совсем будто живая, мина издавала потрескивание, напоминающее верещание. "Я пропала!" — мысленно охнула молодая женщина, вдруг осознав, что невольно погубила себя.
— Что случилось? — тревожно шепнул её мгновенно оказавшийся рядом Майор.
— Кажется забыла выпить вашу таблетку, — уныло пролепетала немеющими губами Ласточкина, обречённо понимая, что всё кончено.
Занятая по пути сюда в автобусе Кнышем, который раскапризничался и не хотел принимать пилюлю, а также помощью немолодой женщине-присяжной, Лиза так завертелась, что совершенно забыла сама принять "антидот". Неизбежность повторить страшную судьбу Режиссёра парализовала молодую женщину: ноги будто примёрзли к земле, она словно превратилась в соляной столб, не в силах даже шевельнуться. Хотя что-то предпринимать в её безнадёжном положении было поздно.
— Глотайте немедленно! — шепотом прикрикнул на неё офицер. Грубо, желая расшевелить, он даже ткнул её кулаком в бок, заставив взять таблетку:
— Разгрызите и глотайте! Скорее!
Только мера сильно запоздала — мина начала вращаться волчком, попутно издавая писк, который становился всё пронзительней и противней, похоже вот-вот футляр должен был лопнуть с оглушительным хлопком и треском, как перезрелый арбуз, разбрызгивая раскалённое пламя и осколки...
Глава 88
Так всё и должно было закончиться. "Сопротивляться фатуму — бесполезно" — решила про себя Лиза и просто машинально повторяла про себя цифры обратного отсчёта последних мгновений собственной жизни: семь, шесть, пять... на этой цифре Майор решительно схватил обеими руками в перчатках без пальцев свистящую мину, словно мяч для регби, что-то с ней мгновенно сделал, потом бросил на землю и упав на неё сверху, накрыл своим телом.
Лиза закрыла глаза. Но произошло чудо — вместо взрыва она неожиданно услышала как супермэн кряхтит, совсем по-стариковски. И открыла глаза. Майор не слишком бодро поднялся с земли и принялся отряхиваться, ворча:
— Заставили пенсионера изображать из себя молодого козлика, а у меня между прочим больные колени.
— Извините.
— Извините не булькает, — буркнул ветеран, у которого при близком рассмотрении оказались выбеленные сединой брови. Он кисло поздравил: — Скажите лучше спасибо тому "ботанику", что внёс ваши данные в одну из баз действующих сотрудников-"силовиков". У меня есть только такое объяснение причине почему эта "прыгающая консервная банка" не снесла вам голову, а потратила несколько дополнительных секунд на раздумья и сверку данных с их главным информационным массивом. Это спасло вам жизнь. А заодно и мне. Повезло, что изделие оказалось немецкого производства — европейская контрабанда обычно не такая резвая, как продукция азиатских фирм. Если бы эта штука была из китайской партии, от нас бы точно остался широко разнесённый по местности фрагментированный фарш.
— Всё равно спасибо.
— Ладно, не за что, — ответил лысый, и Лизе послышалась проступившая теплота сквозь бесчувственную сталь его голоса. Мужчина скользнул по лицу девушки внимательным взглядом. Впрочем, тут же перевёл глаза вдаль и тревожно прищурился на что-то в глубине туннеля:
— Лучше бы нам поторопиться.
Майор словно в воду глядел: стоило ему это произнести, как в той стороне проснулась сирена, в какие-то секунды её грозный "голос" докатился до группы незваных гостей, переполошив всех. Один Костоломов воспринял жуткий рёв "Иерихонской трубы" так, будто ожидал его и даже несколько озадачен тем, что он припоздал:
— Поздновато ребята спохватились. Значит не я один старею — у "гавриков" тоже проблемы с реакцией... Теперь нам придётся немного побегать наперегонки со "старой каргой", что носит на плече косу. Полагаю, минут тридцать у нас есть...да, вряд ли больше... а иначе...
— Иначе, что? — этот вопрос майору задал Профессор.
— Долго рассказывать, да и незачем! — прокричал проводник, чтобы быть услышанным всеми. Перестав таиться и повысив голос, чекист давал понять, что настал момент истины, когда следует отбросить всякую осторожность и нестись во весь опор. При этом сам тренированной спецназовец "по-пенсионерски" трусил наравне с не самыми резвыми бегунами, даже возвращался в конец колонны — подбодрить совсем едва плетущихся и задыхающихся от одышки.
