В боковом проходном дворике Платина наткнулась на свою служанку, почти бегом бежавшую ей навстречу.
— Простите, госпожа, — отпрыгнув, торопливо поклонилась Охэку. — Почтенная Яира приказала то бельё, в котором вы купались, постирать.
"Вот стерва старая! — мысленно выдохнула девушка. — Я же его только что надела, а вода в озере чистая. Это она просто из вредности гадит!"
Вздохнув, Ия виновато развела руками.
— Если почтенная Яира велела, то стирай.
— Слушаюсь, госпожа, — чуть не плача пробормотала собеседница. — Тогда я пойду?
— Иди, — отмахнулась та и, подхватив полы платья, заторопилась в главную башню.
Оказавшись в своих покоях, первым делом посмотрелась в зеркало и скривилась, словно от зубной боли. На голове творилось просто чёрт знает что!
Ругаясь себе под нос, стала причёсываться. На глаза попалась злополучная книга стихов.
Барон, судя по всему, давно не виделся со своим главным соратником, и им есть о чём поговорить. А значит, Хваро сегодня скорее всего будет не до неё. Можно, конечно, вновь спуститься в парк и пострелять из лука. Однако какое-то внутреннее ощущение настойчиво намекало, что не стоит пока попадаться на глаза господину Мукано.
Вот только читать эти стихи по второму разу уже не хотелось. Оставив в покое волосы, девушка взяла книжку и выбежала в кабинет.
Однако там на стеллаже нашлось только несколько любовных романов, злополучное "Наставление благородным женщинам" и кипа исписанных листов.
Отметив своеобразный вкус покойной матушки нынешнего хозяина замка, Платина кстати вспомнила, как тот приглашал её заходить в библиотеку в любое время.
"Я быстренько, — заверила она себя. — Никто ничего не заметит. Захвачу что-нибудь почитать и назад".
Стукнув на всякий случай по двери и не дождавшись ответа, Ия осторожно заглянула в кабинет землевладельца.
Убедившись, что там никого нет, бегом бросилась за ширму, где прятался вход в библиотеку.
Вернув сборник на столик у окна, осмотрела прочие лежащие там книги. Увы, в основном это тоже оказались стихи.
Пришлось полазить по стеллажам, где она довольно быстро отыскала записки какого-то монаха о путешествии в земли северных варваров.
"Почитаю для разнообразия", — удовлетворённо хмыкнула приёмная дочь бывшего начальника уезда, покидая библиотеку.
Когда она вышла на лестничную площадку, снизу уже доносились голоса Хваро и его родича.
Прошмыгнув в Бирюзовые покои, девушка привычно задержалась возле закрытой двери, пытаясь расслышать их беседу.
— ... у Аомори уже пять контор в бывших Пустынных землях, — вполголоса докладывал Мукано. — Хозяевам этого торгового дома покровительствует зять императора — господин Торо Дайлао.
— Я слышал о нём ещё в столице, — уважительно проговорил хозяин замка. — Этот вельможа далеко пойдёт. Вы удачно вложили деньги Чиро-сей.
Ответа его собеседника Ия не расслышала. Дверь в покои землевладельца с тихим стуком закрылась, отсекая разговор.
С сожалением вздохнув, Платина прошла в спальню и первым делом окончательно привела в порядок причёску, закрепив её парой шпилек.
Взяв записки путешественника, уже собралась устроиться на кровати, но вовремя вспомнила лекцию Хваро о целевом использовании помещений и, вернувшись в кабинет, уселась за письменный стол бывшей хозяйки замка.
Книга её ужасно разочаровала. Сначала монах нудно и многословно описывал свой монастырь с претенциозным названием "Обитель стремящихся к духовному совершенству", затем следовал длинный панегирик настоятелю монастыря, благословившего автора на столь долгое и трудное путешествие, и только после этого начались заметки о его впечатлениях от сегуната Хайдаро с упоминанием имён и краткой родословной каждого из дворян, по владениям которого проходил маршрут многословного служителя культа.
