Через сканер стало видно, как белый кокон, хлопьями осыпался со стен камеры. "Я тебе сейчас начитаю, идиот" — Зло подумал Николо Ваваропи.
* * *
Май 2009 года.
— Здравствуйте, ребята. Меня зовут Николо Ваваропи. Так получилось, что именно я ваш новый учитель истории. Отца моего звали Коррадо. Но Николо Коррадович звучит очень глупо, поэтому зовите меня сеньор Ваваропи.
Старший куратор устроился в школу, чтобы поближе ознакомиться с несколькими ребятами. Иногда Совету Кураторов было необходимо вербовать свежих сотрудников, могущих соображать. После некоторых розысков, старший куратор лично решил ознакомиться с будущими сотрудниками. Тем более в этой школе (о, везение) было несколько очень талантливых ребят. Сеньор Ваваропи даже не стал менять себе внешность и имя. Зачем? После окончания его все здесь забудут. Нужная комбинация уже была заготовлена. А вот его ученица, что напросилась ему теперь в помощницы, себя замаскировала. Эми Роуз по легенде была новенькой в классе. Пришла за неделю до того, как на работу прибыл Николо Ваваропи. Только она выглядела не ежом, а человеком, и звали ее Эльвира Рогова. Сидела здесь же в классе, на второй парте около окна.
— Ладно, оболтусы, как у вас с домашним заданием?
Оболтусы дружно молчали. Очень сильно внимание Ваваропи привлекла так называемая "камчатка". Два балбеса, тезки, шепотком травили анекдоты. И ладно бы исторические. Но где там... Над историческими не ржали бы три окрестные парты.
— Димы! Горяченков и Медведев! Подъем. Кто-то из вас должен сейчас же выйти к доске.
Димы поднялись, несколько смутившись.
— Я ждать не буду. Решайте сами, или решу я.
Димы смутились еще больше. Дело запахло жареным. Учитель поглядывал на эту парочку с легким раздражением. В итоге, очередность выхода к доске была решена четырьмя раундами в "камень-ножницы-бумага".
— Итак, к доске выходит Дмитрий Медведев — Российская Федерация! — Крикнул Ваваропи, подражая спортивным комментаторам.
Кое-как оба Димки отмучались. Все-таки иногда попадаются раздолбаи, способные прочесть и осознать параграф из учебника по истории за одну перемену.
Позже, после конца учебного года сеньор Ваваропи рассказал Дмитрию Медведеву о Совете Кураторов и о том, что является одним из пяти основных кандидатов в кураторы вселенной "Сталкера". Рутинная беседа и воспоминания о ней теперь не так важны. Теперь, спустя почти год, Ваваропи вспоминал то, что ему пересказала ученица в тот день, после уроков.
Дело в том, что Эми Роуз на той же перемене хотела что-то спросить у Дмитрия Горяченкова, а тот в ответ выдал ей целую цепочку любопытных логических выводов.
— Эй, Элка. Я тебе сказать кое-что хочу.
— И что же? — Опасливо спросила Эми (которая теперь была "Элкой"), побаиваясь, что этот Дима вздумает пригласить ее на свидание.
— Я так понимаю, тебя к нам перевели по какой-то протекции. Вроде бы из детдома, как особенно одаренную ученицу. Какая-нибудь программа типа "дадим шанс детям-сиротам". Я так думаю, что ты у нас будешь углубленно заниматься историей.
— Как ты догадался? — Спросила Эми, то есть Элла.
Согласно легенде Эллу перевели сюда, как очень талантливого историка, с расчетом на то, что уходящего на пенсию историка заменит кто-либо, кто будет заниматься с талантливой ученицей индивидуально.
— Ты по истории отвечала просто на ура. И учитель наш новый на тебя так и зыркал. Да у вас даже пара индивидуальных уроков было, насколько я заметил. Ну, слухами земля полнится и все такое.
— Куда ты клонишь? — Эми начал раздражать этот ряд логических выводов.
— Предупредить тебя хочу. Этот лысый клоп запросто может оказаться педофилом. — Дима перешел на шепот.
— Чего?
