Жучиный мускус они достали. А заодно обогатились странной историей про Ольмгерда Отверженного, поведанной пьяным нордом, и прилагавшимся к истории ржавым ключом, лежавшим теперь на дне заплечной сумки...
* * *
— Ты меня разыгрываешь, — недоверчиво протянул Альвис Тери. — Ты это специально для того, чтобы я отдал тебе этот дреморов шлем, так? — голос его едва различимо дрогнул.
— Я бы, конечно, обрадовался, если бы ты мне его отдал, — не стал скрывать Второй, незаметно обновляя чары очарования.
Благо, манипуляций под столом не видно, а опытным путём было выяснено, что амулет не обязательно носить именно на шее. Рука подходила ничуть не хуже — аккуратно прибинтованная к предплечью цацка все равно действовала, как полагается.
— Но, — продолжил он, — специально я ничего не придумывал. Спроси у хозяйки таверны. Кажется, вон та бумажка над стойкой — объявление о розыске?
Объявление над стойкой действительно висело и Элемар со Вторым его даже прочитали, прежде чем идти "окучивать" наглого воришку. Более того, читая список примет, альтмер был неприятно поражён тем, насколько наблюдательными оказались ординаторы, сопровождавшие Шарн гра-Музгоб. К счастью, ничего такого, что указывало бы именно на него, в списке не было.
Хлааловец стянул с головы шлем — тот самый "шлем основателя" — и с сомнением покосился в сторону стойки. Подумал. И вдруг брякнул шлем на столешницу и подпихнул его к альтмеру.
— Хрен с тобой, саличе, — сердито процедил он. — Забирай свой дурацкий шлем. Я тебе, конечно, не верю... но вертел я на хую эти разборки с Орденом Дозора. Не из-за такой рухляди.
Второй неторопливо забрал шлем и с достоинством поклонился:
— АльмСиВи, сэра.
Всё так же, сохраняя достоинство, он удалился в уже почти родную комнатку в полуподвале "Восьми Тарелок" — и только когда за ним закрылась дверь, позволил себе расслабиться.
"Ф-фу-у-ух... Крепкий же орешек оказался! — Дух принюхался. — Мне кажется или запах мускуса уже почти выветрился?"
"Не кажется, я думаю. Ты чары обновлял четыре раза. Продержись этот урод ещё пару минут и тебя ожидал бы неслабый конфуз — амулет-то разряжен вчистую. И мускус почти выдохся", — отозвался Элемар.
"Повезло", — признал Второй, уступая место хозяину тела.
"Да уж, — альтмер повёл затёкшими плечами. — С теми двумя было не в пример легче".
Проще всего оказалось разобраться с Мерилом Хлаано. Убедить болтуна не трепать попусту имя Дома Редоран удалось без особых усилий — добрым словом и танто, приставленным к печени болтуна. На самом деле добрых слов было два, произнесены они были уже в конце задушевной беседы и звучали, как "Я вернусь" — в случае, если седура Хлаано решит продолжить в том же духе. На что седура Хлаано многословно заверил, что он "больше никогда и ни за что" и был милостиво отпущен.
А вот "беседуя" с Ондресом Нерано, Элемар неоднократно в мыслях вознёс хвалу Вондену Мано, на тренировках выжимавшему из него все соки. Если бы не эти уроки, ему пришлось бы несладко — проклятый хлааловец оказался опытным фехтовальщиком и, чтобы победить его, не убив и не покалечив, как того потребовал в письме советник Сарети, пришлось приложить все усилия. Из особняка Нерано, где и проходила дуэль, Элемар практически выполз, отправившись прямиком к Тьермэйллину — лечиться. Радовало его только то, что хозяину особняка досталось все-таки сильнее: отправлять слуг за целителем для противника пришлось тоже ему — сам Нерано к тому времени потерял сознание. Но выжать из него обещание прекратить распускать сплетни о Болвине Вениме Элемар всё же успел.
