'Открывается ли она вообще? Вдруг волшебник решил посмеяться над желающими почитать ее?' — зло размышлял он, в очередной раз убирая книгу в тайник.
Через день после начала общения с Джулией Карина, увидав их вместе, закатила истерику.
— Ты мне больше не друг, предатель! — яростно сверкая глазами, заявила блондинка. — Нашей дружбе конец! Даже не вздумай подходить ко мне.
— Хорошо, — сдерживая радость, отозвался Том. Облегченно вздохнул и повернулся к девочке спиной.
Та, от такой наглости потеряла дар речи, топнула ногой и молча скрылась в своей комнате.
'Осталось разобраться с Муркок', — удовлетворенно выдохнул он, поглядывая на Джулию, вместе с подругами смеющуюся над Кариной.
Но пока торопиться не стал. Ведьма кроме глупых по мнению мальчика занятий, прогулок к озеру, совместных походов в библиотеку, скучных томлений под звездным небом на вершине астрономической башни, представила его многим второкурсникам и даже нескольким третьекурсникам. Многие из них к его удивлению оказались ее родственниками. Кто близкими, кто дальними, некоторые очень дальними. Они и раньше общались с ним, но больше в силу общей факультетской принадлежности, сухо и снисходительно. Теперь же, видя в одной компании с Джулией, начали менять свое отношение.
Однажды в очередной раз заглянув в чудо-комнату, он уже скорее по привычке, достал записки. С силой надавил пальцем вначале на один замочек, затем на другой. Металлический язычок бесшумно выскочил изо рта змейки и вновь больно уколол палец. Том отдернул руку, глядя, как капля крови падает на обложку. Он попытался ее вытереть, но она растеклась по кожаной поверхности, попав под металл застежки.
'В последний раз', — решительно подумал Том. — 'А то скоро всех пальцев лишусь'.
— Патефацио Сурсум!
К его удивлению застежки мгновенно разошлись в стороны. Едва не выронив от неожиданности книгу, мальчик быстро раскрыл ее. С воодушевлением, переходящим в восторг Том принялся читать написанный на желтых, местами порванных страницах текст, выведенный мелким, но хорошо разбираемым подчерком. Он жадно пробегал глазами абзац за абзацем, предложение за предложением. Постепенно его энтузиазм начал идти на убыль. Ничего особо интересного волшебник не писал. Разве, что парочку весьма полезных и судя по его словам очень действенных заклинаний, да несколько событий из своей жизни, которые он отчего-то решил очень подробно описать. Но последнее обстоятельство было скорее интересно его биографам, но никак не Тому. Дочитав записки, а вернее дневник Салазара Слизерина, мальчик разочаровано закрыл книгу. О Тайной комнате волшебник, исписав без малого целых сто страниц, не сделал ни малейшего намека.
'Стоило ради обычного дневника так рисковать? Завести себе такой же? Только кто его станет читать, кроме меня самого? А я пока еще способен запомнить нужные мысли и без перенесения их на бумагу'. — Он постучал пальцами по головам змеек. Те в ответ высунули языки. — 'Зачем так стараться и прятать самые обыкновенные воспоминания? Ничего важного и ценного внутри нет. Или я ошибаюсь? Толи действительно он таким способом решил пошутить, толи я пропустил нечто важное... Ладно, позже разберусь, на свежую голову'...
— А ты случайно не пишешь стихи? — однажды поинтересовалась Джулия.
Они сидели вдвоем около озера, глядя, как на его темной поверхности, едва сверкнув, тут же гаснут солнечные блики.
— Нет. Я не люблю поэзию.
— Странно. У тебя такой вид, будто ты уже несколько дней пытаешься, но никак не можешь подобрать нужную рифму.
Засмеявшись, девочка откинулась на мягкую траву.
— Ты хочешь сказать глупый и растерянный? — обиделся Том.
— Скорее напряженный и задумчивый. Мы вроде общаемся, болтаем, но ты никогда полностью не бываешь со мной.
