«Командная работа, девочки!» — приказала капитан, подняв увенчанный рубином скипетр. Вокруг них одновременно появились десятки красных линий, изогнутых, зазубренных и прямых, проходя через их построение. Каждая представляла намерение разумного нападающего врага.
«Она хоть знает, насколько отстойно звучит, когда она так говорит?» — подумал кто-то из эскадрильи — конечно, оставив капитана вне телепатического канала.
«Не маскировка, а жопа, — одновременно подумал кто-то из эскадрильи. — Эти пакеты маскировки и дерьма не стоят».
Позволив остальной группе прикрыть ее, Асами закрыла глаза, распространяя свои гравитационные чувства в сторону кластера кораблей. Она могла сказать… она чувствовала…
Как и подозревали ясновидящие ОрбКом — но не могли определить точно — не все корабли пришельцев решили раскрыться оружейным огнем. Некоторые скользили мимо остальных, все еще пытаясь пробраться через оборону верфи.
Вздохнув под шлемом, Асами отметила местонахождения найденных ею. После точного указания ясновидящие могли приглядеть за ними без ее помощи — во всяком случае, можно было на это надеяться — так что корабль и другие эскадрильи в этом районе могли что-то с ними сделать.
А после этого не было времени думать, когда облако дронов их построения врезалось в скопление транспортов пришельцев, введя в схватку еще один источник хаоса и разрушения.
Она спроецировала вперед отталкивающее поле — пытаясь расчистить своей эскадрилье путь через море дронов, оружейного огня и ракет — в то время как остальные девушки стреляли из дальнобойного оружия, позади них появилась группа роботизированных медэваков, некоторые буквально только что сошли с верфи. При этом они начали коллективно замедляться под влиянием их скафандров, гравитации Асами и коллективного телекинеза, совсем как во время обучения. Не стоило продолжать лететь вперед на их прежней скорости, что быстро донесла бы их до построения пришельцев, далеко от их кораблей поддержки. Из-за замедления они были уязвимее к прицельному огню, но также это был единственный способ, которым они могли осуществить какое-либо нападение, превосходящее выстрелы наугад с максимальной дистанции.
Они совместно принялись искать цели, в идеале крупный корабль пришельцев, что перемещается в точности на их скорости или близко к ней, еще более идеально, тот, рядом с которым они уже находятся.
Через мгновение ОрбКом направил их к потенциальной цели, обнаруженному недавно Асами крейсеру, сейчас находящемуся почти прямо перед ними, назначенный номер 517, пытающемуся добраться до верфи. По всей вероятности, корабль не понял, что был обнаружен.
Они ускорились вперед, стремясь сократить оставшуюся дистанцию, прежде чем корабль или любой из сопровождающих его фрегатов заметит внезапное изменение их боевого положения. Оценка расстояния в верхней части поля зрения Асами уменьшалась, достигнув 200 км, 150 км, 100 км…
Затем, когда они начали замедляться, Асами на мгновение отвела внимание от прямого боя, пытаясь обнаружить местонахождение ядра двигателя пришельцев…
«Вот», — подумала она.
Она едва закончила мысль, когда телепортер их группы выпустила темно-оранжевый пузырь телепортации, захватив Асами, Джин и некоторых других, и…
В следующее мгновение Асами оказалась в машинном отделении корабля пришельцев. Аскетичные изогнутые бело-серые стены быстро покрылись пятнами темно-зеленого ихора и черными подпалинами, и бело-серый, отразив излучение, стал суровым, если смотреть ее стремительно переключающимися оптическими имплантатами. Барьер Джин сдержал шторм оружейного огня пришельцев, остальные девушки ответили собственными атаками, и Асами шагнула к широкому отверстию, ведущему к ядру главного двигателя пришельцев.
В воздухе висела светящаяся синим черенковским излучением металлическая сфера размером почти с фрегат, искусственная гравитация в этом районе корабля не действовала. К ней подключалось множество выходящих из сферических стенок стекловидных и жутко отражающих трубок. В симуляциях Асами всегда думала, что машинное отделение пришельцев напоминает центральное помещение аскетичного храма, построенную для поклонения таинственному возвышающемуся в центре сферическому идолу святыню. Ей это казалось вполне уместным: двигатель пришельцев жужжал от энергии, гораздо более элегантный и прекрасный, чем его человеческие аналоги.
Здесь, рядом с центральным ядром, не было орудийных позиций, только переливающееся перед ядром небольшое аварийное силовое поле — сверхсветовые ядра были деликатными штуками, без тщательной изоляции достаточно хорошо не функционирующими.
Она развела перед собой руки, позволяя принесенной ею с собой сингулярности подняться перед ней, вдруг стала весьма заметной окружающая сердитое непроницаемо-черное ядро прямиком из черноты глубокого космоса радиоактивная аура. Она вырастила ее еще больше, пока находящаяся перед ней бывшая размером с футбольный мяч аномалия не оказалась крупнее ее самой.
