— Это не устройство. Это врожденное.
— Это ты так говоришь. Давайте выясним. — Он посмотрел на капитана. — Сбросьте его с балкона. Посмотрим, как высоко он подпрыгнет.
Они потащили меня в приемную.
— Подождите, — сказал я. — Это устройство. Я покажу вам.
— Это не имеет значения, Ночной всадник. Мы снимем это с твоего трупа на досуге.
Они подняли меня с пола, пронесли через офис и вынесли на балкон. Там они подняли меня на уровень плеч. Воздух, который несколько минут назад был теплым, стал холодным. Толпа внизу начала свои приветствия.
Я посмотрел вниз с шестого этажа. Это был неприятный момент. — Подождите, — сказал я, — вы все испортите.
— Он прав, — сказал Шола.
Диктатор поднял руку, подзывая охранников. Держать. Пока не выбрасывайте негодяя за борт. — Также возможно, — сказал Пайрик, — что мы можем кому-нибудь навредить. Там, внизу. — Из его горла вырывались какие-то звуки, пока он думал об этом. — Отпустите его на минутку.
На минутку? Это прозвучало не очень хорошо.
Они снова усадили меня перед диктатором. — Ладно, Ночной всадник, покажись.
— Я покажу вам, как это делается. Но я хочу гарантий, что меня освободят. — Не то чтобы я ожидал, что гарантии помогут, но это было уже что-то.
Пайрик показал мне тенсор. Направил его на меня, на уровне лица. Охранники позади меня, которые ничего не могли видеть между собой и дулом, занервничали и попытались освободить место. — Ты будешь делать то, что я скажу. Ты незваный гость, и я не буду с тобой торговаться.
Он был прав. — Я не могу сделать это со связанными руками.
Пайрик подал знак капитану. Кто-то освободил меня. Но они продолжали удерживать меня за руки.
— Очень хорошо. А теперь давай посмотрим, как ты выглядишь.
Я глубоко вздохнул, положил руку на переключатель управления в пряжке и выключил светомаскировочное поле.
Глаза Пайрика расширились и стали темно-фиолетовыми. Он издал звук, похожий на звук человека, неожиданно наткнувшегося на змею. Охранники отпустили меня и отскочили назад, и я почти освободился. Но они пришли в себя и снова схватили меня.
Он долго изучал меня. — Ну, Ночной всадник, ты уродливое создание, не так ли? Расскажи мне еще раз, откуда ты родом.
— С острова в...
Дальше я не дошел. Пайрик ударил меня стволом пистолета. — У тебя будет трудный вечер. Ты хочешь сказать мне правду? Или предпочитаешь, чтобы я отправил тебя ненадолго вниз?
Что было внизу? Штаб-квартира гестапо? — Я сказал вам правду, Пайрик.
Он облокотился на стол и посмотрел на Шолу. — Советник, как ты думаешь, возможно ли, чтобы в этом мире родилось такое уродливое существо?
Шола был немолод. С возрастом ноки теряли свой блеск. Руки и маска Шолы были грубыми и изношенными. — Откуда еще он мог появиться, Каба?
— Думаю, он гость из другого места. Из другого мира.
— Но за пределами Инакадемери нет другого мира.
Пайрик сложил ладони вместе. Пальцы у него были длинные и больше походили на когти, чем на пальцы. — Откуда мы знаем, что это так? — Его глаза снова стали зелеными. Зелеными, как в конце лета. — Мне действительно жаль, что первый посетитель нашего мира настаивает на столь недостойном поведении. Но ты не оставляешь мне выбора. Если не хочешь говорить со мной, я предоставлю право задавать вопросы другим.
— Я поговорю с вами, — сказал я. — Я скажу вам кое-что, что должны услышать и ваши охранники. Вы притворяетесь великим военачальником, но у вас нет желания выиграть войну. Или даже увидеть, как она закончится.
Пайрик снова ударил меня.
— Вы используете ее, чтобы удержаться у власти. Чтобы одурачить...
Третий удар свалил меня на колени. Они подняли меня обратно.
Сам того не желая, я перешел на английский. — Вам наплевать на всех, сукин вы сын.
