— Поняла. Держитесь.
Бетани Кларк глубоко вздохнула и повернула голову, чтобы посмотреть на Айрис Бэбкок. Главный сержант выглядела столь же ожесточившейся, как и Кларк, но в тот момент десятилетия солидного опыта ганни были огромным утешением для лейтенанта. Не было никаких сомнений в том, кто командует, но Бэбкок, вероятно, удержала бы ее от совершения каких-либо — еще каких, с горечью поправила она себя — ошибок.
— Портер, — сказала она.
— Слушаю, лейтенант, — ответил сержант Людовико Портер.
— Выводи свое отделение наружу, — сказала Кларк. — Я хочу прочесать оставшуюся часть прохода с внешней стороны. Мы знаем, что там была по крайней мере одна мина-ловушка. Убедитесь, что их больше нет, и берегите свои задницы. Я бы не исключила, что, кто бы это ни был, он прикрыл свои мины-ловушки прямой наводкой.
— Вас понял, мэм, — подтвердил Портер и махнул своему отделению в сторону одного из вспомогательных шлюзов галереи.
— Ты, Россиньоль! — рявкнула Кларк и указала на палубу в метре перед собой. — Тащи сюда свою жалкую задницу!
Россиньоль выглядел еще более несчастным, чем когда-либо, но быстро подчинился приказу, и она сердито посмотрела на него.
— Что это, черт возьми, было? — спросила она, указывая большим пальцем в направлении взрыва.
— Я понятия не имею, — сказал ей Россиньоль. Пот выступил на лбу мужчины, и он резко тряхнул головой, когда жесткие глаза впились в него, как изумрудные сверла. — Честно, я не знаю! Был приказ сдаться, и мы сдались! Это все, что я знаю.
— Ну, кто-то, очевидно, не расслышал, — голос Бетани Кларк был ледяным. — Так что просто выскажи мне свое предположение о том, кто был этот "кто-то" и что еще он мог для нас организовать.
— Послушайте, я даже не знал об этом. — Россиньоль махнул рукой в сторону закрытого люка, и его тон был почти умоляющим. — Откуда мне знать, что еще мог натворить кто-то настолько сумасшедший, чтобы выкинуть такое дерьмо? Если бы мне пришлось угадывать, это, вероятно, был кто-то из сотрудников госбезопасности, и, буду честен, одному богу известно, что они могут предпринять. И это все, что я могу вам сказать, клянусь!
Кларк пристально посмотрела на него, но он только сильнее покачал головой, в его глазах было отчаяние от того, что он хотел, чтобы она поверила ему, и она заставила себя отступить от раскаленной добела грани своего гнева, когда поняла, почему он был в таком отчаянии. Любой здравомыслящий человек на его месте испугался бы, но это был не страх, а ужас. И причина этого была в том, что он точно знал, что сделала бы с ним госбезопасность на месте Кларк.
Наверное, просто пристрелили бедолагу, а потом спросили следующего в очереди, не хочет ли он что-нибудь сказать, — мрачно подумала лейтенант.
Какая-то часть ее самой хотела поступить именно так. Но это была та часть, к которой она не собиралась прислушиваться, и она коротко кивнула в сторону угла, где столпились другие хевы.
Он чуть не споткнулся, неуклюжий в своей спешке подчиниться, и она повернулась к Бэбкок, затем остановилась, когда в сети отделения появился Портер.
— Лейтенант, дрон Модель 1 ничего здесь не видит, — сказал сержант. — Во всяком случае, за исключением отверстия, где взорвался первый заряд. Электронные датчики тоже ничего не фиксируют.
— Что вы можете увидеть на самом месте взрыва?
— Не так уж много, мэм. — Кларк представила, как Портер пожимает плечами. — Возможно, это следы взрыва, но, насколько я понимаю, Иоланда была права насчет кумулятивного заряда. Похоже, что он был примерно пару метров в длину и полметра в ширину. Понятия не имею, как они могли установить его на место, но, полагаю, у них было достаточно времени, прежде чем мы вернулись к ним. Если немного погадать, то, вероятно, сработала удаленная команда. Им не хотелось бы, чтобы растяжки или инфракрасные лучи оказались в проходе, которым, возможно, пользовались их люди до того, как появились мы, мерзкие манти. Правда, я понятия не имею, как они узнали, когда нужно взорвать. Было много мест, откуда они могли наблюдать за коридором снаружи, но изнутри?
