— Я бы как Гленда, — неожиданно для себя пролепетала Гели, — я бы взяла двоих. Пусть будут братик и сестричка.
— Не жадничай, — осадила её Василиса, — Ты уже не молоденькая, на двоих может просто не хватить сил. И не бойся: когда всё закончится, желающих усыновить малышей будет больше, чем ты можешь вообразить.
В этом Гели и не сомневалась. Очередь на усыновление в Содружестве всегда была больше, чем пригодных для этого деток. Развитие цивилизации сильно снизило репродуктивную активность и теперь бездетных и бесплодных было немало, а среди них желающих иметь нормальную семью всегда хватало. Семьи охотно брали каких угодно, но их на всех катастрофически не хватало. А тут дети с улучшенной генетикой. Если будут приняты нужные поправки к законодательству, то желающие выстроятся через всю галактику. А если ещё можно будет сделать что-то, чтобы они выросли не бесплодными…
На этом её размышления прервал звонок владельца одного из самых популярных телеканалов, которого все присутствующие знали лично. Не ответить ему было нельзя. Почему он выбрал из двух сестёр не ту, которая занималась журналистикой, Гелена не поняла, но приняла вызов.
Тот не стал ходить вокруг да около, сразу взял быка за рога. Не все пирожки должны достаться конкурентам. Если Гелена провела телемост с Филом Найли, то теперь она просто обязана дать интервью для программы Эдны Стен. Да, ему уже звонили из правительства и требовали, чтобы он ни за что и никогда… Но он послал их всех далеко и надолго. Закон о свободе информации гарантирует ему такое право и он не собирается от него отказываться. Гели не давала подписку о неразглашении? Нет? Тогда всё нормально. А кто ещё может выступить? Ариана? Нет, кто-то другой, не связанный со средствами массовой информации. Василиса Глотова? Хорошо, но лучше бы кто-то другой, более фотогеничный. Гленда Гловис? Супер! Она такая милашка. Кстати, Василиса могла бы выступить на канале GBM, “ГалактикБизнесМедиа”, это её аудитория. И покажите своих приятелей, не прячьте их. Если парни действительно такие красавчики, пусть все это увидят.
Гелена выслушала, согласилась на интервью, понимая, что отказываться нельзя ни в коем случае, и, ободренная подмигиваниями родной сестры, предложила каналу снятый ими фильм, где все клоны расскажут о себе и продемонстрируют свои положительные качества.
Ушлый медиамагнат покачал головой.
— Я бы мог сделать из мальчишек монстров и пугать ими аудиторию, но, думается, атаковать с их помощью наше правительство будет веселее и эффективнее. Конечно, как только у вас с Арианой будет готов материал, присылайте. Если вам перекроют кислород и сделают связь невозможной, мы тут же поднимем шум и заставим их отыграть назад. Народ должен знать, что происходит.
* * *
Когда наконец проснулась Линда, то выяснилось: с того самого момента, как начался медиамост с Геленой, комм адвокатессы и систему связи станции атаковали вызовы из совета министров. Но им никто не отвечал: Линда спала, а Дамиан отключил связь, так как тоже прилёг отдохнуть.
После того, как связь возобновили, на экране возник премьер и начал непристойно орать, обвиняя Линду во всех грехах. Особенно в том, что она обманула доверие и вытащила наружу грязные подштанники министра внутренних дел. Женщина бровью не повела. Она с достоинством королевы ответила:
— Вы нам угрожали и мы приняли превентивные меры.
Мужчина снова заорал, на что госпожа Хермана заявила:
— В таком тоне я с вами разговаривать не буду. Если хотите договариваться, смените лексикон и прекратите вопить как ужаленный.
После чего ей показалось, что из премьера выпустили воздух. Он как-то смялся, сжался и уже жалобным тоном начал вещать, что действия милых дам подрывают безопасность Содружества. Только улучшенные люди могут достойно отразить возможную агрессию зелёных монстров, а теперь их производство под большим вопросом. К тому же если общественность узнает про зелёных, то начнётся паника. А действия дам ведут к тому, что этот факт будет рассекречен.
Линда поджала губы.
— Не надо путать причины и следствия, — заявила она желчно, — Программа по созданию клонов была начата задолго до того, как появилась внешняя угроза в виде этих, как вы их называете, зелёных. Они действительно зелёные?
— Оливковые, — признался премьер, — по сути дела очень смуглые с чётким оливковым отливом.
— На вашем месте я бы дала им кодовое название «орки», как в книжках фентэзи. Так будет проще и понятнее, особенно когда придётся всё же объяснять про внешнюю угрозу гражданам. Но это так, между прочим. На самом деле связи между созданием клонов и появлением орков реально не существует и мы не собираемся искусственно её создавать. Так что паники не будет. А что касается улучшенных людей… Поймите, если они будут засекреченные и нелегальные, то и пользоваться ими вы в полном объёме не сможете. Сейчас вопрос стоит так: или вы применяете закон и уничтожаете всех клонов, после чего дружно уходите в отставку и всё это становится не вашей проблемой, либо мы дальше работаем вместе. Воздействуем на общественное мнение, меняем отношение людей к клонам, затем проводим плебисцит и легализуем результаты работы Карла Йенссона и его последователей.
