— Все это выглядит идиллически, — небрежно сказала Нисса во время одного разговора. — Танторы процветают, живя независимо от человеческой поддержки. У вас все организовано — тепло, воздух, электроэнергия, вода, продукты питания, утилизация отходов — даже образование! Чику была бы рада видеть, что у вас все так хорошо получается.
— Она бы также признала наши трудности — что мы все еще оправляемся от ресурсного кризиса. Она согласилась бы с тем, что мы не должны позволять себе успокаиваться. Но, по крайней мере, мы закладываем фундамент для лучших времен. — Дакота закрыла увесистый том, с которым сверялась. Она попросила Кану и Ниссу помочь с трудным, двусмысленным отрывком. — Да, я уверена, она была бы очень рада за нас.
— И конструкт, — сказал Кану. — Юнис тоже была заинтересована в вашем будущем.
— Это совершенно верно.
— Что с ними случилось? — спросила Нисса.
Воцарилось молчание, и Кану начал опасаться, что вопрос был слишком прямым, а подозрения Ниссы — слишком откровенными. Но когда Дакота ответила, она казалась невозмутимой.
— Все это было ужасно печально. Конструкт был первым, кто покинул нас. Постепенно она начала переставать функционировать должным образом. Это было очень огорчительно, после всего, что Юнис сделала для нашего вида во время переправы. Однако, как и все машины, она начала изнашиваться. Разве это неправильно с моей стороны — говорить о ней как о личности? Я знаю, что она не была человеком, но сила принятой ею личности была поразительна даже для меня — она казалась нам полноценной личностью.
— Я понимаю, — сказал Кану.
— Со временем — скорее годами, чем месяцами — она становилась все более ненадежной и сбитой с толку. Она теряла нить разговора с самой собой. Мы сделали все, что могли, но, учитывая неисправное состояние наших собственных систем и трудности, с которыми мы уже столкнулись, нашим усилиям было суждено не увенчаться успехом. Воистину, мы могли бы извлечь большую пользу из руководства конструкта, если бы она осталась помогать нам. Но в конце концов она перестала работать.
— Вы имеете в виду, она умерла? — спросил Кану.
— Как я уже сказала, это печально.
Свифт, который молча наблюдал справа от Кану, скептически нахмурился. Он покачал головой, дотронулся пальцем до кончика носа, казалось, вот-вот сделает важное замечание.
— Что случилось с ее останками? — спросила Нисса. — Можно нам на них взглянуть?
— Они были разобраны и уничтожены. Это была одна из ее последних внятных просьб. Это беспокоило нас, но у нас не было выбора, кроме как выполнить ее желание. Несомненно, вы в какой-то степени осознаете нашу потерю. Но это ничто по сравнению с нашими чувствами к Чику. Как вы знаете из записи, она не спала, чтобы помочь остальным из нас — типичный бескорыстный жест. К сожалению, система жизнеобеспечения замкнутого цикла постепенно выходила из строя, и со временем условия ухудшались. Людям стало очень трудно, даже тем немногим, кто остался бодрствовать, чтобы помочь нам. В отчаянии большинство из них присоединились к остальным в спячке. Боюсь, что Чику была в их числе.
— А почему это было плохо? — спросила Нисса.
— Потому что эти последние несколько человек не выжили. Произошел систематический сбой в работе целого ряда коробок для хранения спящих. Мне жаль, Кану — я могу только представить, как это, должно быть, огорчает тебя. Воистину, она дала нам больше, чем когда-либо можно было отплатить. И мы оплакивали смерть этих мучеников — плакали и ругали себя за то, что не сделали большего. Именно тогда мы поняли, как далеко нам еще предстоит пройти, прежде чем стать равными вам.
— Почему вы не рассказали нам все это раньше? — спросил Кану.
