В тот сентябрьский вечер Гарри дважды проверил свои записи по астрономии, чтобы убедиться, что он правильно рассчитал время восхода Луны. Без четверти восемь он, надев мантию-невидимку, прокрался в апартаменты Ремуса, назвал пароль к портрету и бросил мантию на диван. Он поспешил к камину и бросил немного летучего порошка в пламя, нервно потирая руки.

— Ничего не выйдет, — пробормотал он, прежде чем шагнуть в пламя и выкрикнуть: — Коттедж Люпина.

Он вышел из-за камина и побледнел при виде Тонкс, сидящей на честерфилдской плите, скрестив ноги, с чашкой чая в руках. Он совсем забыл, что она тоже будет там.

— Привет, Гарри.

— Э-э... Привет, Тонкс.

Она лишь приподняла бровь, глядя на него.

— Разве ты не должен быть в школе?

— Э-э, нет...... Дядя Лунатик знает, что я приду сюда сегодня вечером.

Тонкс лишь удивленно наклонила голову. да неужели? Забавно, потому что, он сказал мне, что ты просила его прийти сюда сегодня вечером, и что он специально сказал тебе "нет", но, возможно, на праздники. — поклялась она.

— Да, он хотел, но потом... он передумал, — сказал ей Гарри.

Тонкс отхлебнула чаю, подозрительно глядя на него, затем улыбнулась и кивнула в сторону подвала.

— Луна еще не взошла.

Гарри улыбнулся ей и поспешил вперед, чтобы крепко обнять.

— Спасибо!

Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.

— Для чего нужны старшие сестры? — спросила она, когда он обнял ее. — Я знаю, что это одна из причин, по которой ты изначально хотел стать анимагом. И он упрямый засранец, и мы оба знаем, что он не причинит тебе вреда.

— Я думаю, он это знает. Он просто беспокоился, что я еще недостаточно набрал форму.

— Тогда давай посмотрим на тебя, — сказала она, когда Гарри улыбнулся и превратился в своего щенка. Он тявкнул, пытаясь запрыгнуть на диван, но безуспешно.

Тонкс рассмеялась и почесала его за ушами, наклонившись, чтобы поцеловать в макушку.

— Ты действительно самый милый маленький щенок. Нам нужно придумать тебе имя. Все еще против Пэдпапа, да?

Он снова тявкнул своим крошечным щенячьим лаем, и она захихикала, поднимая его к себе на колени.

— Да, я согласна, это на самом деле не ты. А как насчет... — она взяла его за подбородок и улыбнулась. — Посмотри на это, у тебя над левым глазом крошечная черная молния, очаровательная... Молния.

Гарри просто перекатился с ее колен на диван.

Тонкс погладила его по животу и улыбнулась.

— Нет, тебе не нравится "Болт"? Как насчёт... Скаут, это другое слово, обозначающее Искателя. Он радостно залаял, и она улыбнулась, снова потрепав его за ушами. — Скаут, мне это нравится. — Она выглянула в окно, когда взошла луна, и Гарри навострил уши, услышав вой из подвала. Тонкс подняла его с дивана и рассмеялась, когда он лизнул ее в лицо. Она отнесла его к двери подвала и осторожно отперла ее. — Давай, Скаут. Повеселись.

Гарри взвизгнул, когда она заперла за ним дверь подвала, и осторожно побежал вниз по лестнице, поскользнувшись на второй ступеньке снизу своими слишком большими лапами, и, пролетев задницей над чайником, приземлился на задницу.

Бродяга немедленно сел и зарычал. Волк угрожающе уставился на него, когда Гарри поднялся на ноги. Он взвизгнул и побежал к волку, прячась за его ногами и прячась от Бродяги, который пристально смотрел на него своими знакомыми серыми глазами, которые сказали Гарри, что он определенно в беде.

Волк наклонил голову, взял щенка Гарри за загривок и опустил его на пол перед собой. Он подозрительно обнюхал его, а затем повернулся и зарычал на Бродягу, когда тот попытался поднять его. Бродяга отступил. Щенок Гарри вскочил на ноги, а затем подпрыгнул от удивления, когда длинный язык Ремуса прошелся по его макушке, а большая лапа удерживала его на месте, пока он лизал его. Щенок Гарри заскулил и прикрыл глаза лапой, тихонько тявкнув, когда волк тщательно обчистил его.