— Системы наблюдения, — мрачно сказала Бэбкок. Она подслушала тот же разговор и теперь махала рукой в сторону датчиков, установленных с тридцатиметровыми интервалами по всему отсеку над головой. — Если их так много в галерее, то, черт возьми, их наверняка еще больше в коридоре. Кто-то подключился к ним. Удивительно, что тот, кто это был, не стал дожидаться, пока остальные люди Хиггинс зайдут поглубже в зону взрыва.
Судя по выражению ее лица, она чувствовала себя ничуть не лучше из-за погибших космопехотинцев, чем Бетани Кларк.
— Вы можете заделать дыру, Людовико? — спросил лейтенант.
— Ответ отрицательный, мэм, — ответил Портер. — Во всяком случае, ничем из того, что у нас есть. Флотские пустоглоты, вероятно, смогли бы. Я имею в виду, что они смогли бы при правильном оборудовании, но не думаю, что мы сможем с тем, что у нас есть.
— Хорошо. — Кларк кивнула, затем глубоко вздохнула. В ее обязанности по-прежнему входило охранять вход и выход взвода, и она снова включила свой коммуникатор.
— Пехота-один, это пехота-три-один.
— Продолжайте, третий-один, — ответил Естаченко.
— Сэр, я думаю, нам лучше переместиться в шлюпочный отсек номер три. Один из моих командиров отделений внимательно следит за местом взрыва, и он не думает, что мы сможем закрыть его, чтобы поднять давление в этом проходе.
— Подождите минутку, — сказал Естаченко, и Кларк посмотрела на Бэбкок.
— Шестеро из одного и полдюжины из другого, мэм, — сказала Бэбкок, отвечая на незаданный вопрос. — Если мы останемся в этом отсеке, то, вероятно, больше не наткнемся на мины-ловушки, но нам придется блокировать всех, чтобы добраться до лифтовых шахт. Там довольно неприятное узкое место. Но если мы поменяем направление, то можем столкнуться с еще одним маленьким сюрпризом. На самом деле, — главная сержант горько поморщилась, — если бы это делала я, именно это и произошло бы.
— Да, но теперь мы знаем, что однажды такое уже случалось, — отметила Кларк. — Думаю, что мы будем действовать медленно и спокойно. И поставим Портера с внешней стороны прохода в третьем отсеке, чтобы он следил за нашим флангом в этом направлении. И, — она оглянулась на хевов, забившихся в угол, — мне только что пришла в голову другая мысль. Россиньоль!
Голова старшины хевов вскинулась, как у испуганного бурундука Сфинкса, и она нетерпеливо помахала ему рукой, чтобы он возвращался.
— Да, лейтенант? — осторожно спросил он.
— Система наблюдения? — спросила она, указывая на датчики, которые Бэбкок заметила на потолке, и Россиньоль кивнул. На самом деле, он кивнул так сильно, что его форменный головной убор чуть не свалился с головы.
— У ваших диспетчеров есть доступ к этому?
— Да, мэм!
— Вы можете отключить их?
— Нет, мэм. Я не могу, — с несчастным видом ответил он. — Но знаю, как получить доступ к схемам всего отсека, — быстро добавил он. — Возможно, таким образом мы смогли бы изолировать системы видеонаблюдения!
Кларк мгновение рассматривала его, затем снова повернулась к Бэбкок.
— Ганни, отведите его к нашим блюющим флотским. Пусть покажет одному из них, как получить доступ к схемам, а потом они начнут искать способ отключить камеры. Черт возьми, пусть найдут способ отключить всю их проводную сеть связи, если смогут!
— Да, мэм! — Бэбкок слегка улыбнулась, затем кивнула Россиньолю. — Сюда, — решительно сказала она.