— Точно по той же причине, по которой сожалею, что сказала вам это сейчас, — потому что это ужасная вещь и особая жестокость в свете ваших семейных связей. Если я могу предложить хоть одно утешение, так это то, что Восставшие бережно хранят ее память — обо всем, что она сделала для нас, обо всем, что она планировала сделать. И для нас большая честь иметь среди нас еще одного Экинья.
В конце концов Кану счел за благо попросить о повторном просмотре записи Чику. Они находились на борту "Занзибара" более шести недель; ремонтные работы шли удовлетворительно — было совершенно разумно, что он пожелал приступить к выполнению своей части соглашения.
— Если ты настаиваешь, — сказала Дакота. — Но, пожалуйста, будьте уверены, что я полностью уверена в ваших способностях и что вы сдержите свое слово. Тем не менее, как вы сказали, процесс ремонта требует от вас меньше времени, чем это было изначально.
Поэтому Мемфис отвел их обратно в подземное хранилище под муниципальным зданием, и им разрешили провести столь тщательный осмотр оборудования, какой они пожелали. В многослойных глубинах склепа было холодно и тихо, и поскольку они были окружены спящими мертвецами, трудно было не думать о призраках, о приостановленных жизнях, о коллективных мечтах о бесконечной зиме.
— Мне здесь не нравится, — призналась Нисса.
— Мне тоже. — Кану подул на кончики своих пальцев, которые уже онемели. — Но у нас есть соглашение.
Там были тысячи саркофагов, но поскольку большинство из них были схожей конструкции, им нужно было осмотреть только несколько образцов спящих. Поначалу технология выглядела пугающе незнакомой по сравнению с переносными контейнерами на борту их собственного космического корабля. Но при более тщательном изучении основные принципы оказались схожими, и только вышележащие системы управления и наблюдения имели заметно отличающуюся конструкцию. Здесь не было необходимости в чрезмерной автоматизации, поскольку предполагалось, что всегда будут люди-смотрители, которые будут присматривать за спящими и вмешиваться по мере необходимости.
Тем не менее, вскоре стало очевидно, что не всех спящих можно вернуть к жизни. Часть гробов так или иначе работала со сбоями, и некоторые из находившихся в них людей, должно быть, были мертвы или серьезно больны, прежде чем их отправили в спячку. У Кану и Ниссы не было ресурсов или опыта, чтобы помочь в этих предельно сложных случаях.
Однако обнадеживало то, что большинство спящих казались способными к оживлению. Это нужно было бы делать постепенно, в достаточно небольших количествах, чтобы можно было решать отдельные проблемы по мере их возникновения. Как только они бы оттаяли, окрепли и приспособились к окружающей обстановке, только что проснувшиеся могли начать помогать в попытках разбудить остальных. По мере их продвижения работа будет ускоряться.
И все же Кану не осмеливался предположить, сколько времени займет весь этот процесс. Было оптимистично мыслить в терминах месяцев. Где бы жили эти люди, когда бы они встали на ноги, в мире, переделанном для удобства слонов? Одно дело накормить и напоить пару гостей-людей — что делать с тысячами или даже десятками тысяч?
Они были на обратном пути к Дакоте, уже внутри муниципального здания, когда Кану сказал: — Мемфис, могу я еще раз взглянуть на запись? Это не займет много времени.
— Почему, Кану?
Помогло то, что с момента их прибытия на "Занзибар" у них начали отрастать волосы, что позволило Мемфису легче отличать человеческого мужчину от человеческой женщины. Волосы Кану все еще были короткими и, казалось, отрастали еще белее, чем когда он их брил, и торчали у него на голове во все стороны. Волосы Ниссы были темнее, и она приложила усилия, чтобы укротить их рост, в результате чего она выглядела скорее моложе, чем старше, несмотря на свои страдания.
— Ваш лидер попросила нас помочь со спящими, — сказал Кану. — Чику оставила кое-какую информацию, которая нам нужна, чтобы вывести их из спячки. Ты сэкономишь нам уйму времени, если мы сможем просмотреть запись еще раз прямо сейчас. Я уверен, Дакота одобрила бы это.