— Того. Посуди сама. Константин Валентинович, наш бывший историк, доработал до 65, и собирался оставаться дальше. Он был живее всех живых. А тут появляешься ты, и буквально через неделю нашего "деда Кавэ" отправляют на пенсию. Давили откуда-то сверху. Наш директор относительно молод, школой руководит без году неделю, и ни за что не уговорил бы идейного учителя старой закалки уйти на пенсию. То есть какое-то начальство сделало все для того, чтобы ты и наш новый учитель время от времени уединялись в лаборантской по истории. О том, что такое помещение в школе существует, знают несколько школьников и половина персонала от силы. Плюс оно расположено в такой щели, что вряд ли технички тебя услышат, если даже ты закричишь. Засиживыетесь вы там допоздна.
— С чего ты взял такую ерунду?
— Ты в этом плане очень удобна. Родственников нет, связей нет. Даже если потом будешь жаловаться в милицию, вряд ли поможет. Плюс к тому, это очень глупо начинать занятия в конце года за пару недель до каникул. Мне, если честно, самому слабо верится в такое. Есть способы провернуть такое и попроще. Но я просто не могу представить, зачем еще надо все обставлять для таких встреч.
Эми даже чуть-чуть обиделась за своего непосредственного начальника.
— Ты прав, идея бредовая. Я уже два раза с ним занималась. Он ко мне не приставал.
— Это я заметил. Если бы к тебе поприставали, на тебе это бы отразилось. Такую травму непросто скрыть от окружающих. Ты меня извини, если напугал. Но некоторые меры предосторожности ты прими. Черт, я не знаю, где ты можешь добыть диктофон, или скрытую камеру. И вообще, я думаю, ваши появления хоть и были с разницей в целую неделю, но они как-то связаны. Слушай, а вы часом не наркоту в школе так распотранять думаете?
— Фантазер ты. — Фыркнула куратор.
— Возможно. Но мне просто не дает покоя вся эта ерунда. Что-то наш безволосый учитель скрывает, точно тебе говорю. И реально, будь осторожнее.
По лицу Димы было заметно, что он действительно этим обеспокоен. "Да ну тебя" -, отмахнулась Эми. А вот про себя куратор восхитилась проницательностью Горяченкова. Конечно, до истины, ему было, как пешком до марса, но он раскрыл и уточнил все подозрительные моменты в деталях легенды. Восхитилась Эми настолько, что подробно пересказала разговор сеньору Ваваропи. Тот посмеялся, решил познакомиться с Горяченковым поближе, да руки не дошли. А у Эми, как позже выяснилось, дошли.
* * *
Февраль 2010 года.
Центр Силы рассеянно полистал доклад сеньора Ваваропи.
— Ты и, правда, думаешь, что я буду все это читать? Ты же не первый год тут работаешь. Рассказывай сам все.
Сеньор Ваваропи на эту фразу и рассчитывал. Без бумажки к главе всего Совета Кураторов его бы не пустили. А читать это он вряд ли бы стал. К счастью, Центр Силы даже не вчитался, ибо доклад был составлен по древнему студенческому методу "так как это никто не читает, для простоты расчета примем число пи равным пяти". Надо сказать, что первый Центр Силы выбрал в свое время очень интресную тактику внушения благоговейного ужаса подчиненным. Он просто завел традицию являться на глаза подчиненным только в обличии какого-нибудь диктатора. Традиция оставалась нерушимой. Каждый сотрудник знал — увидел в коридере Аугусто Пиночета, значит повстречался с "самим". Теперь же перед старшим куратором игрового отдела сидел Мао Цзэдун.
— Мною замечены проявления нелегальной деятельности с комбинациями творческой энергии. Во вселенной "Sonic the hedgehog" происходит нечто странное. Очень странное. Там внутри, как будто какая-то машина. Ну, что-то непонятное, составленное из тысяч комбинаций связей творческой энергии. Точнее разобрать невозможно. Объект слишком хорошо замаскирован. То, что я его обнаружил, иначе, как чудом не назовешь.
— Это я уже из доклада понял. Я его даже чуть-чуть почитать тут успел.