* * *
— Довольно скверно, не так ли?
Бэбкок оглядела галерею шлюпочного отсека и обнаружила, что рядом с ней стоит Хорас Харкнесс и смотрит сквозь бронепласт на "Космопехотинца-два". Катер стоял в стыковочных захватах переднего отсека, посадочная труба снова была выведена наружу и герметично закреплена на люке, пока члены инженерного персонала "Принца Эдриэна" проводили плановое послеполетное техническое обслуживание. Он вернулся на крейсер вместе с остальными пехотинцами "Принца Эдриэна" — живыми и мертвыми — почти четыре часа назад. Но отчет по горячим следам в роте "Бейкер" закончился менее двадцати минут назад, и Бэбкок каким-то образом оказалась здесь, хотя на самом деле должна была находиться в своем собственном спальном отсеке в поисках горячего душа.
— Видела и похуже, — сказала она. — Мы могли бы потерять гораздо больше людей. И выполнили свою работу. Не знаю, поможет ли, но мы получили данные со всех их компьютеров и больше образцов их оборудования. И взорвали это проклятое место, после того как эвакуировали всех. Это должно учитываться. И, — она пожала плечами, — как я уже сказала, видела вещи и похуже.
— Да, ты видела и намного лучше, — ответил Харкнесс. — Есть идеи, кто это сделал?
— О, конечно! — кривая улыбка Бэбкок была горькой. — У нас есть самые разные предположения, кто мог это сделать, но, черт возьми, нет никаких доказательств, чтобы связать это с кем-либо. Мое лучшее предположение? Кто-то из ублюдков госбезопасности на "Гамме". Их было больше, чем кто-либо ожидал, и некоторые из них — настоящие профессионалы своего дела. Я не очень-то верила сотрудникам разведки, когда они говорили, что хевы вербуют в госбезопасность террористов, но теперь верю. Это безумие! И поскольку они были главной силой безопасности, именно они должны были помешать кому-либо совершить что-то подобное. Чего, как ты, возможно, заметил, не произошло.
— Примерно так я и предполагал, — Харкнесс покачал головой. — Такое дерьмо всегда оставляет неприятный осадок, но, полагаю, мы мало что можем с этим поделать. Если только не хотим просто перестрелять всех ублюдков по подозрению.
— В данный момент это бы меня устроило.
— Не самая лучшая мысль, ганни. — Харкнесс снова покачал головой. — Поверь мне, я бывал там. Черт, я уже делал это, по крайней мере, один раз. После этого я не почувствовал себя лучше.
— Может, и нет, — согласилась Бэбкок. — Но что меня действительно бесит, так это то, что лейтенант Кларк делает с собой. Она изводит себя за то, что позволила этому случиться.
Харкнесс открыл было рот, но она резким жестом приказала ему замолчать и продолжила:
— О, она знает, что на самом деле это была не ее вина. Неважно. Все еще винит себя. Черт возьми, я сказала ей, что это не ее вина, что никто не виноват, но это тоже не имеет значения. Она потеряла двоих своих людей, Харкнесс. Двух наших товарищей. И Гуччионе придется провести на ремонте в госпитале по меньшей мере три недели, даже при условии быстрого заживления. Так что не имеет значения, что это была не ее вина. Она пока не готова это услышать — ни от кого.
— Конечно, это не так, — проворчал Харкнесс. — Это потому, что она одна из лучших. Научиться отпускать подобные вещи — это не то, что ты можешь сделать на самом деле. Не в глубине души, там, где это действительно важно. Я помню старый "Бесстрашный" на Василиске. Черт возьми, "Трубадур" и "Мадригал" при Ельцине! Ты была там ради них. Ты знаешь, о чем я говорю. Оставлять всех этих людей позади... Это больно, ганни. И от осознания того, что это не "наша вина", легче не становится. Только не для хороших людей.
— Тогда ей просто придется смириться с этим, — резко сказала Бэбкок. — Это будет долгая война, Харкнесс. Она потеряет еще больше людей, прежде чем все закончится. Так что ей, черт возьми, просто нужно научиться справляться с этим.
