"Небесный щенок! Без защиты! Какой роскошный подарок!" — злорадно ухмылялся владыка.
Николас вскинул меч рукояткой на уровне лица — теперь не побежит, не станет прятаться. Будет биться на смерть, пускай и не с тем врагом, от мысли о котором кровь закипала в жилах.
Кельпи ступил на землю, замахнулся громадным клинком Аруин. Полыхнул голубым ветрощит, Николас отбил первый удар.
Аллен звал на подмогу лесных зверьков, они бросались на демонов, отвлекая внимание на себя. Но пробить путь к отступлению у них вряд ли бы получилось. Впрочем, Неистовый гон не возьмёт невинных, разве что вещи попортит.
Лязгнули мечи — Николас отразил новую атаку. Колени дрожали, а мышцы каменели до боли, сердце заходилось в груди. Удар, ещё удар. Нападать не получалось, только защищаться. Долго Охотник не выстоит.
На подмогу подоспел Аллен: саданул по всаднику с другого бока. Клинок отскочил от выставленной для защиты серебряной руки. Кельпи оскалился и едва не укусил звероуста — тот увернулся в последний миг.
Николас закрутил лезвие финтом, пробираясь под защиту. Ветроплав сгущал воздух всё сильнее, позволяя рискнуть хотя бы раз. А вот и брешь: открывшееся бедро Аруина. Окутанное дымкой дара лезвие мчало к нему, вспарывало ткань. Но Аруин выкрутил клинок, задел меч Николаса и с силой отпихнул назад. Серебренная рука сжалась в кулак, зазмеились на ней колдовские узоры.
Острая боль пронзила родинку, шею сдавило. Меч выскользнул из ладони, Охотник припал на колени, глядя в золотой глаз с оторопью.
Николас не мог даже шелохнуться. Колдовские узоры переползали на него, вызывая на коже зудящую сыпь, по всему телу вздувались багровые узлы и словно рвали плоть на части.
— Печать мар! — закричал Аллен.
Кельпи не подпускал его к Николасу. Патрик потянул брата к наставнику.
— Что делать? — слабым голосом бормотал Жан.
— Ничего. Защитить его смог бы только близкий.
— Я защищаю! — выкрикнул Патрик.
— Я защищаю! — крепясь, повторил за ним Жан.
— И я защищаю, — сказал Аллен. — Но...
Лишившись последних сил, Николас рухнул на землю. Повернул к ним голову, губы слабо прошептали:
— Забудьте. Спасайтесь сами...
Грудь сдавило, даже вздохнуть не получалось. В глазах темнело. Аруин спрыгнул с кельпи, зашипел в голове глухой голос:
"Вот и всё. Ты мой, небесный щенок. Ответишь теперь за всё!"
Он коснулся серебряными пальцами обожжённой половины лица и наклонился так близко, что заслонил ядовитой краснотой весь мир.
Суматошно захлопали огромные крылья. Чёрный пух кружился в воздухе и падал на лицо, щекоча нос. Губы растянулись в улыбку. Братец-ворон спешил к нему из последних сил. Надёжный, как скала. Николас счастливо протянул руку.
* * *
1569 г. от заселения Мунгарда, Норикия, Дюарль, штаб Компании "Норн"
В деревянной коробке лежала плешивая птица. Звероуст-дрессировщик протянул её Ноэлю.
— Ваш ворон перестал есть и начал ощипывать перья. Такое порой случается, когда им подрезают крылья.
Ноэль принял коробку и погладил птицу по голове. Раньше она была пушистая и мягкая, а теперь перья стали облезлыми, сырыми и царапали пальцы, словно доказывали, что мёртвым не место среди живых.
— Если хотите, выберите себе новую птицу. Попытаем счастье ещё раз, — дрессировщик указал на жердь, на которой галдели молодые вороны, с недоверием поглядывая на людей.
— Не стоит губить птиц понапрасну. Видимо, не судьба, — ответил Ноэль улыбкой, хотя душу глодала тоска.
Он сделал несколько шагов к двери. За окном почтовой башни раздался пронзительный соколиный клич. Срочное донесение? Ноэль взобрался наверх по крутой винтовой лестнице. На крыше, куда садились птицы, главный смотритель уже отвязывал от ноги дрессированного сокола кожаный футляр с посланием.
