Принятие этого решения было похоже на ощущение от клинка из транспаристали, вонзившегося в её сердце и сломанного так, что кончик остался внутри.
Но это был правильный выбор.
Когда пилот, наконец, объявил через громкоговорители шаттла: «Входим в атмосферу Кореллии», Лея была в мире с собой. Не счастлива — она почти чувствовала, как из её сердца струится кровь, заливая пол — но всё же она была спокойна.
Звёздная система MZX32905, рядом с Биммиэлем
— Проведи все необходимые церемонии над её телом, — попросил Джейсен.
Лумайя кивнула.
— Она была доблестным воином. Я позабочусь о ней.
Они стояли в большом шлюзе, расположенном рядом с ангаром, в котором ожидал шаттл Джейсена. К борту шаттла была пристыкована переходная труба, и в неё было подано давление. Бен, без сознания, уже был на борту, в кресле, и его световой меч снова висел на поясе.
— Я знаю, это причинило боль, — сказала Лумайя. — Но ты уже стал сильнее благодаря ей.
Джейсен, страдая, посмотрел на неё.
— Это только слова, Лумайя. «В боли он обретёт силу». Они нисколько не уменьшают трагедию, которая только что случилась
— Это не просто избитая фраза, Джейсен. Это необходимая часть этического допущения для использования наших сил, — она указала рукой за шаттл и двери ангара, на далёкие звёзды. — Джедаи находят равновесие через отказ от привязанностей. Ситхи привязанности приветствуют… но мы находим равновесие в том, что умышленно и болезненно для нас жертвуем тем, что любим больше всего. Только так мы сможем удержать в памяти понимание потери, боли, смертности — то, что переживают обычные люди.
Джейсен обдумал её слова. Они имели смысл. Такая философия позволяла ситхам сохранять сильные эмоции… но боль удерживала эти эмоции под контролем. Ситхи, вроде Палпатина, которые не следовали этому принципу, придерживались философии брать, не теряя, и их жадность обрекла их и всех, кто был рядом.
Включая деда Джейсена, Дарта Вейдера.
— Ты станешь тем, кем не смог стать твой дед, — сказала Лумайя. — Возвращайся домой, делай всё, что сможешь, чтобы остановить войну и чтобы найти время учиться. В конце концов, тебе придётся найти себе ученика. Возможно, Бен подойдёт, но я считаю, что он уже слишком пропитан воззрениями джедаев о доброте и спокойствии, поэтому присматривайся не только к нему. Тебе нужно научиться открывать свой разум для тех аспектов Силы, которые тебя учили игнорировать или презирать. А величайшие знания и силы придут к тебе в момент величайшей принесённой тобой жертвы, когда ты откажешься от того, что не менее ценно для тебя, чем жизнь — обессмертишь свою любовь, пожертвовав ею.
— Увидим, — сказал он.
— Возвращайся, и я помогу тебе увидеть.
Она стояла и смотрела через транспаристальную стену воздушного шлюза, как Джейсен поднялся на борт, задраил люк и отсоединил переходную трубу. Шаттл поднялся на репульсорах, аккуратно повернулся в сторону открытых ворот ангара, и вылетел наружу.
Усталая, опустошённая и торжествующая, Лумайя вернулась в гостиную, находившуюся в верхней части её жилища. Она легла на диван и через исцарапанный транспаристальной купол уставилась на звёзды.
— Я победила, — сказала она.
Из тёмного угла комнаты вышел и повернулся к ней Джейсен — в тёмной одежде, со свисающей с пояса чёрно—золотой рукоятью светового меча, и с глазами цвета расплавленного золота. Его рот не двигался, но до разума Лумайи донеслись слова: «И значит, я должен уйти. Перестать существовать».
— Ты никогда не существовал. Ты проекция — энергия тёмной стороны из этой пещеры, которой была придана форма моим воображением и обликом Джейсена Соло. Но ты вернёшься. Постепенно Джейсен Соло станет тобой.
«И я, наконец, получу имя. Имя ситха».
— Да.
Призрак ситха двинулся вперёд, встав над ней.
«Он узнает, что это ты организовала нападение на станцию «Ториаз». Что хорошие люди были погублены фантомами, созданными твоим разумом, фантомами, принявшими облик тех, кого они любили. Что грядущую войну можно было предотвратить, если бы не твоё вмешательство».
— Да, возможно, когда—нибудь он узнает. Но до тех пор, его гнев и гнев его семьи будут направлены на Тракена Сал—Соло, чья вина в этом нападении намного больше, чем моя — поскольку он делал то, что делал, исключительно из собственной выгоды. А к тому времени, как Джейсен откроет правду полностью, он поймёт, насколько он важен, насколько необходимы были эти действия, чтобы он стал тем, кем стал, и он простит меня.