— Я не могу больше, тут трудно дышать! — одышливо жаловался ему пухлый дохляк из группы технической поддержки.
— Подбери нервы и сопли, — жёстко отвечал ему чекист, — ты же солдат свободы!
— Эй, "суверен"! — обратился майор к пытавшемуся его только что "очаровать" подсудимому. — Обиделись что ли на меня? Не обижайтесь! Я вот не обижаюсь, даже проявляю заботу о вашей священной особе. Вам бы тоже следовало ускориться, чтоб какая беда с вами не произошла. Слышал я будто лет сто назад вас на международном уровне признали главой террористического режима и фактически выдали ордер на ваше уничтожение без суда и следствия. Который, вероятно, не отозван до сих пор.
— Не помню такого, — последовал сердитый ответ, и короткое пояснение: — Были частные неприятности... так, немного не подфартило в небольшой разборке.
— Ааа, понимаю, — осклабился Майор, — "пацан к успеху шёл, но немного не подфартило"?
— Я вам не пацан! — жёстко поправил будущий подсудимый. Он уже пять раз пожалел, что пытался "вербануть" коллегу. И мечтал отвязаться от его назойливого внимания. Только не так-то просто это было сделать.
— Снова понимаю, — согласился чекист, — был председатель кооператива "У озера", а стал "новый Аятолла".
После этих слов Майору пришлось даже аккуратно подтолкнуть ногой под пятую точку потерявшего форму за время нахождения в мавзолее "полупокойника"
От прикосновения сапога экс-политика буквально передёрнуло в пароксизме оскорблённого величия.
— Вы забываетесь, с кем имеете дело, офицер! — оскорблённо напомнил подсудимый, вероятно рассчитывая вызвать у военного инстинктивное подчинение своему имиджу могущественного владыки хотя и из далёкого прошлого. Но из этого ничего не вышло. Майор Костоломов даже в чекисткой среде имел репутацию этакого неисправимого "Enfant terrible", которому невозможно привить чинопочитание. Похоже для него арестант был не великой исторической фигурой, а обыкновенным фриком.
— Почему же, я вас знаю, — хохотнул лысый озорник. — Вы когда-то были большим членом...правительства. Тем более, вам следует поторопиться, Ваше Превосходительство. А то без вашей живенькой тушки, усаженной на скамейку для злодеев, вся эта их задумка с судом потеряет львиную часть зрительской аудитории.
Майор обратился к конвоирам суда:
— Эй, хлопчики, подхватите порученную вам особу на руки! И побережнее с клиентом! Его драгоценное тело не должно пострадать до суда!
Глава 89
И вот они у цели. Глазам измученных, испуганных людей открылся подземный перрон и "припаркованный" к нему секретный поезд. Для них поезд "жизни и смерти".
Секретная станция Метро-3 напоминала подземное укрытие для атомных подлодок. И это сравнение не случайно всплыло в воображении тех, кому хотя бы раз приходилось видеть книжные иллюстрации или фотографии вырубленных в скалах секретных стоянок для субмарин. Дело в том, что вытянувшийся вдоль единственной длинной платформы состав своей обтекаемой формой вагонов, переливами стальной обшивки, широколобой мощью локомотива тоже напоминал совершенную машину, созданную в расчёте не только на высокую скорость и устойчивость к нагрузкам, но и на большую скрытность и неуязвимость.
Целиком секретного поезда никто из посторонних до этого дня видеть не мог. При жизни покойного Путлера Второго очень многое с ним связанное составляло гостайну. И даже после смерти предыдущего президента почти ничего не было рассекречено. Народу было разрешено знать только то, что на самом верху могли счесть полезным для поддержания положительного образа покойного вождя. И ничего более того.
С пропагандистскими целями в прессе — и только с особого разрешения цензуры — могли появляться какие-то короткие поверхностные упоминания о легендарном поезде. В телерепортаже новостей мог промелькнуть общий план летящего по просторам России на огромной скорости чуда-бронепоезда, неуязвимого ни для какого западного оружия, способного вихрем перенести мудрого заботливого вождя из его кремлёвской столицы на любую окраину величайшей Евроазиатской империи, для встречи мудрого вождя с колхозниками, рабочими или военными, простыми людьми. Потому что Президенту до всего есть дело, если это касается жизни его любимого народа.