— Звучит так, будто ты говоришь не только о ней, — ответил Харкнесс, и его голос прозвучал как-то мягче. Бэбкок бросила на него быстрый взгляд, и он пожал плечами.
— Мне кажется, лейтенант Кларк не единственный человек, который не готов услышать, что это не ее вина.
Бэбкок напряглась, когда ее пронзила волна ярости. Она открыла рот, готовая сказать ему, куда он может засунуть свою любительскую психиатрию, но остановилась, потому что он просто стоял рядом. Стоял, глядя ей в глаза, и она почувствовала, как этот взгляд пронзает ее. Чувствовала, что это заставляет ее взглянуть в лицо собственным чувствам... и осознать, что он был прав.
— Да, — сказала она после долгой, бесконечной паузы. — Да, ты прав... будь ты проклят. Так всегда. — Она покачала головой, серые глаза потемнели и вдруг подозрительно заблестели. — Черт возьми, они все так чертовски молоды, Харкнесс! Я должна за ними присматривать.
— Конечно, должна. И ты это делаешь. Но иногда не можешь. Такое случается, ганни. Ты это знаешь.
— Да, знаю. И я переживу это. Я тоже всегда так поступаю.
— И какая-то часть тебя никогда не забудет об этом, ганни, — тихо сказал Харкнесс. — Ты тоже это знаешь.
Они смотрели друг на друга еще минуту или две, а затем Бэбкок криво усмехнулась.
— Знаешь, Харкнесс, для заезженного старого пустоглота ты не так уж плох, как говорят люди.
— Боже, избавь меня от смущения! Не знаю, выдержу ли я всю эту бурную похвалу!
— Эй, я не говорила, что ты стоишь того, чтобы пердеть в скафандре для вакуума, Харкнесс! Я только что сказала, что ты не так плох, как о тебе говорят.
Здание адмиралтейства
Город Лэндинг
Планета Мантикора
Двойная система Мантикоры
9 октября 1906 г. э. р.
— Итак, что вы думаете о докладе Уайтхейвена?
Томас Капарелли откинулся на спинку стула, глядя на адмирала Гивенс через свой стол.
— О какой его части? — спросила Гивенс в ответ. — Я не из тех, кого можно попросить проанализировать его тактику, если вы это имели в виду.
— Думаю, вы можете с уверенностью предположить, что я не просил вас критиковать его план атаки, — криво улыбнулся Капарелли. — Меня больше интересует ваша реакция на то, что он привез с собой, и на его выводы о том, что происходит внутри Народной республики.
— Ну, если рассуждать по порядку, то он оказался намного ближе к полному сбору данных в Мэтиасе, чем мы где-либо еще, включая Сэмсон. Я не знаю, насколько полезны все эти данные для нас. К сожалению, Мэтиас не был стратегически важной точкой, поэтому мы не захватили ни одной копии "Нашего секретного плана по победе в войне и уничтожению Звездного королевства Мантикора за десять простых шагов". — Она поморщилась. — Если уж на то пошло, мы также не зафиксировали ничего существенного в планах передвижения кораблей. Во всяком случае, за исключением запланированных поставок на Мэтиас.
— Думаю, что с оборудованием тоже все в порядке. Не думаю, что мы подобрали что-то, что могло бы рассказать нам больше, чем то, что мы уже получили в Сифорде, среди всего прочего. Так что, с этой стороны для моей лавочки не так много интересного.
Она сделала паузу, и первый космос-лорд снова улыбнулся.
— С этой стороны? — заметил он.
— Что ж, это подводит меня ко второму пункту. И я должна сказать, что он предложил множество подтверждений того, что, как мы думали, мы уже видели. На самом деле, когда я смотрю на его выводы — ну, на самом деле, его и О'Хэнлона, — мне приходится постоянно напоминать себе, что следует избегать предвзятого отношения к подтверждению. Эти двое говорят так много об одном и том же, что наводит на мысль, будто либо мы все блестящие аналитики, либо гоняемся за одними и теми же зайцами.