Альвиса Тери — того самого стражника, укравшего из какой-то родовой гробницы шлем Основателя — Второй советовал оставить на потом. И, как и обычно, оказался прав — дух, которому и пришлось уламывать несговорчивого вора, едва не вывернулся наизнанку. В ход пошло все: внешний вид — по словам всё того же Второго, первое впечатление можно было произвести только однажды, к тому же хлааловцу должно было польстить, что уговаривать его пришёл явно не последний мер Дома Редоран — найденный с немалым трудом жучиный мускус и примотанный к запястью под рукавом "Шёпот Зенитара". Вешать амулет на шею дух отказался — Тери мог определить зачарованную вещицу и насторожиться. Что не замедлило бы сказаться на действенности чар. И все равно, несмотря на все сделанные приготовления, разговор оказался невероятно трудным — сам шлем, старый и изрядно побитый, был хлааловцу без надобности, его просто грела мысль о том, как ловко он напакостил редоранцам. И доставляло удовольствие безнаказанно издеваться над собеседником. Если бы не его боязнь — а за напускной бравадой скрывалась именно она — разбирательств с Орденом Дозора, ищущим убийцу Шарн, весьма вероятно, что шлем пришлось бы выкрадывать. И не лично, а идти на поклон к Гильдии Воров. Чего ни Второму, ни Элемару делать абсолютно не хотелось.
Проверив запор на дверях — не хватало ещё, чтобы с таким трудом возвращённый шлем спёрли уже у него — Элемар повалился на кровать. При том, что сам он в беседе не участвовал, присутствуя исключительно как наблюдатель, чувствовал он себя так, словно как минимум полдня таскал мешки с эбонитом...
Наутро, неторопливо шагая по Торговой площади к Гильдии Магов, они мысленно обсуждали, куда стоит направиться: в Вивек, отчитаться перед Фарал Ретеран и сгрузить ей же возвращённый шлем — пусть сама переправляет его Неминде или запихивает в сокровищницу, а к редгардке отправляет курьера — или все-таки в Альд'Рун, чтобы отчитаться в выполнении заданий перед Неминдой и советником Сарети лично. Элемар, которому и Альд'Рун, при всей его любви к этому необычному городу, и Эшленд успели остодаэдреть, ратовал за Вивек. Второй, которому тамошние пейзажи, пепельные бури — и даже некоторые жители — остодаэдрели ничуть не меньше, был не против, но утверждал, что в Альд'Рун поехать все-таки придётся, заявляя, что Фарал почти наверняка это им же и поручит. При этом дух не забывал следить за окружением. Поэтому неудивительно, что Девятипалого, торчащего в уже знакомом проулке, заметил именно он.
Аргонианин, убедившись, что его заметили, уронил на брусчатку какую-то бумажку и уковылял куда-то вглубь проулка. Элемар же огляделся — никого, даже стражники, топчущиеся возле лестницы, ведущей в Верхний Город, куда-то подевались.
"Подозрительно, — хмыкнул Второй. — Не готовят ли нам горячую встречу?"
"С чего вдруг?
"Ну а вдруг Кай узнал о наших художествах?"
"Иди ты!"
"Шучу, — Второй снова хмыкнул. — Просто обычно стража куда-то исчезает, когда кого-то собираются убрать. Если, конечно, это не индорильская стража. Но в нашем случае это, скорее всего, просто совпадение".
"Умеешь же ты утешить", — ядовито хмыкнул в ответ Элемар, направляясь к входу в проулок.
Бумажка, предсказуемо, оказалась запиской, которую альтмер, прочитав, немедленно разодрал на мелкие клочки и выкинул в ближайшую выгребную яму. Не от злости — просто на всякий случай: Девятипалый назначал встречу к северу от города, за мостом, и свидетелям — хоть случайно любопытствующим, хоть намеренно следящим, если таковые существуют — там было не место. Хотя в последнем случае предосторожности были бы бесполезны, не будь у альтмера сапфирового амулета с интересными чарами, честно добытого, к слову, неподалеку от Гнисиса.