— Что-то важное? — поинтересовался Ноэль.
— С границы. Ох, мои бедные косточки! Теперь придётся спускаться и искать вождя по всему штабу! — посетовал старик.
— Давайте я передам. В конце концов я его главный помощник и внук, — понял намёк Ноэль и подмигнул ему. — Если вождь кому и доверяет, то только мне.
Смотритель с облегчением вложил футляр в его ладонь и вернулся к птицам. Уже на лестнице Ноэль вынул послание и прочёл. Он злоупотреблял своей должностью и родством только, чтобы узнавать о происходящем за пределами штаба. Дед строго оберегал внука от любых огорчений, но Ноэль уже давно не нуждался в опеке. Наоборот, он жаждал работать на благо всех Сумеречников, испробовать ту могущественную силу, которую напророчили ему вещие Норны.
Новость с границы распалила любопытство. Ради этого стоило рискнуть. Лишь бы дед позволил. Перед разговором Ноэль составил точный маршрут, разложил по порядку листы с описанием остановок и даже набросал доводы, почему нужно спешить. Только на каждый из них он мгновенно придумывал возражения, которые не преминет высказать дед.
Однако терять время даром — слишком большая роскошь. Уже через полчаса Ноэль постучал в кабинет вождя. Стражники пропустили его без лишних вопросов. С детства никто, кроме деда, не имел права ни в чём ему отказывать. Люди даже лишнее слово боялись сказать. Но со временем они поняли, что Ноэль не будет жаловаться, а постарается выгородить и защитить тех смельчаков, которые подбирались к нему ближе, чем на расстояние пяти шагов.
Хоть бы дверь не заскрипела, открываясь. Дед не любил шума, особенно когда работал с бумагами. Вот и сегодня он корпел над заваленным отчётами и прошениями столом. Вождь редко позволял себе расслабиться, даже будучи в преклонном возрасте, и упорно отказывался переложить хотя бы часть забот на молодые плечи.
— С границы доставили срочное донесение, — сообщил Ноэль, когда дед поднял на него свои тёплые ореховые глаза.
— Вижу, ты уже изучил его в деталях. Не поведаешь суть? — он устало потёр переносицу.
Может, повезёт.
— Дозорный нашёл в лесу молодого ветроплава. Он спасался от Белого Палача в Эскендерии. По всем приметам ветроплав похож на лорда Комри.
— Что ж, прикажи нашим людям доставить его сюда для разбирательства, — без особого интереса ответил вождь.
— Он ранен, возможно, отравлен. В плохом состоянии. Они не успеют, — ответил Ноэль.
— Тогда пускай им займётся целитель, — дед всем видом показывал, что не понимает волнения.
— Целители в глубинке слабы, они не справятся. Позволь мне принести его! — выпалил Ноэль.
— Нет! А вдруг это ловушка? Вряд ли бы настоящий лорд Комри сунулся в Эскендерию к Лучезарным. Может, они узнали твою слабость и хотят тебя выманить. Не стоит поддаваться...
— Ты учил меня доверять чутью. Я чувствую, что это он. Он нуждается в моей помощи. Ты всю жизнь кормил меня обещаниями, что вместе мы станем непобедимы. Если он погибнет, мы лишимся единственного шанса на победу. Ну же! Сколько раз ты уговаривал меня поверить в свои силы. Теперь я верю, нет, точно знаю, что смогу. Тебе меня не остановить!
— Ноэль! — дед подскочил из-за стола. Внук упрямо попятился. — Нет, Ноэль, не смей! Это опасно, слышишь?!
— Посмотрим, — ответил он и обнял себя руками.
В распахнутые окна ворвался вихрь и открыл тёмную материю для прыжка. Прежде, чем его успели остановить, Ноэль ступил внутрь. Сгущенный воздух запахнулся за ним плотной стеной. Вверх-вниз закладывало крутые виражи скрученное пространство.
Первые три прыжка дались легко, Ноэль натренировался делать их идеально, как велел дед. Внук, конечно, понимал его и жалел, но сейчас ревностная опека тяготила как никогда. Подчинённые посмеивались, что Ноэль не может покинуть пределы Дюарля, хотя дед на каждом углу твердил о его избранности и великой силе.