Не имело значения, что он не мог говорить на этом языке; он понял, о чем речь. Но продолжал говорить ровным голосом. — Что управляет твоей невидимостью?
Мне не понравилась идея передать технологию покорения света монстру. Я слышал Маккарвера. Я же тебе говорил. Чертов дурак-идиот.
— Кэти, — сказал я. Все еще по-английски: — Если ты там, то это было бы подходящее время. Взорви бомбу.
Пайрик подал знак капитану, и тот ткнул меня прикладом винтовки в живот.
— Он странно одет, — сказал Шола. — Наверное, все дело в одежде. Возможно, в коробке у него на поясе.
Глаза Пайрика вспыхнули. — Что ж, — сказал он, — день был долгим, и уже поздно. Давайте просто убьем его, а потом посмотрим, сможем ли мы разобраться с этим завтра. — Он отступил назад и посмотрел на капитана. Капитан поднял пистолет и приставил его к моему лбу.
— Нет, — сказал Пайрик. — Не здесь. Отведите его вниз, позаботьтесь об этом и принесите мне его одежду и все, что найдете.
— Да, Каба. — Он убрал оружие в кобуру, и охранники повели меня к двери.
Я мельком увидел вентиляционное отверстие. — Кэти, — сказал я по-английски, — помоги.
Пайрик выглядел озадаченным странными словами. Кто-то открыл дверь, и я увидел толпу ноков, стоявших снаружи.
В этот момент комнату сотряс взрыв, и все они бросились на пол.
Кэти включила громкость на максимум. Взвыли сирены и раздались крики. Повторилась дневная атака. Я вырвался из-под контроля, нажал на кнопку светомаскировщика и побежал, расталкивая ноков во все стороны, спасая свою жизнь. За моей спиной взрывались новые бомбы. Кэти, когда хотела, могла устроить потрясающее акустическое представление.
9.
Я ожидал, что по возвращении на "Шелдрейк" меня встретит приветственный комитет, что Маккарвер будет орать и вопить и запрет меня в каюте до тех пор, пока не будет организована транспортировка домой. Но, когда я вошел через люк, там никого не было. Я не получил ни вызова в конференц-зал Маккарвера, ни даже вызова по коммуникатору.
Мне нужно было принять душ и переодеться, но сначала я спустился в центр управления полетами. Когда я вошел, у Кэти был кто-то на связи. Она отключилась, вскочила и обняла меня. — Привет, герой. Добро пожаловать домой.
— И тебе привет, — сказал я. — Маккарвер знает, что я вернулся?
— Да.
— Что происходит?
— Он только что получил сообщение от Хатчинс несколько минут назад,
— И?
— Оно было запечатано. Только для его сведения. Но подозреваю, что он позвонит тебе через некоторое время. — Она посмотрела на меня. — Мне очень жаль, Арт.
Я пожал плечами. — Я ценю то, что ты для меня сделала.
— С удовольствием.
— Почему так долго тянула?
Она улыбнулась. — Я хотела начать с чистого листа. Мне понадобилась минута, чтобы все подготовить. Но я должна сказать, что ты быстро сообразил. Я пыталась понять, что делать, когда они впервые тебя поймали, и уже собиралась наорать на них, когда ты велел мне организовать взрыв.
— Кэти. — Голос Маккарвера в трубке. — Знаешь, где Камински?
— Он здесь, Пол.
— Переведи на него, пожалуйста.
— Думаю, ты все-таки останешься с нами, — сказал он. — Если этого хочешь. Хотя могу сказать тебе честно, если бы ты решил уйти, я бы не стал расстраиваться из-за этого. Ты неуправляемый человек, Камински.
Я все еще устраивался в своем кресле. Мы были в частном конференц-зале Маккарвера. — Не понимаю, Пол. Я думал, что мне предъявят обвинение и отправят домой. Обвинения все еще в силе?
— Они в процессе снятия.
— Не то чтобы я жаловался, но почему?
Казалось, он вот-вот взорвется. — Кто-то из участников этой операции слил фотографии в СМИ. Люди каждый вечер сидят дома и наблюдают, как убивают ноков. И, я думаю, им это не очень нравится. Сейчас на них оказывается политическое давление. Нужно что-то делать.
Я постарался не улыбаться слишком широко. — Ты говоришь о тех отчетах, которые я отправлял в ответ?
Его лицо было напряженным и бледным. — Ты знал об этом все время, не так ли?
— Нет, я понятия не имел.
Он усмехнулся. — Конечно, нет. — Глубокий вдох. — Они высылают команду. Посмотрим, что они могут сделать, чтобы установить мир в Ноке. — Он покачал головой. — Что за чушь.
— Мне жаль, что ты так думаешь.
— Да. Ты был бы счастлив. Может быть, почувствуешь себя по-другому, когда там, внизу, кого-нибудь убьют. — Расстояние между нами увеличилось. Оно превратилось в световые годы. — Это была твоя подруга. Я не могу тронуть тебя, но, черт возьми, точно могу избавиться от нее.
— Знаешь, Пол, — сказал я, — если мы собираемся вмешаться из-за того, что я сделал, это означает, что я, вероятно, стал кем-то вроде знаменитости.
— Наслаждайся этим, — прорычал он. — Это ненадолго.
— Уверен, ты не захочешь, чтобы я отправлял больше материалов в СМИ. Я имею в виду, как они отреагируют? Героическая женщина, уволенная за то, что раскрыла правду о Ноке? Для тебя это выглядело бы не очень хорошо. И подозреваю, что Хатчинс тоже была бы недовольна.
Маккарвер пытался сверлить меня взглядом, но не в этот раз. — Почему бы тебе не забрать ее и не пойти куда-нибудь еще?
— Я думаю, мы останемся здесь, — сказал я. — Может быть, это тебе стоит поискать другую работу.
Кэти пропала, когда я вернулся в центр управления полетами, чтобы поблагодарить ее. Снова. Я нашел ее в общей комнате.
Она не улыбнулась. Не пожала плечами и не сказала, что ничего страшного. — Ты сорвался с крючка? — спросила она.
— Похоже.
— Хорошо, надеюсь, ты был прав.
Наши взгляды встретились, и я увидел Трилл.
— Да, — ответил я. Помощь уже в пути.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПРИКОСНОВЕНИЕ К БЕСКОНЕЧНОСТИ
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
Фрэнсис Э. Джелпер был биологом. Он не был особенно известен за пределами Локпорта. Получил одну или две небольшие награды, но ничего такого, что вызвало бы удивление. Но все, кто его знал, говорили, что он был великолепен. И они выражали это так, что я понял, что именно это они и имели в виду. Он нравился им. Они все любили его. Его коллеги качали головами, не веря, что он погиб; несколько его студентов открыто плакали, когда я пытался взять у них интервью. В свободное время он был тренером младшей лиги и даже помогал в спортивном центре для взрослых. По средам вечерами он играл в бридж.
Он возвращался к себе домой после светской встречи в университете — там отмечали премию, присужденную одному из астрофизиков, — когда, по-видимому, заснул за рулем и наехал на своей гибридной машине на насыпь. Ему было тридцать восемь лет.
Я никогда с ним не встречался. Несколько раз видел его издалека и время от времени сталкивался с ним в супермаркете. Я всегда планировал написать о нем очерк. Биолог с добрым сердцем. Вместо этого мне пришлось выражать посмертную признательность.
Он был из Твин-Риверс, штат Алабама. Сначала я предположил, что тело отправят туда для похорон, но они провели панихиду на месте, в похоронном бюро Маккомбера на Парк-стрит. Место было забито друзьями и студентами. Толпа высыпала на улицу.
Эта служба была одной из тех попыток отпраздновать жизнь, а не признать смерть. По-моему, они никогда не срабатывали. Но было много людей, которые хотели что-то сказать о нем. И у всех выступавших были проблемы с голосом.
Когда все закончилось, я стоял на улице с Харви Пойнтером, деканом биологического факультета, и наблюдал, как расходится толпа. Мы с Харви вместе ходили в школу, вместе были скаутами. Это был невысокий парень с огромными усами и той же озорной улыбкой, которая всегда делала его главным подозреваемым, когда что-то случалось: — У него была подружка? — спросил я. — Какие-нибудь перспективы женитьбы?
Он покачал головой. — Не думаю, что он был из тех, кто женится. — Его взгляд на мгновение затуманился, затем прояснился, и он, казалось, ждал, что я покажу, что все понял.
Я кивнул.
— Знаешь, Рон, — сказал он, — Фрэнка увлекла проблема генезиса, и он посвятил ей всю свою жизнь. Он мог бы получить грант в любой из нескольких областей исследований, но он хотел решить только эту проблему. Это стало движущей силой его карьеры.
Это был один из тех суровых, холодных, но ярких дней, когда приходится стоять, отвернувшись от солнца. — В чем проблема с генезисом? — спросил я.
Харви задумался над этим. — Как зародилась жизнь. Откуда взялась первая клетка.
— Я думал, это было решено много лет назад, — сказал я. — Где-то в лаборатории. Разве они не смешивали какие-то химикаты и не добавляли тепло и воду? Или это было электричество?
— Нет. — Харви остановился, чтобы поговорить с парой человек из отдела. Да, они будут скучать по нему. Чертовски жаль. А потом они ушли. — Всегда были попытки, — сказал он, продолжая с того места, на котором остановился, — но ничто никогда не подтверждалось. — Он засунул руки в карманы пальто. — Жаль. Реши эту проблему, и ты получишь Нобелевскую премию.
Он работал над генезисом. Это было бы неплохим дополнением к истории, которую я уже наполовину написал.
Насколько мы могли судить, никто из семьи Джелпера так и не появился. Его мать и отец все еще были живы, и у него были брат и сестра. Когда я заговорил об этом с Харви, он сказал, что не знает никаких подробностей. Джелпер мало рассказывал о своей семье. — Не думаю, что они ему очень нравились, — добавил он.
За эти годы я видел и более странные вещи, например, обращение Арнольда Брауна в веру на похоронах его матери, и настойчивость Мори Томаса, когда хоронили его отца, в том, что это бесполезно, потому что старик не хотел оставаться мертвым. Но обычно смерть помогает семьям сплотиться. Особенно когда потеря неожиданна.
Я написал статью и вернулся к составлению обычного светского календаря для Локпорта, описывал свадьбы, навещал авторов в библиотеке и писал статьи обо всех, кто делал что-то необычное. Если бы вы обнаружили, что умеете играть на банджо, стоя на голове, то могли бы попасть на первую полосу газеты.
Итак, я уже забыл о Джелпере и его отсутствующей семье, когда примерно через месяц после похорон мне позвонил Харви. — У меня есть кое-что, что может тебя заинтересовать, — сказал он.
— В чем дело, Харв?
— Можешь зайти?
Можно было бы ожидать, что руководитель факультета будет работать в достаточно роскошном офисе. На самом деле, ему было еще хуже, чем мне. Его втиснули в помещение размером с большой шкаф. Он сидел за столом, заваленным папками, журналами, дискетами, блокнотами и всем прочим. Доска объявлений за его спиной почти полностью исчезла за множеством наклеек, расписаний и статей, вырезанных из журналов.
Он встал, когда я появился в дверях, махнул мне рукой, пожал мне руку и указал на стул. — Рад тебя видеть, Рон, — сказал он, прислонившись к своему столу и скрестив руки на груди.
Мы немного поболтали, прежде чем он перешел к делу. — Помнишь, я рассказывал тебе, над чем работал Фрэнк, когда умер?
— Конечно, — сказал я. — Как зародилась жизнь.
— Ты знал, что он оставил свои документы университету?
— Нет, не знал. На самом деле, я вообще об этом не думал.
— Я просмотрел их.
— И...?
Он обошел стол, сел на свое место, несколько раз качнулся взад-вперед и сложил руки вместе. Вот-вот будет объявление. — Я мог бы позвонить в СиЭнЭн. И в Ассошиэйтед Пресс, Рон. Вместо этого я позвонил тебе.