От тепла, тишины и скучного содержания "записок" девушка задремала и пару раз "клюнула носом". Устав бороться с собой, наплевала на причёску и откровенно задремала, подперев голову рукой.
Негромкий звук заставил её встрепенуться.
Тяжело ступая ногами, обутыми в тяжёлые сапоги, по комнате неторопливо шёл наставник барона Хваро.
"Я его не услышала, или он не постучал?" — озадаченно гадала Ия, ибо по местным правилам хорошего тона полагалось предупреждать о своём появлении.
В доме бывшего начальника уезда и супруга главы семейства, и даже он сам всегда стучались, перед тем как войти в комнату приёмной дочери, хотя и не дожидались разрешения.
А этот старикашка вот так просто взял и запёрся, не удосужившись даже стукнуть по двери для приличия.
Прекрасно зная об особых отношениях дядюшки и племянника, то есть племянницы, девушка встала и склонилась в глубоком, почтительном поклоне.
— Выйдите, — голос у жуткого гостя, как и тогда в парке замка Канако звучал сухо, безжизненно, словно синтезированный компьютером. Однако совсем недавно на лестнице от разговаривал с Хваро совсем другим тоном.
— Что вы сказали, господин Мукано? — озадаченно переспросила девушка.
— Выйдите из-за стола, — пояснил собеседник, глядя на неё неподвижными, блёклыми глазами. — Это место хозяйки дома. Вы его не достойны.
Если бы кто-то так грубо и беспардонно "наехал" на Платину в её родном мире, она бы нашла что ответить, но местные реалии давно научили беглую преступницу держать язык за зубами. Тем более, что если свою любовницу она боялась, то этот низенький, худой старикашка со взглядом профессионального убийцы одним своим видом внушал ей ужас.
Безропотно отойдя к стене, Ия замерла, потупив взор, и, чувствуя, как мелко дрожат колени, мысленно поблагодарила местную моду за просторное платье. По крайней мере, при этой широкой юбке её страх не будет так бросаться в глаза.
— Мой господин молод и доверчив, — продолжил жуткий гость, и девушка буквально кожей лица ощущала его неприязненный, колючий взгляд. — Но пока я жив, никто не посмеет ему навредить.
Сделав ещё несколько шагов по чистому, лакированному полу, он подошёл почти вплотную и заговорил ещё тише:
— Меня не обманешь глупыми сказками о потере памяти. Я давно понял, что вы мерзкая, подлая, расчётливая особа специально вскружили голову моему господину. Но он с вами счастлив. Только поэтому вы ещё живы. Молите Вечное небо, чтобы он в вас не разочаровался, иначе...
С каждым словом совершенно обалдевшая Платина пятилась всё дальше, пока не упёрлась в стену, остро пожалев, что за спиной нет двери или прохода, через который можно было бы сбежать от кошмарного визитёра.
Тот подошёл к ней, то ли собираясь задушить в своих объятиях, то ли вцепиться в горло скрюченными старческими пальцами.
Чтобы не заскулить от ужаса, словно побитая собачонка, девушке пришлось до крови закусить губу и, повернув голову, крепко зажмуриться, надеясь, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
— Помни, развратная стерва, — прошипел Мукано, обдавая её запахом чеснока, гнилых зубов и мяты. — Я всегда слежу за тобой, даже если ты меня не видишь!
Хорошо хоть, он ничего не спрашивал, и ей не пришлось отвечать, иначе Ия вполне могла впасть в истерику.
— Мне безразлично, как вы это сделаете, — чуть громче произнёс дядюшка землевладельца, отступая на шаг. — Но вас здесь быть не должно! Вы не достойны Бирюзовых покоев!
Возмущённо фыркнув на прощание, старый убийца развернулся и направился к двери, всё также тяжело бухая по полу толстыми подошвами сапог.
Едва он скрылся за дверью комнаты, у девушки подломились колени, и она, беззвучно рыдая, медленно сползла вниз по стене.
Рот наполнился кровью из прокушенной губы, но Платина не замечала боли, пытаясь справиться с обуревавшим её ужасом.
Такой жалкой и униженной она чувствовала себя только один раз в жизни. Когда в самом начале пребывания в этом мире попалась людоловам работорговца Киниоши и провела незабываемый день в его невольничьем караване.
— Козёл, гад, сволочь! — беззвучно шевелила губами Ия, размазывая по лицу слёзы и сопли. — Нашёл развратницу! На свою племянницу посмотри! Ей только в порнухе сниматься! Вот же-ж! Ну что же мне так не везёт? Только в себя приду, как на голову опять валится какая-нибудь гадость. То рабство, то зараза, то арест. Теперь вот парень девкой оказался. А я-то дура ещё радовалась, что у него родителей нет. Да эта старая мразь хуже любой свекрови!
Внезапно девушкой овладела такая тоска, что аж в глазах потемнело и захотелось громко во весь голос заорать:
— Хватит, домой хочу к маме и папе! Я не могу здесь больше! Помогите кто-нибудь отсюда выбраться!
Повалившись на пол, она свернулась калачиком на холодном полу, крепко зажала рот и закричала, изо всех сил засучив ногами в бессильном бешенстве.
Странно, но этот приступ истерики помог прийти в себя. Упираясь дрожащими руками, Платина приподнялась, вытирая ладонью мокрые губы.
— Никто тебе не поможет, если сама себе не поможешь.
С трудом встала и, шаркая ногами, словно убогая старушонка, кое-как добралась до кресла для гостей, где тяжело плюхнулась задом на жёсткое сиденье.
Слёзы всё ещё текли, мышцы лица судорожно дёргались, корча жалкие гримасы, но сознание уже начало приходить в себя после грандиозной панической атаки.
Может, пожаловаться Хваро на этого старого чёрта? Несколько минут Ия наслаждалась подобной идеей, но здравый смысл настойчиво доказывал, что обращение за помощью к любовнице в данном случае не принесёт ничего, кроме неприятностей.
Дядюшка не просто выполняет для племянницы всю грязную работу, помогая в самых щекотливых делах, он её вырастил, воспитал, изменил природу, искалечив психологически, сделал тем, кем она стала: аристократом, землевладельцем, государственным служащим и хозяином своей судьбы.
Ну, и кто для Хваро дороже: непонятная девчонка для постельных утех или самый близкий наставник?
Несмотря на молодость и спокойное отношение к лицам нетрадиционной сексуальной ориентации, Платина почему-то не верила в глубину и искренность чувств, испытываемых к ней своей знатной любовницей.
Если для сохранения своей тайны она организовала нападение на свадебный караван и убийство ни в чём неповинной дочери рыцаря Канако, если подговорила негодяя Андо оклеветать его благодетеля, то что помешает ей прикончить беглую преступницу, если та будет "плохо себя вести"?
Можно, конечно, поссорить племянницу с дядюшкой и стать для неё более нужной, чем кровный родственник. Вот только столь масштабные интриги возможны разве что в псевдоисторических дорамах. Но даже там у главной героини должны быть могущественные союзники, и на это уходили годы.
"А куда спешить? — внезапно подумала пришелица из иного мира. — Зато теперь цель в жизни появилась: уничтожить эту старую сволочь!"
Оскалившись, девушка ударила кулаком в раскрытую ладонь. Для начала надо затаиться. Пусть Мукано считает, что напугал её до икоты, полностью лишив воли к сопротивлению.
Одновременно необходимо крепче "привязать к себе" Хваро, стать для неё, то есть для него интересной не только в постели. Если ему нравится удить рыбу, то и она будет сидеть рядом с удочкой. Если хозяину замка не нравится, что Ия купается, то ей больше не следует залезать в озеро при нём.