Он не стал отвечать на ее справедливую реплику. Ведьма к его удивлению все больше нравилась ему. Она оказалась на редкость умной и проницательной, но мальчик все равно рано или поздно собирался прекратить их дружбу. Он не хотел ни к кому по-настоящему привязываться. Так было проще. Так легче жить.
— Жаль, что ты не поэт, — колдунья пощекотала его сорванной травинкой.
Том, слушавший Джулию вполуха, лениво отмахнулся от нее. Он до сих пор чувствовал глубокое разочарование от содержания записок Слизерина. Дело заключалось даже не в том, что мальчик так и не узнал, в какой части Хогвартса тот запрятал Тайную комнату. Читая дневник, он надеялся узнать намного больше. А именно — подробности о кельтской магии, как ей противостоять и, что вообще такой сильный и могущественный волшебник думал о ней.
'Раскольд прав. Видимо прошло слишком много времени. И большая часть фактов о жизни Слизерина — всего лишь легенды. Что же мне делать?'
По воде пробежала легкая рябь, что показалось ему странным при полном отсутствии в воздухе даже малейшего намека на ветер.
— В стихах часто пишется то, что нельзя сказать обычными словами. Мне так нравится. Всякие метафоры, образы...
— Что? — Том резко повернулся к девочке. — Повтори, что ты сказала?
— Так и знала! — она легонько ущипнула его. — Не слушаешь меня. Зачем ты со мной общаешься? Позлить Карину? Она давно от тебя отстала.
Привстав, он со спокойным, чуточку отчужденным лицом посмотрел ей в глаза:
— Повтори, пожалуйста. Мне очень важно.
— Важно? — Муркок выдержала его взгляд, легкая усмешка пробежала по ее губам. — Так чего сначала не слушал? Ответь на один вопрос, и я отвечу на твой. Почему мы здесь вместе?
— Ты мне нравишься, — мгновенно отреагировал Том. — Я отвлекся, пытаясь сочинить для тебя стихотворение.
— Врешь. Ты же не любишь стихи.
— Не люблю. Но для тебя мне захотелось придумать что-нибудь красивое. Повтори, пожалуйста, что сказала минуту назад.
— Мне нравятся образы и метафоры. Приукрашивания разные... Скрытый смысл...
'Ну, конечно!' — Том вскочил на ноги, собираясь бежать в замок. Он так часто поступал с Кариной, когда вдруг резко хотел прочитать о чем-нибудь в библиотеке, или просто подумать, посидев в одиночестве.
— Ты куда? — Джулия схватила мальчика за ногу, повалив обратно на землю. С ней подобный номер не проходил. — Реддл, ты мне свои вирши ведь собрался читать...
— Они не закончены...
— Какая разница. Что-то я тебе не верю... Не вздумай водить меня за нос. Давай, хоть несколько строк.
Мальчик без зазрения совести был готов оставить ее возле озера одну. Рано или поздно он все равно собирался так поступить. Но не прямо сейчас. Не сегодня. До дневника Слизерина, он еще доберется. Сразу после ужина. Ему не хотелось сейчас сориться с колдуньей. Один парень с третьего курса, Дин Салливан, оказавшийся племянником двоюродной сестры матери Джулии обещал сегодня вечером показать Тому, как правильно выполнять заклинание рефлекто. Том недавно прочел о нем в книге 'Базовые боевые чары', но оно никак не выходило у него. К тому же для отработки такого заклятия требовался напарник.
— Хорошо, — мальчик, усевшись, вновь уставился в непроницаемую темноту озерной воды, пытаясь сосредоточится. — Не зря тебя я увидал, по стуку сердца я узнал, твое оно теперь навек, а я влюбленный человек...
— Реддл... Думала будет намного хуже. Если честно, была уверена, что ты ничего не сочинишь. А дальше?
— В процессе. Придется подождать.
— Даю пару дней...
После ужина Том, наконец, смог заняться своими делами. Достав из тайника книгу, он попытался ее открыть. Произнес нужное заклинание, дернул застежку. Та не поддалась. Нажал на голову змейки, позволив той уколоть ему палец. Бесполезно.