Мужчина совершенно растерялся. Он приготовился к битве, а никто с ним биться не пожелал. Наоборот, ему предложили вполне разумное сотрудничество, вот только оно шло вразрез с его представлениями о мироустройстве. Надо было перестраиваться, и делать это быстро, но к этому он был не готов. Поэтому зашёл издалека:
— И что эта нам даст? В плане тех самых, кого вы назвали орками? Удачное название, между прочим, короткое и ёмкое, будем официально их так именовать в документах.
Линда усмехнулась.
— В этом плане вы получите возможность не только создавать клонов вполне легально, но и улучшать естественнорождённых по методикам Йенссона. Если я правильно поняла объяснения Гелены, многие из них рассчитаны не на клеточный уровень и даже не на внутриутробный период развития, а на уже рождённых и живущих.
У этой дамы на всё был готов логичный, продуманный ответ. Но премьер всё пытался найти подвох и уточнял:
— А ваши парни? Мы сможем их использовать?
— Почему нет? — очень натурально удивилась Линда, — Не всех, но большинство сможете. Просто не как рабов, а как нанятый персонал. Заработная плата, социальные гарантии и так далее. Ребятам всё равно нужно будет на что-то жить и чем-то заниматься, так почему не участвовать в государственных программах на добровольных, я подчёркиваю: добровольных началах?
— И все согласятся? — хищно осклабился премьер.
— Не все, — отрезала Линда, — Характеры у всех разные. Но многие сочтут такую работу не просто приемлемой, а желанной. К тому же вы можете их обязать раз в какой-то период сдавать биологический материал. Будет из кого клепать новых клонов с улучшенными свойствами.
— Нам надо всё обсудить и продумать, — сказал премьер и отключился.
— Думай, думай, -буркнула Линда себе под нос, — много ли ты надумаешь.
Дамиан, бывший безмолвным свидетелем этой беседы, спросил:
— Госпожа, как вы думаете, во что это выльется?
Женщина пожала плечами.
— Откуда я знаю. Мы сделали им со всех сторон выгодное предложение, от которого нормальные люди не стали бы отказываться. Если они не хотят его принимать, их надо дожать. Дело за Арианой и её друзьями-телевизионщиками.
* * *
С этого самого момента жизнь на станции превратилась в сплошной сумасшедший дом. Ариана за три дня закончила фильм, который они передали всем телестанциям, а затем занялась тем, что денно и нощно клепала интервью по вопросам, которые журналисты хотели задать тому или иному парню.
Фидьм вышел параллельно с программой, в которой Гели и Гленда давали интервью Эдне Стен, но на другом канале, впрочем, принадлежащем тому же медиамагнату. В интервью не содержалось ничего принципиально нового, кроме того, что за спинами женщин маячили их мужчины. В какой-то момент их даже представили публике, но слова так и не дали.
А вот фильм просто потряс всех. Один за другим на экране появлялись писаные красавцы и произносили: “Привет, меня зовут так-то, я клон”. Имена менялись, менялись лица, но первая фраза оставалась одинаковой. Каждый рассказывал о себе, а камера показывала их жизнь на станции. Вот они готовят себе еду, вот сидят за столом и перебрасываются шутливыми репликами, вот тёмно-русый парень, закрыв глаза и запрокинув голову, импровизирует на синтезаторе, а вот он же подыгрывает на гитаре другим, которые на два голоса распевают популярные песни... Вот черноволосый, кудрявый парнишка рисует портреты своих товарищей, а они их рассматривают, вот двое углубились в шахматную партию, а вот умопомрачительный красавец с развевающимися каштановыми локонами бьёт степ, да так, что профессионалы могут позавидовать. А вот они снова собрались за общим столом, идёт общая беседа.
В целом создавалась картина дружной, доброжелательной и талантливой команды. Каждый парень в отдельности и все вместе вызывали приязнь, а их рассказы о детстве заставляли даже тех, кто изначально был настроен против, сочувствовать бедным мальчикам, лишённым любви и семьи. А когда шла речь о том, сколько таких детишек ушло “на запчасти”, то глаза зрителей невольно застилали слёзы.
Ариана своё дело знала. Фильм смотрелся на одном дыхании и вызывал нужные чувства. Результат был двоякий, но с обеих сторон положительный. Во-первых везде муссировалась тема клонов, на каждом канале обсуждали, насколько правильным является действующий закон, и большинство склонялось к тому, что его надо пересмотреть. А во-вторых правительство, притиснутое к стенке общественным мнением наконец-то пошло на разумные уступки и согласилось провести плебисцит, чтобы узнать мнение народа Содружества о том, что надо делать с клонами и клонированием.
— Если они скажут: не запретить, но разумно ограничить, это уже будет нашей победой, — заметила Линда после очередного раунда переговоров.