«Я чувствую его эмоции. Он будет ненавидеть тебя за то, что ты сделала».
— Но он также будет любить меня за это.
«Да».
Лумайя улыбнулась.
— Значит, я достигла равновесия. Равновесия ситхов.
Фальшивый Джейсен кивнул, затем медленно, и без видимых страданий, поблёк и исчез.
Бен, с затуманенным взглядом, осторожно щупая живот, вошёл в рубку шаттла и рухнул в кресло второго пилота.
— Как долго я был без сознания?
— Часы.
— А где Нилани?
Джейсен помедлил, подбирая слова. Мягкое и осторожное объяснение могло, в долгосрочной перспективе, нанести больший ущерб, чем короткая и холодная правда.
— Бен, она мертва.
Бен выпрямился в кресле. На его лице, обращённом к Джейсену, появились боль и недоверие.
— Как? Это сделал ситх?
— Да и нет, — Джейсен обдумал ответ; обдумал смесь лжи и правды, которую когда—нибудь ему придётся раскрыть. — В нижних пещерах было существо, называвшее себя ситхом. Но оно им не было. Это был просто адепт тёмной стороны Силы, который научился подпитываться энергиями, заполнявшими это место. Это сделало его очень сильным… но только там, на астероиде. Он послал против нас смертельно опасные иллюзии.
— Я помню. Я сражался с мамой. Она выбила из меня всю начинку.
— Так же, как она могла бы сделать в реальности. Нилани сражалась с фантомами её собственной неадекватности, с которыми, как я считал, я помог ей справиться ещё тогда, когда она была учеником. Она оказалась слишком слабой. Они убили её.
— Ох… ситхово отродье, — Бен сгорбился. — А что насчёт… насчёт… Биши? Бирши? — подросток явно смутился.
— Бриши, — поправил его Джейсен. Он слишком хорошо знал, почему смутился Бен, и почему неправильно произносил её имя. Пока мальчик спал, Джейсен вмешался в его память, стерев воспоминания Бена о женщине, которую он знал как Бришу, почти также искусно, как художник реставрирует классический портрет. Вне всякого сомнения, Бен смутился из—за внезапной неспособности вспомнить её облик. Джейсен припишет это большому количеству пинков и ударов, которые пришлось выдержать Бену.
— Она тоже умерла. Погибла от ран, — он изобразил тяжёлый вздох. — Я приказал доставить на астероид побольше взрывчатки и взорвать его
Правда состояла в том, что любой, кто последует по координатам местонахождения убежища Бриши—Лумайи, находящимся сейчас в памяти шаттла, обнаружит только облако обломков. Джейсен подделал данные в памяти шаттла, указав маршрут от Лоррда до совсем другой ненаселённой звёздной системы с астероидным полем. На данный момент, Лумайя была защищена от обнаружения.
— Хорошо, — Бен сидел молча несколько минут, барабаня пальцами по подлокотнику своего кресла. — Это нечестно. То, что они умерли.
— Нечестно. Но это случается. Это жизнь. Мы просто должны найти способ… стать сильнее от этого.
Бен кивнул.
— Наверное, ты прав.
Корускант
— Он существует, — Люк поднял голову от терминала. По экрану шли последние данные о схватке у Тралуса, но Мара ощущала, что тревога на его лице была вызвана чем—то другим. — Теперь он существует в реальности.
— Твой призрачный враг.
— Да, — Люк встал. — Наверное, именно поэтому на нас напали сегодня — используя фальшивых Джейсена и Бена. Они настолько сильно заняли наши чувства, что мы пропустили его возникновение — кем бы и где бы он ни был. Возможно, это случилось совсем близко, в противном случае не было необходимости отвлекать нас, — он смотрел во все стороны, как будто гладкие каменные стены анклава джедаев должны стать прозрачными и показать врага, но они оставались тёмными.
— Мы найдём его, — сказала Мара. — И расправимся с ним, — она вновь посмотрела на терминал, и на её лице появилась улыбка. — Сообщение от Джейсена и Бена. Они возвращаются домой.
Примечания
1
Кровавые полосы — это кореллианская награда за храбрость, представляет собой узкую полосу ткани, нашитую вдоль бокового шва брюк, имеет две степени. Вторая степень — полоса желтого цвета, первая — красного. Хэн Соло заслужил Кровавые полосы обеих степеней.