'Видимо, и тут необходима четкая последовательность действий', — подумал мальчик, потирая проколотый палец.
Немного посидев, вспоминая, он вновь надавил на змею. Едва капля крови коснулась книги, он взмахнул палочкой и четко выкрикнул:
— Патефацио Сурсум!
Застежки тут же пришли в движение, позволив раскрыть дневник Слизерина. Том принялся быстро пролистывать страницу за страницей. Его интересовала та, на которой он видел стихотворение. Мальчик не стал его читать, посчитав занудным и не требующим внимания. Сейчас он надеялся, что оно наоборот самое важное во всех записках. Наконец, отыскав, Том принялся быстро пробегать глазами короткие строчки:
В рассвете солнца предзакатном
Сокроет яд любви туман,
Мечта о времени галантном
В моих глаза теперь обман.
Стилет из сердца вынимая,
Обиду прячу глубоко.
Поступки тонко понимая,
Не разумею одного:
Скажите звезды, солнце, море,
Величие оно одно?
Зачем я чахну в личном горе?
Зачем я падаю на дно?
Я создал монстра. Он гуляет.
И понимает лишь себя,
Надеждами меня питает,
А я убить готов, любя.
Я тайну скрыл в своем творении,
Летучую, как свет зари,
И ночь права в моем решении,
И страх могуч, как не кричи
Пустое. Мрак и свет и знанье—
Друзья! Пустое, не пойдет.
Не стоит вашего вниманья,
Туда бесстыдный муж зайдет.
Я мыслил мелко, не логично,
Я думал, скоро все пройдет,
Метался долго, хаотично,
Все ждал, когда ж произойдет...
Мечтам моим не разродиться.
Сказал себе: 'Ну, все забудь!'
Осталось в вечности забыться.
Любимица подскажет путь.
Мрак показался мне знакомым,
Я с детства так предполагал.
Гляжу на вас я взглядом томным
И жду к прощанию сигнал...
Прочитав текст несколько раз, от обиды он едва не закрыл книгу. Вновь ни малейшего намека на Тайную комнату, ни слова про кельтскую магию.
'Он слывет великим и хитрым волшебником. Большой оригинал, по словам Раскольда. Открыть дневник под силу каждому. Мне двенадцать лет. И я смог. Что тогда говорить о взрослых магах. Думаю, он все понимал. И если хотел оставить какую-нибудь информацию, то вероятно в зашифрованном виде'.
Мальчик принялся листать дневник. Страницу за страницей, внимательно еще раз проглядывая написанное. Через пару часов он перестал четко понимать смысл того, что читал. Вновь вернувшись к стихотворению, он заметил, что оно явно дописано позже. Чернила заметно отличались от тех, которыми Слизерин писал на предыдущих и следующих страницах. Да и сама бумага имела менее желтоватый цвет, словно автор намерено вставил ее несколько позже.
Том прочел его еще раз. Более внимательно, вдумчиво, размышляя над каждой строчкой. Добравшись до последней, он, окончательно расстроившись, решил все бросить.
'Надоело. Ничего интересного тут нет. Обычные записи и размышления человека. Поэтому книга и лежала в библиотеке. Никакой ценности она не представляет'.
Перед тем, как закрыть дневник, мальчик еще раз пробежал взглядом текст стихотворения, больше скользя взором над строчками, осматривая их начертание, а не сам смысл. И вдруг заметил, что три из них написаны чуть более жирными буквами.
— В творении я тайну скрыл, туда бесстыдный муж зайдет, любимица подскажет путь. — Прочел он вслух. — Похоже на загадку...
Только сейчас он обратил внимание, что следующая страница вырвана. Значит перед ним не все стихотворение, не полный текст.
'Кто-то прочел дневник до меня... Или сам Слизерин решил усложнить решение ребуса. Любимица подскажет путь. Он обожал змей. Комната в подвале? Рядом с факультетской гостиной? Наверняка. Туда бесстыдный муж зайдет. К нам ходит, кто угодно. Значит не там. В творении я тайну скрыл. Он действительно что-то спрятал в Тайной комнате. Только что именно? Знания или погибель для грязнокровок. Если последнее, то лично мне опасность грозит?'