Ядро перед ней заметно возмутилось, его ранее устойчивое свечение начало дрожать.
«Мне жаль», — подумала она — про себя, потому что для кого-то на ее позиции было не вполне нормально так думать.
Затем она отпустила сингулярность, толкая ее вперед, пока что удерживая контроль над ней.
«Я здесь закончила; нам нужно идти», — подумала она, кинувшись обратно в главный машинный зал.
Телепортер раздула телепортационный пузырь, и через мгновение они снова оказались вне корабля, вместе с остальной эскадрильей.
У Асами не было времени насладиться результатами своей работы или понаблюдать за отламывающейся вдали задней частью крейсера; они находились под серьезной атакой и уже пытались отступить в безопасное место, что на самом деле было несколько сложнее атакующего рывка, потому что у них больше не было сопровождающих стремительный выход из сверхсвета импульса или неожиданности.
Эскадрилья уже выглядела несколько измотанной, и небольшое число парящих в районе медэваков уже были заняты. Обычно корабли поспешили бы обратно к ближайшему дружескому крейсеру или фрегату, но на данным момент не было непосредственного чистого пути к дружеским кораблям — эскадрилье придется самой проделать такой путь, а медэваки будут ждать возможности.
«Держимся вместе, девочки! — подумала Чжун И. — Прорываемся к ЧКК Аврааму Линкольну!»
Поле звезд перед Асами после подрыва бомбы жесткого излучения вспыхнуло ярко-белым. Она выбросила отталкивающий барьер, хотя особо ничего от него не ожидала — ее гравитационным силам весьма непросто было справляться со светом. Вместо этого она оперлась на запасы сил, призвав еще одну сингулярность, разместив ее перед собой. Снова принудительно вымахав в размерах, она поглотила радиацию так же как и последовавшую за ней выпущенную другим взрывом волну противопехотной умной шрапнели.
Перевернувшись, она оказалась лицом к волне прибывших перехватчиков, группа девушек оказалась слишком прижата, переговариваясь не более чем краткими вспышками телепатии, несущими невербальные крохи намерения или информации.
В подобных ситуациях у нее было крайне мало способов прямой атаки — она была больше бойцом поддержки, используя свои манипулятивные умения для изменения траектории кораблей пришельцев, улучшения маневренности союзников или используя гравитационные аномалии для разрушения оборудования и вооружения пришельцев.
Она пыталась сохранить сосредоточение на хаосе боя, отступая за возведенные другими защитные барьеры, направляя свое внимание на нарушение тонких двигательных механизмов проходящей через ее прошлое положение группы из трех перехватчиков. Один из кораблей покинул построение, потеряв ускорение, и рядом с ним появилась Чжун И, хлопнув рубиновым навершием скипетра прямо в боковую сторону корабля, где оно ненадолго осветилось алым, прежде чем во вспышке багрового света развалить перехватчик на куски, обломки продолжили двигаться в прежнем направлении корабля.
Затем, с сопровождающим внезапный конец телепатическим щелчком, Джин, одна из генераторов барьера, на которых полагалась Асами, почти буквально исчезла, ее тело, казалось, испарилось в ультрафиолетовом свечении лазера, которое она не сумела вовремя блокировать.
Самоцвет души остался цел, в последний момент защищенный последней отчаянной защитой девушки, в точности как предусматривалось боевым руководством, и Асами схватила его гравитационным вихрем, швырнув его в ближайший пустой медэвак, в то же время используя гравитационную турбулентность, чтобы сбить с курса нацелившуюся в район ракету пришельцев.
Она могла почти гордиться собой, что сохранила сосредоточение, но затем с еще одним щелчком погибла одна из оставшихся генераторов барьера, потеряв самоцвет души, уцелевшая верхняя часть тела, казалось, издевалась над ней, вынудив ее таккомп подавить прошедшую сквозь нее волну отвращения.
Их число сокращалось, а периметр ломался. Это был не лучший проход — но, по крайней мере, они почти добрались до Линкольна и перспективы временной безопасности.
Отлетев назад, она уклонялась и кружила, даже выписав бочку, ее таккомп старался не дать ей потерять ориентацию. Заставив себя резко затормозить, так что она почувствовала повреждение мягких тканей, она сжала зубы и крутанула вокруг себя сингулярность, чтобы преследующий ее перехватчик врезался прямо в нее. Когда корабль исказился и коллапсировал, развалившись на куски, мир снова вспыхнул радиацией, когда сцепившийся с Линкольном крейсер пришельцев выпустил в их направлении залп бомб жесткого излучения. Она взмахнула сингулярностью, блокируя его, игнорируя оставшийся перехватчик, но затем позади нее взорвалась еще одна такая бомба, и она знала, что на этот раз ей нечем смягчить ущерб. Кто-то еще из ее эскадрильи должен был прикрыть ей спину.
Но никто не успел туда вовремя.
Следующие несколько минут, казалось бы, смазались.