Тогда только помощь Второго помогла ему выжить — заподозривший неладное дух сумел углядеть подкрадывающуюся ближе данмерку с луком, скрытую маскировочными чарами, пока её подельница вешала ему виквит на уши, рассказывая о том, как потеряла в пруду кольцо... Кольцо они, к слову, выловили и продали в том самом Гнисисе. Амулет же, снятый с данмерки-лучницы, Второй продавать настрого запретил, как бы ни было плохо с деньгами...
Так что, выйдя за пределы города, Элемар спокойно наложил на себя чары маскировки в первых же кустах удушайки и отправился на встречу. "Хвоста" он за собой не заметил, но, по словам подозрительного Второго, это ничего не значило — соглядатай мог проследить за Девятипалым. Был, впрочем, у альтмера и дополнительный интерес в том, чтобы подобраться к месту встречи незамеченным — аргонианину он просто не доверял. Было в нем что-то, что заставляло держаться настороже...
Сюрпризов, впрочем, никаких не обнаружилось. Да и беседа с Девятипалым ничего нового почти не принесла, если не считать известия о смерти Балина Омавеля — по словам аргонианина, тот застал в своём доме незваного гостя, то ли вора, то ли убийцу. Элемар склонялся ко второму варианту — он-то помнил, как Омавель отреагировал на переданное им предупреждение Второго насчёт каких-то "серых приказов" и горьколистника. К тому же, как уверял Девятипалый, видевший тело, убийца был профессионалом.
— Жаль, — вздохнул Элемар, когда аргонианин закончил рассказ. — Мне он... казался неплохим мером.
— Да уж-ш, — свистяще фыркнул тот. — Кто ещ-щё тебе будет теперь с-сливать вс-се городс-ские с-сплетни...
— Да не в этом дело. — Элемар поморщился. — Кстати, о сплетнях — перед тем, как Кай велел мне сидеть на жопе ровно, Балин говорил, что тебя подозревали в убийстве какого-то Хлаалу...
— Рален Х-хлаало, — кивнул ящер. — Это уж-ше в прош-шлом. Наш-шёлся один парниш-шка, разобралс-ся...
— Из наших? — заинтересованно поднял брови Элемар, точно знающий имя "парнишки".
— Воз-смож-шно, — Девятипалый равнодушно пожал плечами. — Я не вс-сех з-снаю.
"Врёт?" — поинтересовался альтмер у внимательно слушающего Второго.
"Да хрен его знает, — досадливо отозвался тот. — По его рыбьей морде поди определи..."
— Что ж, поздравляю всё равно. По себе знаю, каково это — быть обвиняемым в том, чего не делал, — хмыкнул Элемар.
Ящер в ответ зубасто ухмыльнулся.
— Да, ж-жить с-стало с-спокойнее, — прошипел в ответ он. — Ес-сть ещ-щё какие-нибудь новос-сти?
— Никаких, — мотнул головой альтмер. — Я ж говорю — Кай велел сидеть на жопе ровно, ни с кем не связываться и никуда не лезть, покуда не прикажут. Вот я и не лезу. Редоранско-хлааловские тёрки и альдрунские новости отслеживает Гилдан, а я так... принесь-отнесь-пшёл вон, — он криво усмехнулся. — Только Сйорвара как-то встретил... он там с ума уже сходит на побережье. Жаловался мне, что камонновцы контрабанду в узелках носят, поди отследи. Но это, я думаю, Каю и без меня давно хорошо известно. В Кальдере я не был, в Сейда Нин недавно заезжал, но с Элон не общался. Аррилл еще взревнует, — снова усмехнувшись, пояснил он.
Девятипалый в ответ свистяще рассмеялся.
— Элон молодец-с. Но у тебя ж-же та девч-щонка из С-садрит Моры была? — небрежно поинтересовался он.
— Мы расстались, — коротко процедил Элемар.
Разговор увял. Обменявшись ещё парой ничего не значащих фраз, они разошлись. Элемар все же отправился в Вивек — сообщить Фарал о том, что Мерил Хлаано больше не будет распространять сплетни о Доме Редоран. После чего — Второй оказался прав, и шлем Основателя Неминде пришлось везти лично — поехал в Альд'Рун.