Встав со стула, он прошелся по помещению, ступая ногами по мягкому ковру.
'Любимица укажет путь. Туда бесстыдный муж зайдет. Женский туалет, в который я заходил вместе с Поппеей. Неужели именно там и находится Тайная комната? Неработающий кран со змеей... Очень может быть...'
Выйдя в коридор, Том постарался успокоиться и не спеша, стараясь не привлекать внимания, спустился на второй этаж. Время было позднее, внутри помещения никого не оказалось. Подойдя к той самой раковине, мальчик склонился над ней.
— Если я действительно стою перед входом то, как его открыть? — тихо произнес он, крутя рукой кран.
— Никак. — Раздался насмешливый голос. — Дальше я обойдусь уже без твоей помощи. Но все равно спасибо тебе, племянничек.
В следующую секунду ему в спину ударила мощная, сбившая с ног, волна. Яркий свет на краткий миг ослепил глаза и следом за ним Том провалился в темноту.
Глава двадцать третья
Вначале появилась боль и только спустя некоторое время он сам. Открыв глаза, Том застонал, едва пошевелил правой рукой. Голова дико раскалывалась, лоб саднило. Красные с темными пятнами круги прыгали перед взором, мешая видеть. Собравшись, мальчик зажмурился, пытаясь преодолеть, начавшую наваливаться слабость. Рвотные порывы сотрясли горло, с каждой секундой становясь все сильней. Вновь открыв глаза, он почувствовал себя немного лучше. Прямо напротив него в кресле сидел Амадеус, закинув ногу за ногу, и безмятежно покуривал трубку.
— Добро пожаловать ко мне домой, Томас, — он насмешливо взглянул ему прямо в глаза, одновременно выпуская в его сторону струйку дыма. — Хотя со словом 'добро' я поторопился. Извини, но, сразу предупреждаю, ничего хорошего тебя тут не ждет.
Мальчик огляделся. Он находился в огромной комнате, сидя прямо в ее середине в небольшом кресле. Стены помещения украшали множество картин, с постоянно двигавшимися на них нарисованными волшебниками. Они с любопытством поглядывали на него, но в отличие от хогвартских предпочитали помалкивать. В углу весела парочка цветных ковров, рядом с ними, около стены, располагался гигантских размеров шкаф, набитый разнообразными вещами. В противоположной части комнаты, возле окна стоял письменный стол, за ним виднелся выход на балкон, контуры которого едва проступали в темноте. Покончив с осмотром, Том мрачно взглянул на мужчину.
— В школе скоро узнают, что я пропал. Меня обязательно начнут искать.
— Пусть ищут. За одним они уже не уследили. Жалость какая! — он всплеснул руками, делано пугаясь. — Твое исчезновение никого не станет волновать. Кому нужен сирота? За тебя никто не попросит, никто не похлопочет. Некому ходить за директором, каждый час посылать ему сов, требовать, угрожать, умолять... Ты и сам ведь все понимаешь. На редкость смышленый мальчуган оказался... Я, если честно не рассчитывал, что у тебя получится. Не стану врать. Надежды было мало. Но я уже не знал, что делать дальше. У меня закончились все идеи и предположения. Я перепробовал все. Исходил всю школу, изучил и ощупал буквально каждый камень в замке.
— Ты не знал, что я ее ищу, — лишенным всяких эмоций голосом произнес Том.
— Вот тут ты ошибаешься. Я в курсе вашей весьма любопытной игры. Она мне очень помогла. Старина Гораций при нашей с ним встрече, хлебнув лишнего, все о ней рассказал. Ты знал, что мы учились вместе? На одном факультете? Ты много чего не знаешь. Ты ведь не из нашего мира, если по-хорошему. Хотя про Горация плохо не думай. Он действительно считает, что ты многого можешь добиться. Других в свой клуб он не приглашает. Вернее, мог бы добиться... — Он рассмеялся и глубоко затянулся, спустя пару секунд выпустив в потолок несколько идеально круглых колец.