И народу изредка могли продемонстрировать даже фрагмент "начинки" диковинного "крылатого" поезда. Например, предельно строгий и спартанский (ничего лишнего, что отвлекало бы вождя от государственных дел, никаких безделушек и украшений) интерьер кабинета вождя, где великий человек сутками работал, не давая себе отдыха даже в пути. Допускались какие-то короткие упоминания в прессе об уникальном устройстве состава, созданного до последнего винтиками по чертежам отечественных "Кулибиных", заботливыми руками наших рабочих (что было неправдой). Но по этим фрагментарным картинкам невозможно было судить о реальном шедевре.
В реальности-же зрелище всего президент-поезда действительно впечатляло! Хотя и оставляло сложное впечатление чего-то одновременно супермодернового и глубоко архаичного, будто перенесённого из позапрошлого века, когда по просторам матушки-России ещё обычным порядком ходили паровозы и таскали за собой громоздкие бронепоезда. Так у суперсовременного локомотива (точнее их было сразу два или вернее сказать один, но сдвоенный) зачем-то была предусмотрена небольшая паровозная труба. Спрашивается, зачем? Локомотив вообще представлял из себя загадочное "явление природы". Как рассказывали знатоки, чертежи его, как водится, были "спионерены" на Западе, но построен он был у нас, на паровозостроительном заводе в Сормово. И при этом аэродинамичная форма экспресса порождала ассоциации с ракетой или сверхзвуковым авиалайнером, такой вот парадокс.
Учитывая торжественность момента Владлен Николаевич не удержался от коротенькой речи, мол, не случайно их путь начинается под землёй:
— Вот она истинная подземная дорога свободы! Отсюда мы понесём свет истины всей России! — объявил профессор.
Больше времени на высокие эмоции не оставалось. За работу взялся пухлый компьютерщик. Парень был давно готов и знал что ему надлежит делать. Быстро подключившись к бортовому компьютеру локомотива, он взломал систему и загрузил в "мозг" машины заранее подготовленные файлы. Потекли секунды напряжённого ожидания: вот сейчас должны вспыхнуть фары и гул просыпающегося после долгой спячки силового сердца "Великого пути" (так назывался поезд) триумфально возвестит, что всё получилось.
Но что-то явно пошло не так. На лице хакера появилось выражение недоумения, затем досады. Лоб компьютерщика заблестел выступившей испариной. Пальцы его с нервным перестуком бегали по клавиатуре переного ноутбука, но ничего не происходило.
Глава 90
Несколько умельцев поспешили помочь товарищу и открыли капоты локомотива. А там — фактически тот же сложнейший, худо-бедно но скопированный у иностранцев компьютер, — в отличии от "начинки" большинства отечественных паровозов и локомотивов, спроектированных с двадцатых годов прошлого XXI столетия, когда начиналась эпоха "вечных" западных санкций, и стране пришлось возрождать собственную промышленность, лишившуюся передовых пространных технологий, под громким лозунгом "Назад в будущее!".
Оказалось что без знания электронного "ключа", — с обычной отвёрткой и гаечным ключом к современному импортному двигателю не подступишься.
Между тем вой тревожной сирены заполнивший собой подземелье, звучал всё яростней, одновременно ускорялся стук метронома, словно отсчитывая время до страшного суда. Из тридцати отпущенных Майором минут в запасе оставалось всего семь, — если за это время локомотив не заведётся и они не уберутся отсюда, значит всё было зря.
Все взгляды устремились на Профессора Чеботарёва, на чуть подрагивающие глаза Владлена Николаевича, в которых надежда и решительность сменялась озадаченностью и растерянностью.
— К дьяволу гадский поезд! — выкрикнул один из нанятых для участия в процессе судебных психологов, у которого первым сдали нервы. — Разве вы не видите, что эта царственная рухлядь совсем проржавела за годы стоянки?! Надо всё отменять и валить скорее обратно на поверхность, пока нас всех тут не похоронило!
По рядам соратников Чеботарёва прошёл рокот смущённых голосов: большинство начинали путь в полной готовности отдать жизнь за свои высокие идеалы, если потребуется. Но не всем улыбалось быть бездарно перебитыми в этих подземных норах, словно крысы.
— Как же так, Профессор?! Многие месяцы подготовки, постоянных опасностей, добровольного самоотречения — всё оказалось напрасно? Все мы так надеялись выйти в прямой эфир и начать Процесс, и вы обещали нам это. А теперь вдруг выясняется, что техническая сторона дела не была толком продумана...