Бродяга издал громкий хриплый лай, и щенок Гарри попытался залаять в ответ, но его крошечный щенячий лай был ничтожен по сравнению с этим. Волк просто поднял голову, подталкивая Гарри встать, а затем запрокинул свою царственную голову и завыл.

Щенок Гарри подпрыгнул от возбуждения, запрокинул голову и издал тоненький писклявый вой, совсем не похожий на вой Ремуса. Волк, казалось, смеялся над ним, подталкивая его вперед и воя во второй раз. Он попробовал еще раз, и его тоненький вой эхом разнесся по комнате. Бродяга тоже завыл, и щенок Гарри завыл вместе с ними.

Прошло всего несколько минут, прежде чем дверь в подвал открылась, и Тонкс осторожно спустилась по лестнице.

— Мальчики, вы собираетесь выть всю ночь?

Волк обхватил щенка своими большими лапами, притянул его к себе и снова облизал.

Тонкс улыбнулась.

— Папа Волк нашел своего щенка, — сказала она. — Мальчики, ведите себя прилично, и, Рэм, не ешьте щенка. Вы с Сириусом можете убить его утром.

Бродяга зарычал на нее, и Ремус повернулся, чтобы зарычать на него, прижимая Гарри к себе. Бродяга заскулил и склонил голову, подчиняясь волку. Гарри удалось высвободиться, и он, радостно повизгивая, забегал вокруг волка и собаки, играя и дергая их за хвосты и уши в типичной щенячьей манере.

К тому времени, когда он окончательно выбился из сил, он широко, по-щенячьи зевнул, и волк потянулся, постукивая лапой по земле. Гарри поспешил лечь рядом с ним, зарывшись лицом в мягкую шерсть на животе волка. Бродяга улегся рядом с ними, высунув язык, чтобы лизнуть щенка Гарри, и Гарри внутренне улыбнулся, прежде чем, наконец, задремал.

Утром он проснулся, уткнувшись мордочкой в руку Ремуса, а руки отца чесали его за ушами. Он тявкнул на него, облизывая лицо, а Ремус только уставился на него.

— Я думал, что сказал тебе "нет", маленький Сохатый.

— Он проник сквозь пол, ты хотел, чтобы я его прогнала? — Спросила Тонкс со своего места на лестнице. Она протягивала чашку чая своему другу, и Ремус вздохнул, поднимаясь на ноги, принимая у нее чашку чая и целуя ее. Она передала ему пижамные штаны, которые он натянул, прежде чем повернуться к Щенку Гарри, который теперь прижимался ко все еще спящему Бродяге.

— Как ты думаешь, его можно посадить под домашний арест, пока он еще в школе?

На это щенок Гарри заскулил, и Ремус улыбнулся.

— То, что ты очарователен, еще не значит, что у тебя нет проблем. Гарри, иди наверх. Сейчас.

Гарри, надув губы, снова стал самим собой.

— Дядя Рэм, я просто хотел...

— ...Сейчас, Гарри, — перебил он, указывая на лестницу.

Гарри опустил голову, признавая свое поражение, поднялся по ступенькам и сел на кухне. Ремус подошел к нему сзади, натягивая джемпер через голову, прежде чем положить обе руки Гарри на плечи, наклонился и поцеловал его в щеку, прежде чем опуститься на колени рядом с сыном.

— Я очень сильно люблю тебя. Ты мой сын, мой племянник, мой щенок, во всех смыслах этого слова, — сказал он. — И мне нравится, что ты хочешь быть со мной в полнолуние, правда. Это так много значит для меня, Гарри. Но, прежде всего, я забочусь о тебе и твоем образовании, и я не могу позволить тебе провести со мной всю ночь и не выспаться, как тебе нужно.

— Но я же спал! — Воскликнул Гарри.

Ремус вздохнул и поцеловал Гарри в лоб.