— Почитать? — Слегка заволновался Николо Ваваропи, всерьез опасаясь неэффективности древнего студенческого метода в таких обстоятельствах.
— Мне плевать на детали. С деталями разбираются мои подчиненные. Главное — ухватить суть. Ты мне сам все сейчас изложил. Есть еще что-то, о чем мне действительно следует знать?
Слово "действительно" Центр Силы специально выделил интонацией, намекая на желание избежать избыточных деталей.
— Есть один нюанс. В докладе поместить его больше, чем на двух страницах не получилось. Но он очень важен.
— Как в том твоем похабном анекдоте про нюанс?
— Даже покруче. Дело в том, что около вселенной Соника вьется чуть заметная нить творческой энергии. Судя, по тому, что она охватывает несколько вселенных — это кроссовер.
— И что интересного в каком-то дохлом фанфике? — Презрительно фыркнул товарищ Мао.
— Список охваченных вселенных. Их довольно много. Приведу список тех, что вам хорошо знакомы: Соник, доктор Хаус, "Халф-лайф", Лост, Дум и "Комплекс".
— "Комплекс"? — Тупо переспросил Центр силы, не поняв, о чем идет речь.
— Раньше это был "Улей". — Уточнил старший куратор.
— Наша штаб-квартира? Ты спятил? — Центр Силы в облике Мао, посрамил все стереотипы об узкоглазых китайцах.
— Результаты замеров в докладе.
Мао начал нервно перебирать бумагу.
— Так, где там двои две страницы, умник?
— Пять страниц от конца. Там еще снимок потоков творческой энергии.
Центр Силы задумался. Очень сильно задумался. Он знал, что Ваваропи так просто с фальшивкой к нему не заявится, и на дурной розыгрыш не клюнет.
— Действительно, какой-то творческий первоисточник. Но правила запрещают сотрудникам писать какие-либо произведения о нашей вселенной. С этим у нас строго!
— Гляньте на источник. Он не в нашей вселенной.
Центр Силы минуты три вглядывался в несчастные две странички. Это все резко осложняло дело. Только что был поколеблено то, что было пятьдесят раз доказано. В утверждении, что штаб-квартира Совета Кураторов находится в непридуманной вселенной, никто не сомневался. Совет Кураторов непридуман. В этом тоже раньше сомнений не было. А теперь все стало с ног на голову. А делов-то на две странички.
— Ты понимаешь, что это значит?
— Понимаю. И поэтому прошу отправить меня на погружение.
Этот оборот речи связан был только с погруженцами. У детективов — дело, у врачей — случай, а у погруженцев — погружение. На столе уже лежало то самое, действующее удостоверение погруженца на имя Николо Ваваропи. Кажется, Центр Силы только теперь узнал, что старший куратор так и не был вычеркнут из списка погруженцев.
— Если это все фальшивка, то ты уволен без права на воспоминания.
— А если не фальшивка, то вы отправите именно меня на погружение. А это не фальшивка. Наша бюрократическая система начала гнить до того, как я стал работать в Совете Кураторов.
— Почему тебя, старший куратор? — Спросил Мао (в интонации же читалось "а не охренел ты, погруженец недобитый?").
— Я знаю ответ на вопрос, что мучит вас четыре года. Торндайк рассказал мне все еще при задержании. Он специально заглушил прослушку, чтобы мне все рассказать. Звучит неправдоподобно. Но я сам не знаю, как он это тогда провернул. Он надеялся, что я сохраню тайну в случае чего. А вы все время на допросах задавали ему один вопрос: зачем? Я знаю ответ. Я готов вам рассказать, если вы отправите меня на погружение.
— Настолько, что предашь друга?
— Он-то как раз одобрил бы мое поведение в этой ситуации. Я очень хочу в этом разобраться. Вы отправляете меня на погружение. А я рассказываю вам о мотивах Торндайка. Это все взаимосвязано. Он предвидел подобное и просил лично меня разобраться. Я уже сделал некоторые анализы. Если это действительно какой-то творческий первоисточник, то его основные события начнутся меньше, чем через три месяца. До той поры надо внимательно наблюдать, а там смотреть по обстановке.