Злая телепатическая ругань Хусны…
Объявление ее таккомпа о ее входе в фугу…
Холодные спасительные объятия медэвака, металлическими руками втягивающего ее внутрь…
Отчетливо неприятное ощущение вливающейся в легкие жидкости инкубационного бака…
Затем она распахнула глаза, как от неожиданного пробуждения.
Все перед ней окрашивалась в синий, знала она, из-за жидкости бака, а различные части ее тела чесались, знала она, из-за различных вставленных трубок. Помимо бака не было ничего кроме холодной внутренней поверхности медэвака, который, в конце концов, был не более чем летающим инкубационным баком с небольшим запасом кубов горя.
〈Аномалия состояния фуги,〉 подумал медэвак намеренно теплым, но эмоционально безжизненным роботизированным голосом. 〈Световое излучение самоцвета души опасно нестабильно.〉
«Что я вообще тут делаю? — подумала она, подняв руку коснуться стенки бака. — Не этого я хотела».
Ее тело не восстановилось мгновенно, а во время ожидания понесло существенный ущерб. Оставшееся от ее руки — ладонь с двумя пальцами — было погружено в маленькие, гибкие трубки, и покрыто ярко-красными язвами, где отвалилась плоть.
«Я даже не вижу звезд, — подумала она. — Я никогда не хотела быть здесь. Я хотела изучать растения!»
Ее слезы незаметно начали смешиваться с жидкостью в баке.
«Но ведь желала я не этого, не так ли? Мое желание было связано с семьей, когда я, я даже не…»
«Я думала, что не захочу ничего иного, но вместо этого, сейчас, я хочу…»
Она запросила локальную сеть и к своему удивлению обнаружила, что все еще может получить доступ. Это означало, что ее должны вернуть. Ее внимание переключилось на новостную ленту:
Специальное аудиообъявление флоту от фельдмаршала Томоэ Мами:
— Благодаря нашей напряженной работе и усилиям главная цель этой операции выполнена! Стабилизатор червоточины был уничтожен назначенной для этой задачи специальной командой МагОп. С этим достижением уже можно разглядеть победу. Однако эта битва еще далеко не окончена…
Она промотала вперед и услышала, как тот же материнский, но властный голос продолжает:
— К сожалению, ни одна победа не обходится без жертв, и мы потеряли все контакты с осуществившей эту операцию командой, а стелс-корабль проникновения, ЧКК Ворон, была уничтожена. Давайте…
Здесь она услышала или, возможно, вообразила некоторую эмоциональную дрожь со стороны маршала.
— … почтим память пропавших, в то же время не отказываясь от надежды. Члены команды: полковник Кларисса ван Россум, Земля…
Чувствуя, как разбивается внутри нее сердце, она немедленно перемотала аудиофайл вперед и услышала:
— Капитан Сидзуки Рёко, Земля…
Оставшиеся на правой руке два пальца сжались, уцелевшими ногтями процарапав прозрачную крышку бака. Позволив руке опасть, дрейфуя в жидкости, она резко рассмеялась, после чего поняла, что даже не может смеяться, что что-то пострадало.
«Все это ради ничего», — подумала она.
〈Нестабильность самоцвета души,〉 подумал медэвак. 〈Приняты экстренные меры.〉
Затем, вдруг, настолько быстро, что она едва успела это заметить, ее выбросило из корабля, отправив дрейфовать в холодном межзвездном пространстве — или, по крайней мере, ее тело. Ее самоцвет души остался. В конце концов, самый быстрый способ стабилизировать отчаявшуюся волшебницу это отделить ее от тела.
Она снова попыталась рассмеяться.
«Это безумие…»
А затем мир почернел, когда она стремительно пересекла стометровый рубеж.
На этот раз переход был гладким, не дав Рёко времени подумать о новой точке зрения, новом разуме, доминировавшем в ее мыслях. На этот раз содержание мыслей казалось другим — эффективным и мощным, тем не менее, растянутым, каким-то тонким, как будто время износило разум до одних лишь голых необходимостей, как будто… чего-то не хватало.
Конечно, она сразу же поняла, кто это.
«Мы и в самом деле справляемся, — подумала Мами. — Мы держимся».
Она бы наслаждалась этим чуть больше, если бы не смерть Эрвинмарка. К тому времени, как им, наконец, удалось вернуть его тело, части его еще были живы, и они могли бы восстановить его — как пустую оболочку, так как критические нейронные цепи в его мозге были необратимо потеряны и, в отличие от нее, у него в качестве резерва не было самоцвета души. Информационно-теоретическая смерть, потеря составляющей личность информации, которую инкубаторы могли называть душой, была единственной истинной смертью.
Конечно, дело было не только в Эрвинмарке. Также была все еще пребывающая на луне команда, Кларисса и Рёко и остальные, но там, по крайней мере, еще можно было надеяться, что они пока что живы.
Как бы она ни старалась, она не могла подавить крошечную часть себя, что не была полностью посвящена управлению флотом, что снова наполнилась сожалением.