После третьего прыжка, в Эльбани Ноэль остановился, перечитывая описание. Так далеко от штаба он ещё не забирался. Дед и на расстояние третьего прыжка его не отпускал, но, повзрослев, Ноэль начал порой нарушать границы дозволенного. Четвёртый прыжок — в провинцию Ланжу — был шагом в неизвестность.
Чего бояться? Его отец, предпоследний Архимагистр Сумеречников, Ойсин Фейн, выволок на себе своего компаньона из пустыни Балез Рухез далеко на юге Священной Империи. Тогда он был лет на пять младше Ноэля и не осенён пророчеством Норн.
Он ухмыльнулся. Что ему имперская граница? Резерв не истратился почти, а описания всех остановок он выучил наизусть, мечтая однажды пуститься в странствия.
Ноэль глотнул побольше воздуха и распахнул очередную воронку. В лицо ударил холодный ветер, от скоростного полёта защекотало живот, глаза заволокла пелена слёз. Ноэль выдохнул, представляя остановку в подробностях: темно уже, близко полночь, луна цепляется за макушки вековых сосен, душно, пахнет иссушенной зноем травой, близится буря.
Ноги врезались в выбитую полосу дороги. Полетели из-под сапог камни. Ноэль расставил руки в стороны, чтобы удержать равновесие.
Невысокие горы Ланжу стелились щетинистыми волнами за спиной. Сбоку, чуть поодаль журчала речушка, прорезая насквозь тёмный лес. Места похожи. А что не так плавно получилось, так не идеал сейчас — главное.
Беда в другом: как отыскать стоянку дозорного. На заставе не выпытать — на глаза никому показываться не стоило.
"Где же ты, лорд Комри? Николас, тебя ведь так зовут? С детства каждый день, когда я спрашивал деда, нельзя ли мне завести друга, он отвечал, что друг у меня уже есть. Единственный и самый верный — это ты. Вместе мы будем неуязвимы и сможем то, что не получалось порознь. С тобой мы будем делиться мыслями, идеями, радостями и горестями без подобострастия и страха. Отзовись же!"
Ноэль считывал ауры настолько далеко, насколько позволяли способности, но до стоянки дозорного дотянуться не удавалось.
Стиснув зубы, Ноэль зажмурился. Холодный осенний ветер шёпотом иголок донёс едва различимый зов:
"Помоги мне, братец, помоги!"
Сердце загрохотало об рёбра, отдаваясь в ушах дробным ритмом. Он там, он погибает!
Перед глазами возник огненный кот. Он с воплем кидался на раскалённые прутья клетки, которые сдавливали его всё туже и душили. Кот драл их когтями, грыз зубами, но выбраться не мог и падал без сил. Шевелись усы на белой морде, напоминавшей маску. С мольбой смотрели глаза глубокого синего цвета, каким бывает небо во время шторма. В них читалась мольба, сопротивляться которой не получалось. В жерло вулкана или на дно океана они звали — Ноэль совершил прыжок веры.
Вместо кошачьей морды перед ним предстало уродливое лицо демона: расчерченное глубоким шрамом над две половины, красную и белую. Чутьё взбесилось — твари окружали со всех сторон. Неужто, ловушка? Неужто, Ноэль повторит судьбу своего самонадеянного отца и погибнет бесславно?
Он выхватил меч из ножен и замахнулся. Демон отбил лезвие серебряной рукой и атаковал собственным клинком, что был под стать двуручнику Ноэля. Золотой глаз на белой половине лица буравил его с негодованием.
"Отойди! Я заберу проклятого, остальные мне не нужны", — прохрипел в голове голос демона.
Ноэль скосил взгляд. Рядом на земле распластался молодой мужчина. По обсыпанной красными пятнами коже тёк пот, тёмные волосы сбились и свисали паклей, на шее и щеках вспухали багровые узлы и расползались паутиной под одежду. Глаза были плотно закрыты, грудь тяжело вздымалась, дрожали тонкие посиневшие губы, словно он испытывал непереносимую боль.