* * *
Но всеобщее голосование нельзя было провести просто так, на ровном месте. Потребовалось время, чтобы шквал петиций достиг требуемого уровня. Потом долго согласовывался список вопросов. Их должно было быть всего три, а нужных вопросов гораздо больше, да и ответы предполагались только «да» и «нет», что, конечно, сужало возможности спрашивающих.
Правительство, естественно, больше заботила возможность наделать новых клонов для грядущих стычек с существами доселе неизвестных рас. Женщин на станции волновало, чтобы их мальчикам дали права и разрешили жить как обычным людям.
Поэтому первый вопрос для плебисцита сформулировала Линда лично. Он звучал так: «Признать ли равными людям ныне живущих клонов, выращенных искусственным способом и дать ли им всем гражданские права?».
Вопрос получился довольно простым и коротким, чтобы люди не запутались и и могли спокойно дать на него ответ. Поначалу Линда хотела немного усложнить им дело и ввести в текст некие слова, которые бы подталкивали граждан к правильному с её точки зрения ответу, но потом решила не мудрить. Главными сторонниками легализации парней должны были выступить самые простые женщины, те, кто сидят дома у телевизора. Они же самые активные, когда приходит время голосования. Зря они, что ли, потратили столько сил на создание общественного мнения?
Надо сказать, это самое мнение теперь создавалось практически помимо их участия. Журналисты старались не за страх, а за совесть. История, которая поначалу выглядела просто сенсацией, очень быстро обрела важное общественное звучание и теперь её не обсуждал только ленивый. Даже денег никому платить не пришлось. Ведь появилась возможность критиковать правительство, а желающих это сделать, да ещё и не на ровном месте, всегда находилось предостаточно.
Премьер дал команду не отвечать на нападки почти до самого конца. Поначалу он хотел поступить иначе, но Ариана его убедила. Он хочет получить ответ «да» на все заданные вопросы? Тогда пусть молчит в тряпочку. Она подскажет, когда надо будет выступить и что именно сказать. Так, чтобы это прозвучало как гром среди ясного неба и сыграло правительству на руку, а не наоборот.
Поэтому все министры ушли в тень и при попытках журналистов их поймать и разговорить, давали общие, уклончивые ответы. Основная тяжесть обработки общественного мнения упала на плечи женщин, клонов и учёных, запертых на станции. Они никого к себе не пускали, уверяя, что делают это в целях собственной безопасности. Зато охотно давали интервью посредством коммов, а также показывали свою жизнь на станции и давали пояснения.
У журналистов даже появились любимчики, которые давали интервью чаще других. Живой и весёлый Ланс, который всегда нежно прижимал к себе счастливую Гленду, серьёзный и доброжелательный Алан, уверенный в себе красавец и нахал Дамиан просто не слезали с экранов.
Среди учёных тоже нашлись любимцы публики. Стив Маронго, который до этих событий был весьма уважаем в своём специфическом сообществе, стал просто звездой. Оказалось, у него имелся талант популяризатора науки, который до сих пор лежал без дела. Теперь же домохозяйки, для которых генетика была с одной стороны чем-то обыденным, как прививки или исследование на томографе, а с другой стороны чем-то столь же непонятным, слушали авторитетного учёного, разинув рты.
В общем, дело нашлось всем. Недовольным оставался один Фред Марсдон. Он тоже оказался среди похищенных, его украли, чтобы пресечь утечку информации. Наверное, правильным со стороны освободителей было отправить его с дамочками на Понгому, но Ариана решила иначе. Если люди МакКормака боялись, что Марсдон их выдаст, то теперь этого же испугалась его бывшая жена, поэтому и задержала его на станции. Поначалу Фред терпел и молчал, но когда стало ясно, что они тут застряли надолго, взорвался, как шутиха. Бегал по всей станции, приставал к каждому и жаловался, что ему надо срочно домой. Жена тоскует, дети без отца, бизнес стоит и всё такое.
На эти ламентации все только пожимали плечами: сам виноват. Не бегал бы, как подстреленный заяц, не лез бы в каждую дырку затычкой, глядишь, был бы сейчас дома, с семьёй. Но, если Линда или Гели молча его выслушивали, кивали, хлопали по плечу и уходили, если Василиса сразу заявляла: “мужик, отстань, а то в рожу получишь”, если клоны вообще обходили его по большой дуге, как и жители научного блока, то каждое столкновение с Арианой заканчивалось грандиозным скандалом с обвинениями и криками на всю станцию. Почему-то ни она его, ни он её спокойно выносить не могли.
После третьего по счёту скандала Гелена подошла к бывшему зятю и предложила ему не связываться с Арианой. Комм у него есть? Включён? Ну и замечательно. Пусть пока очное общение с семьёй и сотрудниками ему недоступно, но связь работает, а значит, он может и общаться с женой, и руководить бизнесом. Так что нечего бродить по коридорам и нарываться на скандал, если есть возможность заняться делом.