— Я не об этом, Гарри. Я предлагаю тебе сделку. Каждый раз, когда луна выпадает на выходные, ты можешь оставаться со мной. Я научу тебя правильно выть, и мы будем играть в лесу. Бродяга может научить тебя бегать и прыгать. Но в течение недели или в дни школьных каникул тебе нельзя находиться со мной. Учеба стоит на первом месте, а вместе с ней и полноценный ночной сон в собственной постели. Понял?

— Да, дядя Ремус, — покорно ответил он, глядя на свои руки.

Сириус вошел в кухню, нахмурив брови.

— Ну, что скажешь, Лунатик, о месячном наказании после уроков?

— Что? Ни за что! — запротестовал Гарри.

Сириус лишь приподнял бровь, отмечая пальцем проступки.

— Ты улизнул из школы без разрешения; тебя не было дома всю ночь, хотя дядя Ремус категорически запретил тебе это делать. Я не могу отстранить тебя от занятий, поэтому то, что Лунатик назначил тебе наказание, кажется справедливым.

— В школе ты поступал намного хуже! Ты тайком пробирался в Лондон, чтобы ходить на концерты! — Воскликнул Гарри.

— Делай то, что я говорю, а не то, что делаю я, — сказал Сириус с ухмылкой, заставив Гарри нахмуриться.

Тонкс улыбнулась, прислонившись к дверному косяку кухни.

— Это моя вина. Это я подбила Гарри прийти сюда прошлой ночью. Он написал мне, что Ремус сказал "нет". Я знала, как сильно он хотел быть здесь; как много он работал над своей анимагией, просто чтобы побыть со своими отцами в полнолуние, поэтому я сказал ему взять камин из комнаты Ремуса здесь, и что я пущу его в подвал после того, как Ремус преобразится.

— Нимфадора! Воскликнул Ремус, сердито глядя на нее. — Ты не можешь просто так пойти против того, что мы с Сириусом ему говорим! Мы его отцы, и у нас есть правила!

Она пожала плечами.

— Старшие сестры должны помогать своим братьям, когда те просят, и присматривать за ними, он же ваш щенок, и он должен быть с вами, ребята, когда захочет.

Сириус вздохнул и поцеловал Гарри в макушку.

— Я люблю тебя, маленький засранец.

Гарри запрокинул голову, чтобы посмотреть на Сириуса.

— Пожалуйста, не заставляй дядю Лунатика оставлять меня после уроков!

Ремус вздохнул и провел рукой по лицу.

— Я не буду оставлять тебя после уроков, если ты пообещаешь мне, что это будет только в выходные?

Гарри вздохнул и кивнул, обещая.

Ремус ухмыльнулся.

— хорошо. — Он взглянул на часы. — У тебя есть час до начала урока трансфигурации, так что советую поторопиться. Если ты опоздаешь на урок Минервы, я не буду снабжать тебя запиской с объяснением причин.

Гарри улыбнулся им и крепко обнял своего отца.

— Спасибо!

— Убирайся отсюда, — сказал Сириус, целуя его в лоб.

Гарри улыбнулся им и Тонкс, одними губами пробормотав "спасибо", прежде чем поспешил в гостиную и шагнул в камин. "Оно того стоило", — подумал он с усмешкой. Быть щенком со своими отцами во время полнолуния было лучшим чувством на свете, и он не мог дождаться, когда подрастет и сможет по-настоящему поиграть с ними.

Даже если это было только по выходным.

* * *

Сентябрь сменился октябрем, и не успели они опомниться, как появилось объявление о прибытии студентов Шармбатона и Дурмстранга за день до Дня всех святых. Всем было интересно познакомиться с новоприбывшими и посмотреть, как судья будет выбирать имена для участия в турнире. Фред и Джордж по-прежнему были полны решимости зарегистрироваться и вписать свои имена, хотя до апреля им должно было исполниться семнадцать. Гарри и Рон еще долго говорили об этой возможности до поздней ночи, думая о вечной славе, а потом смеялись над тем, насколько это было нелепо.