Тощий — только душа под кожей осталась. Хрупкий, как маленькое чудо, трогательно уязвимый, хотелось прижать его к себе и обогреть. Спасти, спасти во что бы то ни стало! Именно таким Ноэль и представлял своего так и не случившегося побратима в детстве.
Не открывая глаз, мужчина вскинул руку и протянул её Ноэлю. Тот склонился и сжал его ледяную ладонь, шёпот обжёг ухо:
— Братец, помоги, братец, не отдавай меня ему, братец.
Ноэль снова поднял взгляд на демона, выставляя оружие куда решительней. Пускай он прежде не сражался с настоящими врагами, а лишь участвовал в тренировочных поединках и турнирах, но сейчас готов был биться до конца. Это единственный шанс на свободу и дружбу, которых ему так недоставало.
— Не отдам! Он мой! — не узнал свой звеневший от ярости голос Ноэль. — Я защищаю его, как брата, до последней капли крови!
Он замахнулся так, что свистнул воздух. Клинок звякнул о меч противника и смёл его, словно сухую палку. Лезвие ударило по демону, но не рассекло. Двуликий пошёл рябью, как тающий морок. Вспыхивали и исчезали демоны вокруг.
"Я отомщу! Отомщу вам обоим! Будьте прокляты, дети узурпатора!" — прошипел двуликий демон напоследок.
От орды осталась лишь сгнившая трава, плесневелый запах и развешенные по омертвевшим веткам клубки омелы.
— Кто вы? Кто? — подбежали к Ноэлю дети.
За их спинами высился молодой дозорный.
— Ветроход! — бормотал он завороженно. — Вы внук вождя, мессия, и правда... Вы победили предводителя Неистового гона!
Ноэль ошалело оглянулся по сторонам, вспоминая старые легенды. Впрочем, сейчас были куда более важные заботы. Он склонился над поверженным мужчиной. Тот обмяк и лишился чувств. По крайней мере, боль перестала его мучить, пропали узлы и сыпь, кожа налилась желтизной.
— Что вы собираетесь с ним делать? — сипло спросил младший из мальчишек. Огнежар, судя по ауре.
— Доставлю в штаб. Ему нужна помощь, — ответил Ноэль. — Спасибо, что обнаружили и сообщили о нём вовремя.
Он кивнул дозорному. Тот подался вперёд, хмурясь в непонимании:
— Нет, это же вы, вы совершили чудо! Как вы прогнали Аруина? Это мог сделать только его кровный родственник, — он кивнул на бездыханного мужчину. — На каком языке вы разговаривали?
— Что?
— Да! Мастер Стигс говорил что-то в бреду на непонятном свистящем наречии, а вы отвечали ему так же, — подтвердил старший мальчик. Неодарённый, похоже.
— Вы меня разыгрываете. Кто-то из штаба подговорил? Сейчас не время, — отмахнулся Ноэль и поднял мужчину на руки. — Я пришлю к вам помощь с заставы: целителя, провиант. А теперь простите...
— Стойте! — выкрикнул младший. — Возьмите его вещи. Он очень ими дорожит.
— Милый мальчик, — снисходительно ответил Ноэль. — Никакие вещи не могут быть важнее самого мастера Стигса. Посыльные соберут их и доставят в штаб позже. Обещаю.
Он раскрыл новую воронку и шагнул внутрь. Каждое мгновение на счету.
Глава 29. Из огня да в полымя
1569 г. от заселения Мунгарда, Норикия, Дюарль, штаб Компании "Норн"
Он утопал в пуховых перинах и тёплых одеялах. Сквозь высокое стрельчатое окно сочился золотистый свет, пахло персиками. Он сонно потянулся, разминая затёкшее тело, и приоткрыл веки.
— Ну, и напугал же ты нас! — воскликнул сидевший на стуле долговязый мальчишка. — Никто места себе не находил, пока ты болел.
Он зевнул, прикрывая ладонью рот.
— Вы действительно переживали?
— Конечно! Ты ведь нам не чужой, какие бы глупости ни выдумывал.
Мальчишка взял его за плечи и развернул к себе, вглядываясь тёмными глазами.
— Что, даже Гил волновался?
Едва слышно скрипнула дверь. В щели за ней мелькнули огненно-рыжие вихры и по-птичьи жёлтые глаза.