— Ты не Дакота. Ты ее не знаешь.
— Но ты ее знаешь, Мемфис. — Теперь говорила Нисса, уверенно присоединяя свой голос к голосу Кану. — Она рассказала нам, как сильно восхищается тобой — твоей преданностью, силой твоего характера. Она сказала, что ты был одним из немногих, с кем она могла разговаривать на равных.
— Это сказала она?
— О, да. Она была щедра в своих похвалах. — Теперь Нисса вела себя совсем нагло. — У Дакоты были проблемы с тем, что мы изначально просматривали запись, Мемфис?
— Нет.
— Что ж, тогда на этот раз проблем не возникнет, и ты проявишь полезную инициативу в принятии решений.
— Это не займет много времени, Мемфис, — сказал Кану.
Он почти ощущал медленную, как часы, работу слоновьего мозга. Конечно, несправедливо проводить такое сравнение — он считал Мемфиса чем-то удивительным, пока Дакота не предложила ему новую базу, — но он ничего не мог с собой поделать. Люди были умнее шимпанзе, но тупой ребенок почему-то вызывал больше жалости, чем любое животное. Перед нами был говорящий слон со средним интеллектом.
— Вы увидите запись.
— Спасибо тебе, Мемфис, — сказала Нисса.
Мемфис подвел их к вертикальному стеклу и снова вызвал образ Чику Грин. Кану видел все это раньше, но на этот раз он не мог избавиться от чувства неловкости, зная, что у него были скрытые причины для повторного просмотра сообщения. Правда, теоретически у них был интерес к приложенным документам. Но это не было причиной, по которой они были здесь.
Однако вместо того, чтобы беспокоиться о том, чтобы скрыть свою вину, Кану изо всех сил старался не моргать.
* * *
После возвращения в дом Кану все время тянуло к окнам. Из комнат открывался лишь ограниченный вид на окружающий дом, с видом на участок открытой местности, несколько деревьев и часть прилегающего крыла. Но он не видел никаких признаков активности с тех пор, как Мемфис привез их обратно из муниципального здания. Чувствуя себя странно глупо, он проверил шкафы и заглянул под кровати, просто на случай, если куда-нибудь забрался один из карликовых слонов.
Но они были одни.
— Ну что, Свифт? — спросил он наконец. — У тебя было время подумать о записи, а я изо всех сил старался не моргать. В чем был смысл этого конкретного упражнения?
— Я бы подумал, что это было так же откровенно, как один из твоих дебютных шахматных гамбитов, Кану. Запись была отредактирована — довольно грубо, если можно так выразиться.
— Мы оба это заметили.
— Да. Но вы, возможно, не заметили, что Чику Грин опередила своих глушителей.
— Каким образом? — спросила Нисса.
— Должно быть, она подготовила свое заявление заранее, читая по сценарию. Она взяла слова, которые собиралась произнести, и вложила их в технический довесок в качестве гарантии.
— Это было слишком быстро для меня, — сказал Кану. — Просто мешанина графиков и цифр.
— К счастью, твоя зрительная система зафиксировала гораздо больше, чем было способно обработать ваше сознание. Слова были закодированы численно — очень простым циклическим числовым шифром. Практически спрятанным у всех на виду. Ребенок мог бы расшифровать это утверждение, но ему в первую очередь нужно было бы распознать то, что он видит. Чику, должно быть, была уверена, что Восставшие — по крайней мере, большинство Восставших — не будут столь проницательны.
— Ты можешь показать нам эти слова? — спросила Нисса.
— Ты забываешь, что я тоже видел Чику и изучал ее манеру речи. Я могу подражать ей.
Что-то заставило Кану заколебаться — какая-то давняя мысль о том, что то, что Свифт оживит ее, станет актом неуважения к Чику. Но он заставил себя отбросить это беспокойство. Было бы лучше услышать эти слова из ее уст.