— Иди отсюда, дай подумать. — Махнул на него рукой Центр Силы.
Ваваропи спокойно вышел из кабинета, и вся непоколебимость вместе с уверенностью сошли с него, как вода с гуся. Пульс зашкаливал, руки тряслись, голова окончательно перестала соображать. Но дело стоило таких волнений. Старший куратор провел несколько часов, всерьез думая, а не принять ли ему успокоительного, да побольше. Он так еще никогда не волновался. Но, тем не менее, сумел взять себя в руки, когда к нему лично явился Центр Силы. На этот раз это был Сулла, древнеримский диктатор. Причем Сулла именовался так официально. Была такая должность в древнем Риме.
— Погруженцем ты был, погруженцем и остался!
Центр Силы припечатал какую-то бумагу ладонью к столу. Это был так называемый "погружающий" приказ. Выписывать такие имел право только Центр Силы. Именно поэтому кураторы просили помощи погруженцев только в самых проблематичных случаях. Немногим хотелось, чтобы их проблемы проходили через высшее начальство.
— Я свою часть сделки выполнил. Теперь очередь за тобой. На кой хрен Торндайк затеял весь этот цирк?
— Он предвидел эту ситуацию. И смог найти похожие потоки около своей вселенной тогда, накануне инцидента. Он хотел доказать нам, что Совет Кураторов придуман. Способ он выбрал очень рискованный и проиграл. Проиграл вчистую. Это все.
— Что значит все? Я не понял до конца.
— Он был уверен, что он главный герой того самого дохлого фанфика. Понимаете? Он думал, что в фанфике с его участием описывается деятельность Совета Кураторов. Действовал, как душа подскажет. Вот и доигрался. Не пан. Пропал.
— Теперь понимаю. — Нахмурился Центр Силы. — И ведь он был прав. Но я не могу его сейчас выпустить. Так что, поручить это дело тебе будет лучшим вариантом. Но ты не забывай, что тоже можешь доиграться. Если дело окажется липой, будете вместе в "гостинице" куковать. Я серьезно, Ваваропи.
— Как скажете, Центр Силы.
— Куратора вселенной Соника хоть информировать будешь?
— Нет. Она может запросто оказаться персонажем творческого первоисточника нашей вселенной.
— Непривычно звучит. Ладно, работай, погруженец.
Сразу же после того, как глава Совета Кураторов покинул кабинет, Ваваропи буквально упал в свое кресло. Еще через минуту весь этаж мог услышать "Йе-е-ес!". Некоторых сотрудников даже тянуло пойти проверить, все в порядке с их начальником. Все было в порядке, все прошло просто отлично. Сеньор Ваваропи больше недели готовился к этому дню. В основном, морально. Ведь Центр Силы был весьма суров, и не любил, когда ему ставят условия и предлагают сделки. Теперь нужно было вплотную заняться всем этим делом.
Глава 123 — "Объяснения"
Что это было? Я вспоминал прошлое этого лысого клопа? Видимо, да. А заодно, кое-что всплыло из моего прошлого. Только теперь я вспомнил, что у нас действительно был такой учитель истории, и что Эми (блин, это реально была она?) училась около пары недель в моем классе.
— Что вы сделали? — Спросила Руж.
— Загрузил вам напрямую свои воспоминания. — Улыбнулся Ваваропи. — А тем, кто не знает, еще загрузил и историю инцидента Икс.
Все мы были или удивлены, или ничего не поняли. А сеньор Ваваропи продолжал рассказывать, как ни в чем не бывало.
— С того момента я очень внимательно наблюдал за ситуацией. Эми, прости меня, что я вел себя так по-погруженски. Есть такая русская пословица: "назвался груздем — полезай в кузов". Мне пришлось влезть по самые гланды. Эта странная система становилась все более и более тяжеломаскируемой. Я думал, что моя ученица заметит и сообразит, что к чему. Но ты в упор ничего не видела. Попрошу всех присутствующих присесть и приготовиться досчитать до десяти. Я взял на себя смелость форсировать события.