А ещё неплохо бы завести своих людей среди слуг и охраны. К сожалению, Платина понимала, что сделать это можно только обладая хоть каким-то, но строго определённым статусом. Аборигены вообще крайне серьёзно относятся к всякого рода градациям и ранжированию.
Криво усмехнувшись, приёмная дочь бывшего начальника уезда встала и направилась в спальню. Нужно привести себя в порядок, по возможности избавившись от следов недавней истерики.
Глянув на своё отражение в металлическом зеркале, девушка вновь едва не разревелась, настолько затравленным показался ей свой вид.
Сходила в уборную, умылась, до боли растирая мокрое лицо полотенцем, вновь вернулась за туалетный столик и снова погрузилась в размышления. Ближайшая её задача — добиться хоть какого-нибудь статуса.
По словам Хваро, это можно сделать только в столице, и в данном случае у Ии нет причин сомневаться в его словах. В уезде, да и во всей провинции Хайдаро всё ещё на слуху история с разоблачением членов "тайного общества" в Букасо.
Значит, придётся ждать до осени, когда барон отправится к месту службы. А до этого следует во всём слушаться не только землевладельца, но и этого старого козла Мукано, потихоньку узнавая их сильные и слабые стороны.
Внезапно вспомнился какой-то старинный ещё чёрно-белый фильм, что она как-то краем глаза смотрела с родителями, и прозвучавшие в нём слова: "Вживаться, вживаться, вживаться".
Криво улыбнувшись своему отражению, она очень тихо произнесла опухшими губами:
— Вживаться!
Дядюшка землевладельца оскорблён тем, что племянница поселила любовницу в покоях своей матери — его сестры, баронессы, хозяйки замка. А может, именно это и не нравится остальным приближённым Хваро: Яире, другим слугам, управителю, начальнику охраны? Только те помалкивают, демонстрируя своё отношение к ней безмолвным презрением. А вот наставник аристократа молчать не стал: рубанул, так сказать, "правду-матку"!
Интересно, а сам барон в курсе её разговора с Мукано?
Глянув в глаза своему отражению, Платина криво усмехнулась — это вряд ли.
Получается, для того, чтобы хоть как-то наладить отношения с окружением будущего законного мужа, ей надо съехать из Бирюзовых покоев. Но как это сделать, и куда переселиться?
Прикинуться дурой и заявить, что недостойна проживать в таком месте? Тогда Хваро резонно спросит: чего раньше молчала? Да ещё, чего доброго, заподозрит любимого дядюшку в давлении на неё. А Ие это надо?
Девушка подкрасила губы, поправила причёску, продолжая раздумывать над тем, как же ей убраться отсюда и куда?
В дверь тихонько постучали.
— Заходи, — разрешила приёмная дочь бывшего начальника уезда.
В комнату осторожно вошла Охэку, держа в руках поднос с чайником и чашечкой.
— Не желаете ли выпить чаю, госпожа? Ой, что это с вами?
Из-за своего более чем скромного опыта общения с господами, девочка ещё не знала, что слугам не следует задавать подобные вопросы.
Однако, измученная переживаниями, Платина не стала учить её хорошим манерам, а лишь устало махнула рукой.
— Пошли в кабинет.
Не рискуя больше садиться за хозяйский стол, она заняла одно из кресел для гостей.
— Плохо себя чувствуете, госпожа? — совсем осмелев, продолжила расспросы служанка. — Вон какие у вас глаза красные.
Ия хотела огрызнуться, поставив на место докучливую простолюдинку, но неожиданное бесхитростное участие, от которого девушка уже успела отвыкнуть, вызвало жгучее желание поделиться давящими на неё проблемами.
Понимая, что собеседницу ни в коем случае нельзя посвящать в подробности разговора с Мукано, она только кивнула, тяжело вздохнув.
— Обидел кто? — сочувственно покачала головой Охэку. — Или сон плохой приснился? Вы же тут вроде как заснули.
"Сон! — мысленно охнула пришелица из иного мира, на миг застыв с поднесённой ко рту чашечкой. — Ну, конечно, сон!"
