— О, держись, Бен. — Эльжбета прижала его голову к своей груди, слезы текли по его щекам, и он стонал одно и то же имя снова и снова. Минуты тянулись за минутами, и она снова стала скалой, за которую он цеплялся в собственном море хаоса.

— Минус три месяца.

Он обнял ее и до боли крепко сжал, в то время как все его тело содрогалось от громких кашляющих рыданий. Она погладила его по волосам и наклонилась, чтобы поцеловать в лоб.

— Минус один месяц.

Он вздрогнул и беззвучно заскулил. Она покачивала его взад-вперед и ждала, пока шли минуты.

— Хронопорт прошел, — доложил Фило. — Мы идем по его следу.

— Клейо, выводи нас из фазы! — приказал Райберт. — Переводи нас в неконгруэнтность. Без пункта назначения.

— Да, профессор. Три... два... один... выход из фазы.

Напряжение в теле Бенджамина исчезло почти сразу. Он провел дрожащей рукой по лицу и поднял на нее глаза.

— Привет, — прошептала она и улыбнулась ему сверху вниз.

Он слабо улыбнулся в ответ и провел дрожащими пальцами по ее щеке.

— Спасибо тебе, — прошептал он.

Она откинула его волосы в сторону и снова поцеловала в лоб.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Хронопорт ДТР "Следопыт-6"

неконгруэнтно

Джонас Шигеки наблюдал за тем, как в 1960 году "импеллерная подпись" времялета приблизилась к "Следопыту-8", где он и его собственный "Следопыт-6" занимали неконгруэнтные позиции, образуя нижний конец пикета. Два хронопорта висели бок о бок, соединенные лазером, чтобы обеспечить связь без использования хронометрических телеграфов.

— Есть какие-нибудь мысли о том, как они проскользнули мимо "Следопыта-10"? — спросил он, когда красная точка переместилась назад, в 1961 год, на семидесяти килоединицах.

— Невозможно сказать, — сказал Джеймс Ноксон. Его лицо было все той же пустой маской, какой оно было в течение нескольких дней, а его ровный голос был лишен всяких эмоций. — "Следопыт-10" находится вне зоны действия телеграфа, поэтому мы не смогли бы связаться с ними, даже если бы попытались.

— И даже если бы они были достаточно близко, отправка телеграммы предупредила бы Камински о нашем присутствии.

— Это весьма вероятно, сэр.

Джонас обнял себя за плечи и наблюдал, как сокращается расстояние. Несмотря на то, что времялет проходил прямо мимо его двух хронопортов во временном смысле, они все еще были разделены физическим расстоянием более пяти тысяч километров, поэтому он не беспокоился о том, что Камински внезапно зафиксирует свою позицию по фазе и атакует.

— Либо времялет проскользнул мимо них, либо они были уничтожены. — Серокожий синтоид повернулся к нему лицом, и Джонас вздрогнул как от возможности потерять еще один хронопорт, так и от того, каким роботом стал Нокс после смерти Кати.

— В любом случае, мы должны действовать с осторожностью, — ответил Джонас.

— Согласен, сэр.

Джонас ждал еще чего-нибудь в качестве ответа, но ничего не последовало. Ему было трудно выдержать пустой взгляд синтоида, и он отвернулся, чтобы увеличить место физического местоположения времялета, пока мостик не заполнила карта Земли.

— Посмотри сюда. — Он ткнул пальцем в страну на карте, и она была выделена белой рамкой. — Времялет уже физически находится в Украине. Вассал был прав. Камински собирается связаться с дедушкой Шредера.

— Похоже на то, директор.

— Напомни, в какие годы он был украинским губернатором?

Нокс просмотрел отчет Вассала. — С 1952 по 1958 год, и воевал в стране уже в 1948 году.

— Идеально. — Джонас перевел взгляд на "Следопыт-2" и "Следопыт-4", ожидавшие неконгруэнтности в 1950 году. — Если немного повезет, Камински появится ближе к следующей части нашего пикета, и мы сможем напасть на времялет сразу четырьмя хронопортами.

— Уничтожить его машину времени, возможно, уже недостаточно, — заявил Нокс.

— Как так?

— Мы не можем сбрасывать со счетов возможность того, что профессор достаточно точно выделил событие, чтобы исправить его. Я буду учитывать это до тех пор, пока времялет не будет уничтожен, а профессор не умрет.

Предполагаю, что смерть Кати не имеет никакого отношения к этой оценке. Верно, Нокс? — задумался он, но в то же время понимал логику этого человека. Камински слишком часто ускользал из их рук, добивался слишком большого прогресса, пока они сидели и ждали, когда он сделает свой ход. Пришло время покончить с этим с помощью подавляющей силы.

— Времялет сейчас переходит в 1960 год.

— Дайте им достичь отрицательной отметки в два месяца, затем ложитесь на курс преследования, — приказал Джонас. — Максимальная скрытность.

— Да, заместитель директора.

— Экраны полностью выдвинуты. Сейчас прокладываю курс.

— "Следопыт-6" вызывает "Следопыта-8". Будьте готовы к вылету. Приказ следовать за времялетом, как только он достигнет отрицательного значения в два месяца. Максимальная скрытность. Держите строй и соблюдайте телеграфную тишину.

— Подтверждаю, "Следопыт-6". Мы последуем вашему примеру.

— От шестого восьмому, — сказал Джонас. — Мы не знаем, где будет действовать Камински. Возможно, нам повезет, и мы сможем обратиться за помощью ко второму и четвертому, но у нас может не быть такой роскоши. Убедитесь, что вы готовы ко всему.

— Понял, "Следопыт-6". Мы будем готовы.

— С вашего разрешения, заместитель директора, — Нокс ухватился за поручень на потолке и развернулся, — я удостоверюсь, что операторы проинструктированы и что мой боевой модуль готов к развертыванию.

Джонас моргнул, заметив легкую перемену в тоне Нокса. Было ли это рвение, которое он услышал? Или ему просто почудилось?

— Продолжай, Нокс. Тебе не нужно мое разрешение на это.

— Да, сэр. — Большой синтоид ухватился за вторую опору для рук и бросился к выходу. Он подплыл к нему и оперся руками по обе стороны отверстия, чтобы не упасть.

— Нокс, — внезапно окликнул Джонас и повернулся к нему лицом.

— Да, заместитель директора? — Он повернулся, и Джонас снова был выбит из колеи тем, что увидел. В желтых глазах синтоида ничего не было. Никакой ненависти. Никакого горя. Никакой ярости. Никакой боли. Просто глубокая, тревожная, нечеловеческая пустота.

Он облизал губы, прежде чем заговорить.

— Он заплатит за то, что сделал.

Нокс чуть приоткрыл рот, как будто собирался что-то сказать, и на мгновение Джонас увидел вспышку эмоций в его глазах. Вспышка сдерживаемой печали и ярости, которые грозили, наконец, вырваться наружу.

Но затем все исчезло так же быстро, как и появилось. Синтоид, снова полностью превратившийся в машину, повернулся и ушел, не сказав ни слова.

— Я не пойду туда безоружным, — заявил Райберт, уперев левую руку в бедро.

— Это что, должно быть, шутка? — спросил Бенджамин, разглядывая правую руку Райберта на том месте, где раньше была культя.

— Нет, я говорю очень серьезно.

Эльжбета схватила комплект свежеотпечатанной старинной одежды, каждый с вышивкой в стиле прог-стали, и разложила их на столе, чтобы Райберт и Бенджамин могли переодеться.

— Только потому, что я иду в жару, это не значит, что мне нужно выглядеть соответствующим образом, — продолжил Райберт. — Клейо приделает мой пистолет к предплечью.

— Я понимаю. — Бенджамин разделся до майки, нижнего белья и носков и схватил пару неброских бронированных штанов.

— Да, я собираюсь стрелять магическими дротиками прямо из ладони, — сказал Райберт, пытаясь самостоятельно натянуть штаны. — Должно быть потрясающе.

— Ух ты, — ухмыльнулась Эльжбета. — Это может привести к некоторым ужасным происшествиям. Являешься ли ты правшой или левшой, когда ты... ты знаешь?

Бенджамин вздрогнул.

— Признай это, — провозгласил Райберт. — Ты просто завидуешь, потому что у тебя нет руки, способной проделывать дыры в танках.

— Нет, это не так, — рассмеялась Эльжбета.

— Не разряжай эту штуку в присутствии моего дедушки, пожалуйста.

— Только до тех пор, пока в этом нет необходимости.

— Ты ожидаешь недружелюбного приема? — спросил Бенджамин, хватая рубашку со стола.

— Ты не должен недооценивать, насколько это будет тяжело, — предупредил Райберт, успешно засовывая одну ногу в брюки. — Ты можешь думать, что знаешь своего дедушку, но люди меняются с годами. Поверь парню с машиной времени, который по своему желанию может перенестись на десятилетие или два вперед. Человек, которого ты знал, — это не тот человек, которого мы собираемся увидеть.

— Понимаю, что он уже не тот человек, которого я знал, когда был ребенком. Он будет достаточно близко.

— Хорошо, но вдобавок ко всему он губернатор целой страны. Обычно я трачу месяцы на подготовку к сценам, в которых участвуют высокопоставленные правительственные чиновники или члены правящей семьи, и мы, по сути, собираемся окунуться в этот холод. Мы можем не пройти через главные ворота.

— Мы так и сделаем. — Бенджамин закончил застегивать рубашку. — Я точно знаю, как мы привлечем его внимание. Он захочет нас увидеть. Я это гарантирую.

— А когда мы его увидим?

— Просто позволь мне говорить. Я разберусь с этим.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? Потому что вчера ты был немного...

— Я в порядке, — перебил его Бенджамин. — Приступ прошел, и я вернулся к своему обычному состоянию. Или тому, что в наши дни считается нормальным.

— Хорошо, — пожал плечами Райберт. — Не пойми меня неправильно, я согласен, что оставить это тебе — наш лучший шанс. Просто не недооценивай проблему и не облажайся.

— Я не буду.

— Итак, какую семейную магию ты используешь, чтобы доставить нас туда?

— На самом деле... — Бенджамин нерешительно оглянулся. — Элла, мне понадобится твоя помощь для этого.

— Я? — она приложила руку к груди.

— Да...Я, э-э-э... — Он потер руки и подошел к ней. — Мне нужно тебя кое о чем попросить.

— Конечно. Что угодно.

— Мне нужно кое-что от тебя взамен. Кое-что, что я только что дал тебе, и мне очень жаль, что я вынужден просить об этом.

— О, — вздохнула Эльжбета, когда осознание отразилось на ее лице, и она удрученно опустила голову.

— Что? — спросил Райберт, переводя взгляд с Бенджамина на Эльжбету и обратно. — О чем вы двое говорите? Что здесь не так?

Эльжбета опустила взгляд на тыльные стороны своих пальцев — и на сверкающее кольцо, которое носила на одном из них.

— Понимаю, — прошептала она.

— Я знал, что ты это сделаешь. И мне очень жаль.

— Нет, нет. Все в порядке. — Она сняла кольцо со своего безымянного пальца и подержала его на ладони.

Райберт поспешил к ним и посмотрел на кольцо. — Так вот в чем дело?

— Не вмешивайся, — предупредил Бенджамин, затем приподнял подбородок Эльжбеты. — Я принесу его обратно. Я обещаю.

— Я пойму, если ты не сможешь. Я имею в виду, в конце концов, это всего лишь вещь. Его можно заменить.

— Но это то, что я хочу, чтобы оно было у тебя.

— Эта маленькая штучка? — Райберт указал на кольцо. — Это то, из-за чего вы двое так волнуетесь?

— Это семейная реликвия моей семьи, а также ее обручальное кольцо. Так что да, это важно для нас.

— Пффф! — Райберт выхватил кольцо из рук Эльжбеты и протопал к ближайшему принтеру.

— Эй! — крикнул Бенджамин.

Райберт вставил кольцо в аналитический порт.

— Что ты делаешь? — потребовал ответа Бенджамин.

— Решаю твою проблему. — Он упер руку в бедро и посмотрел на принтер. — Клейо!

— Да, профессор.

— Видишь кольцо в первом массовом принтере?

— Да, профессор.

— Сделай точную копию.

— Сию минуту, профессор.

— Так. — Райберт торжествующе повернулся к остальным. — Проблема решена.

Бенджамин нахмурился, подошел и уставился в аналитический иллюминатор. Кольцо плавало в гравиметрическом поле, а лазеры, камеры и спектрометры вращались вокруг него.

— Об этом я не подумал, — наконец сказал он.

— Верно, ты не подумал. — Райберт хлопнул его по спине. — Хорошо, что я у тебя здесь, а?

— Да, Райберт. — Эльжбета скрестила руки на груди. — Мы все очень рады, что ты с нами.

— Улавливаю в этом легкий намек на сарказм.

— Незначительный? — спросил Бенджамин, и все трое рассмеялись.

Райберт и Бенджамин шли по мощеной улице, которая вела вверх по пологому склону через густой лес. Холодный ветер свистел в кронах деревьев, и Бенджамин застегнул плащ на все пуговицы и поднял воротник, чтобы защитить шею. Хлопья снега падали с серого, затянутого тучами неба, когда день перешел в вечер, и их ботинки хрустели по легкой снежной корке.

— На этой дороге не так много машин, — заметил Райберт.

— Эта улица ведет прямо к особняку, и больше ни к чему. — Бенджамин поежился и достал шерстяную шапочку. Он натянул ее на уши. — Застегни свой плащ.

— Что?

— Застегни его. По крайней мере, постарайся выглядеть неприметно.

— Верно. — Райберт надел свою собственную шапку и поплотнее запахнул плащ.

Они поднялись по склону и вышли на край широкой поляны.

— Вот и он, — сказал Бенджамин, улыбаясь двухэтажному особняку в стиле барокко, построенному посреди поляны. Высокие прямоугольные окна были расположены на равном расстоянии друг от друга по всему бледно-голубому фасаду второго этажа, в то время из белого мрамора первого этажа смотрели окна поменьше. Крышу украшал парапет, а из нескольких белых дымовых труб валил дым.

Здание раскинулось широкими крыльями на восток, запад и север, а высокий забор из кованого железа отделял тщательно ухоженную внутреннюю территорию и парковку со смесью дорогих на вид американских, немецких и украинских автомобилей.

— Я видел и побольше, — отмахнулся Райберт.

— Ну конечно, видел. — Бенджамин покачал головой и поплелся дальше.

— И все же это приятно. Немного причудливее, чем я ожидал.

— Это временная резиденция. Когда Клаус-Вильгельм принял пост временного губернатора, ему предложили резиденцию "Межигорье", которая представляет собой роскошное поместье на берегу Днепра. Однако он отказался, поскольку сказал, что ему было бы неприлично жить в такой роскоши, поскольку он был всего лишь временным представителем власти. Он заявил, что резиденция "Межигорье" должна быть передана в доверительное управление будущим президентам, как только Украина станет постоянным членом Организации Объединенных Наций.

— Тогда откуда взялось это место?

— Украинцы построили это для него. Он построен по образцу Мариинского дворца, который, к сожалению, был разрушен во время Великой Восточной войны. Из-за этого его иногда называют Малым Мариинским или Вторым Мариинским.

— Он отказывается жить в роскошном доме на берегу реки, поэтому вместо этого народ Украины строит для него дворец?

— И его семье тоже. В 1953 году он женился на украинке. Графиня Юлия фон Шредер — моя бабушка. Я думаю, она тебе понравится... если не решит пристрелить тебя сразу. Она и трое их детей, вероятно, прямо сейчас находятся там.