— Сделай это. Покажи нам то, что она сказала, чего нам не довелось услышать.
— Я предлагаю вам просто попросить меня пока объяснить наиболее важные моменты, и на досуге я предоставлю расшифровку всего документа.
— Я не уверен...
— А я уверена, — сказала Нисса. — В этом есть смысл. Сделай это, Свифт.
Фигура Свифта сменилась фигурой Чику, точно такой, какой она выглядела в зеркале, только более резкой, реальной, более наводящей на мысль о реальном физическом присутствии. И когда она заговорила, это была не запись, которую они слышали, а живой голос его третьей матери.
— Что бы вы хотели знать?
Кану застыл на месте. Он понятия не имел, с чего начать обращение к ней. Сходство было слишком поразительным, сходство душераздирающее. Он знал две ипостаси Чику еще на Земле, ни одна из них не была этой женщиной, но все в ней напоминало о том прошлом, о довольстве хорошими годами, о которых они едва подозревали, что живут в них. Он видел ее профиль в освещенных солнцем дверных проемах, она стояла, как фигура в голландском интерьере, угол ее отвернутого лица был очерчен золотом. Он вспомнил доброту Чику Йеллоу, когда она заботилась о Чику Ред, которая потеряла речь и нуждалась в том, чтобы за ней ухаживали, как за ребенком. Он вспомнил запах морской воды на причале, крики чаек, лязг такелажа, дремотное тепло лиссабонского вечера.
Он вспомнил силу духа и терпение Чику Ред, которая оказалась самой сильной из них всех, когда рухнул Механизм.
— Давай начнем с самого начала, — сказала Нисса, когда его молчание стало неловким. — Почему ты здесь? Зачем вы вообще сюда пришли?
— Они нуждались в нас, — сказала она. — Хранители стары и невероятно могущественны, но есть вещи, которые даже они не могут открыть сами. М-строители были более древней цивилизацией — значительно более древней. С ними что-то случилось, и Хранители хотели бы иметь возможность включить эти данные в свое собственное стратегическое планирование. Эта система — ключ к пониманию того, что стало с М-строителями, но Хранители не могут ею пользоваться.
Наконец Кану заставил себя заговорить. — Почему бы и нет?
— Они полностью машинные. В этом их сила, но также и их ограничение. Ответы находятся на Посейдоне, но они не могут туда добраться. Посейдон закрыт для исследования машинным интеллектом — или, по крайней мере, для таких машинных интеллектов, как Хранители. Это трудно объяснить, но это как-то связано с тем, что они слишком мощные, обладают слишком большой вычислительной мощностью — они перешагнули порог Гупты-Уинг.
— Для меня это ничего не значит, — сказал Кану.
— Я бы этого и не ожидала — это довольно загадочно. Но есть нечто, называемое теорией интегрированной информации — модель сознания, — которая была очень интересна паре кибернетиков середины двадцать второго века, которых звали Джун Уинг и Джитендра Гупта. Однако лежащая в основе теория намного старше этой — это способ взглянуть на нейронные сети и на то, как можно заставить информацию проходить через них. В сетях с прямой передачей весь поток односторонний — как река, текущая вниз по склону. Мозжечок — это сеть обратной связи. Между тем, высшие области вашего мозга обладают свойствами обратной связи с информацией — вы собираете информацию и обрабатываете ее сложными способами. Это интегрированная сеть, и это ключ к осознанному опыту. Однако вот что интересно. При определенных условиях интегрированная сеть может быть функционально дублирована сетью прямой связи, но за счет больших вычислительных ресурсов. Это не особенно элегантное или эффективное отображение, но оно математически эквивалентно. Очевидно, что у вас нет такой возможности. Вы сделаны из мяса. Вы в сознании, потому что не можете позволить себе тратить ограниченные возможности мозга на то, чтобы не быть в сознании.