Самое смешное — с точки зрения Второго, сам Элемар просто тихо бесился, не имея возможности беситься открыто — что этот самый шлем, будь он неладен, редгардка приказала отвезти обратно в Вивек. В сокровищницу Дома Редоран. Больше всего альтмера возмущало то, что это вполне можно было сделать изначально, не таская злосчастный "котелок" туда-сюда.
И, словно мало было случившегося, стоило ему появиться в стенах "Альд Скара", как Бодери Фарано, владелица таверны, вместе с ключом от комнаты вручила ему письмо за подписью Лалатии Вариан — после почти полугода молчания и игнорирования Имперский Культ вспомнил о том, что в его рядах всё ещё числится некий "служитель Суротано"...
Глава 29. Намму
Лалатия Вариан снова встретила его в своей неподражаемой манере:
— Пришёл ты, служить Оракулу чтобы? Готовым ты чувствуешь ли себя?
Элемар в ответ смог только неопределённо пожать плечами. Готовым к чему-то пока неведомому он себя не чувствовал, но подозревал, что его согласия особо и не требуется.
— Дар Видения Девятью дан мне, но не Деяния, — продолжила Лалатия, видимо, решив удовлетвориться отсутствием явного протеста. — Отважен и готов на подвиги ты если, посвяти себя заданиям Оракула, прошу. И награда твоя возвысит тебя в глазах Девяти. Клятву священную тебя дать попрошу я, что помогать мне ты разгадывать загадки видений будешь, что посещают меня милости Девяти благодаря.
Элемар нахмурился, пытаясь вычленить суть этого пронизанного пафосом путаного словоизвержения. Где-то глубоко внутри шипел ругательства Второй, занятый, судя по всему тем же самым.
— В чем именно я должен поклясться? — наконец осторожно поинтересовался альтмер.
— Поклясться ты должен служить преданно и делать то, попрошу я о чем, не сомневаясь и вопросов не задавая. Только тому, клятвой такой связан кто, тайны могу я доверить видений, мне девятью ниспосланных.
— А поклясться, что женюсь на Оракуле после всего, что между нами было, я не должен? — возмутился Элемар.
Против ожидания, Лалатия негромко рассмеялась. И неожиданно ответила нормально:
— Нет, этого точно не требуется. Хотя в истории бывали и такие случаи. Пойми, — вздохнула она, — я не могу просто рассказать суть своих видений любому, кто пожелает выслушать. А клятва — это гарантия...
Элемар помолчал.
— У меня... есть и другие обязательства, — неохотно проговорил он.
— О, — Лалатия улыбнулась, — членство в Великом Доме Редоран, верно? Да, я знаю об этом. Не настолько я погружена в видения, чтобы не интересоваться происходящим на Вварденфелле. Как и наиболее заметными служителями. Не волнуйся, никакого ущерба твоим обязанностям в Доме Редоран не будет. И никаким прочим, — добавила она.
Альтмер задумался.
— Хорошо, — резко кивнул наконец он. — Я дам клятву. Но сначала у меня есть один вопрос...
— Только один? — Лалатия в нарочитом изумлении приподняла тонкие брови. — Что ж, задавай.
— Почему... нет, не так... зачем вы переставляете слова, когда говорите?
Лалатия ответила не сразу.
— Зачем... Очень правильно ты задал этот вопрос, Суротано, — заговорила наконец она. — Именно зачем... Ты ведь заметил, что тебе пришлось задуматься над смыслом того, что я говорила?
Элемара так и подмывало высказать, что пока он расшифровывал услышанное, у него едва мозги в узел не завязались, но он сдержался. Впрочем, нейтральное выражение лица он сохранить, по-видимому, не сумел, потому что Лалатия понимающе улыбнулась и кивнула.
— Именно. Тебе пришлось выслушать, запомнить... и проанализировать. Такой способ не дать отмахнуться от своих слов и привлечь внимание. Не беспокойся, сообщать о своих видениях таким способом я не буду — они и без того достаточно туманны, чтобы усложнять тебе задачу.
После того, как клятва была принесена, Лалатия заговорила вновь:
