— Я не верю, что ты просто марионетка. Ты пешка, да... Но ты не мог делать это все не по своей воле. Слишком много совпадений.
Генерал дернул меня за волосы на затылке.
— Ты смешиваешь все карты... Как твоя мать.
Я замер, почти перестав дышать. Что он знает о ней?
— Ты... убил ее? Да? — прохрипел я.
Лугару оставил вопрос без ответа.
— Ты скажешь нам все, что мы хотим знать — он посмотрел наверх — Коннорс, иди сюда. Можешь с ним больше не церемониться. Главное вытащи из него все, что сможешь.
Почему Армстронг уходит? Почему сам этим не займется, раз ему так надо знать эту информацию. Которой у меня нет!
— Что ж... — потер руки мой бывший командир, бывший напарник, потирая руки — Пока генерал занят войной, у нас будет достаточно времени...
Войной? Неужели мы в Атлантическом океане на корабле? Или же лисов уже разгромили, и мы в Англии?
Я просто лежал на животе, не шевелясь. Сил ни на что не осталось. В шею вонзился шприц. Наверное, адреналин, чтобы не вырубился. Но этого по телу начало разливаться приятное тепло.
Лугару помог мне подняться и зашептал одними губами.
— Иди на верхнюю палубу, справа будет раздевалка — там лежит одежда пилота. Дальше пройди процедуру подготовки ко взлету — ты улетишь отсюда на F-22 Рапторе.
После он ударил меня в живот, и оставил в допросной с открытой дверью. Почему? Почему Курт помогает? Он же главный прихвостень Армстронга...
Стоило выйти из допросной, опираясь на стену, как неподалеку я наткнулся на часы. Меня уже несколько месяцев здесь держат, накачивая наркотиками. В памяти всплыли и другие допросы. Уже не первый раз генерал слышал мою историю. И каждый раз всплывали все новые и новые детали. Поэтому он и не терял надежды.
По дороге никто не встретился. Теперь точно ясно, что я на корабле. Вернее, на военном авианосце. Раздевалка оказалась на месте. А в ней на скамейке лежала униформа пилота с нашивками США. И противогаз с темными линзами. Как раз удастся выбраться незамеченным. Единственная проблема — запах... Но здесь придется довериться Коннорсу, как бы это не было неприятно.
Стараясь идти как можно ровнее я в конце концов вышел на главную палубу. Взлетная полоса была очень длинной, но по бокам осталось всего ничего самолетов — остальные уже взлетели. Или не вернулись — зависит от того, как идет война.
— Эй, Джонсон! — кто-то окликнул сзади.
Точно, это же вышито у меня на форме.
— Где ты бродишь? — это оказался механик — Твой самолет уже готов. Я не хочу получить нагоняй от твоего командира!
Я молча подошел к самолету и залез по приставленной лестнице в кабину. Очень хорошо, а то бы запрыгнуть в таком состоянии не удалось.
Механик закрыл за мной крышку, и я показал большой палец вверх, проверив системы.
— Говорит командир красного звена. Где ты, четырнадцатый? — связались со мной по рации.
— Я в пути сэр. Скоро буду на месте — я завел двигатели.
Мой голос не вызвал подозрений.
F-22 Раптор взлетел плавно. Все системы в порядке. Оружие заряжено. А что дальше? Курт ничего не говорил куда лететь. У них не хватает людей? Нет, похоже, надо просто убраться сюда.
Судя по координатам, мы гораздо ближе к Европе, чем к Америке. Значит, нужно лететь на восток.
— Четырнадцатый? Где тебя черти носят? — вновь позвал командир, но я сошел с этой частоты.
Через пятнадцать минут пришло более неприятное сообщение.
— Вы отклонились от заданного курса. Объяснитесь.
Нечего объяснять. Я просто сваливаю, пока Армстронг меня не убил. Что еще непонятного?
— Если вы не развернетесь, мы отправим группу перехвата. Отвечайте!
Черта с два. Я забираю одну из ваших самых дорогих игрушек.
Тут по рации раздался голос Армстронга.
— Грей... Или Сергей, как тебе удобнее. Я советую тебе вернуться, и как можно быстрее.
— Чтобы ты запытал меня до смерти?
— Я знаю тайну, которую тебе хотелось бы узнать...
— Мне уже не интересно. Жизнь дороже — возразил я.
— Тогда тебе конец.
Связь прервалась.
Но в погоню пока за мной никто не кинулся. По разговорам в радиочастотах ясно, что лисы вновь предприняли контратаку, поэтому им не до меня...
Стоило держать мысли при себе. Один истребитель все же догнал через два часа после многих километров полета.
— Грей.
Это Коннорс. Не атакуя, он поравнялся со мной.
— Я должен сбить тебя...
При этом знаками он велел мне катапультироваться.
— Или можешь сдаться.
Его прослушивают.
'Почему ты мне помогаешь?' — мне все же удалось мысленно связаться с ним, чему лугару явно удивился. На такой высоте и скорости это крайне сложно.
'Я отдаю долг. Не более. В следующий раз мы снова будем врагами. Скройся. Это лучшее, что ты можешь сделать'
Курт сбросил скорость и остался позади. Только моя кабина вылетела из самолета, как он выпустил ракеты и полетел обратно. Парашют раскрылся слишком рано, и от пламени взрыва ткань начала гореть.
Пытаясь перевязать стропы и вообще сделать хоть что-нибудь я еле успел сдернуть противогаз, прежде чем погрузиться в воду. Скорость падения была невообразимой, и я потерял сознание.
Сначала казалось, что это сон. Но оказалось, в голове пробудились ранее скрытые воспоминания. Макаров и Рей доставили меня в Америку, где их тут же арестовали. Как и весь отряд волка-оборотня. Это было Сан-Франциско. Там неподалеку есть специальная тюрьма — их поместили туда. Откуда я это знаю? Мальком сказал...
Только в несколько другом смысле. У нас была лишь минута, прежде чем за мной явился Коннорс.
Генерал лишь коснулся моего лба, и я почувствовал примерно тоже, что давным-давно сделал Волк перед своей смертью. Только не раскрыл мои способности, а вложил знания. Под наркотиками их раскрытие было невозможно. Теперь же...
Это не знание. За минуту между нами прошел долгий разговор. Я и Мальком сидели в креслах, а вокруг непроницаемое черное пространство.
— Ты справился с заданием — начал генерал — Если высшее командование не убедят показания с места событий, их убедит мое сканирование твоего мозга. Разум Маркуса словно зеркало. Он отразил всю твою энергию. Тоже самое случилось со мной во Вьетнаме. Но я исцелил тебя.
— Как? — все еще оглядываясь, спросил я.
Мы оба сидели в деловых костюмах. Все было так реально...
— Пока вожак пытал меня, я многое узнал о нем. Смог немного понять это существо.
— Хорошо... Что будет дальше?
Мальком закинул ногу на ногу.
— Армстронг сломит лисов, а после высшее командование прикажет ему вернуться. Он может сконцентрироваться на Афганистане, если хочет. Пусть посылает своих людей на смерть... Главное, что мы не будем втянуты в длительный конфликт, о котором пожалеем.
— А что будет со мной? — этот вопрос волновал все же больше.
Может, меня представят к новой медали? Или же дадут документы о моей матери?
— Армстронг велел схватить тебя.
Что?!
— И доставить к нему в Атлантику. Он будет пытать тебя...
— Зачем ему это? — я все еще не понимал.
— Он винит тебя в провале своего переворота. И в том, что ты развязал войну с лисами, когда это выгодно ему меньше всего...
— В чем... Как я могу быть в этом виноват?! — я напряженно сжал подлокотники кресла — Что еще за переворот?!
— Ривз был его агентом. Все время.
— Нет, он убил его... Потому что Ривз предал ЦРУ, наш вид, организовал Тормент вместе с Дженсеном, убивал наших... — это не укладывалось в голове.
— Армстронг убил его, потому что он слишком много знал, а игра была проиграна. Скажи, как лучше нанести удар из тени? Нужно управлять этой самой тенью — генерал сам ответил на свой вопрос — Почему агента такой силы столько лет не могли выследить? Потому что он сам же его выслеживал и прикрывал. Он сам настоял на этом задании, а когда даже сам великий генерал не преуспел, другие из высшего командования просто плюнули на Ривза.
В голове всплыло воспоминание допроса Дженсена. Генерал пытался выяснить у Мэтта — сказал ли что-нибудь лугару перед смертью. Все это четко спланировано...
— Он до последнего удерживал штурм спутниковой станции. Говорил, что супероружие должно быть спасено. А потом пошел уничтожать улики, думая, что Тормент сделал свою работу.
Митчелл, Фернандо, Вероника, Рей, Макаров, Вильхем, Дженсен, я... Жители Лос-Анджелеса, Техаса, бизнесмены в Нью-йорке... Все пострадали от амбиций одного человека.
— Но зачем? Чего бы он добился? Мы бы остались без защиты...
— Все просто — генерал откинулся поудобнее на кресле — На самом деле отключение спутниковой системы не катастрофа. Мы специально преувеличили этот слух на случай нападения. Враг будет ожидать, что мы будем сломлены... Но есть специальные коды у каждого члена высшего командования. Армстронг планировал отстранить других, отключить всю связь, а потом взять под контроль своим кодом. Мэтт должен был отключить не спутники, а ввести код. И все войска должны будут подчиняться Армстронгу.
— Просто власть? И все? У него и так огромная власть...
Лугару покачал головой.
— Власть — не цель. А средство. Мы давно знаем друг друга. Еще в нашей войне за независимость США он корил нас за излишнюю осторожность, называл нас трусами. После гражданской войны он винил нас в то, что война длилась четыре года, утверждая, что мог бы выиграть войну за год. Первая мировая, вторая мировая. Он винил нас в том, что мы могли выиграть гораздо больше. Потом Вьетнам. Обвинял нас в том, что мы слишком сильно боимся ядерного оружия, и сдерживаем его войска, не пускаем идти против самого Маркуса.
— В Афганистане у него были развязаны руки — вспомнил я.
— Это верно. Но мы слишком полагались на наше супероружие. И потеряв его, стали проигрывать... Именно тогда, когда я прочитал документ о том, что генерал стал защищать ненавистное ему супероружие, то заподозрил неладное. Армстронг же за свою жизнь не проиграл ни одной битвы, но проиграл много войн. Он живет только битвами и думает, что если выигрывать сражения, победа не за горами. И использует все доступные ресурсы, часто не оставляя даже резервов.
Я вспомнил, как генерал пожертвовал почти всем своим батальоном в Африке, чтобы добраться до чертового храма. Если бы не охотники, его песенка была бы спета.
— Персидский залив, Ирак, Афганистан... Он считает, что если возьмет власть в свои руки, то уничтожит всех врагов. Я не спорю, он весьма проницательный командир и стратег. Но с ним нет будущего. Даже если он убьет всех наших врагов в этом мире, у него ничего не останется. Мы не так видим будущее нашего вида.
— Значит... Я стоял на его пути? Помешал Торменту... И оказывается перешел дорогу представителю высшего командования. Почему же я еще жив?
— Я не знаю — мне показалось, что в этот момент Мальком темнит — Возможно, не верит, что ты работал в одиночку. Думает, что другие из малого круга знают о его планах.
Малый круг? Так вот как они между собой называют свое маленькое общество.
— И будет пытать меня, чтобы выяснить это... Что же мне делать?
— Тебе нечего скрывать, и он от тебя ничего не добьется. Мы должны остановить его.
— Почему я? Арестуйте его, раз есть доказательства, убейте в конце концов.
— Не могу... Иначе убьют меня. А две смерти сильно скажутся на силе нашего вида.
Ну, разумеется...
— Зачем мне все это? Я просто могу сбежать. Подальше. Я не Ривз — меня гораздо сложнее засечь. А я устал от всей этой войны, от всех этих интриг... — я посмотрел вверх в черную пустоту.
— Помни, что я сказал тебе тогда в переулке — напомнил генерал — Выбор за тобой. Мы лишь направляем...
— Но я человек конфликта... — я опустил взгляд на собеседника — Войны... Да... Мне некуда будет податься, как снова на поле боя.
Только где воевать? Стать солдатом удачи, как Макаров? Или все же сделать что-то полезное в своей жизни ради кого-то... Ради страны, которая дала жизнь, когда всем на родине было плевать, что ты вообще существуешь.
— Что я должен буду сделать? — спросил я.
— Тоже, что и Ривз в свое время. Будем играть по правилам Армстронга. Ты сбежишь, тебя объявят военным преступником. Прямой помощи от меня не будет — у тебя будет полная свобода. Можешь даже убить президента США, если это потребуется. Собери команду, ресурсы. У Ривза были годы, у тебя же... Очень мало времени.
— А что потом?
— Жди моего сигнала.
Я открыл глаза, и передо мной возникла хищная пасть акулы полная острых зубов. Мощный электроразряд пробил рыбу насквозь, и она поплыла кверху брюхом. Воздух уже почти кончился.
Но все же удалось выплыть на поверхность. Нужно сориентироваться...
Нет, это лишнее. Впереди показалась яхта. Пора за работу...
На дорогой большой лодке оказались добрые люди. Перед тем как меня выловили, я сдернул всю американскую униформу.
Не стоило ребятам кататься так близко к театру военных действий. Артиллерия стреляет далеко, а снаряды бывают мажут...
Повезло, что хоть эти французские подростки говорят на чертовом английском.
Мне дали одежду, а дальше пришлось импровизировать.
— Я сбежал с корабля пиратов — синяки и общий потрепанный вид дали моей нарисованной картине достоверность — Они скоро будут здесь... у вас есть оружие?
Один из парней сбегал вниз и принес коллекционный револьвер золотого цвета. И коробку патронов.
— Дай сюда, я умею с ним обращаться...
Я вырвал оружие у наивного парня и с скоростью молнии зарядил оружие.
— Так, теперь все в шлюпку — две девушки закричали, когда я наставил на них оружие.
Один из французов решил поиграть в героя — пришлось прострелить ему ступню.
— В щлюпку, дамы и господа, я шутить не буду.
Не сразу, но я расщедрился даже на весла и компас. Успеют догрести до берега, прежде чем помрут от голода.
Каждому заодно удалось промыть мозги. Теперь мое лицо будет для них расплывчатой картинкой. Впрочем, дотошный Армстронг скоро узнает, что удалось выжить, а эти ребята дадут нужные показания. Их трупы ничего не решат. Пропажа людей в этом месте даст еще более красноречивую подсказку.
Заодно кинув им бинтов и немного провизии, я оттолкнул их спущенную шлюпку телекинезом, отправляя в плавание. А сам подошел к рулю яхты и двинулся в сторону берега.
Все нужные документы остались при них. Один парень вполне подходил мне по возрасту. Нашлась и камера. Полчаса, и документы были мастерски подделаны.
Одежда, деньги, драгоценности — всего этого на яхте было достаточно. На первое время.
Дорогу в порт скрасили сигареты и дорогой коньяк. Как сувенир я заодно прихватил бутылочку.
На суше дела прошли не так гладко. Работники яхтового порта недоумевали — почему уплыло пятеро, а вернулся один.
— Мистер Галеотти, где ваши спутники? — спросил старый дотошный смотритель.
Я сунул ему в руку талон.
— Они пересели на яхту к испанцам. Мы повздорили, и они предпочли мое общество другим... — заученная фраза и напускной грустный вид не развеяли его сомнений.