В этом году в Клубе защиты становилось все интереснее. Ремус попросил своих учеников постараться уклоняться и отражать удары, как обычно, но теперь они учились сражаться с двумя противниками одновременно. Гарри использовал свое заклинание двойного щита и сумел довольно успешно отбиться от двух противников, пока не столкнулся с Джинни, и она наложила на него заклятие, достаточно сильное, чтобы сломать его щит и отправить его отлетать назад на маты, за что Ремус одарил ее лучезарной улыбкой, а Гриффиндор заработал двадцать очков.

Муди появился на третьей неделе занятий и еще раз прочитал лекцию членам Клуба защиты о непростительных проклятиях, объяснив, как он собирается научить их бороться с проклятием Империус. Драко был усыплен первым и по приказу Грюма запрыгнул на стол, перекатился под ним и встал на голову. Во время третьей попытки он справился с этим, удивив Грюма, который хвалил его почти минуту, но вскоре Драко снова попал под действие проклятия, и Грюм сказал ему, что он должен работать усерднее, если хочет успешно бороться с ним.

Гермиона, занявшая второе место, запрыгала по классу и сделала сальто. Тео начал отбивать чечетку; ни один из них не смог с этим справиться. Гарри вызвали первым. Увидев, как его друзья опозорились, он начал нервничать из-за такой перспективы, но Муди продолжал настаивать на том, что все дело в силе воли, в настоящей битве воль, и что не имеет значения, насколько сильным волшебником или ведьмой ты являешься, потому что все дело в силе разума.

Гарри вышел вперед и увидел, как Грюм направил на него палочку и пробормотал:

— Империо!

Это было самое чудесное чувство. Гарри почувствовал, как все мысли и беспокойства в его голове плавно улетучились, не оставив ничего, кроме смутного, неуловимого счастья. Он стоял, чувствуя себя безмерно расслабленным, лишь смутно осознавая, что все за ним наблюдают.

И тут он услышал голос Грюма, эхом отдающийся в какой-то дальней части его пустого мозга: "Прыгай на стол... прыгай на стол"...

Гарри послушно согнул колени, готовясь к прыжку.

Запрыгнуть на стол...

Но зачем? В глубине его сознания проснулся другой голос. Глупый поступок, на самом деле, сказал голос.

Запрыгнуть на стол....

— Нет, я не думаю, что буду, спасибо, — сказал другой голос, чуть более твердо.... нет, я действительно не хочу.

Прыгай! сейчас!

Следующее, что почувствовал Гарри, была сильная боль. Он одновременно и подпрыгнул, и попытался удержаться от прыжка — в результате он врезался головой в стол, опрокинув его, и, судя по ощущениям в ногах, сломал обе коленные чашечки.

— Вот это уже больше похоже на правду! — прорычал Грюм, и внезапно Гарри почувствовал, как пустота, отдающаяся эхом в его голове, исчезла. Он точно вспомнил, что происходило, и боль в коленях, казалось, усилилась вдвое. — Вы только посмотрите на это, ребята... Поттер дрался! Он боролся с этим и, блядь, почти победил! Мы попробуем еще раз, Поттер, посмотрим, сможешь ли ты справиться лучше, чем мистер Малфой и все остальные, обратите внимание — следите за его глазами, вот где вы это увидите — очень хорошо, Поттер, действительно очень хорошо! Им будет трудно контролировать тебя!

К концу "Клуба защиты" он смог полностью избавиться от этого, и Грюм сиял, глядя на него. Ремус был впечатлен не меньше и сказал Гарри, что это хорошо, что он может с этим бороться. Он был единственным учеником в классе, который смог полностью отказаться от этого, но только половина из них прошла тестирование, остальные будут протестированы на следующем собрании. Малфой был на втором месте, но все равно в девяноста процентах случаев его удавалось контролировать, поэтому Грюм захотел снова испытать его на следующей встрече, чтобы понять, хватит ли у него сил победить. Остальным ученикам тоже предстояло пройти тестирование в следующий раз.

Джинни нервничала из-за этого и сказала об этом Гарри, когда они уходили.

— Что, если я не смогу справиться с этим? Что, если кто-то снова возьмет надо мной контроль, как с дневником?